 |
Урал-байкер-блюз. Сказка для Nikitievich
|
|
|
|
Пейринг, он же саммари: Весна 2009. Москва. Медведково и не только
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: Тексты песен принадлежат авторам песен, а что касается ориджа, то... Все права на персонажей принадлежат Menthol_blond, все совпадения случайны, все детали взяты из жизни, за поведение героев автор ответствености не несет.
Вместо посвящения: спасибо случайным водителям!
1.
... и воцарилась тишина
Вокруг все было как в сказке:
Поля, леса, небо и ручей!
Ты вытащила флягу и...
-- А вы можете музыку потише сделать?
-- Могу совсем убрать, если хотите.
-- Давайте. Алло? Виталий Константинович, это Ирина. Я уже машину поймала, еду... Если не застрянем в пробке, то минут через двадцать подъеду. Ну разумеется... Вы же меня знаете, Виталий Константинович, я как швейцарские часы... Не опаздываю никуда и никогда. Спасибо-спасибо... Я вам еще перезвоню. Молодой человек, у вас Ретро-ФМ есть?
-- Есть, сейчас настрою.
-- Да, настройте, пожалуйста. Там очень хорошие песни играют...
...у причала собрался народ,
Все волнуются, ждут,
Только десять минут
Здесь всего лишь стоит теплоход...
На-те-пла-хо-де музыка играет,
А я одна....
... что любовь не проходит, нет,
Спой о том, как вдаль плывут корабли,
Не сдаваясь бурям...
-- Не сдаваясь бурям... Погромче сделайте...
... Как сын грустит о матери,
Как сын грустит о матери,
Грустим мы о земле, она одна...
-- И как в часы затмения, и как в часы затмени... Алло, Светочка? Ничего не слышу, я в машине, тут музыка играет, шумно очень. Молодой человек, сделайте потише, да, Светочка? Нет, я сейчас к Виталику еду, наверное, до обеда, да. А ты подъезжай к нам, вместе пообедаем, заодно и обсудим все. Нет. Светочка, я в машине сейчас, тут водитель, давай я тебе потом. Нет. Ой, ты знаешь, мы решили, что не будем брать. Да, лучше. Нет, раскладной, конечно раскладной. Очень компактный и полкомнаты освобождается. Можно будет стенку переставить... Я не знаю, вроде Володька его в «Шатуре» виел, но ты же знаешь, что там за... Ой, Светочка, я забыла сразу спросить, а у тебя-то как с этим вашим поступлением? Да ты что?! Господи, ну я за тебя так рада... Мы в том году так намучились с этим ЕГЭ проклятым, ты себе не представляешь!
|
|
|
... Что на свете всех удачливее я,
И всегда и во всем мне везет.
Так же как все, как все, как все,
Я по земле хожу, хожу,
И у судьбы как все, как все...
...Вы не верьте, что живу я как в раю...
-- Но от бед известно средство мне одно, в горький час, когда... Музыку прикрутите. Алло? Да, Виталий Константинович. Нет, уже подъезжаю, кажется... Пришвина? Не знаю. Сейчас у водителя спрошу. Молодой человек, мы где сейчас едем? По Пришвина?
-- По улице Декабристов.
-- По Декабристов, говорит... Где? Молодой человек, вон там школа, видите школу? За ней надо повернуть.
-- Хорошо, повернем.
-- Ага, поворачиваем уже. Виталий Константинович, мы уже поврачиваем. Налево? Молодой человек, налево!
-- До упора или где мусорные баки?
-- Виталий Константинович, тут водитель спрашивает, до мусорных баков ехать или куда? А? Что? Ой, давайте, давайте скорее. Остановитесь здесь.
-- Здесь нельзя, здесь проезд... Сейчас в спину гудеть начнут.
-- Ничего, погудят и перестанут. Так, молодой человек, держите деньги. Пересчитывайте-пересчитывайте... Пересчитали?
-- Да.
-- Ну вот и отлично. А теперь вперед проежайте, вон до той клумбы и в арку... Алло, Виталий Константинович! А я вас вижу уже... Да, уже. Да, в «Жигуле» синем... Молодой человек, посигнальте! Да, иду-иду... Где тут у вас кнопка?
-- Сильней тяните...
-- Да, вот.. ну помогите же мне! Сразу видно, российская промышленность.... Виталий Кон-стан-ти-но-вич!!! Я уже пришла и договорчик ваш вам привезла!
|
|
|
2.
-- Брат, ну давай за триста... Веришь, реально денег больше нет.
-- Садитесь.. Там дверь заедает, тяните сильней.
-- Вероник, ты давай к окошку поближе, а я к тебе. Тут пепельница есть?
-- Есть.
-- Да я сейчас пиво допью и в банку... Брат, тебя как зовут-то?
-- Александр...
-- Ну чего, Санек, на Первомайскую двинули?
-- Двинули. На Первомайской какая улица?
-- Вероник... Верунчик, ты на какой улице живешь?
-- На Пятнадцатой Парковой.
-- Брат, на Пятнадцатую Парковую нас.
-- А радио есть? Глеб, скажи, чтобы радио сделали.
