Пражские обязательства по потенциалам

НАТО начинает разработку целевой программы, направленной на то, чтобы сосредоточить средства на повышении конкретных краткосрочных боевых возможностей. Цель состоит в том, чтобы убедить европейских союзников, как старых, так и новых, направить основные средства на решение самых больших проблем в военной сфере, обозначенных военным руководством НАТО. К ним относятся развертываемость, устойчивость, взаимодействие, информационное превосходоство, а также химическая, биологическая, радиологическая и радиационная защита. Цель состоит не в том, чтобы пытаться обеспечивать взаимодействие подразделений всего спектра боевых сил, а в том, чтобы сосредоточить усилия на создании элитных подразделений в данных областях деятельности вооруженных сил союзников.

В своих Пражских обязательствах по потенциалам лидеры НАТО приняли решение оснастить силы Альянса самыми современными средствами связи и вооружениями, необходимыми для обеспечения их превосходства на поле боя. Члены НАТО, в том числе вновь принятые, создадут специализированные структуры в рамках своих вооруженных сил за счет модернизации и трансформации подразделений, отобранных для участия в СРН.

Генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон стал инициатором усилий по решению данных проблем на многосторонней основе:

- Германия предоставит транспортные самолеты С-17 в качестве промежуточного решения и возглавит консорциум государств, направленный на объединение сил и средств по переброске войск;

- Канада, Франция, Италия, Нидерланды, Испания и Турция закупят беспилотную авиационную технику;

- Нидерланды возглавят консорциум, куда входят Канада, Дания, Бельгия и Норвегия, по закупке управляемых вооружений высокой точности;

- Испания и Нидерланды закупят вооружения для подавления ПВО противника;

- Дания и Норвегия предоставят самолеты-заправщики, а Испания возглавит консорциум стран, заинтересованных в объединении своих технических возможностей по дозаправке воздушных судов;

- Норвегия и Германия предпримут меры по совершенствованию деятельности в области морского разминирования;

- Польша и Венгрия ведут работу по совершенствованию механизмов выявления источников ядерного, химического и биологического заражения, а также защиты от них.

Преобразование командных структур

Нынешняя структура штаб-квартиры НАТО была создана с целью ведения позиционных военных действий с участием фиксированного объема сил и средств. В данный момент в командовании НАТО происходят серьезные структурные преобразования для того, чтобы создать гибкую структуру, способную руководить совместными оперативными силами различной численности и состава. Сейчас происходит сокращение персонала и пересмотр задач, решаемых крупными и громоздкими командными структурами. Ведется работа по реорганизации нижестоящих командных структур для управления совместными оперативными силами различной численности и состава. Другие командные структуры будут специализироваться на решении таких задач, как совершенствование деятельности особых оперативных сил или выделение транспортных средств (по аналогии со Специальным командованием США). Командные структуры НАТО будутиметь большую гибкость в определении структуры свои штатов в целях повышения возможностей по противодействию новым угрозам и решению поставленных задач.

В состав новой командной структуры будут входить два командования на самом высоком (военно-стратегическом) уровне: одно командование будет отвечать за оперативную деятельность, а другое за функциональную реорганизацию сил Альянса. До этого два командования НАТО делили между собой ответственность за оперативную деятельность в Европе и Атлантике. В новой структуре стратегическое командование оперативной деятельностью будет отвечать за подготовку и проведение всех операций, в том числе защиту территории НАТО, что прежде входило в задачу Верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Атлантике.

Сокращение штата командования является сложной политической задачей, схожей с закрытием военных баз в США. Однако НАТО готово пойти на этот трудный шаг для того, чтобы его структуры были более подготовлены к решению задач по развертыванию многонациональных и совместных сил. Новая структура командования НАТО будет представлять собой эффективную и упорядоченную организацию, способную решать широкий спектр задач, стоящих перед Альянсом. Ожидается, что новая структура командования будет полностью утверждена на заседаниях министров стран-членов НАТО весной 2003 года и создана до 2004 года.

