 |
Конец лжепророка Иезекииля 13/18
|
|
|
|
И затем сказал Господь Бог: Ты же, сын человеческий, обрати лицо твое к дочерям народа твоего, пророчествующим от собственного своего сердца, и изреки на них пророчество,
И скажи: так говорит Господь Бог: горе сшивающим чародейные мешочки под мышки и делающим покрывала для головы всякого роста, чтобы уловлять души! Неужели, уловляя души народа Моего, вы спасете ваши души?
Паула сочла это весьма своеобразным отрывком и задумалась, почему для Мортена он представлял интерес.
Громкий монотонный напев раздался у нее в ушах. Она быстро вышла из палатки Мортена и увидела, что носильщики привели еще двоих мужчин. Они все напевали похожие ритмы и размахивали новыми, сверкающими на солнце заточенными коуп-коуп. У Паулы в голове невольно промелькнула мысль, что носильщики запросто могли перерезать им горло. «Что за бред, — успокаивала она себя, — если бы они хотели, они давно сделали бы это». И зачем? Им неплохо платят.
Громкое пение заставило вернуться Вильнева, Мортена и Нориа в лагерь.
— Ничего, он исчез бесследно. — Вильнев подошел к ней первым, вытер лоб и шею платком и сделал глоток воды из фляги.
— Но этого не может быть. — Темная кожа Нориа казалась бледнее, чем обычно. — Так быстро даже наш тропический лес не может стереть следы человека.
Мортен налил чай в кружку.
— Он словно в воздухе растворился.
— А если он хотел исчезнуть? — спросила Паула, которая не желала думать о том, что Ласло лежит где-то беспомощный или раненый.
— Что за вздор! Наверное, он отправился искать растения, для этого мы, в конце концов, сюда и пришли. — Вильнев указал руками на джунгли, которые их окружали.
— Возможно, ему вскружила голову деревенская красавица? — Паула старалась не смотреть на Нориа.
|
|
|
— Этого не может быть! — Нориа рассерженно взглянула на Паулу. — Что ему эти деревенские простушки, он с ними даже поговорить не сможет.
— Он такой… — Вильнев попытался улыбнуться и пожал плечами. — Но я в это не верю.
— Но мы же не имеем права сдаваться, мы должны продолжить поиски. Может, кто-то из носильщиков окажет нам помощь, — предложила обеспокоенная Паула. — На этот раз я пойду с вами. Мне понадобится пара минут, и я готова. — Она запнулась, потом решительно добавила: — Раньше мне не удалось из-за костра.
Спустя три недели пути и теперь, даже тревожась за Ласло, ей все еще было неловко говорить об отправлениях организма, и ей были неприятны грубые шутки ее попутчиков по этому поводу. Она сама считала себя слишком щепетильной и проклинала воспитание своей матери. По крайней мере, она больше не краснела, когда речь заходила об этом.
Она спряталась в джунглях и нашла подходящее место, что из-за множества насекомых каждый раз было испытанием. Когда она возвращалась, она споткнулась из-за развязавшегося шнурка и наклонилась, чтобы его завязать. Ей в нос ударил знакомый запах. Черная амбра. Она встала, привела в порядок одежду и наклонилась. Точно, Ласло был здесь. Она принюхалась, и у нее было такое чувство, что аромат усиливается по направлению на восток. Она последовала за своим обонянием. Не было следов того, что здесь кто-то проходил, и, не чувствуя запаха, она никогда бы не подумала, что человек мог бы идти через эти чащи.
Дорога резко уходила вниз.
— Ласло? — крикнула она, затем еще раз громче: — Ласло!
Никто не ответил. Но Паула была уверена, что она на правильном пути, и начала спускаться. Это было непросто, потому что ей приходилось держаться за лианы, поверхность которых была такой скользкой из-за влажных лишайников, что она постоянно теряла равновесие. Склон был каменистым, камни едва держались за красную почву. С каждым шагом они отваливались и катились вниз. Вскоре ее руки покрылись царапинами и ссадинами, и из-за того, что она постоянно спотыкалась и скользила, ее одежда стала грязной и сырой. Затем, прежде чем ей удалось спуститься, ей пришлось еще перелезть через два пня. Она крепко взялась за ствол дерева, и через ладонь по всему телу пронеслась резкая боль. Она с трудом перевела дыхание и увидела, правда, слишком поздно, муравьев на стволе, на который она опиралась. Боль в ее руке была такой сильной, что сравнить ее можно было лишь с укусом трех ос, на глазах у нее появились слезы. «Спокойно, Паула, это на самом деле не опасно, есть боль и пострашнее, намного страшнее».
|
|
|
Влажными глазами она огляделась в поисках алоэ, которое иногда встречалось и в джунглях. Конечно же, не здесь, слишком мало света. Она проклинала себя, проклинала этот жалкий остров, и прежде всего она проклинала Ласло и свой нос, который заманил ее сюда. Ей нужно было продвинуться немного дальше, чтобы добраться до выступа. Она тяжело дышала, ее рука распухла, стала в два раза больше.
Внизу протекал узкий ручеек. Он выглядел так, будто это был отток переполненной реки или ручья. Паула больше не чувствовала запаха черной амбры, только запах илистой земли, грибов и сладковатую вонь гниющих грейпфрутов. «Ну, браво, Паула, — похвалил ее внутренний голос, — замечательно, зря старалась, теперь тебе нужно карабкаться вверх, и, поднявшись, ты выслушаешь комментарии по поводу твоего плохого пищеварения и невнимательности». Она вернулась к утесу, но краем глаза что-то уловила. Паула обернулась и попыталась найти то, что привлекло ее внимание.
Следы, это были следы. Здесь кто-то шел. Это были следы не босых стоп, а отпечатки подошв обуви. Она поставила свои стопы рядом, и отпечатки оказались намного больше, а так как они были свежими, это могли быть следы только кого-то из их группы, Вильнева, Мортена или Ласло. «Я должна посмотреть, куда они ведут, прежде чем позову остальных, — решила она, — все равно я уже здесь».
Ей стало нехорошо. Паула больше не слышала птиц и насекомых, только шелест своей одежды. Здесь, внизу, было еще темнее, чем обычно бывает в тропическом лесу, солнечные лучи задерживались наверху листьями высоких деревьев, которые пропускали вниз только немного темно-зеленого света. С каждым шагом, который она делала по следам вдоль ручейка на юг, ее подавленность возрастала. Она постоянно осматривалась, как и тогда в лагере, но, кроме нее, тут никого не было. «Мне следовало бы вернуться, — подумала она, — и как можно быстрее». Но ноги несли ее вперед. Она не могла громко позвать Ласло, потому что это прозвучало бы как призыв духа из могилы, здесь можно было говорить только шепотом.
|
|
|
Паула остановилась, вытерла слезы и наклонилась вперед за влажным листком, который приложила к руке, чтобы унять боль. «Если я не найду его в ближайшие минуты, мне придется вернуться». Ручей становился шире, и вдруг следы исчезли, будто их и не было.
Паула растерянно смотрела на воду. Прочь. Просто прочь. Следы смыло водой, или Ласло сменил в этом месте направление?
В ее ушах зазвучал тихий стон. Ласло! Она попыталась сосредоточиться: откуда он доносился? Ей нужно отойти от ручья и продвинуться влево, дальше в лес. Как это удалось Ласло? Она пролезла под двумя сваленными деревьями, пошла быстрее, протискиваясь сквозь густые зеленые ветви, все время в том направлении, откуда доносился стон.
Видимо, Ласло ранен, а у нее с собой нет оружия, чтобы дать знать остальным. «Я же просто хотела сходить по нужде, — успокаивала она себя, — эти поиски не планировались». Ищут ли ее остальные? Нориа и носильщики точно нашли бы ее, они увидели бы сломанные ветки, свежие следы. «Ласло тоже оставил следы», — пришло ей в голову, но казалось, что человек не ступал в этом лесу, только стон становился все громче. Она сделала глубокий вдох и приложила еще один влажный прохладный лист к своей горячей пульсирующей ладони.
Никаких следов Ласло. Ничего.
Он должен быть где-то поблизости. Паула еще раз обернулась. Ласло не было.
Она рассержено прокричала его имя: «Ласло?!» Ничего. Посмотрела вверх: может, он сидит на дереве, там, наверху, и тихо посмеивается над ее нерасторопностью?
|
|
|
Она провела глазами по гладким чешуйчатым стволам, по веткам с листьями, по одеревенелым лианам, которые обвивали деревья, словно пеленки новорожденного.
Нет, его здесь не было, а стон ей послышался.
«Что я здесь делаю? Мне не нужно ничего, кроме как выращивать ваниль на плантации моей бабушки, а я стою здесь, все еще в милях от того места, в окружении смертоносной природы. Мне нужно выбираться, пока я не потерялась. Но где, черт побери, был этот ручей, в каком направлении? Я должна сохранять спокойствие, — уговаривала она себя, — это будет несложно, просто посмотреть, где сломаны ветки и где есть свежие следы».
Она взглянула на землю и увидела след скольжения на кусочках опавшей коры и листьях. С облегчением она двинулась по нему назад. В этот момент она опять услышала стон. «Нет, — подумала она, — нет, этот стон — всего лишь дьявольский мираж в моих ушах. Его здесь нет!»
Но он становился все громче.
— Ласло! — прокричала она с еще большей яростью. — Где вы?
«Если он действительно серьезно ранен, то он, наверное, не может громко кричать», — предупредил ее внутренний голос. Она пошла обратно, прислушалась, сделала еще пару шагов, затем осмотрелась. Ласло определенно там не было. Если бы он был там, он лежал бы справа, у дерева с опавшей корой. Но там виднелся только черный муравейник, и больше ничего.
Она осторожно сделала еще несколько шагов. Нет, там его никогда не было. Стон снова прекратился. Стало тихо. Если не обращать внимания на тихое жужжание и гудение насекомых, которых здесь было очень много.
Хватит, ей уже нужно возвращаться. Лист на ее пульсирующей руке опять высох, она наклонилась за новым.
И тогда она увидела это.
Это было ужасно.
Она побежала прочь, но у ближайшего ствола поскользнулась и упала. Прочь, прочь отсюда! Что за варварская страна! Что за ад!
|
|
|
