Глава 19 Современные неистощимые источники духовности

Наше сознание, выходящее за пределы (но еще по‑прежнему ограниченное) семейного круга, страны, народа, в конечном итоге обнаружит, что единственное естественное и подлинное человеческое единство – дух Земли³⁵⁶.

Магия не была «наукой» прошлого. Магия наука будущего. Я считаю, что человек достиг той точки в развитии, где сможет развивать новые способности – способности, которые некогда сочли бы магическими… Его подсознательные способности не угасли; они «ушли в подполье». Теперь завершен полный круг; интеллект достиг определенных границ, и он не может преодолеть их, пока не вернет некоторые из утраченных способностей³⁵⁷.

Сейчас опять происходит возрождение духовности, впервые проявившееся в конце XIX – начале XX века. Эзотерический взгляд и гносис больше не нужно было скрывать из страха преследования, они были открыты для всех, кто их искал. Елена Петровна Блаватская и ее последователи открыли Западу истину и красоту восточной религиозно‑философской традиции в период, когда вновь появился интерес ко всему, что связано с оккультизмом. С тех пор как была признана «теория эволюции», природа и источник сознания стали предметом научного исследования. Интеллектуальная жизнь человека и его культура, наука, духовность и религия отличаются от всего, что нам известно во Вселенной. Отсюда следует вывод, что эволюция человека в значительной степени зависит от слепой судьбы.

Казалось бы, нелепо вводить вонятие судьбы в эволюционный процесс, однако именно это сделали в начале столетия два уважаемых духовных мыслителя. Это были ученые Рудольф Штейнер и Пьер Тейяр де Шарден. Каждый из них, исходя из собственного понимания и восприятия, признал теорию эволюции и наделил ее духовностью. Несмотря на то что каждый шел своим путем познания, они пришли к похожим выводам. И Рудольф Штейнер, и Пьер Тейяр де Шарден говорили на лекциях и писали о влиянии судьбы и Божественной воли.

Рудольф Штейнер был одним из первых современных ученых, выбравших духовную основу для своих работ. В значительной степени благодаря этому научное сообщество пусть неохотно, но стало воспринимать духовные понятия и представления, которые еще совсем недавно были предметом насмешек. Штейнер потратил почти десять лет жизни на создание своего глубокого эзотерического учения. Он утверждал, что недостаточно открывать факторы и теории духовной реальности путем подробного изложения великих духовных учений прошлого, к которым он тем не менее относился с большим уважением. Штейнер понимал, что пришло время, когда человечество в целом захочет обратиться к первоисточникам духовного мира, развивая духовные способности, дремлющие в каждом человеке. Он ясно продемонстрировал, как можно полностью развить духовные способности. Он считал, что критической точкой в развитии скептицизма относительно духовной реальности стало исключение в VI веке понятия человеческого духа из энтелехии человека³⁵⁸. Вот почему его не удивляло, что человек XV века абсолютно неправильно понимал взгляды, литературу, искусство и науку Древней Греции, вновь открытые в период Ренессанса. Взгляды, возникшие в период Ренессанса, вызвали у человека желание добиться господства над материальным миром. Теперь, казалось, безраздельно господствовал лишенный духовности интеллект. Штейнер предвидел, что постоянно расширяющаяся пропасть между духом и материей в сознании приведет человечество в XX веке на грань исчезновения. Он считал, что даже этот процесс находится в соответствии с Божественным желанием и является неотъемлемой частью продолжающегося развития человека, и верил, что только в полной духовной изоляции может развиться самознание и истинная «свобода», являющиеся необходимыми предпосылками для появления «любви» на Земле³⁵⁹. Штейнер считал, что в конечнем итоге благодаря воссоединению силы духа и ума, заключенных в каждом человеке, который ищет Божественное, произойдет его слияние с Божественным.