Силы реагирования НАТО (СРН)

СРН будут представлять из себя силы, способные к быстрому развертыванию для решения широкого спектра военных задач в течение 30 дней. В них будут входить подразделения ВВС, флота и сухопутных сил, которые будут сменяться каждые шесть месяцев. Командование будет осуществляться из штаб-квартиры Многонациональных оперативных сил. Численность сил будет определяться в зависимости от поставленных задач, но теоретически в их состав будут входить авиация, командные структуры и структуры по управлению войсками, что необходимо для проведения до 200 военных операций в день, а также сухопутные подразделения в составе одной бригады и подразделения флота, которые по численности могут доходить до постоянно действующего подразделения ВМС НАТО. В общей сложности это будет составлять около 21 тыс. человек.

Перед отправкой все подразделения будут проходить подготовку, чтобы убедиться, что они способны выполнять боевые задачи в течение 7-30 суток в любой точке мира. При этом основной упор при проведении учений и совместной подготовки будет делаться на подразделения, предназначенные для замены уже действующих в рамках СРН. Готовность подразделений для выполнения поставленных задач будет оцениваться Верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе, который также будет координировать участие стран-членов в деятельности сил высокой степени готовности. Последние могут применяться для военных операций. СРН будет обеспечивать взаимодействие между силами высокой степени готовности и штаб-квартирой Многонациональных оперативных сил для повышения координации деятельности командования и силовых структур НАТО. Это повысит возможности по развертыванию, устойчивой деятельности и выполнению боевых задач Альянса при возникновении новых проблем.

*********************************************************************************************

Известна точка зрения, что без отношений между Россией и НАТО можно было бы обойтись, развивая двусторонние связи по военной линии с государствами - участниками Североатлантического договора. Сторонники этой идеи обычно оперируют тезисом о невостребованности НАТО при обострении в мире тех или иных кризисных ситуаций. Однако этот тезис мало соответствует реальному положению дел. В понимании европейцев, не говоря уже о североамериканцах, альянс был, есть и на обозримое будущее останется константой евроатлантической политики в сфере обеспечения безопасности. И то, что он нужен в первую очередь самим европейским государствам, практически никаких сомнений не вызывает.

Для России НАТО – это, прежде всего, крупнейший геополитический фактор, влияющий на безопасность у наших западных границ. Вместе с тем это один из основных институтов европейского сообщества государств, и если вести линию на выстраивание нормальных отношений с каждым государством этого сообщества, что, собственно, мы и стремимся делать последние годы, то будет логично конструировать цивилизованные, рабочие связи со всеми ключевыми европейскими организациями, включая НАТО.

Наши подходы к НАТО и, соответственно, отношения с альянсом всегда были особенно трудным направлением внешней политики. Это неудивительно, если принять во внимание тяжёлый груз взаимного недоверия и подозрительности, который образовался более чем за 40 лет, когда мы и НАТО были политическими оппонентами, а в военном плане - противниками. Попытки завязать конструктивные отношения с альянсом в начале 1990-х годов результатов не дали. Со стороны Североатлантического союза в тот период стало несколько больше военной транспарентности, что, конечно, улучшало состояние европейской безопасности, но о субстантивном взаимодействии с альянсом речи не было. По-прежнему восприятие НАТО в российском обществе было обусловлено главным образом негативными факторами: усилением военной машины за счёт включения новых членов, приближением к российским границам, принципиальным нежеланием полностью следовать общепринятым нормам международного права. Всё это сопрягалось с понятием "враждебность" и подпитывалось нежеланием консервативно настроенной части натовского руководства выстраивать отношения с Россией на подлинно равноправной основе.

Эти негативные наслоения автоматически не исчезли и после подписания в мае 1997 года уникального документа - Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора. В соответствии с его положениями была создана первая постоянно действующая структура взаимодействия между Россией и альянсом. Основополагающий акт положил начало развитию диалога с НАТО по проблемам безопасности в Европе. Однако главная ценность этого документа всё же заключалась и до сих пор заключается в том, что он зафиксировал набор политических гарантий со стороны НАТО не создавать угрозы для России ядерными либо обычными вооружениями при расширении альянса. Это стало той необходимой платформой, на которой началось выстраивание отношений между Россией и НАТО.

