 |
Милетская школа. Гераклит.
|
|
|
|
Начало развития европейской философии было положено в Древней Греции в Y-IY вв. до н.э. Она развивалась в тесной связи с зачатками конкретных знаний о природе. Первые древнегреческие философы были одновременно и естествоиспытателями. Они пытались научно объяснить происхождение Земли, Солнца, звезд, животных растений и человека. Ими были высказаны интересные идеи о движении, величине и форме небесных тел, о причине солнечных затмений, о количестве дней в году и т.д. Спецификой древнегреческой философии в ее начальный период является стремление понять сущность природы, мира в целом, космоса. Главный вопрос древнегреческой философии - о первоначале мира. Если в мифологии - кто родил сущее, то философы ищут субстанциальное начало - из чего все произошло. Фалес рассматривал все существующее многообразие вещей и явлений в природы как проявление единого, вечного начала - воды. Все вещи возникают из воды и, разрушаясь, вновь превращаются в воду. Испарения воды питают небесные огни - Солнце и другие светила. Аналогичные воззрения развивали Анаксимен и Анаксимандр. У Анаксимена первоначалом и субстратом всех вещей является - воздух, у Анаксимандра - апейрон - неопределенное, вечное и бесконечное, постоянно находящееся в движение первоначало. Гераклит в качестве субстанционально - генетического начала Вселенной рассматривает огнь. У Гераклита огонь выступил как субстанция бытия, поскольку прибывает всегда равным самому себе, неизменным во всех превращениях и как первоначально, конкретная стихия.
Мир по Гераклиту - упорядоченный Космос. Он вечен и бесконечен. Он не создан ни богами, ни людьми, а всегда был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно воспламеняющимся и закономерно потухающим. Все предметы и явления природы рождаются из Огня и, исчезая, вновь превращаются в огонь. Все изменения мироздания у Гераклита происходят в известной закономерности, подчиняясь судьбе, которая которая тождественна необходимости. Необходимость - это всеобщий закон - Логос (разум). Логос Гераклита есть выражение логической структуры Космоса, логической структуры образа мира, непосредственно данного живому созерцанию. Космология Гераклита строится на основе стихийной диалектики. Мир - это упорядоченная система, Космос. Образование Космоса происходит на основе всеобщей изменчивости явлений, общей текучести вещей. Движение свойственно всему существующему. Вся природа, не останавливаясь изменяет свое состояние.
|
|
|
Диалектика, ее основные принципы, законы и категории. Диалектика (марксистская философия) - наука о наиболее общих законахразвития природы, общества и мышления, теория и метод познания явленийдействительности в их развитии, самодвижении, вызываемом внутреннимипротиворечиями. Диалектика (первоначально) - спор, столкновение противоположныхмнений, в результате которого возникает истина. Вначале диалектика существовала в виде наивного, основанного навнешнем наблюдении представления о том, что все в мире постоянноизменяется, обновляется, происходит круговорот веществ в природе, вещивозникают, исчезают, превращаются в свою противоположность (Античнаяфилософия). В период господства метафизического метода (XV - XVIII вв.) отдельныеэлементы диалектики встречаются в воззрениях крупнейших философов: Декарта(идея происхождения миров из первоначальных элементов), Спинозы(диалектический подход к проблемам свободы и необходимости), Дидро (догадкиоб эволюции живых существ) и т.д. Следующий этап в развитии диалектики связан с именами немецкихфилософов-идеалистов (XVIII - XIX вв.), внесших значительный вклад впонимание сложности, противоречивости процесса мышления. Большую роль здесьсыграло учение Канта об антиномиях разума (Антиномия). Гегель представил мир как процесс всеобщего поступательного движения,развития от низших ступеней к высшим, движущей силой и источником которогоявляются противоречия, присущие всем явлениям и составляющие жизненную силувсего существующего. Он сформулировал основные законы этого развития,создал систему категорий диалектики, оказавшую существенное влияние напоследующую философскую мысль. Категории диалектики (качество и количество, причина и следствие,возможность и действительность, свобода и необходимость и др.) неразрывносвязаны с законами. Сущность диалектического понимания движения, развитияявлений, его отличие от метафизики выражают законы диалектики. Основные изних: 1) Закон единства и борьбы противоположностей, раскрывающий внутренние импульсы, причину развития и являющийся сутью, ядром диалектики; 2) Закон перехода количественных изменений в качественные и обратно, характеризующий развитие не как чисто внешнее изменение предметов, а как изменение коренное, затрагивающее их внутренние свойства; 3) Закон отрицания отрицания, согласно которому развитие носит поступательный характер, идет от простого к сложному, от низшего к высшему. Основные законы дополняются и конкретизируются закономерностями,выраженными в категориях диалектики и раскрывающими связь сущности иявления, необходимости и случайности, возможности и действительности,причины и следствия и т.д.
|
|
|
БИЛЕТ №21
Пифагорейская школа.