-- Сейчас сделаем, не вопрос. Сань, радио пашет у тебя?
-- Пашет.
-- «Шансон» ставь тогда... Вероник, не спи, замерзнешь... Это чего это у тебя губы такие холодные...
-- Замерзли...
... помолюсь за тех, кто в кандалах
ждет...
Там по периметру горят фонари,
И одинокая гитара поет,
Туда зимой не прилетят снегири,
Там воронье...
-- Холодные и голодные.. Сейчас мы их... У ти какие гу-убы... Брат, ты круглосуточный видишь?
-- Нет пока.
-- Как увидишь – сразу затормози.
...в кованных решетках терема,
На заборе проволка винтом,
Помолюсь за тех, кому тюрьма
Дом...
-- Вы магазин просили.
-- Спасибо, брат... Я сейчас...Вероник, тебе чего взять?
-- Шампанского и шоколадку с орехами.
-- «Альпенгольд» будешь?
-- Буду.. Глеб, и еще сигарет возьми и чего-нибудь к чаю...
-- Чего к чаю?
-- Глеб, ну это анекдот такой... Девушка парня первый раз в гости приглашает, типа чаю попить, а он ей и говорит, сейчас, только в аптеку зайду, куплю чего-нибудь к чаю...
-- Аааа.. Понял, не дурак, был бы дурак – не понял бы. Возьму.. Брат, слышишь, я забыл, как тебя зовут?
-- Саня.
-- Сань...Ты тысячную не разобьешь, а то я потом с тобой не расплачусь нормально?
-- Не разобью.
-- Ну ладно. Значит, шампанское, шоколадку..
-- С орехами...
-- С орехами, с орехами... А я, наверное, креветок к пиву возьму. Вероник, у тебя лавровый лист дома есть?
-- Не знаю... Глеб, а я еще маслин хочу и бастурмы...
-- А бастурма – это что вообще такое, Вероник?
... а возле дома у ларька,
Теперь уж не попить пивка,
Осталось в узел завязать и утопиться
А наш притончик
Гонит самогончик,
Никто, ребята...
-- Брат, слушай, а ты женатый?
-- Не расписаны... Так живем...
-- А давно?
-- Да второй год вроде.. Нет, третий уже...
|
|
|
-- Хорошая девчонка?
-- Очень.
-- А где ты ее... Ну, ты понял...
-- В школе вместе учились.
-- Мы тоже учились.. а потом я в армию ушел, а она...
-- А ты мне не рассказывал, Глеб...
-- Ну расскажу еще, Верунчик... Двигайся поближе.... Ты чем это таким пахнешь вкусным?
-- Глеб, подожди... Остановите, а я выйду, я писать очень хочу.
-- А где писать-то? Ты тут кусты видела?
-- А я машину обойду и за дверцей... Заедает. Глеб, помоги...
-- Сильнее тяните.
-- Сейчас... От, блин-компот, заело... Брат, ну у тебя и тачка, я тебе скажу... Вылезла? Ну давай, девочки налево, мальчики направо... Я тоже с тобой за компанию...
...Весна опять пришла
И лучики тепла
Доверчиво глядят в мое окно
Опять защемит грудь
И в душу влезет грусть
По памяти пойдет со мной.
Владимирский Централ, ветер северный
Этапом из Твери, зла немеренно...
3.
-- Музыку включить?
-- Нет, благодарю вас, ни в коем случае! Даша! Вот как ты села, а? У тебя что, горб растет? Выпрямись! Ну? Уже лучше...
-- Ба, смотри, мы зоомагазин проехали...
-- И что? Даша, ты уверена, что ответишь нормально? Давай, вынимай ноты, подготовься, лишний раз не помешает.
-- А там крысики. Ба, давай заведем крысиков, они у меня в комнате жить будут.
-- Даша!
-- Вам окно открыть?
-- Нет, благодарю вас. Сквозняк – это очень опасно. Вот я два года назад точно так же ехала в машине с открытым окном, мой зять не хотел его закрыть... И что вы думаете? У меня теперь хронический гайморит.
-- Ба, я пить хочу!
-- Дарья, а раньше ты мне сказать не могла?
-- Хотите, я у киоска заторможу?
-- Нет, спасибо, мы очень опаздываем
-- Алло, нет.. Не могу сейчас... Угу. У тебя все в порядке? Угу. Ну все, удачи. Я тебя тоже.
-- Это вам кто звонил?
-- Даша! Не лезь к незнакомым людям! Сколько раз я тебе говорила, что твое любопытство...
-- Анита Борисовна, а вы не изменились совсем. Как в школе командовали, так и теперь...
-- Что? Ой, я вспомнить никак не могу. Фамилию напомни, пожалуйста?
-- Елизаров.
-- Так, секундочку.. Даша, не крутись! Ты в каком году...
-- В две тысячи втором, Анита Борисовна. Семь лет прошло.
-- Да, надо же, как летит время... Ты очень вырос, так возмужал... Совсем взрослый молодой человек...
|
|
|
-- Ба, а это кто?
-- Дарья! Не перебивай! Это мой бывший ученик. Когда я работала в школе, этот мальчик учился у меня. А теперь я на пенсии, а он вырос...