Однако процесс оказался много сложнее, чем можно было предположить в тот первоначальный момент, когда казалось, что всё основное уже сделано. Поступательного развития отношений не получалось. Диалог буквально "хромал" от одного кризиса к другому. Расширение НАТО 1999 года принесло для России множество проблем, прежде всего, в двусторонних отношениях с теми странами, которые вступали в альянс. В них усилились антироссийские настроения. При этом часть политической элиты как бы апеллировала к НАТО, открыто утверждая, что теперь "всё дозволено". На нормализацию непростой ситуации ушло много времени и сил. Однако вскоре последовал косовский кризис, вследствие чего связи с НАТО были вовсе заморожены.

Диалог с альянсом поддерживался через созданный в соответствии с Основополагающим актом Совместный постоянный совет (СПС). Но это было изнурительно трудное дело. Собственно, и диалогом это можно было назвать лишь с натяжкой, поскольку всё ограничивалось изложением сначала нами, а затем натовцами жёстко определённых позиций. Это не оставляло возможностей для маневра ни нам, ни им при выработке и принятии решений, не говоря уже о каких-либо совместных действиях по направлениям, где объективно могли бы быть общие интересы. Тем не менее, даже в таких крайне сложных условиях СПС позволил приобрести первые навыки совместных обсуждений и совместной работы. Одновременно в самом альянсе стало меньше скептицизма в отношении возможностей работы с Россией, укрепилось понимание того, что ключевые вопросы безопасности было бы много эффективнее решать вместе с нами, а не "вопреки" российской точке зрения. Однако главного элемента, необходимого в международных отношениях - стабильности, - так и не прибавилось.

Начало новому этапу взаимоотношений положила встреча на высшем уровне Россия - НАТО в Риме 28 мая 2002 года. Главы государств и правительств подписали Римскую декларацию "Отношения Россия - НАТО: новое качество". В соответствии с её положениями был создан Совет Россия - НАТО (СРН), заменивший СПС и превратившийся в основную структуру развития российско-натовских отношений.

Формат сотрудничества предполагает две встречи в год на уровне министров иностранных дел, две встречи на уровне министров обороны, две встречи на уровне начальников Генеральных штабов. Заседание на уровне начальников Генеральных штабов состоялось в ноябре 2003 года. 1-2 декабря параллельно со встречей СМИД ОБСЕ в Маастрихте в Брюсселе проходило заседание Совета Россия - НАТО на уровне министров обороны. 4 декабря в Брюсселе состоялось заседание Совета Россия - НАТО на уровне министров иностранных дел с участием Министра иностранных дел России И.С.Иванова. Обсуждался ход выполнения программы на 2003 год, программа работы на 2004 год. Состоялся обмен мнениями по актуальным проблемам международной безопасности.

Что же на сегодня представляют собой наши партнёры в лице созданной более полувека назад Организации Североатлантического договора, и насколько полезной для России может быть работа с этим крупнейшим военно-политическим союзом?

Разговоры о том, что альянс устарел, что его надо радикально преобразовать, ведутся натовцами с начала 1990-х годов. Уже тогда лидеры стран - членов альянса настойчиво говорили и даже принимали решения о необходимости его трансформации, изменении его базовых документов. Однако затем все эти разумные идеи тонули во внутренних разногласиях, а реально делалось мало. Внешний наблюдатель отмечал, что и в самой штаб-квартире изменений в общем-то не было - всё те же структуры с теми же людьми, выполнявшие чуть подкорректированные задачи. Но главное - крайне медленно реформировались военные структуры альянса, больше приспособленные для противостояния в холодной войне.

Откровение для НАТО наступило после атаки террористов на США 11 сентября 2001 года, когда впервые за время своего существования альянс решил задействовать положения статьи 5 Вашингтонского договора (вооружённое нападение на одну или несколько стран НАТО рассматривается как нападение на всех членов альянса в целом, и, следовательно, каждый участник Договора должен, индивидуально или коллективно, оказать помощь своему союзнику, подвергшемуся такому нападению).