В начале 5 в. до н.э. против материалистических взглядов и представлений выступали пифагорейцы, которые основой и сущностью всего существующего считали числа. В учении пифагорейцев о числе содержалась рациональная мысль о количественной стороне природных явлений. Однако в дальнейшем числа в их построениях превратились в нечто таинственное, образующее основу всех вещей. Пифагор из Самоса – 6 век до н.э. Основал в греческом городе Кротоне религиозный союз. Ядро учения Пифагора помимо религиозных, моральных и политических предписаний заключало в себе некое мировоззрение вкупе с наукой. Пифагор верил в переселение душ после смерти в тела других существ. Наивысшая цель – жизнь созерцательная. На все его учение наложили отпечаток занятия арифметикой и геометрией. Увлекался мифологией. Мир - это живое, огненное, шаровидное существо, он вдыхает из беспредельного пространства пустоту, проникая в тело мира пустота обособляет вещи, разделяя их. Пифагорейцы явно обнаруживают идеалистическое мировоззрение.
|
|
|
Пифагорейцы: акусматики (послушники, бездоказательное обучение), математики (вторая ступень, дозволена аргументация). Обpаз жизни определялся традициями. Пpинцип всех вещей - числа. Евклид: единица есть то, через что каждое сущное считается единым. Начало числа - единое или единица (монада). Единое выше множественности, оно начало определенности. Неопределенное непознаваемо. Сама вещь - это материалистическая оболочка. Попытки связать геометрию и арифметику. Пpи движении планеты издают звуки. Гипотеза о геоцентрическом строении Вселенной. Земля и Луна все вpемя движутся. Все вращается вокруг центрального мирового огня. Пифагорейцы верили в переселение душ. Отличительная особенность этих школ - это их стремление найти первоначало, аpхе. У пифагорейцев идеальное начало число.
Философия и наука. Связи между наукой и философией фундаментальны и многие крупнейшие философы были одновременно и выдающимися учеными. Достаточно вспомнить имена Пифагора и Фалеса, Декарта и Лейбница, Флоренского и Рассела. Науку и философию роднит то, что они являются сферами рациональной и доказательной духовной деятельности, ориентированными на достижение истины, которая в ее классическом понимании есть «форма согласования мысли с действительностью». Однако между ними есть по меньшей мере два серьезных различия:
1). любая наука имеет дело с фиксированной предметной областью и никогда не претендует на формулировку универсальных закономерностей бытия. Так, физика открывает законы физической реальности; химия – химической, психология – психологической. При этом законы физики весьма опосредованно связаны с психической жизнью, а законы психической жизни, в свою очередь, не работают в сфере физических взаимодействий. Философия же, в отличие от науки, выносит универсальные суждения и стремится открыть законы всего мирового целого. Более того, если какая-нибудь философская школа отказывается от такой задачи построения универсальных миросхематик, – она должна привести универсальное обоснование своего нежелания заниматься подобными проблемами;
|
|
|
2). наука традиционно абстрагируется от проблемы ценностей и от вынесения ценностных суждений. Она ищет истину – то, что есть в самих вещах, не обсуждая, хорошим или плохим является то, что она нашла, и есть ли во всем этом какой-то смысл. Иными словами, наука отвечает преимущественно на вопросы «почему?» «как?» и «откуда?», но предпочитает не задаваться метафизическими вопросами типа «зачем?» и «для чего?». В отличие от науки, ценностная компонента знания неустранима из философии. Она, претендуя на решение вечных проблем бытия, ориентирована не только на поиск истины, как формы согласования мысли с бытием, но также на познание и утверждение ценностей, как форм согласования бытия с человеческой мыслью. В самом деле, имея представления о добре, мы стараемся перестроить в соответствии с ними как свое собственное поведение, так и окружающие обстоятельства жизни. Зная, что в мире есть нечто прекрасное и сформировав систему соответствующих идеальных представлений, мы творим в соответствии с ней прекрасное художественное произведение, изменяем в лучшую сторону материальную действительность или устраняем безобразные вещи.