-- А как его зовут?
-- Меня Саша зовут.
-- А меня Даша. Саша-Даша, Саша-Да...
-- Дарья! За-мол-чи! Ты видишь, Саша за рулем, его отвлекать нельзя, а то он поедет на красный свет и попадет в аварию... Сашенька, так ты институт закончил уже?
-- Да ничего страшного, пусть говорит.. Ребенок же...
-- Этот ребенок... Даша, в ноты смотри... Так ты учишься или работаешь, Саша?
-- Работаю... В позапрошлом году педунивер закончил.
-- Ну надо же, мы с тобой коллеги. А по какой специальности, Саша?
-- Русский и литература.
-- Даша! Дашенька, отвлекись на секунду. Вот смотри – этот мальчик учился у твоей бабушки русскому, а теперь сам стал педагогом. Мне очень приятно. Саша, а ты в какой школе работаешь? Где-то здесь, поблизости?
-- Да нет. Я же не здесь теперь живу, это я к родителям сегодня заехал, у меня по вторникам уроков нет, вот подхалтуриваю.
-- Да, понимаю... Сейчас, Сашенька, на нашу с тобой зарплату... Дарья, смотри в ноты! И вы-пря-мись! А мы вот с Дашенькой в музыкальную школу теперь ходим. У нас сегодня экзамен.
-- Ни пуха, ни пера...
-- Спасибо, Саша...
-- К черту! Ой, Сашенька, у тебя дерево есть в машине, чтобы по нему постучать? А с личной жизнью как у тебя дела? Не женился еще?
-- Да как вам сказать...
-- Ну, понятно... У вас теперь это называется «свободный брак».
-- Вроде того.
-- А про ребят своих что-нибудь слышно, Саша? Мне тут зять показал интернет, ты знаешь, там есть такой сайт, называется «Одноклассники», так вот, там так много ребят из нашей школы... Все так изменились, повзрослели, никого не узнать...
-- Анита Борисовна, мы приехали уже.
-- Ба, ну мы же опаздываем!
-- Да, действительно. Сашенька, спасибо за поездку, все было замечательно, родителям передавай привет... Надеюсь, у родителей все в порядке?
-- Да. Анита Борисовна, сдачу заберите?
-- Саша, а у тебя нет другой купюры? Эта очень мятая...
-- Ну пошли! Ну, я же пить хочу! Ну, бабушка же!
4.
-- Сань, по Дежнева гони, там на Енисейскую нормально..
-- Пап, да знаю я...
-- Знает он... Вот опоздаем...
-- Серега, да чего ты на него баллон-то катишь?
-- Не опоздаем, пап.
-- Да, не опоздаем-не опоздаем... Санька Ленинградский вокзал как свои пять пальцев знает. У него там друг жил одно время, в Питере... Он его все встречать ездил. Сань! Ты светофор видишь вообще? Димыч, ты билет точно взял?
-- Так точно, товарищ капитан!
-- Какой я тебе капитан, Дим? А если не взял, давай обратно вернемся, заночушь у нас, Юлька возникать не будет, в санькиной комнате положим...
|
|
|
-- А Саньку куда?
-- А Саньку... Сань, тебя куда? Видишь, молчит...Обижается... А чего обижаться... Сам от нас свалил, живет у одноклассника, тому родители квартиру купили... Родители-то в нашем доме, в одном подъезде, а сын отдельно. Ну и Санька к нему перебрался..
-- Комнату, что ли, снимает, я не понял?
-- Да не снимает, так живет. Димыч, зажигалка моя где? Типа самостоятельной жизни ему хочется... Сань, ну вот чего тебе дома не хватает?
-- Свободы.
-- Вот видишь... Тьфу...
-- Серег, себя в молодости вспомни. Как ты у нас в Пограничном тогда...
-- Тьфу.. Не при Саньке.. Сань, маме не говори, что слышал...
-- Да не скажу я. Оно мне надо?
-- Да брось ты.. Было бы лучше, если бы он, как ты тогда? Ты с Юлькой сколько уже?
-- Сейчас... соображу.. Сань, тебе сколько в этом году исполнилось?
-- Двадцать четыре...
-- Я в твоем возрасте уже..
-- Знаю, ротным был..
-- Да не ротным был, а пеленки твои стирал.. Это ж двадцать пять лет в декабре будет, серебрянная свадьба...
-- Сань, ну чего ты затормозил, еще ж желтый, перескочил бы...
-- Да ладно тебе, Серег... Живее будет.
-- Это точно. Время-то есть.. Димыч, до поезда сколько?
-- Сейчас, дай сообразить.. Во сколько псковский отходит... Забыл.
-- Ну и я забыл.. В семнадцать двадцать вроде. Рано выехали. Сейчас приедем, посидим на дорожку, все как полагается, я тебя провожу...
-- А Санька чего? Он же за рулем.
-- А думаешь, он меня ждать, что ли, будет? Он сейчас нас высадит и бомбить поедет. Третий год уже так...
-- И не работает?
-- Рабо-отает... Он у нас пю-да-гог... Училка.. Понимаешь, Димыч...
-- А чего? Наследственное же ж... Юлька ж твоя вроде тоже из учителей.