В ответных действиях, в том числе в антитеррористической операции в Афганистане, американцы решили обойтись без НАТО. Что, собственно, и понятно, поскольку крупнейший натовский военный потенциал по-прежнему оставался весьма статичным. Средств для переброски и развёртывания войсковых контингентов на значительном удалении было недостаточно, и эффективно использовать мощности альянса шансов было мало. Добавлялись и политические причины кризиса. Опыт в Косове, в частности, показывал, что при формировании натовских решений в соответствии с правилами консенсуса буквально каждый шаг требовалось согласовывать с союзниками. А у европейцев к тому же сохранились противоречия вокруг целесообразности задействования НАТО за пределами традиционной зоны ответственности (то есть совокупность национальных территорий стран-членов). Эти факторы сработали в пользу выбора, сделанного США, которые предпочли самостоятельные, а позднее коалиционные действия, не оглядываясь на возможный вклад союзников.

В НАТО начались дебаты. Европейцы всерьёз забеспокоились, что американцы окончательно уйдут в отрыв, а это будет означать ослабление военных гарантий со стороны Вашингтона. У самих же европейцев по-прежнему нет ни желаний, ни возможностей обеспечить для себя самодостаточный и полноценный оборонный потенциал (они по-прежнему тратят на оборону половину от военных ассигнований США). Вслед за опасениями пришло понимание, что восстановить трансатлантическую сцепку придется за счёт глубокой перенастройки механизмов НАТО. А это означает, что все потенциалы НАТО, как этого и добивались американцы, следует перевести на противодействие новым угрозам и вызовам, источники которых находятся за пределами привычной зоны деятельности НАТО. Выход на такое понимание, разумеется, произошёл не сразу. В частности, французы в начале упорно сопротивлялись расширению функций НАТО. И всё же неопределённость вокруг будущего НАТО не устраивала в конечном итоге никого. Речь шла о потере доверия к самому будущему альянса, что послужило толчком для корректировки подходов даже у французов.

Надо отметить, что в Вашингтоне избрали Пражский саммит НАТО 2002 года в качестве рубежного, когда можно было бы, что называется, дожать союзников на практическую адаптацию альянса к современным реалиям. Соответствующим образом американцы развернули работу с каждой европейской страной - членом НАТО, оказывая серьёзное давление на руководство и политические круги. Работа с союзниками велась под лозунгом "сейчас или никогда". И европейцы поддались. По сути, адаптация началась как бы в трёх измерениях. Была принята серия закрытых решений по структурным преобразованиям в вооружённых силах и оборонных комплексах европейских стран. В выполнении этих решений последнего Пражского саммита сейчас и состоит суть деятельности НАТО.

Прежде всего, учитывая неспособность европейских стран по отдельности провести серьёзную модернизацию в вооружённых силах, внедрена концепция "разделения труда". Модернизация проводится по нескольким направлениям, для чего по каждому из них образованы своего рода "консорциумы" государств, в которые они объединились при лидирующей роли одного из союзников. Таким образом, ведётся наращивание потенциала стратегических воздушных перебросок (участвует девять стран), возможностей стратегических перебросок через океан (восемь стран), дозаправки с авиационных танкеров (десять стран), приобретение и оснащение авиации высокоточными средствами поражения (пять стран), разработка и оснащение вооружённых сил средствами наблюдения за полем боя, которые будут поставляться из США (пять европейских государств).

Второе важнейшее направление - создание Сил реагирования НАТО. Речь идёт о подготовке и использовании элитных европейских частей и соединений повышенной мобильности, которые оснащаются дополнительной современной техникой и вооружениями, с тем чтобы придать им способность к развёртыванию практически в любом регионе в сроки от семи до тридцати дней, а также к автономному, без дополнительной поддержки, выполнению боевых задач в течение определённого периода времени. Первый контингент этих сил из 5 тыс. военнослужащих подготовлен уже осенью этого года (предполагается забросить его на "обкатку" в Кабул).