В трактовке взаимоотношений с наукой у философии есть две тупиковых крайности. Это, с одной стороны, натурфилософия, как попытка строить универсальные картины мира без опоры на данные науки, а, с другой – позитивизм, призывающий философию отказаться от обсуждения метафизической (прежде всего ценностной) проблематики и сосредоточиться исключительно на обобщении положительных фактов науки. Прохождение между Сциллой натурфилософии и Харибдой позитивизма подразумевает постоянный творческий и взаимообогащающий диалог между наукой и философией: внимание конкретных наук к универсальным философским моделям и схемам объяснения и, обратно, учет философской мыслью теоретических и экспериментальных результатов, полученных в современных научных исследованиях.
Наука как объект философского
исследования
1.1 Задачи философии науки
Итак, мы будем
рассматривать науку как производство знаний. Напрашивается мысль, что изучать
науку – это значит изучать ученого за работой, изучать технологию его
деятельности по производству знаний.
Правда, в
значительной степени ученый и сам изучает и описывает свою собственную деятельность:
научные тексты, например, содержат подробное описание проделанных
экспериментов, методов решения задач и т.п. Но, описав поставленный
эксперимент, ученый, за редким исключением, не пытается проследить, как именно
он пришел к идее этого эксперимента, а если и пытается, то результаты такой
работы уже не входят органично в содержание специальных научных работ. В общем,
можно сказать, что ученый, работающий в той или иной специальной области науки,
как правило, ограничивается описанием тех аспектов своей деятельности, которые
можно представить и как характеристику изучаемых явлений. Так, например, когда
химик описывает способ получения тех или иных соединений, то это не только
описание деятельности, но и описание самих соединений: вещество такое-то может
быть получено таким-то путем. Но далеко не все в деятельности ученого можно
представить подобным образом. Процедуры научного поиска в разных областях
знания имеют много общего, и уже это выводит их за пределы узко
профессиональных интересов той или иной специальной науки.
Прежде всего,
учёный как творческая личность должен обладать такими качествами: высокий
интеллект, независимость суждений, остроумие, оригинальность без вульгарности,
неспешность в вынесении окончательных суждений, жизнелюбие, широта интересов и
любознательность, огромное трудолюбие, критичность. Образу «идеального» ученого
и роли ученого в обществе уделялось и уделяется достаточно внимания и в
художественной литературе. Причем, в разные времена и у разных писателей
личность ученого наделялся различными качествами. Проводимые в этой области
исследования [2], позволяют вывести различные типы личности ученого, и в тоже
время художественная литература показала каждого ученого как неповторимую
личность. Эта неповторимость уже выходит за рамки всякой типологии, но и в ней
есть свои закономерности. Эти общие типологические черты позволяют понять и
некоторые общие закономерности, условия научного творчества.
Д. Гранин
писал, что нет никаких общих «правил» для творческой личности ученого, и в
особенности гениальной личности, так как всякий гений – это уже отклонение от
правил. Однако, эта способность отклоняться от правил, и отклоняться так, чтобы
создавать собой и через себя новые правила и открывать новые правильности в
окружающем бытии, – это ведь тоже некое общее «правило» всех подлинных
творческих личностей как в науке, так и в искусстве. Но, кроме того, выделяются
и более конкретные «правила», хотя и чрезвычайно многообразно варьирующие в
разные эпохи и в разных типах личности учёных [2].
Итак, одним из
аспектов исследования науки может быть изучение ученого за работой. Результаты
такого изучения могут иметь нормативный характер, ибо, описывая деятельность,
которая привела к успеху, мы, сами того не желая, пропагандируем положительный
образец, а описание неудачной деятельности звучит как предупреждение.
Всякое
объективное знание служит людям дважды – сначала как объяснение окружающей
реальной действительности, а затем в качестве средства, метода при решении тех
или иных проблем. Фактически любая научная теория выполняет методологические
функции, когда она используется за пределами ее собственного предмета, а
научное знание в целом играет роль методологии по отношению к совокупной
практической деятельности человека.