Штейнер рассматривал себя как неотъемлемую часть не только материального мира, но и духовной реальности, которая поддерживала и развивала этот мир, и именно благодаря космическому сознанию он говорит столь трогательно и волнующе. В результате длительной работы в Веймарском архиве Гете Штейнер полностью погрузился в образную систему холистической науки поэта, которую рассматривал как истинный мост между природой и духовным миром. В то время Штейнер был одиноким вестником значимости «духовного «я», стремившимся пробудить его в душах всего человечества нашего века³⁶⁰. Проведенные исследования позволили ему обнаружить новую форму посвящения, открытую для всех, кто искренне искал ее. В начале 20‑х годов Штейнер занимался лекционной деятельностью и руководил строительством Гетеанума в Дорнахе. Гетеанум должен был стать свободным университетом духовной науки, где студенты могли подготовиться к посвящению в мистерии эзотерического христианства³⁶¹. Штейнер не был догматиком; он описал свое духовное восприятие, чтобы поощрить всех, кто слушал его, заняться поиском собственной судьбы и самостоятельно переступить порог духовного мира. Он ясно говорит об условиях, которые новичок должен попытаться выполнить перед посвящением, условиях, обычных для учащихся во все времена, – любовь к работе, смирение и благоговение.

Штейнер увлек за собой множество последователей, посвятивших себя решению тех же задач, которые, как он считал, судьба требовала от него. Антропософское общество продолжало процветать после смерти Штейнера, распространяя сведения о его видениях, когда он находился в состоянии более высокого сознания, и методологию духовной науки. Интерес Штейнера к духовному подходу к науке буквально не знал границ. Он создал новые направления в педагогике, сельском хозяйстве, медицине, которые до сих пор активно исследуются и развиваются. Теперь антропософия, получившая известность во всем мире, оказывает намного большее влияние, чем в то время могли предположить члены антропософского общества. Гигантские успехи в педагогике были достигнуты благодаря использованию системы Штейнера. Биодинамическое земледелие оказалось настолько эффективным, что многие, не обязательно считавшие себя антропософистами, признали его. Гомеопатический метод, в основе которого лежат основные принципы «духовной науки», теперь широко используется при лечении ранее неизлечимых злокачественных опухолей, к примеру в Лондонском Королевском гомеопатическом госпитале.

Гете тоже воспринимал целостную картину мироздания и стремился ликвидировать разрыв между материальной реальностью и духовными силами, поддерживавшими ее. Выяснилось, что Штейнер был весьма одаренным провидцем, превратившим концепцию Гете в живую реальность, в целом принятую миром. Можно сказать, что, как духовный мыслитель и историк, отличавшийся высокой степенью восприятия, Штейнер внес величайший вклад в духовное развитие мира. Он дал возможность последователям понять их прошлую духовную историю. Но еще более важно, он показал им, что человечество способно открыться реалиям духовного мира и сейчас, и в будущем, и это, вероятно, было самым большим подарком Штейнера миру.

Вне всякого сомнения, и Штейнер, и Гете понимали, что эволюция – факт, а не теория. Они, возможно, были первыми духовно вдохновленными мыслителями, сделавшими этот вывод, который сам по себе является отчасти поразительным, поскольку до Гете многие сторонники эволюционной теории разделяли полностью противоположную точку зрения. Основными сторонниками эволюции человечества были Георг Вильгельм Фридрих Гегель и Исидор Мари Огюст Франсуа Ксавье Конт. Эти философы более, чем остальные, способствовали принятию просвещенной буржуазией эволюционной теории. Идея эволюционного развития человека дала возможность одним высказать предположение, что христианство и церковь являются отжившей стадией в развитии человечества, а другим, в том числе Марксу, назвать религию «опиумом для народа» с целью пропаганды материалистического атеизма. Эволюция рассматривалась как веское доказательство того, что теперь представление о божественно вдохновленном творении стало лишним и реальность не что иное, как материя³⁶². Это, в свою очередь, подвигло фундаменталистские церкви в Соединенных Штатах потратить миллионы, чтобы найти и предъявить искаженные, поверхностные свидетельства в надежде «доказать» очевидную ошибочность эволюционной теории. К счастью, теперь полностью отказались от мнения, что эволюция опровергает существование Бога. Этому способствовали не только работы Штейнера, но и труды еще одного духовно одаренного мыслителя, Пьера Тейяра де Шардена.