-- Да не то, что надо, наследственное... Тьфу. Сань, найди ту самую... которую Валька в Интернете качал...
-- Пап, Розенбаума, что ли?
-- Ставь давай. Димыч, помнишь, у нас ее Дятлов Игорешка пел все время?
-- Царствие небесное.. Сейчас на вокзале помянуть надо будет, Серег.
...В Афганистане,
В «черном тюльпане»
С водкой в стакане
Мы молча плывем над землей.
Скорбная птица
Через границу
К русским зарницам
Несет ребятишек домой...
5.
-- Вот смотрите, дело такое... мы с вами сейчас едем на Щукинскую, на Живописную улицу, я скажу куда. Я расплачусь, подойду к домофону, а если мне не откроют, я вернусь и вы меня тогда домой повезете. Хорошо?
-- Как скажете...
-- У вас в машине курят?
-- У меня в машине чего только не делают. Вам окно открыть?
-- Да я сама. Это «копейка», да?
-- «Шестерка».
-- У моего дедушки была «копейка», когда я была маленькая, мы в ней на дачу ездили.
-- А теперь как?
-- А никак. Дедушка умер, я выросла.. На даче теперь моя младшая сестра с детьми живет, там домик маленький, места мало.
-- У нас тоже дача маленькая. Вам музыку поставить?
-- Нет, спасибо, я лучше в тишине. Вы понимаете, мне сейчас надо сосредоточиться. Я очень волнуюсь, даже выпила для храбрости...
-- Случилось что-то?
-- Да нет, ничего страшного.. Просто он мои звонки сбрасывает и на почту не отвечает, а на работе появляется, я проверяла. Ну вот...
-- Разбираться едете?
-- Ну да, наверное... Я подремлю пока?
-- Вам сиденье опустить?
-- Да нет, спасибо... Вы понимаете, я уже все поняла, но надо же как-то уточнить. Не люблю неопределенности.
-- Ее никто не любит.
-- Да, конечно...
-- А вот теперь у гастронома во двор, там сейчас табличка будет на доме... видите?
-- Вижу.
-- Ну вот...нет, не здесь.. У следующего подъезда затормозите.
-- Хорошо.
-- Сколько с меня?
-- Как договаривались, четыреста.
-- Да. Простите, я забыла.
-- Вас долго ждать?
-- Не знаю. Лучше, наверное, чтобы не ждать, правда?
-- Правда. Я пока вон туда отъеду, к гаражам. И если что – я вам посигналю фарами.
-- Хорошо. Да я номер машины запомню. Вас как зовут?
-- Саша.
-- Саша, пожалуйста, пожелайте мне удачи, ладно?
-- Желаю. Ни пуха, ни пера.
-- К черту.
-- Вы сумку забыли.
-- Да, действительно. Извините, у меня даже руки трясутся.
-- А вы выдохните. Глаза зажмурьте и выдохните. Помогает.
-- Спасибо. Я попробую. Ну, я пошла.
-- Удачи.
-- Поехали домой.
-- Хотите, я вам музыку включу?
-- А у вас какая музыка?
-- А какую хотите? Могу радио, могу...
-- Саша, у вас свои какие-то записи есть любимые с собой?
-- Вы Чижа любите?
-- Не знаю... Не слушала особенно. А у вас Чиж есть?
-- Есть. Мне.. в общем, друг диск записал, вроде сборника... Хотите?
-- Ну давайте...
...и сказала мне,
«На, парень, пей».
И пока я кирял, ты разбиралась с мотором,
Но он не заводился,
Он решил нас взять измором.
А во фляжке был спирт,
И я нажрался так, что чуть не упал...
... «Милый, держись!»
Гони, Валентина, гони...
У тебя кайф, а не машина,
Гони...
-- Саша, вас когда-нибудь девушка бросала?
-- Нет, ни разу.
-- Вы такой счастливый, Саша... Господи, вы такой счастлливый...
-- У меня нет девушек. У меня парень, понимаете?
-- То самый друг, который вам диск записывал?
-- Тот самый.
-- Ну надо же.. Первый раз в жизни живого пидораса вижу. Ой, Саша, извините. Вы не похожи просто, поэтому я так...
-- Бывает.
-- Саша, а как мне теперь жить? Он вас бросал?
-- Это неважно. Вы перетерпите. Будете терпеть – и перетерпите. Все кончится. Просто потом – это уже будете не вы.
... Солнце встает и становится теплее.
Хочется жить вечно, да где-то прогадал.
Вновь не угодил в объятия Морфея,
А главное – в твои объятья не попал
И мне не спиться...
-- Просыпайтесь, пожалуйста. Мы приехали.
-- Да, действительно. А я вам адрес говорила?
-- Конечно, говорили.
-- Спасибо большое. Саша, вы можете не сразу отъехать, а подождать, пока я в подъезд войду?
-- Конечно подожду, вы не волнуйтесь.
-- Спасибо. Саша, вы извините, что я такая никакая, просто ситуация, понимаете.
-- Понимаю. Все хорошо будет.
-- Спасибо. Вот возьмите еще...
-- Да зачем? Ну, спасибо, конечно... Удачи вам.
-- И вам, Саша, спасибо за музыку.
-- Да на здоровье. Вы не переживайте, все еще наладится...
-- Алло? Да нет, могу говорить. Сейчас пассажира выгрузил, еду пустой. Да нормально все... Ну, не знаю, я думал, еще сегодня... да нет, какое там... Восемьсот рублей и вся любовь, а мне еще заправляться.. Сейчас, соображу...На Академика Янгеля... Это в Чертаново... Угу, в Ново-Ебенево... В общем, если кто по пути будет, тогда возьму, а так нет. Валь, тебе сигарет купить?
...На двоих одно горе,
На двоих один крест.
На двоих целый месяц
И бутылка вина.
На двоих парабеллум –
Если война...
6.
Тальберга было видно издали. На автобусной остановке, среди толпы, разморенной неуверенной майской жарой, он оказался единственным человеком без подручной банки пива. Сидел, поднеся близко к лицу свежекупленный детектив, и даже забывал стряхивать пепел с сигареты.
Сигналить пришлось дважды. Впрочем, Шурик еще затормозить толком не успел, а в переднее пасажирское уже ломились:
-- Шеф, до Нахимовского, пятьсот, опаздываю!
-- Нет, занят, пассажира жду, – и крикнул в уже ничем не заслоненное окно, -- Валь, ты идешь?
В спину гудел другой «бомбила».
Тальберг, наконец, услышал сигнал, двинулся к машине, придерживая указательным пальцем захлопнутую книгу. Отбросил сигарету, сел, кивнул привычно:
-- Саш, там пять страниц до конца осталось, дай дочитать.
И снова зарылся в свое чтиво. Шурик усмехнулся:
-- А убийца – почтальон. Я думал, ты позже освободишься.
Валька неопределенно пожал плечами: подколки по поводу собственных книжно-макулатурных пристрастий на него не действовали. Оставалось ждать, когда эта детективная фиготень кончится и смотреть на дорогу. И на Вальку.
К третьему светофору книжка сперва с треском захлопнулась, а потом с еще большим треском полетела на заднее сиденье.
-- Ну что, фигня?
-- Не фигня. – Валька улыбался так, будто доел кусок чего-то очень вкусного. Ну, на любителя, конечно.
-- Тебе музыку сделать?
-- Кого? Приходишь на пляж, а там одни станки. Тишину мне сделай. Саш, у меня голова и без того с утра квадратная. Задергали.
-- Давай я твою мобилу отключу.
-- Мозги мне лучше отключи. Сейчас мама звонить будет, -- Валька не огрызался, а скорее думал о чем-то своем, покручивая сильно отросшую прядь.
-- Будет звонить – я разбужу.
-- Да ну... У тебя тут сиденье жесткое.
-- А ты с ногами заберись. Тебе можно, ты компактный.
Тальберг снова отрицательно мотнул головой. И в кои-то веки удержался от своего постоянного шипения относительно технических характеристик «этой жестянки». Уже сколько раз спорили: «Саш, ну давай я маме скажу, пусть она тебе доверенность сделает, все равно этот «Лексус» в гараже пылится. Саш, ну разобьешь – и хрен с ним, машине десять лет, он маме с Андреем вообще не сдался. Ну, Сашша...»
-- Саш, на обратном пути надо будет в банкомат заехать.
-- Могу сейчас поискать.
-- Мне сейчас вылезать лень. Давай, когда домой поедем. У супермаркета какого-нибудь тормознем, я сразу денег сниму и поесть чего-нибудь возьму.
-- Молоко не забудь, ладно?
-- Ладно. Саш, а ты у своих долго будешь торчать?
-- Да полчаса наверное. Заодно джинсовку заберу, а то в этой жарко. Ты же знаешь, отец как ворчалку врубит, так и не замолчит, пока все не выскажет.
Валька снова кивнул, не отводя взгляда от сигаретной пачки. Есть вещи, которые нельзя... Даже не обсуждать, а просто принять, наверное. По крайней мере, с отцом Шурик вообще ни о чем таком никогда не говорил. А мама догадалась. Не сразу, по кусочкам. Будто паззл собирала из случайной информации. Хотя представить маму с паззлом было странно. Вот с пасьянсом компьютерным – это да, но компьютер мама разнесла на составные почти два года назад, после пресловутого «Сашка, это что, правда? Ты действительно... У тебя с ним не дружба, Саш?» Хотя ведь обещала, что не будет нервничать, специально дождалась, пока отец уедет на дежурство, и ему ничего не говорить тоже пообещала.
И вправду не сказала ничего: батя до сих пор уверен, что Шурик с мамой несколько месяцев не разговаривали просто из-за его ухода из дома. Отец звонил ему, передавая мамины бытовые просьбы и что-то там скрипел на тему: «А я ей и говорю “Да ладно, Юль, было бы лучше, если бы он тебе лимитчицу в дом привел?”, а она... Сань, ты бы вернулся, правда, а то как приблуда какая в чужом доме живешь, будто у тебя своего нету».