Но правомерно
ли сводить изучение науки к описанию деятельности отдельных людей? Наука это
далеко не только деятельность. Деятельность всегда персонифицирована, можно
говорить о деятельности конкретного человека или группы людей, а наука
выступает как некоторое надындивидуальное, надличностное явление. Это не просто
деятельность Галилея, Максвелла или Дарвина. Конечно, труды этих ученых оказали
влияние на науку, но каждый из них работал в рамках науки своего времени и
подчинялся ее требованиям и законам. Если мы как-то понимаем смысл выражений
"работать в науке", "оказывать влияние на науку",
"подчиняться требованиям науки", то мы тем самым интуитивно уже
противопоставили науку деятельности отдельного человека или группы людей и
должны теперь ответить на вопрос: что собой представляет это обезличенное
целое, выглядывающее из-за спины каждого индивидуального своего представителя?
Здесь речь идет
о научных традициях, в рамках которых работает ученый. Силу этих традиций
осознают и сами исследователи. Итак, наука это деятельность, которая возможна
только благодаря традиции или, точнее, множеству традиций, в рамках которых эта
деятельность осуществляется. Она сама может быть рассмотрена как особый тип
традиций, передаваемых в человеческой культуре. Деятельность и традиции - это
два разных, хотя и неразрывно связанных аспекта науки, требующие, вообще
говоря, разных подходов и методов исследования. Конечно, деятельность
осуществляется в традициях, т.е. не существует без них, а традиции, в свою
очередь, не существуют вне деятельности. Но изучая традиции, мы описываем
некоторый естественный процесс, в то время как акты деятельности всегда
целенаправленны. Они предполагают выбор ценностей и целей субъектом
деятельности, и нельзя понять деятельность, не фиксируя цель.
Анализ науки
как традиции и как деятельности - это два способа анализа, дополняющие друг
друга. Каждый из них выделяет особый аспект сложного целого, которым является
наука. И их сочетание позволяет выработать более полное представление о науке.
Рассматривая
науку как деятельность, направленную на производство нового знания, и как
традицию важно принять во внимание историческую изменчивость самой научной
деятельности и научной традиции. Иначе говоря, философия науки, анализируя
закономерности развития научного знания, обязана учитывать историзм науки.
Можно сказать, что каждое общество в каждую эпоху создает «свою» науку. В
процессе ее развития происходит не только накопление нового знания и
перестраиваются ранее сложившиеся представления о мире. В этом процессе
изменяются все компоненты научной деятельности: изучаемые ею объекты, средства
и методы исследования, особенности научных коммуникаций, формы разделения и
кооперации научного труда и т.п.
Меняются от
эпохи к эпохе и функции науки в жизни общества, ее место в культуре и ее
взаимодействие с другими областями культурного творчества. Уже в XVII в.
возникающее естествознание заявило свои претензии на формирование в культуре
доминирующих мировоззренческих образов. Обретая мировоззренческие функции,
наука стала все активнее воздействовать на другие сферы социальной жизни, в том
числе и на обыденное сознание людей. Ценность образования, основанного на
усвоении научных знаний, стало восприниматься как нечто само собой
разумеющееся.
Во второй
половине XIX столетия наука получает все расширяющееся применение в технике и
технологии. Сохраняя свою культурно-мировоззренческую функцию, она обретает
новую социальную функцию – становится производительной силой общества.
ХХ век может
быть охарактеризован как все расширяющееся использование науки в самых различных
областях социальной жизни. Наука начинает все активнее применяться в различных
сферах управления социальными процессами, выступая основой квалифицированных
экспертных оценок и принятия управленческих решений. Соединяясь с властью, она
реально начинает воздействовать на выбор тех или иных путей социального
развития. Эту новую функцию науки иногда характеризуют как превращение ее в
социальную силу. При этом усиливаются мировоззренческие функции науки и ее роль
как непосредственной производительной силы.
Но если
меняются сами стратегии научной деятельности и ее функции в жизни общества, то
возникают новые вопросы. Будет ли и дальше меняться облик науки и ее функции в
жизни общества? Всегда ли научная рациональность занимала приоритетное место в
шкале ценностей или это характерно только для определенного типа культуры и
определенных цивилизаций? Возможна ли утрата наукой своего прежнего ценностного
статуса и своих прежних социальных функций? И наконец, какие изменения можно
ожидать в системе самой научной деятельности и в ее взаимодействии с другими
сферами культуры на очередном цивилизационном переломе, в связи с поисками
человечеством путей выхода из современных глобальных кризисов?
