 |
Типы интертекстуальных отношений
|
|
|
|
Наиболее общая классификация межтекстовых взаимодействий принадлежит французскому литературоведу Жерару Женетту. В его книге «Палимпсесты: литература во второй степени» (палимпсестом называется рукопись, написанная поверх другого текста, счищенного для повторного использования писчего материала, обычно пергамента, элементы старого текста иногда проступают в новом; отсюда – эта популярная метафора для обозначения интертекстуальных отношений) предлагается пятичленная классификация разных типов взаимодействия текстов:
– интертекстуальность как соприсутствие в одном тексте двух или более текстов (цитата, аллюзия, реминисценция, парафраз, плагиат и т.д.);
– паратекстуальность как отношение текста к своему заглавию, послесловию, эпиграфу;
– метатекстуальность как комментирующая и часто критическая ссылка на свой претекст (в рецензиях);
– гипертекстуальность как осмеяние или пародирование одним текстом другого; в настоящее время гипертекстуальность понимается как нелинейная связь текстов, объединенных гипертекстовыми ссылками, например, сайт в интернете, статьи энциклопедического словаря, библейсткие сюжеты и пр., которые нельзя читать подряд);
– архитекстуальность как жанровая связь текстов, например «Песнь песней» в Библии – стилизация этого библейского сюжета в повести «Суламифь» А. Куприна. Сюда же относятся все римейки.
Цитата – точное или трансформированное воспроизведение образца ‑ чьих-либо слов (в устной речи) или выдержка из какого-либо текста (в письменной речи), приводимые в подтверждение некоторого соображения или довода. Это высказывание, вырванное из ситуации, в которой оно было сказано впервые, и помещенное в иной контекст. При таком перемещении происходит частичное неизбежное изменение значения и приобретение некоторого другого смысла – «резерва смысла» (Лекант), базы для возникновения коннотативных значений. Цитата актуализирует в памяти определенные внетекстовые связи и включается в сложную систему культурных ассоциаций: Муж ее красив, богат, груб, неотесан и нелеп, как сорок тысяч братьев (Чехов) – цитата из шекспировского «Гамлета»: Гамлет у гроба Офелии говорит: «Я любил ее, как сорок тысяч братьев любить не могут».
|
|
|
Цитаты бывают с атрибуцией и без нее. В первом случае дается указание на автора первоисточника:
Стала бы я богаче всех в Египте,
Как говорил Кузмин покойный.
Ахматова воспроизводит стихотворение Кузмина Если бы я был ловким вором, / обокрал бы я гробницу Менкура, / …/ накупил бы земель и мельниц / и стал бы богаче всех живущих в Египте („Если б я был древним полководцем…”).
Способами кодирования неатрибутизированной цитаты являются:
· присоединение НЕ к хорошо известным цитатам из школьной программы: В доме ужинали. Но ужин был ни рыба ни мясо. Не выхожу не один не на дорогу, невпереди нетуманный непуть не блестит, ночь не тиха, душа не внемлет богу: и не звезда с незвездою говорит (В. Нарбикова);
· союз НО: Я вас любил так сильно, безнадежно, / как дай вам Бог другими – НО НЕ ДАСТ! (Бродский);
· переложение знакомых формул: Бессонница. Гомер ушел на задний план… (Еременко – Мандельштам);
· закавычивание.
Видом цитаты является п арафраз – вольный пересказ, переложение первоисточника. Приведем парафраз А.Н. Апухтина на стихотворение М.Ю. Лермонтова „Горные вершины спят во тьме ночной”):
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой.
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Погоди немного,
Отдохнешь и ты.
Пьяные уланы
Спят перед столом;
Мягкие диваны
|
|
|
Залиты вином.
Лишь не спит влюбленный,
Погружен в мечты…
Подожди немного:
Захрапишь и ты
Аллюзия – это заимствование определенных элементов претекста, по которым происходит их узнавание в заимствующем тексте. От цитаты аллюзию отличает то, что заимствование элементов происходит выборочно, обычно с помощью одного слова (чаще всего ‑ имени собственного, т. е. онима), а целое высказывание или строка текста-донора, соотносимые с новым текстом, присутствуют в последнем как бы „за текстом” – только имплицитно. Как и цитаты, аллюзии бывают с атрибуцией и без атрибуции. Атрибутизированная цитата встречается редко:
Но заказал мне белые стихи
стукач Есенина – человек черный (Л. Губанов).
Здесь двойная аллюзия: она отсылает не только к тексту Есенина „Черный человек”, но и к „Морцарту и Сальери” Пушкина; есенинская тема при этом более выразительна, поскольку „Черный человек” Есенина заканчивается словами Я один … / И разбитое зеркало…, коррелирующими с заглавием стихотворения Губанова.
Пример из Кузмина:
Москва и лик Петра победный,
Деревня, Моцарт и Жуан,
И мрачный Герман, Всадник Медный
И наше солнце, наш туман!
Романтик, классик, старый, новый?
Он Пушкин, ‑ и бессмертен он.
Больше распространена неатрибутизированная аллюзия, создающая дополнительный стилистический эффект:
Своей тоски – навеки одинокой,
Как зыбь морей, пустынной и широкой –
Он не отдаст. Кто оцет ждал – тот
И в самый миг последнего страданья
Не мирный путь блаженства изберет,
А темные восторги расставанья (М. Волошин).
В этом фрагменте из цикла «Киммерийские сумерки» содержится намек на крестные страдания Иисуса Христа, аналогия с которыми помогает М. Волошину выразить свою философскую идею и одновременно придать ей торжественное звучание. Торжественная тональность достигается совокупностью использованных автором стилистических средств, среди которых – церк-слав. слово оцет ‑ уксус (по евангельской легенде один из римских воинов, присутствовавших при казни Христа, поднес к Его устам насаженную на пику губку, смоченную уксусом).
Аллюзия выполняет обычно одну из 2-х функций: 1) эзопова языка; 2) текстообразующую функцию – быть смысловым центром небольшого литературного произведения, например басни.
|
|
|
Реминисценция – использование в литературном произведении выражений из других произведений, которые безусловно узнаваемы. Обычно это нетрансформированные и трансформированные «крылатые выражения». Если аллюзия ‑ это сокращенная (часто до одного слова) отсылка к историческому, политическому, литературному факту или к художественному произведению, то реминисценция отличается от аллюзии тем, что она не отсылает к другому тексту, а использует элементы чужого текста, которые, оказываясь в новом контексте, образуют сложный полилог различных культур и традиций. Примеры из студенческих шуток:
· Редкая стипендия долетит до середины месяца (Редкая птица долетит до середины Днепра – Н.В. Гоголь).
· – Василий Иванович, сессия приближается.– Спокойно, Петька, подпустим поближе (‑ Василий Иванович, белыеприближаются.– Спокойно, Петька, подпустим поближе. – из кинофильма «Чапаев»)
· Как студента ни учи, всё в конспект смотрит (пословица «Как волка ни корми. все в лес смотрит»).
Центонный текст – это комплекс аллюзий и цитат, создающих сложный иносказательный текст. Иллюстрацией является стихотворение Л. Губанова «На смерть Бориса Пастернака» (в скобках мы даем подсказки ‑ источники цитат):
То вбит не камень – вогнан гвоздь (Цветаева)
И холодна разлуки шерсть (Мандельштам).
И пусто возле Вас совсем –
Не соловьи, одни воробышки.
А кто поет, так те в Воронеже (Мандельштам)
Иль на нейтральной полосе (Высоцкий).
Наш путь хоть голоден, но ясен (Мандельштам),
и мы еще потреплем мир,
как это делал рыжий Разин
и хлебниковский говор лир.