Проводится глубокая перестройка структуры командования вооружёнными силами альянса. Бывшее командование на Атлантике (Норфолк, США) названо "трансформационным", ему приданы новые функциональные задачи - реформирование и обеспечение оперативной совместимости вооружённых сил государств - членов НАТО. Облегчилась устаревшая четырёхуровневая схема командования натовскими войсками, создававшаяся главным образом для ведения широкомасштабной войны со странами Варшавского договора. Вместо неё осталось два региональных командования, а также более мобильные субрегиональные структуры, создаваемые под конкретные операции. Они находятся в стратегическом ведении главнокомандующего Объединёнными вооружёнными силами НАТО, штаб которого по-прежнему располагается в Монсе (Бельгия).

Согласно решениям Пражского саммита, ведётся также работа над тем, как использовать вооружённые силы в борьбе против терроризма. В этом контексте НАТО может поддерживать контртеррористические коалиции любыми имеющимися в её распоряжении силами и средствами. Характерно, что при этом допускаются и упреждающие действия против террористов, кем бы они ни были. Другие функции вооружённых сил в этом контексте: защита населения и объектов инфраструктуры, меры по уменьшению ущерба от терактов и устранение их последствий, усиление защиты от ОМУ.

О последнем - более подробно. По защите от применения ОМУ выполняется пять программ, в частности создаётся резерв средств защиты от биологического и химического оружия, уже имеется опытная мобильная лаборатория по анализу радиационных, химических и биологических (РХБ) веществ. Есть специальные группы реагирования на применение РХБ-веществ и даже виртуальный Центр совершенствования защиты от такого рода оружия. Дорабатываются системы медицинского наблюдения и помощи. Кроме того, под лозунгом защиты от применения террористами ОМУ развёрнуты новые исследования по противоракетной обороне, которая защитила бы военные объекты и крупные населённые пункты стран НАТО от возможного ракетного нападения.

Второй компонент адаптации НАТО - это расширение взаимодействия с другими странами, главным образом европейскими, а также международными институтами. Это в первую очередь непосредственное расширение альянса с интеграцией вооружённых сил других стран в натовские системы и структуры. Чтобы не повторять ошибки предыдущей волны расширения и максимально подтянуть семь вступающих в НАТО стран к своим требованиям, Совет НАТО поставил Болгарии, Латвии, Литве, Эстонии, Румынии, Словении и Словакии весьма жёсткие требования. Они уже прошли и продолжают проходить серию циклов работ по "плану для членства в НАТО". При этом их подвергают разнообразным тестам и экзаменам на предмет соответствия натовским требованиям в следующих областях: реформирование законодательства (вплоть до внесения конституционных поправок), реформирование экономики и гражданских институтов, наконец, реформирование вооружённых сил. Сейчас весь этот, прямо скажем, непростой и высокозатратный процесс многопланового реформирования выходит на финишную прямую. Одновременно в национальных парламентах стран НАТО завершается процесс ратификации пакета документов о присоединении "семёрки" к альянсу. Работу по оформлению членства "новобранцев" предполагается закончить к маю 2004 года, то есть к следующему саммиту НАТО в Стамбуле.

Что касается нашего отношения к расширению, то оно по-прежнему спокойно негативное. Аргументов, почему мы не симпатизируем этому процессу, много, и они достаточно хорошо известны. Если коротко, то ничего хорошего в расширении НАТО для России нет. При этом у нас имеются как военные, так и политические возражения. Описывать их нет смысла. Подчеркнём лишь главное для нас: вступление в НАТО будет означать растущую зависимость наших соседних европейских государств от натовской системы принятия решений как в политической, так и в военной сферах. Причём на практике эта зависимость будет возникать по значительно более широкому кругу вопросов, чем оборона от внешней агрессии, о которой говорится в Вашингтонском договоре 1949 года.

Необходимо, однако, иметь в виду, что сохраняющиеся в России озабоченности по поводу расширения альянса относятся не к НАТО как к организации, а к осуществляемому политическим руководством стран в неё входящих процессу механического расширения своих рядов без должного учёта интересов России. Однако если большая группа государств (к тому же наших партнёров во многих сферах международных связей) идёт на ответственное решение принять в НАТО новых членов, то задачи российской внешней политики сводятся к тому, чтобы минимизировать возникающий для страны ущерб.