Все эти вопросы
выступают как формулировки проблем, обсуждаемых в современной философии науки.
Современная
философия науки рассматривает научное познание как социокультурный феномен. И
одной из важных ее задач является исследование того, как исторически меняются
способы формирования нового научного знания и каковы механизмы воздействия
социокультурных факторов на этот процесс.
Чтобы выявить
общие закономерности развития научного познания, философия науки должна
опираться на материал истории различных конкретных наук. Она вырабатывает
определенные гипотезы и модели развития знания, проверяя их на соответствующем
историческом материале. Все это обусловливает тесную связь философии науки с
историко-научными исследованиями.
Философия науки
всегда обращалась к анализу структуры динамики знания конкретных научных
дисциплин. Но вместе с тем она ориентирована на сравнение разных научных
дисциплин, на выявление общих закономерностей их развития. Как нельзя требовать
от биолога, чтобы он ограничил себя изучением одного организма или одного вида
организмов, так нельзя и философию науки лишить ее эмпирической базы и
возможности сравнений и сопоставлений.
БИЛЕТ №22
|
|
|
Философия элеатов.
Философская школа элеатов, как и Пифагорейский союз, возникла в «Великой Элладе», в Элее. Главные представители школы – Ксенофан, Парменид, Зенон и Мелисс. Учение элеатов – новый шаг в становлении древнегреческой философии, в развитии ее категорий, в том числе категории субстанции. У ионийцев субстанция еще физична, у пифагорейцев – математична, у элеатов она уже философична, ибо эта субстанция – бытие. Более того, именно элеаты поставили вопрос о соотношении бытия и мышления, т.е. основной вопрос философии. Поэтому можно сказать, что формирование античной философии заканчивается в школе элеатов, именно там протофилософия становится философией. Прбл. бытия: бытие есть а небытия нет, бытие едино и неделимо, бытие познаваемо.
КСЕНОФАН. 6-5 вднэ. Критиковал представления о множесте богов. Он пантеист. Мир вечен и неуничтожим, представляет собой нечто единое и это единое и есть бог. Природа не божественна. Все что рождается и растет есть вода и земля. О природе богов не может быть истинного знания только мнение.
ПАРМЕНИД. Элея. 6-5 ввднэ. Составил законы для Элеи, которые даже там долго действовали. Мир - вещ. шар, в котором нигде нет пустоты и, следовательно возможности движения. (все заполнено) Всякая мысль есть мысль о существующем. Поэтому несуществ. никак нельзя мыслить как несущ., откуда несуществ. нет. Отсюда невозможно возникновение и уничтожение. мир не имеет частей. Он един. Множество - обман чувств. Отсюда же следует вывод о невозможности движения, возникновения, уничтожения. Представления о движении - льшь мнение, повседневные представления, от которых следует отличать фил., как учение о истине, недоступной восприятиям.
ЗЕНОН. Ученик Парм..Выдвинул Доказывал невозможность движения(метафизика). Предположение, что движ. мыслимо приводит к противоречиям - оно не может осуществиться
Экзистенциализм (от позднелат. exsistentia - существование), или философия существования, иррационалистическое направление современной буржуазной философии, возникшее накануне 1-й мировой войны 1914-18 в России (Л. Шестов, Н. А. Бердяев), после 1-й мировой войны в Германии (М. Хайдеггер, К. Ясперс, М. Бубер) и в период 2-й мировой войны 1939-45 во Франции (Ж. П. Сартр, Г. Марсель, М. Мерло-Понти, А. Камю, С. де Бовуар). В 40-50-х гг. Э. получил распространение и в других европейских странах; в 60-е гг. также и в США. Представители этого направления в Италии - Э. Кастелли, Н. Аббаньяно, Э. Пачи; в Испании к нему был близок Х. Ортега-и-Гасет; в США идеи Э. популяризируют У. Лоури, У. Баррет, Дж. Эди. К Э. близки религиозно-философского направления: французский персонализм (Э. Мунье, М. Недонсель, Ж. Лакруа) и диалектическая теология (К. Барт, П. Тиллих, Р. Бультман). Своими предшественниками экзистенциалисты считают Б. Паскаля, С. Кьеркегора, М. де Унамуно, Ф. М. Достоевского и Ф. Ницше. На Э. оказали влияние философия жизни и феноменология Э. Гуссерля.