Функции интертекста
1. Экспрессивная функция интертекста проявляется в той мере, в какой автор текста посредством интертекстуальных ссылок сообщает о своих культурно-семиотических ориентирах, а в ряде случаев и о прагматических установках: тексты и авторы, на которых осуществляются ссылки, могут быть престижными, модными, одиозными и т.д. Подбор цитат, характер аллюзий – все это в значительной мере является (иногда невольно) немаловажным элементом самовыражения автора.
|
|
|
2. Апеллятивная функция интертекста проявляется в том, что отсылки к каким-либо текстам в составе данного текста могут быть ориентированы на совершенно конкретного адресата – того, кто в состоянии интертекстуальную ссылку опознать, а в идеале и оценить выбор конкретной ссылки и адекватно понять стоящую за ней интенцию. Например, диалог типа Который сегодня день? – Канун Каты Праведного, в котором на цитату из романа «Трудно быть богом» А. и Б. Стругацких, опознаваемую по слову который вместо какой, а также, конечно, по ряду экстралингвистических сведений, следует ответ другой цитатой из того же источника и, более того, из того же диалога, что в прагматическом плане означает: 'я опознал приведенную тобой цитату и сообщаю тебе, что и я хорошо знаком с данным текстом, из чего ты можешь сделать определенный выводы'.
3. Следующей функцией интертекста является поэтическая, во многих случаях предстающая как развлекательная: опознание интертекстуальных ссылок предстает как увлекательная игра, своего рода разгадывание кроссворда, сложность которого может варьировать в очень широких пределах – от безошибочного опознания цитаты из культового фильма (Восток – дело тонкое из «Белого солнца пустыни», а англоязычные кинозрители столь же отчетливо опознают и атрибутируют слова I'll be back из «Терминатора») до профессиональных разысканий, направленных на выявление таких интертекстуальных отношений, о которых автор текста, возможно, даже и не помышлял (в таких случаях говорят о «неконтролируемом подтексте», «интертекстуальности на уровне бессознательного» и т.п.).
4. Интертекст, несомненно, может выполнять референтивную функцию передачи информации о внешнем мире: от простого напоминания о том, что на эту тему высказывался тот или иной автор, до введения в рассмотрение всего, что хранится в памяти о концепции предшествующего текста, форме ее выражения, стилистике, аргументации, эмоциях при его восприятии и т. д.
5. Наконец, интертекст выполняет и метатекстовую функцию. Для читателя, опознавшего некоторый фрагмент текста как ссылку на другой текст, всегда существует альтернатива: либо продолжать чтение, считая, что этот фрагмент ничем не отличается от других фрагментов данного текста и является органичной частью его строения, либо – для более глубокого понимания данного текста – обратиться к некоторому тексту-источнику, благодаря которому опознанный фрагмент в системе читаемого текста выступает как смещенный.
Таким образом, интертекстуальное отношение представляет собой одновременно и конструкцию «текст в тексте», и конструкцию «текст о тексте». Так, в строки А.Ахматовой из первого варианта «Поэмы без героя» (Но мне страшно: войду сама я, / Шаль воспетую не снимая, / Улыбнусь всем и замолчу) оказываются вписанными элементы текста А. Блока, посвященного А. Ахматовой: «Красота страшна» – Вам скажут, – / Вы накинете лениво / Шаль испанскую на плечи.... В то же время текст Ахматовой представляет собой новое высказывание о предшествующем тексте – тексте Блока, т. е. является по отношению к нему метатекстом, а текст Блока по отношению к ахматовскому – претекстом и подтекстом.
|
|
|
Література
1. Бабенко Л. Г. Лингвистический анализ художественного текста / Бабенко Л. Г., Казарин Ю. В. ‑ М.: Наука, 2009. – 321 с.
2. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. ‑ М.: КомКнига, 2007. – 186 с.
3. Дядечко Л.П. «Крылатый слова звук», или Русская эптология: учебное пособие / Л.П. Дядечко. – Киев: КНУ, 2006. – 336 с.
4. ТюпаВ.И. Анализ художественного текста: учеб. пособие для вузов / В.И. Тюпа. ‑ М.: Академия, 2006. – 331 с.
5. Поповская (Лисоченко) Л.В. Лингвистический анализ художественного текста в вузе / Л.В. Поповская. ‑ Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. – 512 с.
6. Фатеева Н.А. Интертекст в мире текстов: Контрапункт интертекстуальности / Н.А. Фатеева. – М.: КомКнига, 2006. – 280 с.
1.
|
|
|