При этом надо учитывать, что взаимодействие НАТО с другими государствами - это не только расширение, но и целая система разноуровневых партнёрских отношений, которые развиваются под общей шапкой программы "Партнёрство ради мира". При всём разнообразии направлений деятельности в рамках этих проектов цели у них просматриваются сходные: это всё то же подтягивание под натовские стандарты, расширение круга государств, вооружённые силы которых натовцы могли бы включать в свои операции.

Ещё одно направление внешней политики НАТО - это попытка наладить отношения с Европейским союзом в сфере военной безопасности. Дискуссии на эту тему, в том числе между двумя институтами, идут уже много лет. Выдвигаются и гибнут инициативы. Но в принципе расклад сил, как и содержание обсуждений, меняется мало. Франция и Бельгия при не слишком активной поддержке ФРГ добиваются полной автономности от НАТО при возможном проведении европейских операций. Большинство других европейцев вроде бы поддерживают идеи самостоятельности, но им всё же спокойнее, если такого рода операции будут поддержаны альянсом, его потенциалами. В целом и те и другие сходятся в том, чтобы НАТО выполняло боевые операции, тогда как на долю европейцев оставалось бы более спокойное, постконфликтное миротворчество и "регулирование" кризисных ситуаций локального масштаба. Так что дискуссии продолжаются, включая обсуждение вариантов строительства самостоятельного европейского штаба.

Наконец, третий компонент адаптации НАТО связан с антикризисной деятельностью, которой альянс занимается с начала 1990-х годов. Первые операции были весьма ограничены. У натовцев не было согласия по вопросу о возможности их проведения за пределами территории стран альянса. Французы и целый ряд "малых" союзников были категорически против. В тот период выполнялись мандатированные ООН действия в поддержку санкционного режима в Адриатике, а также по обеспечению режима, запрещавшего полёты в воздушном пространстве Боснии и Герцеговины.

В середине 1990-х годов НАТО начала разрабатывать принципиально новую концепцию "ведомых" альянсом операций. Выход за пределы традиционной зоны ответственности легитимизируется за счёт привлечения под командование НАТО широкой коалиции стран-партнёров. Альянс объявляет, что готов выполнять миротворческие операции по поручению СБ ООН. Первый опыт - выполнение военных аспектов Дейтонского соглашения в соответствии с резолюцией 1031 СБ ООН.

Идеологическое обоснование современной антикризисной деятельности НАТО прописано в новой Стратегической концепции альянса, которая была утверждена на Вашингтонском саммите в апреле 1999 года. В этом документе задачи предотвращения и урегулирования кризисов, в том числе с использованием силы, отнесены к числу ключевых. Однако вопрос об обязательности для этого мандата ООН в концепции обойдён, что позволило натовцам обосновать и оправдывать, в частности, бомбардировки Югославии в 1999 году.

Пражский саммит НАТО 2002 года фактически узаконил выполнение альянсом любых операций за пределами совокупности территорий входящих в него стран и на значительном географическом удалении. В документах саммита закреплён тезис, согласно которому НАТО должна быть способна и готова выполнять операции "повсюду, где это потребуется". О былых возражениях Франции никто больше не вспоминает. Узаконено также и положение, по которому антикризисные и миротворческие операции будут осуществляться под политическим контролем и руководством Совета НАТО. Хотя СБ ООН в документах и упомянут, однако о необходимости его мандата на санкционирование силовых действий уже не говорится.

Первая антикризисная операция НАТО нового поколения началась 11 августа этого года в Афганистане. Альянс преобразовал Международные силы содействия безопасности в Афганистане (МССБ), по сути, в "ведомую НАТО" операцию. В этих целях в Кабуле была создана полноценная штабная структура, оперативно связанная с верховным главкоматом альянса в Монсе. Оперативные планы готовятся в штабе главкома. Оттуда же осуществляется организация тылового обеспечения, разведки, сбора сил и прочее. Политический контроль оставлен за Советом НАТО. Вначале операция была ограничена районом Кабула и прилегающего аэропорта. Но после принятия Советом Безопасности ООН резолюции 1510, санкционирующей расширение мандата МССБ за пределы Кабула, Совет НАТО приступил к рассмотрению возможности направить воинские контингенты МССБ в целый ряд афганских городов (сейчас германский контингент введён в провинцию Кундуз).