Расходясь с традицией рационалистической философии и науки, трактующей опосредование как основной принцип мышления, Э. стремится постигнуть бытие как некую непосредственную нерасчленённую целостность субъекта и объекта. Выделив в качестве изначального и подлинного бытия само переживание, Э. понимает его как переживание субъектом своего "бытия-в-мире". Бытие толкуется как данное непосредственно, как человеческое существование, или экзистенция (которая, согласно Э., непознаваема ни научными, ни даже философскими средствами). Для описания её структуры многие представители Э. (Хайдеггер, Сартр, Мерло-Понти) прибегают к феноменологическому методу Гуссерля, выделяя в качестве структуры сознания его направленность на другое - интенциональность. Экзистенция "открыта", она направлена на другое, становящееся её центром притяжения. По Хайдеггеру и Сартру, экзистенция есть бытие, направленное к ничто и сознающее свою конечность. Поэтому у Хайдеггера описание структуры экзистенции сводится к описанию ряда модусов человеческого существования: заботы, страха, решимости, совести и др., которые определяются через смерть и суть различные способы соприкосновения с ничто, движения к нему, убегания от него и т.д. Поэтому именно в "пограничной ситуации" (Ясперс), в моменты глубочайших потрясений, человек прозревает экзистенцию как корень своего существа. Определяя экзистенцию через её конечность, Э. толкует последнюю как временность, точкой отсчёта которой является смерть. В отличие от физического времени - чистого количества, бесконечного ряда протекающих моментов, экзистенциальное время качественно, конечно и неповторимо; оно выступает как судьба (Хайдеггер, Ясперс) и неразрывно с тем, что составляет существо экзистенции: рождение, любовь, раскаяние, смерть и т.д. Экзистенциалисты подчёркивают в феномене времени определяющее значение будущего и рассматривают его в связи с такими экзистенциалами, как "решимость", "проект", "надежда", отмечая тем самым личностно-исторический (а не безлично-космический) характер времени и утверждая его связь с человеческой деятельностью, исканием, напряжением, ожиданием. Историчность человеческого существования выражается, согласно Э., в том, что оно всегда находит себя в определённой ситуации, в которую оно "заброшено" и с которой вынуждено считаться. Принадлежность к определённому народу, сословию, наличие у индивида тех или иных биологических, психологических и других качеств, всё это - эмпирическое выражение изначально ситуационного характера экзистенции, того, что она есть "бытие-в-мире". Временность, историчность и ситуационность экзистенции - модусы её конечности.
Др. важнейшим определением экзистенции является трансцендирование, т. е. выход за свои пределы. В зависимости от понимания трансцендентного и самого акта трансцендирования различается форма философствования у представителей Э. Если у Ясперса, Марселя, позднего Хайдеггера, признающих реальность трансцендентного, преобладает момент символический и даже мифо-поэтический (у Хайдеггера), поскольку трансцендентное невозможно познать, а можно лишь "намекнуть" на него, то учение Сартра и Камю, ставящих своей задачей раскрыть иллюзорность трансценденции, носит критический характер. Э. отвергает как рационалистическую просветительскую традицию, сводящую свободу к познанию необходимости, так и гуманистически-натуралистическую, для которой свобода состоит в раскрытии природных задатков человека, раскрепощении его "сущностных" сил. Свобода, согласно Э.,- это сама экзистенция, экзистенция и есть свобода. Поскольку же структура экзистенции выражается в "направленности-на", в трансцендировании, то понимание свободы различными представителями Э. определяется их трактовкой трансценденции. Для Марселя и Ясперса это означает, что свободу можно обрести лишь в боге. Поскольку, по Сартру, быть свободным значит быть самим собой, постольку "человек обречён быть свободным". Свобода предстаёт в Э. как тяжёлое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность. Он может отказаться от своей свободы, перестать быть самим собой, стать "как все", но только ценой отказа от себя как личности. Мир, в который при этом погружается человек, носит у Хайдеггера название "man": это безличный мир, в котором всё анонимно, в котором нет субъектов действия, а есть лишь объекты действия, в котором все "другие" и человек даже по отношению к самому себе является "другим"; это мир, в котором никто ничего не решает, а потому и не несёт ни за что ответственности. У Бердяева этот мир носит название "мира объективации", признаки которого: "...1) отчуждённость объекта от субъекта; 2) поглощенность неповторимо-индивидуального, личного общим, безлично-универсальным; 3) господство необходимости, детерминации извне, подавление и закрытие свободы; 4) приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализация человека и его мнений, уничтожающая оригинальность" ("Опыт эсхатологической метафизики", Париж, 1949, с. 63).
Общение индивидов, осуществляемое в сфере объективации, не является подлинным, оно лишь подчёркивает одиночество каждого. Согласно Камю, перед лицом ничто, которое делает бессмысленной, абсурдной человеческую жизнь, прорыв одного индивида к другому, подлинное общение между ними невозможно. И Сартр, и Камю видят фальшь и ханжество во всех формах общения индивидов, освященных традиционной религией и нравственностью: в любви, дружбе и пр. Характерная для Сартра жажда разоблачения искажённых, превращенных форм сознания ("дурной веры") оборачивается, в сущности, требованием принять реальность сознания, разобщённого с другими и с самим собой. Единственный способ подлинного общения, который признаёт Камю, - это единение индивидов в бунте против "абсурдного", мира, против конечности, смертности, несовершенства, бессмысленности человеческого бытия. Экстаз может объединить человека с другим, но это, в сущности, экстаз разрушения, мятежа, рожденного отчаянием "абсурдного" человека. Иное решение проблемы общения даёт Марсель. Согласно ему, разобщённость индивидов порождается тем, что предметное бытие принимается за единственно возможное бытие. Но подлинное бытие - трансценденция - является не предметным, а личностным, потому истинное отношение к бытию - это диалог. Бытие, по Марселю, не "Оно", а "Ты". Поэтому прообразом отношения человека к бытию является личное отношение к др. человеку, осуществляемое перед лицом бога. Трансцендирование есть акт, посредством которого человек выходит за пределы своего замкнутого, эгоистического "Я". Любовь есть трансцендирование, прорыв к другому, будь то личность человеческая или божественная; а поскольку такой прорыв с помощью рассудка понять нельзя, то Марсель относит его к сфере "таинства".
Прорывом объективированного мира, мира "man", является, согласно Э., не только подлинное человеческое общение, но и сфера художественно-философского творчества. Однако истинная коммуникация, как и творчество, несут в себе трагический надлом: мир объективности непрестанно грозит разрушить экзистенциальную коммуникацию. Сознание этого приводит Ясперса к утверждению, что всё в мире, в конечном счёте, терпит крушение уже в силу самой конечности экзистенции, и потому человек должен научиться жить и любить с постоянным сознанием хрупкости и конечности всего, что он любит, незащищенности самой любви. Но глубоко скрытая боль, причиняемая этим сознанием, придаёт его привязанности особую чистоту и одухотворённость. У Бердяева сознание хрупкости всякого подлинного бытия оформляется в эсхатологическое учение (см. Эсхатология). В Э. преобладает настроение неудовлетворённости, искания, отрицания и преодоления достигнутого. Трагическая интонация и общая пессимистическая окраска Э. являются свидетельством кризисного состояния современного буржуазного общества, господствующих в нём крайних форм отчуждения; поэтому философия Э. может быть названа философией кризиса. Социально-политические позиции у разных представителей Э. неоднородны. Так, Сартр и Камю участвовали в Движении Сопротивления; с конца 60-х гг. позиция Сартра отличается крайним левым радикализмом и экстремизмом. Концепции Сартра и Камю оказали известное влияние на социально-политическую программу движения новых левых. Политическая ориентация Ясперса и Марселя носит либеральный характер, а социально-политическим воззрениям Хайдеггера, в своё время сотрудничавшего с нацизмом, присуща ярко выраженная консервативная тенденция. Э. отразил духовную ситуацию буржуазного общества, обнажил его противоречия и болезни, - но предложить выход из этой ситуации он не смог. Идеи и мотивы Э. получили распространение в современной западноевропейской, американской и японской литературе; они отразились не только в художественных произведениях самих философов-экзистенциалистов (Сартр, Камю, Марсель, де Бовуар), но и в творчестве А. Мальро, Ж. Ануя, Э. Хемингуэя, Н. Мейлера, Дж. Болдуина, А. Мёрдок, У. Голдинга, Кобо Абэ и др.
БИЛЕТ №23
|
|
|