Потом, конечно, помирились, после особо сильного отцовского винно-водочного загула. Только вот: «Сашка, ты мне лучше совсем ничего не говори, чем про такое. Саш, а может тебе к психиатру сходить, хочешь, я на работе узнаю, у нас у замглавного связей много... Он кодировался недавно. Сашка, там если дорого, так у меня на сберкнижке есть, я дам. Саш, ну сходи к врачу?»
-- Саш, у тебя резинка есть?
-- В куртке посмотри, в левом кармане, -- центр остался давно позади, а поток ни разу не уменьшался, хотя вроде будний день, на дачи народ не ломится. Тут до родительского дома ехать осталось от силы минут десять, а они ползут как те эстонские улитки из тальберговского анекдота.
-- Да я не про эти, мне для волос... – Валька извернулся, прицельно метнул куртку поближе к дочитанному детективу.
-- Аааа... Жалко.
-- А чего так? – лапы у Тальберга были холодные, даже сквозь джинсовую ткань ощущалось.
-- Да так... Да тише ты, я за рулем, между прочим...
-- Ну и что?
-- Вот врежемся, будет тебе «ну и что»?
-- Как в том анекдоте, да, Саш? Про тупую черепно-мозговую травму головы...
-- Хм... Ничего не смешно, между прочим. Тальберг, ты сдурел что ли? Пару часов потерпеть не можешь?
-- Какую пару?
-- А сколько? Ты у родителей побыстрее можешь? Мне, между прочим, завтра к первому уроку...
-- Я в курсе.
-- Руки... Ну совсем что ли.. Не видишь, я за рулем...
-- Совсем. Саш, слушай, давай я маме сейчас позвоню, пусть они с Андреем выйдут с собакой на полчасика... А мы пока...
-- Валь...
-- А чего? Она же щенок почти еще, с щенками много гулять надо.
-- Валь? Ты как себе это представляешь? Я щаз к вам в квартиру поднимусь и скажу: «Здрасте, Ольга Валентиновна, мы тут с Валей к вам домой трахаться приехали, погуляйте пока где-нибудь?»
-- А то она удивится?
-- Ну не могу я так... Неудобно.
-- Неудобно знаешь что?
-- Знаю...
-- Знает...
-- Валь, ты чего смеешься?
-- Сообразил, что мы с тобой и правда на потолке ни разу...
-- Тьфу. Валь... Ну не могу я так...
-- Не можешь. Но хочешь... – при полном стояке Тальберг ухитрялся быть ехидным. Даже еще больше, чем обычно. – Сашша, ну развернись где-нибудь?
-- Где? Мы уже на мосту практически, до дома пять минут.
-- Ну, я не знаю... Давай под мост заедем.
-- Там пешеходная зона.
-- Да? Ну вон Раевское кладбище, припаркуйся там...
-- Мы поворот проскочили уже. И вообще.. я тебе что, сатанист, чтобы на кладбище?
-- Ну с тобой так вечно. Саш, во, давай сейчас направо и в тот двор за травмпунктом, там гаражи, приткнемся.
-- Там не гаражи, там стоянка.
-- А тебе не похуй, Саш? Если чего, все равно тупая травма головы у меня будет. Ну все, давай, сейчас зеленый загорится, и на первом правом повороте давай...
-- Да даю уже. Руки...
Сирень в этом году зацвела своевременно. И довольно обильно. Белые, больше похожие на виноградные грозди, соцветья плотно лежали на лобовом стекле, почти теснились. Словно подглядывали. Хотя, конечно, ни черта путного разглядеть не могли.
-- А я тебе говорил, давай я у мамы доверенность возьму, в «Лексусе» стекла тонированные, -- Валька скрипел сиденьем, возился, устраивая поудобнее свою голову на шуриковом колене, потом вполне довольно замолчал.
Шут бы с ними, со стеклами. Но тут еще и слышимость была... Будто они не в машине, а прямо в этих бело-сиреневых кустах. Будто больше – вообще негде. Никак.
Исключительно в этой тесноте, где только и оставалось, что тереться спиной о застиранный чехол сиденья, пробовать на вкус собственные губы и держаться свободной рукой за ручку двери. А второй рукой шарить в окаймленной молнией джинсовой прорези, ощущая под пальцами валькино тепло. И радоваться тому, что Тальберг и вправду такой небольшой. Удобный. Все понимающий и все умеющий.
А потом все из-за той же проклятой слышимости даже рот толком открыть нельзя, и воздух на губы не попадает, срывается. Но ты не задыхаешься, а наоборот. Дышишь чем-то очень чистым и вкусным, и не можешь надышаться, тебе мало. А запрещенный крик превращается в теплые брызги и выплескивается наружу.
-- Сашша... Салфетку дай сюда... Да я сам бы вытер... – Тальберг попробовал прикурить, потом ухмыльнулся.
-- Ты чего?
-- Да ничего... Губы сигарету ухватить не могут. Типа калибр не тот.
-- Еще не хватало, чтобы был тот. У тебя мобила трепыхается.
-- Не мобила, а труба, сколько раз говорить. Алло, ма? Да уже рядом, в соседнем дворе застряли. А не вопрос, у меня ключи есть. А Андрей с тобой пошел? Угу. Ну я подожду, вы через сколько будете? Где? Ну ладно, погрею. Ага. – Тальберг все-таки прикурил. – Вы когда с Яузы обратно пойдете, позвоните, ладно?
-- Валь...
-- А чего такого? Я ж ее не просил, они сами с псиной гулять пошли... Собаке нужен свежий воздух.
-- Угу.
-- Поехали скорее, у нас полчаса есть, точно...
-- Валь, они у тебя горят, эти полчаса? Дай отдышаться.
-- А больше тебе ничего не дать? Может, у меня ностальгия поперла. Чтоб в родительской квартире, да чтобы никто не застукал.
-- Ностальгия у него... Тальберг, тебя до нашей школы подбросить? Там, говорят, туалеты с той поры ни разу не ремонтировали.
-- Я подумаю, хорошая идея. Саш, ну все, ну поехали. Ну, блин горелый... Жалко, что я не вожу...
-- А я тебе сколько раз предлагал?
-- Ну все.. Давай прямо в эти выходные. В субботу отоспимся и ты мне, наконец, покажешь...
-- А ты разве в субботу не работаешь?
-- Сейчас, дай сообразить... Работаю... Тогда в воскресенье...
-- В воскресенье у Вовчика днюха, я за руль вообще не сяду.
-- Тогда в следующую субботу.
-- Или в послеследующую.
-- Или летом уже, когда у тебя уроков не будет...
-- Еще в новогодние праздники можно, Валь. У меня тогда тоже уроков не будет.
-- О, в самый раз. Договорились? – Валька смотрит очень серьезно. Можно подумать, что он вправду верит в то, что говорит. Но для этого надо очень плохо знать Тальберга. А как это -- Шурик себе представить не может.
The end
Menthol_blond, 29-30 мая 2009 года
Беты: GANfighter, НБ-Эль
Саммари: 1 сентября 2009 года и немножко раньше
Дисклаймер: все совпадения случайны, все имена изменены, все права на персонажей принадлежат Menthol_blond, за поведение Тальберга автор ответственности не несет
Километры воды
«Я просыпаюсь в кошмарном бреду»
Наутилус
1.
Цветы мешались дико: хрустели острыми, словно наглаженными, обертками, вероломно кололись сквозь яркую фольгу и размашисто пахли. Словно весь лифт сейчас стал внутренностью флакона с каким-то навороченным парфюмом, а сам Шурик – невесть как попавшим туда посторонним предметом. Как заспиртованная лягушка, что ли... Только вот у нее лапы врастопырку, а Шурик борется обеими руками с этой букетной россыпью, стараясь не уронить цветы на затоптанный пол и при этом вытащить из кармана пиджака ключи. Привычную связку, солидную и разнокалиберную. Два от родительской квартиры, две домофонные плашки, маленький и скользкий от местного почтового ящика, один от машины – уже отдельно, будто он прямо сейчас готов сорваться со связки к отцу, и еще один – от андреевой квартиры. То есть, от валькиной, конечно, или даже его и валькиной. Но назвать обжитую за два года двушку именно так язык не поворачивался. Валькина квартира – это там, в родительском доме, на другом конце Москвы, десятый этаж, а над ним одиннадцатый, два балкона наискосок и вид на привычное здание школы. Школа, кстати, той же планировки, как и его нынешняя, только тут детсад не справа, а слева и до дома от нее четверть часа быстрым шагом. До нынешнего дома, их нового.
Длинный ключ от маминого верхнего замка зацепился за что-то, придержал всю связку. Вот совпадение: всю жизнь замок заедал, а теперь еще и карман как захлопнулся. Вальке надо рассказать, ему такие вещи нравятся. Не забыть бы еще: потому что неизвестно, где именно Тальберга черти носят и почему он трубку не берет.
Лифт замер на нужном этаже, пригласительно клацнул дверями, готовясь выпустить наружу Шурика с этим его цветочным барахлом и перекосившейся от тетрадей сумкой. Пришлось придерживать плечами дверцы, протискиваться на лестничную площадку, цепляясь этими букетами за стены лифта и вытаскивая наружу упертую связку. Еще не хватало, чтобы мобильник закурлыкал. Ну, то есть, если это Валька, то тогда, конечно. А все равно неудобно, когда обе руки заняты. Он поэтому и в домофон так долбился, ждал, что Тальберг откроет дверь. А динамик равнодушно плевался короткими сигналами. Минуты две, наверное: пока из подъезда не вышла какая-то условно знакомая бабулька с безразмерным пакетом мусора и неровной стопкой бесплатных газет. Подслеповато поздоровалась и даже придержала дверь. Шурик поблагодарил, зашуршал своей охапкой в сторону лифта, ткнул локтем в кнопку вызова. Рассеянно подумал, что надо было вручить бабке хоть пару букетов, и снова нырнул в недоуменные мысли о том, почему Тальберг не открывает: он же собирался сидеть дома. Может, собеседование перенесли? Или какая-нибудь новая вакансия наклюнулась? Валька вроде не суеверный, но про такие вещи всегда говорил потом: «Саш, а я опять безработный. Обещали еще вчера позвонить и ни хрена. Да ну их на фиг. Вот спохватятся, а я уже буду занят. Уйду громкоговорителем работать на Ленинградский вокзал...»