В развитие решений Пражского саммита альянса по Ираку Совет НАТО согласился удовлетворить просьбу Польши и Испании о поддержке их воинских контингентов в рамках международных сил по стабилизации в Ираке. НАТО оказывает необходимую помощь, в частности, в "сборе сил", оперативном комплектовании, разведкой, связью, тыловым обеспечением, транспортом. Ряд стран НАТО выделили своих военнослужащих в польский сектор под польское командование.

В то же время Ирак в НАТО рассматривается как перспективная площадка. Военные структуры изучают возможность более широкой вовлечённости в Ираке. За это открыто ратуют влиятельные силы в США, Великобритании, Турции, генеральный секретарь НАТО Дж.Робертсон. Речь может пойти о проведении на более отдаленном этапе стабилизационной операции по модели, которую натовцы выстраивают в МССБ в Афганистане. Однако ряд стран альянса, в первую очередь ФРГ, в качестве условия своего возможного подключения к такой операции ставят её переход под руководство ООН.

Что касается участия России в миротворчестве НАТО, то мы не раз, в том числе и публично, подтверждали, что в "ведомые НАТО" операции российские военные больше не пойдут. Под эгидой Совета Россия - НАТО разработан и согласован документ "Политические аспекты базовой концепции совместных миротворческих операций Россия - НАТО". В нём заложен принцип действительно равноправного партнёрства, в том числе и при осуществлении политического контроля и стратегического руководства миротворческими операциями, которые могут проводиться совместно. В настоящее время ведётся подготовка первых военно-политических процедурных учений Россия - НАТО, на которых будут отрабатываться военные и оперативные составляющие данной концепции.

Здесь, похоже, будет уместно сделать некоторые обобщения. За последние несколько лет мы стали свидетелями беспрецедентных перемен, произошедших на международной арене. Мир кардинально изменился. Ушла в прошлое эпоха холодной войны, а вместе с ней стали отживать и стереотипы мышления времен конфронтации - образ врага, подозрительность, недоверие. Изменились подходы руководителей стран - членов НАТО, формулирующих общий курс в рамках этой организации. Они стали лучше осознавать, что все мы живём в сложном и взаимозависимом мире, что нам угрожают общие вызовы нового поколения, прежде всего угроза международного терроризма. Пришло и понимание того, что глобальные риски требуют адекватных ответов, прежде всего, посредством объединения усилий всего мирового сообщества, без чего, пожалуй, невозможно эффективно обеспечить нашу общую безопасность, которая, как показало время, неделима. По сути, именно в этом и заключается конструктивная база для развития взаимодействия с НАТО в рамках многовекторного сотрудничества, на котором основана внешняя политика современной России.

На этом фоне нельзя не замечать, что Североатлантический альянс уже движется по пути серьёзной трансформации, постепенно становясь своего рода механизмом "силового" противодействия возникающим угрозам безопасности для входящих в него стран. Важно чётко представлять, что речь идёт именно о механизме, в котором согласуются подходы стран-членов, а не о некоей самостоятельной политической силе, живущей по собственным правилам. Альянс не имеет собственной политики, точнее, он реализует курс, составляемый на основе не всегда совпадающих подходов европейских и североамериканских государств. Соответственно, курс НАТО - это то, в чем согласны между собой все её страны-члены.

Указанные обстоятельства дают России широкие возможности развивать полезное сотрудничество с НАТО по ряду направлений, поддерживать особый характер отношений без формального членства в альянсе. В этом плане созданная на Римском саммите Россия - НАТО "двадцатка" - Совет Россия - НАТО - конструкция действительно новаторская.