Тейяр был священником‑иезуитом, известным ученым‑богословом, человеком экстраординарных способностей и палеонтологом с мировым именем. Он считал, что человечество является незаконченным продуктом эволюционных процессов прошлого, а потому будет продолжать развиваться и достигать более высокого уровня. Человек открывает, что он не что иное, как эволюция, осознавшая саму себя. Тейяр утверждал, что эволюция – это восхождение к сознанию и, значит, должна достигать кульминации впереди в каком‑то высшем сознании³⁶³. В этом у него много общего со Штейнером. Одна из тех загадок, которые пытался разгадать Тейяр, заключалась в том, что, несмотря на расширение научных знаний, человечество, похоже, испытывало недостаток в способности и методе, с помощью которых могло использовать эти знания для создания реалистического видения жизни. Эта «информационная беспомощность» лишила человечество плодов как интеллектуальных, так и духовных; современный ученый, похоже, полностью лишился понимания, в каком направлении следует двигаться. До XVIII века, так называемого века Просвещения, религиозные источники формировали мировоззрение человека, весь уклад его жизни, но в современную эпоху ситуация резко изменилась. Пьер Тейяр де Шарден видел первопричину духовной и интеллектуальной беспомощности в растущей разобщенности между церковью и наукой. Он прекрасно понимал опасность, исходящую от тех ученых, которые строго придерживаются фактов своей дисциплины и не видят связи между положениями этой дисциплины и фактической реальностью мира, в котором они живут³⁶⁴.

Как ни странно, но взгляды Пьера Тейяра де Шардена на некоторые вопросы совпадают с точкой зрения основателя коммунизма Карла Маркса³⁶⁵. Их взгляды совпадали относительно природы поворотных моментов истории, поскольку оба исследовали развитие человека с точки зрения исторической перспективы. Оба делали упор на земледельческую революцию, в результате которой произошло превращение охотников‑собирателей в скотоводов‑земледельцев и начался расцвет цивилизации. Оба подчеркивали важность промышленной революции, ознаменовавшей переход от преимущественно аграрной экономики к индустриальному производству. Ни один из них не рассматривал этот период только с точки зрения преобразований в социально‑экономической сфере, они оба считали, что промышленная революция заставила человечество взглянуть на себя с другой стороны. Тейяр был скорее склонен искать главную причину этой изменившейся ситуации в уме и духе человека – и особенно в науке, чем рассматривать как неизбежное последствие изменений в средствах производства. Его видение этих важных времен обязательно включало принципы правосудия, политики, науки, искусства, религии и философии. Вот почему особенно убедительно звучат его слова о «личной ответственности», о которой говорит и Маркс. Для француза эволюция человечества – это увеличение «свободы», и в этом случае Тейяр ближе к Штейнеру, чем к Марксу.

Тейяр понимал «жизнь» как возрастание сложности всех эволюционирующих организмов. Он пошел дальше Штейнера, предположив, что в конечном итоге «духовное желание» будет превалировать над психологическими и биологическими процессами. Кроме того, он отстаивал мнение, что человечество ранее не смогло достигнуть духовного совершенства из‑за «первородного греха» и Искупление было актом, направленным на преодоление деградации, которую вызвало Грехопадение³⁶⁶. «Искупление действительно является всеобщим, поскольку оно исправляет положение вещей (всеприсутствие Божие), связанное с глубочайшим структурным устройством универсума». Тейяру, как и многим католическим богословам до него, запретили публикации и публичные выступления из‑за статьи, посвященной проблеме первородного греха, поскольку сочли его концепцию противоречащей учению церкви.

Когда мы рассматриваем принцип свободы, как его понимает Тейяр, мы начинаем осознавать, что развитие до появления человека – это движение к свободе и развитие, начиная с появления на Земле человека, можно охарактеризовать как увеличение свободы. С появлением человеческой свободы эволюция, можно сказать, обрела новый размах, произошел переход от бессознательного процесса к осознанному. Согласно Тейяру, это дает нам уверенность ожидать ускорения темпа развития, а не изменения или повторения. Даже самое поверхностное исследование истории человека подтверждает этот вывод и показывает, что развитие человека постоянно ускоряется. Большинство высоконравственных богословов и философов связывают понятия «ответственность» и «свобода» так же тесно, как природа связывает сиамских близнецов. Так что нет ничего удивительного, что Тейяр, как и Штейнер, связывает вместе эти два понятия. Он утверждает, что, как только эволюция достигла стадии появления человека, первый ключ к эволюции, уверенное развитие, был заменен новым ключом, ответственностью человека. Теперь человечество получило возможность вмешиваться в так называемые невидимые природные процессы. Для Тейяра и для всех, кого волнует экология и будущее человечества, теория эволюция по своей сущности призыв к свободе и ответственности. Он полагал, что рост духовности позволит христианину и нехристианину вместе трудиться ради прогресса³⁶⁷. Чем не основа для новой духовной морали, столь необходимой в данный момент глобального кризиса?

Несмотря на этот оптимистический прогноз, мы не должны забывать, что человечество все еще способно вмешиваться в природные процессы и это вмешательство приводит к самым пагубным результатам. Поскольку человек, в каком‑то смысле, взял процесс эволюции в свои руки, он имеет возможность свести его на нет, уничтожив человеческую жизнь на Земле. Тем не менее Тейяр верил, что человечество не прибегнет к самоуничтожению, а, напротив, в силу растущей духовности и ответственности, разумно используя высший дар – свободу выбора, предпримет конструктивные усилия по спасению нашей планеты от гибели.

Пьер Тейяр де Шарден был, возможно, самым выдающимся духовным философом XX столетия. Его видение было связано с Богом, пронизывающим Вселенную и дающим направление эволюции человечества. Никому еще не удавалось так красиво раскрыть Божественную цель, как это сделал Тейяр, используя символизм в своей теории «космогенеза». Возможно, не случайно, хотя это и может показаться нелепым, но эти мысли были высказаны известным ученым, использовавшим в своих исследованиях научные методы, которые расценивались как антирелигиозные. В наше время человек может, объединив свои интеллектуальные и духовные способности, достигнуть полного духовного развития. Работы таких людей, как Штейнер и Тейяр де Шарден, дают всем, кто хочет понять их, ключ к реальной надежде на будущее. Относительно нового синтеза Тейяра Джулиан Хаксли написал, что вскоре может быть поднят занавес, отделявший науку от духовности в западной мысли: «Набожный [человек] больше не сможет повернуться спиной к миру природы или стараться сбежать от его несовершенства в сверхъестественный мир; материалист не сможет отрицать важность духовного опыта и религиозного чувства»³⁶⁸.

Элвин Тоффлер написал о появлении «третьей волны» цивилизации; Фритьоф Капра – о «поворотном пункте» к децентрализованному, духовному обществу; и многие другие обращались к этим темам, связанным с концепцией Тейяра де Шардена. А вот что пишет Теодор Роззак: «Я думаю, что это означает, что после долгого путешествия мы достигли места, дающего хороший обзор, откуда можем, наконец, увидеть, где заканчивается пустыня и где начинается целостность и реализация потенциальных возможностей человеческой культуры. Теперь мы можем признать, что судьба души – судьба общественного строя; и если дух внутри нас угасает, то же самое будет с миром, который мы построили вокруг себя. Именно так»³⁶⁹.

А теперь позвольте дать слово самому Пьеру Тейяру де Шардену: «Моя принципиальная цель состоит не в том, чтобы вы приняли идеи, пока еще неустойчивые, а чтобы открыть вам горизонты, заставить вас думать»³⁷⁰.

Теперь наша задача, если мы не погибнем, состоит в том, чтобы избавиться от наших древних предубеждений и построить мир, в котором живем³⁷¹.