Правильно отвечать на такие вещи Шурик так и не научился. То закуривал невпопад, то ляпал про то, что Тальберг по специальности может алгебру преподавать, хоть с частными учениками, надо в школе поспрашивать… Но чаще само по себе произносилось совсем уж идиотское: «Валь, ты не сильно дергайся. Я вчера одного чувака до Химок довез, там нормальные деньги получились». Валька отвечал на это «угу» и просил смотаться в обменный пункт, пока тот не закрыли: мать и Андрей почему-то подкидывали ему исключительно доллары, а обменник как раз по пути от школы до дома. «И сигарет еще купи. И ту фигню для линз в аптеке. Саш, а второе собеседование вообще отменили, позвонили и сказали, что уже сами человека нашли».
С того музыкального проекта Валька уволился еще в середине июня. Как всегда – неожиданно. «Да никто меня не прогонял, я сам свалил. Сашша, ну я все расскажу, только потом». Шурик, приплюснутый всей этой ЕГЭшной выпускной ерунденью, послушно кивнул: все равно так сразу Тальберг не расколется, а сейчас и вправду не до того. Шуркиным пятым классам до выпуска еще далеко, но вот от дежурств на экзаменах и без того задерганного Александра Сергеевича никто освобождать не собирался.
Так что разговор закрутился недели через две, когда они залипли на проспекте Мира в безнадежной пробке. Валька неизвестно зачем полез смотреть магнитолу, мрачно прошипел матерную инструкцию по хранению сидюков, а потом вдруг спросил:
– Саш, ты газету помнишь?
Шурик пожал плечами и привычно приготовился ощутить себя идиотом.
– Ну помнишь, мы ее еще потом у меня на балконе жгли? Ну тогда, в феврале.
Про «тогда, в феврале» они за всю эту жизнь говорили раза три. Шурику казалось, что вспоминать про такое лишний раз нельзя: словно зажившую царапину обратно расковыривать. Ну так потом и произошло. Можно подумать, что у Тальберга открылся специальный талант – вызывать из забытого всякие неприятности. Но это стало потом, а в том жарком пробочном безделье Шурик просто постучал пальцами по иконе с приборной панели:
– Ну?
– Текст в газете помнишь?
– Не дословно.
– Я тоже... – Валька прикурил одну от другой, отправил бычок на продавленный жарой асфальт и вроде как сменил тему:
– У меня на работе у чувака одного, ну ты не знаешь, он у нас типа весь такой по связям с общественностью, была жопа. Полный бесперспективняк. А я ее разрулил, почти случайно. Еще прошлой весной эта байда там началась, ну, неважно. В общем, я Андрею недавно эту фишку рассказываю, раньше как-то времени не было. А он кивает, кивает, а потом спрашивает, какая у этого Белявского фамилия, – Валька напряженно моргнул, будто ждал ответа на вопрос.
– Белявский? – неуверенно ответил Шурик.
– Ага. В общем, Андрей его знает, оказывается. Хорошо еще, что не лично.
– Почему хорошо? – осторожно изумился Шурик. Особым идиотом он себя сейчас не считал. Скорее, ситуация напоминала осточертевшие диалоги с пятиклассниками: «Александр Сергеич, а почему мне «два», а Сторожкиной «три», если она у меня все списала?» Блин, ну о чем он думает, у него же каникулы. Ага, а у Вальки так вообще увольнение с любимой работы.
– Потому что он бы Белявского расстрелял через повешенье, – мягко улыбнулся Тальберг.
– За что?
– Потому что это был его текст, – почти по слогам отозвался Валька. Снова выкинул бычок, недоуменно посмотрел на пустую пачку, зевнул: – Ну, Андрей при мне тому мужику позвонил, который тогда главным редактором вместе с Белявским работал. Они, оказывается, с Андреем в каком-то там райкоме вместе учились. Или служили? Я не знаю точно.
Шурик дисциплинированно выдохнул «угу» и честно обрадовался безнадежной пробке: сложно следить за дорогой, когда тебе небрежно скармливают такие новости.
– Валь, так ты с ним поругался, что ли?
– С Андреем? Я что, совсем козел?
– С Белявским.
– Нет, конечно. Просто сказал, что ухожу. По семейным обстоятельствам. Все равно там с зарплатой жопа полная, потому что кризис. Андрей вообще удивился, что мы за столько времени так и не загнулись.
Пришлось снова кивать и только потом задавать наводящие вопросы:
– Валь, я не понял. Так ты ему что, совсем ничего объяснять не стал? Просто ушел и все?
– Ну да. Это же мое дело, а не его. Он в него второй раз не сунется.
– А Андрей чего? – у Шурика оставалась невзрачная надежда на то, что Андрей Андреевич как-то разберется с этим самым Белявским и самому Шурику не придется отлавливать неизвестного чувака у входа на бывшую валькину работу.
– А Андрей спросил, не знаю ли я Си плюс плюс. Там у какого-то его знакомого срочно ищут.
Уточнять про загадочное дважды положительное «си» было неудобно. Тальберг про что-то такое трындел год назад, когда
|
|
|