Государства - члены Совета работают как равные партнёры. Основные принципы такого взаимодействия следующие: работа в национальном качестве на основе консенсуса в формате "двадцатки", проведение постоянного и разноуровневого политического диалога, совместные выработка и принятие решений, равная ответственность (индивидуальная и совместная) за выполнение таких решений, добросовестное соблюдение обязательств по международному праву, включая Устав ООН, положения и принципы, содержащиеся в хельсинкском Заключительном акте и Хартии европейской безопасности ОБСЕ.

Создана стройная структура органов - от СРН, созываемого дважды в год на уровне министров иностранных дел и министров обороны и не реже одного раза в месяц - на уровне послов, до действующих на регулярной основе на экспертном уровне рабочих групп по целому ряду конкретных направлений. В настоящее время наиболее продуктивно сотрудничество развивается в сфере миротворчества, противодействия терроризму, наращивается диалог по вопросам нераспространения оружия массового уничтожения, противоракетной обороны театра военных действий, ядерной безопасности, а также по военной линии. В ряде рабочих групп СРН уже подготовлено или находится в проработке несколько важных позиционных документов.

За полтора года после Римского саммита Совет Россия - НАТО стал полезным механизмом для консультаций, сотрудничества, совместных решений и совместных действий по всему спектру задач, определённых Римской декларацией. В программе СРН на текущий год главный акцент сделан на практическое сотрудничество в военной сфере. Цель - достаточно скоро выйти на конкретные меры по улучшению военной совместимости России и НАТО, что должно повысить наши возможности действовать совместно.

Но для того чтобы перейти к совместным действиям, требуется решить ещё одну фундаментальную задачу: научиться состыковывать политические подходы России и стран - членов НАТО. Это не так просто, поскольку у нас по-прежнему немало разногласий, некоторые из которых имеют весьма серьёзный характер: расширение альянса, присоединение балтийских государств к адаптированному Договору об ОВСЕ и его введение в силу, наконец, отдельные элементы направленности военного планирования НАТО.

Первый шаг, который, по-видимому, придётся для этого сделать, будет заключаться в углублении политического диалога по широкому спектру вопросов безопасности, в его постановке на системную основу с внесением в повестку дня СРН именно тех вопросов, которые реально беспокоят Россию и государства альянса. Думается, что с учётом накапливаемого опыта Совет Россия - НАТО может решить эту задачу, хотя и не сразу. Во всяком случае, все необходимые предпосылки технического характера для этого имеются. Дело за главным - за политической волей. У России она есть. Однако некоторые наши партнёры, причём из числа наиболее влиятельных в НАТО государств, продолжают колебаться из-за иллюзорных опасений, как бы, мол, Североатлантический альянс не утратил некую свою первородную самобытность, если он будет слишком плотно работать с Россией. Хорошо, однако, что сторонников таких взглядов в альянсе немного.

В интервью в связи с государственным визитом в ноябре 2003 года в Италию, где Президент России принял также участие в работе саммита ЕС - Россия, В.В.Путин назвал создание Совета Россия - НАТО в формате "двадцатки" историческим событием. Это, по его словам, основа для развития новых отношений в целом между нашей страной и всем западным сообществом.

В конце октября 2003 года Москву посетил лорд Порт-Элленский Джордж Робертсон, видимо в последний раз в качестве генерального секретаря НАТО.

Вступая на свой пост осенью 1999 года, Дж.Робертсон объявил развитие отношений между Россией и НАТО в качестве личного приоритета. Надо отметить, что все эти годы он энергично проводил свою линию и наращивал рабочие контакты. В ходе октябрьской поездки в Москву состоялась девятая встреча с ним Президента России В.В.Путина. Это само по себе говорит о насыщенности диалога на самом высоком уровне и подчёркивает значимость для обеих сторон российско-натовского сотрудничества.

В беседе В.В.Путин отметил весьма значительную роль генсека НАТО в становлении и укреплении новых отношений между Россией и альянсом, а также выразил Дж.Робертсону признательность за тот существенный вклад, который он лично внёс в создание Совета Россия - НАТО и формирование нового качества взаимоотношений между

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: