 |
Результаты сканирования SPECT у Сэлли
|
|
|
|
Дэниел Амен
Измените мозг — изменится и жизнь!
Вступление
Ваш мозг — своего рода «компьютер» вашей души. Компьютерное обеспечение вашей человеческой сущности. Вы не можете стать тем, кем хотите, если ваш мозг функционирует неправильно. От работы мозга зависит, насколько вы счастливы, насколько ощущаете себя эффективным и работоспособным, как строите свои взаимоотношения с окружающими. Особенности работы вашего мозга помогают (или мешают) в таких ситуациях, как семейная жизнь, воспитание детей, работа, религиозные убеждения и даже ваши собственные переживания удовольствия или боли. Если вы тревожны или в депрессии, подвержены навязчивым или маниакальным состояниям, склонны к гневу или легко отвлекаетесь, скорее всего, вы полагаете, что эти проблемы «идут от головы». Точнее, вы считаете, что ваши трудности имеют сугубо психологическую природу. Однако исследования, которые проводил и я, и другие ученые, позволяют утверждать, что подобные проблемы связаны с физиологией мозга. Хорошая новость состоит в том, что мы можем доказать: вы в состоянии изменить свою физиологию. Вы можете устранить нарушения, вызывающие целый ряд проблем.
До недавнего времени ученые могли только догадываться о той роли, которую мозг играет в личности человека и его способности принимать решения. Мы не располагали сложными инструментами, чтобы исследовать функции мозга, и потому сделали много неверных выводов о том, как его работа влияет на нашу жизнь.
С появлением сложной аппаратуры, позволяющей получать изображения мозга, мы оказались в состоянии ответить на вопросы о роли мозга в поведении человека в различных ситуациях: от сугубо практических, таких, как отношения в семье или на работе, вплоть до вопроса о том, что именно делает вас единственным и неповторимым.
|
|
|
Я занимаюсь изучением изображений мозга на протяжении последних десяти лет. Начинал я с исследований в области волновых излучений мозга. В последние же восемь лет я использовал диагностический метод ядерной медицины под названием SPECT (single photon emission computerized tomography — эмиссионная компьютерная томография одиночных фотонов). Этот метод измеряет мозговое кровообращение и уровень метаболической активности мозга. Последние десять лет были наполнены противоречивыми чувствами: ощущением радости, и вместе с тем — крушения всех надежд. Радостное чувство связано с тем, что теперь благодаря нашим исследованиям мы располагаем наглядными доказательствами существования определенных состояний мозга, соответствующих различным типам поведения, таким, как склонность к депрессии, к тревожности, рассеянное внимание, навязчивые состояния и склонность к насилию. Появление такого рода данных о поведении, которое, как считалось прежде, вызвано сугубо психологическими причинами, произвело революцию в представлениях о практической психиатрии и у меня, и у моих коллег. Сегодня мы можем демонстрировать пациентам и их близким наглядные доказательства того, что их проблемы вызваны физическими мозговыми нарушениями. Это, в свою очередь, помогает им легче принять диагноз и соглашаться на лечение. Теперь мы располагаем гораздо более полной информацией, позволяющей нам принимать более эффективные решения о методах лечения сложных случаев заболеваний. Мы используем полученные нами результаты исследований, чтобы рассказать широкой аудитории о том, какие последствия для работы мозга могут иметь наркомания, травмы головы и даже «негативные мысли». В этом смысле последние десять лет были поистине удивительным временем.
|
|
|
Однако вместе с тем эти же годы оказались временем разочарований, так как распространение этой информации шло гораздо медленнее, чем мне хотелось бы. В ученом сообществе существует вполне естественное сопротивление любым революционным изменениям в мышлении и подходах. Любое открытие, сделанное кем-либо из ученых, должно подвергнуться обсуждению среди его коллег, и весь процесс может порой растянуться на годы. Я рад, что работа по получению изображений мозга, которую проводим мы с моими сотрудниками, получает признание медицинского и ученого сообщества. В то же самое время знания, полученные в ходе этих исследований, помогают людям на всем североамериканском континенте. Они могут помочь и вам.
Увидеть, чтобы поверить
Я не знал, что займусь исследованиями изображений мозга. Окончив медицинский факультет в Oral Roberts University в городе Тулса (штат Оклахома), я стал интерном-психиатром, а затем и врачом-психиатром в Walter Reed Army Medical Center в Вашингтоне (округ Колумбия). Я всегда считал, что существует тесная связь между душевным и психическим здоровьем. В процессе образования я так и не обнаружил доказательств обратного. Не знал я и другого: что эта связь — двусторонняя и работает в обоих направлениях. Когда в Гонолулу (Гавайи) я занимался исследованиями в области детской и подростковой психиатрии, я узнал, как ранний стресс может привести к проблемам, которые будут преследовать человека на протяжении всей его жизни. Тогда же я стал писать о том, как принципы психического здоровья можно применять в повседневной жизни (в общении с окружающими, с коллегами по работе и в общении с самим собой). Мне хотелось научить как можно больше людей день ото дня повышать свою эффективность. За мою работу меня избрали в состав престижной организации под названием Group for Advancement of Psychiatry, я получил награду от Американской психиатрической ассоциации.
В 1986 году я составил программу под названием Breaking Through: How То Be Effective Every Single Day Of Your Life («Как эффективно прожить каждый день своей жизни»). В моей программе шла речь о том, как распознавать и преодолевать типы поведения, которые мешают добиваться успеха. Эта программа помогла тысячам читателей, однако многим из них требовалось больше знаний. Принципы своей разработки я использовал в работе со своими пациентами и в занятиях с группами, которые вел на всей территории Соединенных Штатов. Многие отмечали существенные положительные сдвиги и в своем внутреннем состоянии, и в отношениях с окружающими, и в работе. Однако были и другие пациенты, которым, похоже, эти принципы не помогли. Такие случаи «резистентности» лечению я воспринимал очень болезненно. Я постоянно задавался вопросом: чем отличаются эти люди от тех, кому моя программа помогла? Может быть, некоторые готовы к переменам, а другие не готовы? А может быть, часть людей сопротивляется переменам по каким-то глубоко укоренившимся психологическим причинам? Может быть, программа подходила людям с определенным личностным складом?
|
|
|
Я искал ответа. Когда же он был найден, курс, который я сам задал себе в жизни, изменился.
В 1990 году я работал в психиатрическом госпитале в городе Фэйрфилд (штат Калифорния), который находится в 40 милях от Сан-Франциско. Там я занимал пост заведующего отделением «лечения пациентов с двойным диагнозом» — больных, страдающих одновременно зависимостью от тех или иных веществ и психиатрическими нарушениями. Кроме того, я лечил и других пациентов. Как-то раз я услышал лекцию доктора Джека Палди, нашего специалиста в области ядерной медицины, о методе получения изображений SPECT. Этот метод ядерной диагностики измеряет кровоток и уровень активности мозга. Д-р Палди продемонстрировал «функциональные» изображения мозга у людей, страдавших деменцией, депрессией, шизофренией, а также пациентов с травмами головы. Затем он сравнивал эти изображения с изображениями мозга нормальных людей. И тогда я задумался: может быть, именно мозг и является тем недостающим кусочком мозаики, который позволит разобраться в том, почему моя программа не помогла некоторым пациентам? Может быть, рассуждал я, они пытались, но их мозг попросту не мог «запустить» новые программы, которые я им предлагал, — почти так же, как компьютер оказывается не в состоянии запускать сложные программы, если ему не хватает оперативной памяти? На лекции д-ра Палди меня потрясли изображения одного и того же мозга до и после лечения. Лечение лекарственными препаратами на самом деле приводило к изменению функций мозга! Я захотел узнать об этом больше.
|
|
|
На той же неделе, когда д-р Палди сделал свое сообщение, в New England Journal of Medicine появилась статья Алана Заметкина, сотрудника Национальных институтов здравоохранения, об использовании РЭТ (позитронной эмиссионной томографии) для исследования взрослых пациентов с синдромом дефицита внимания. Поскольку в своей практике я занимался и этими нарушениями, статья меня заинтересовала. Д-р Заметкин доказывал, что, когда взрослый человек с синдромом дефицита внимания пытается сосредоточиться, в префронтальной коре отмечается не повышение активности, как у «нормальных» взрослых в контрольной группе, а напротив — снижение активности. Это доказывало, что у проблемы, считавшейся психологической, на самом деле физическая природа. И наконец, в ту же самую неделю произошло третье событие, которое помогло мне осмыслить то, что мне стало известно, — я встретил Сэлли.
Сэлли, 40-летняя женщина, была госпитализирована в мое отделение с депрессией, тревожностью и суицидальными идеями. В разговоре с ней я обнаружил у нее многочисленные симптомы синдрома дефицита внимания у взрослых (способность сосредоточиться только на непродолжительное время, невнимательность, неорганизованность и гиперактивность). У нее был сын, тоже страдавший синдромом дефицита внимания (часто этот диагноз у ребенка помогает диагностировать это же нарушение у взрослого). Несмотря на то что ее IQ равнялся 140, она не закончила колледж и работала лаборантом, в полном несоответствии со своими способностями. Я решил назначить Сэлли исследование SPECT. Результаты не соответствовали норме. В состоянии покоя уровень активности ее мозга был вполне хорошим, особенно в префронтальной кортикальной области. Однако когда ее попросили решить несколько математических задач (упражнение на способность сосредоточиться), активность ее мозга снизилась, и особенно в префронтальной коре! Получив эти данные, я назначил ей малые дозы препарата Ritalin (метилфенидата), применяющегося в качестве стимулятора работы мозга у пациентов с синдромом дефицита внимания. Результат оказался превосходным. У нее повысилось настроение, снизилась тревожность, она стала удерживать внимание в течение более длительного времени. В конце концов она возобновила учебу и получила степень. Теперь она считала себя не неудачницей, а человеком, которому требуется лечение. На нее большое впечатление произвели изображения SPECT. Сэлли сказала: «То, что у меня обнаружился этот синдром, — не моя вина. Это просто заболевание, такое же, как нарушение зрения у тех, кому выписывают очки». Ее слова навели меня на мысль, что исследование SPECT поможет пациентам, которым диагностируют различные нарушения, будь то в области эмоций, поведения или обучения, не воспринимать свой диагноз как некое клеймо. Сэлли имела возможность убедиться, что проблема существовала не только «в ее сознании». Результаты сканирования и ее реакция на лечение помогли Сэлли полностью изменить отношение к себе самой.
|
|
|
Результаты сканирования SPECT у Сэлли
Снимок в горизонтальной плоскости — мозг в состоянии покоя. Обратите внимание на хороший уровень активности в префронтальной области (отмечено стрелками).
Снимок в горизонтальной плоскости во время концентрации. Обратите внимание на выраженное снижение активности, особенно в префронтальной коре.
Вдохновленный успехом с Сэлли, я назначил исследование SPECT моим наиболее «резистентным» пациентам. После того как с помощью сканирования мне удавалось определить у них «не работавшие» участки мозга и назначить соответствующие препараты, у многих из этой группы больных, не поддававшихся прежнему лечению, состояние стало улучшаться. Описываемые мною события происходили в 1990 году. Тогда же мы с коллегами начали применять сканирование SPECT в лечении широкого контингента больных. В ходе работы нам удалось подтвердить результаты, полученные другими учеными, и расширить знания в новых направлениях, особенно в отношении таких состояний, как склонность к насилию, навязчивые состояния и «трудный характер».
В ходе этого исследования я собственными глазами увидел на снимках SPECT мозговые нарушения, которые отражаются на поведении моих пациентов. Эти нарушения мешают им улучшить их жизнь, посылая команду «Прервать!», как только кто-то из них попытается осуществить какие-то перемены. Я вижу, как корректировка нарушенной мозговой функции может изменить не только жизнь человека, но даже его душу. Один за другим пациенты, прежде не поддававшиеся лечению, начинали выправляться после того, как им назначали препараты, улучшавшие физические функции мозга. Концепция проста: когда мозг действует верно, вы тоже можете действовать верно. Если мозг не работает верно, не можете действовать верно и вы. Смысл ее глубок: наше поведение определяется работой различных участков мозга. С помощью сканирования SPECT мне удавалось точнее выявлять пораженные участки и назначать более эффективное лечение. Изучение этих снимков заставило меня изменить многие взгляды на человека, его характер, свободную волю, на добро и на зло — те представления, которые были привиты мне в детстве, когда я ходил в католическую школу.
После того как при помощи лекарств, питания и специальных психологических упражнений работу мозга удавалось «настроить», люди, прежде не способные к переменам, начинали вести себя по-новому и овладевали новыми навыками. У них появлялся расширенный доступ к продуктивной деятельности мозга, перед ними открывались новые возможности (хотя желание перемен было у них всегда). Так в моем мышлении произошел тектонический сдвиг, открывший мне новые возможности лечения больных, прежде казавшихся неизлечимыми.
В течение последующих восьми лет я провел более пяти тысяч исследований мозга. В результате этих «уроков» я понял, что без оптимального функционирования мозга трудно рассчитывать на успех в какой бы то ни было области жизни, будь то отношения в семье, на работе, учеба, отношение к себе или далее отношения с богом, — как бы вы ни старались. Итак, первый шаг к успеху состоит в том, чтобы понять и оптимизировать работу мозга. Укрепляя физические функции мозга пациентов, я повышаю у них потенциал достижения успеха в любой области их жизни. Сначала настраиваем «железо» и «электропроводку» мозга, а затем — загружаем в него новые программы. Изображения мозга перевернули мое понимание болезни и лечения. Эти-то открытия и легли в основу этой книги.
Я — один из очень немногих психиатров во всем мире, получивших лицензию для работы с изображениями мозга, сделанными с использованием методов ядерной медицины. Сейчас я занимаю пост директора по медицине в крупной нейропсихиатрической клинике на севере Калифорнии, в 40 милях от Сан-Франциско. В месяц мы принимаем порядка 800 больных, которым проводим диагностику и назначаем лечение. К нам приезжают со всего мира. Наша клиника — признанный центр лечения таких заболеваний, как синдром дефицита внимания, нарушенная способность к обучению, травмы головы, насилие и навязчиво-маниакальные состояния. Несмотря на то что сейчас среди психиатров такие, как я, — редкость, мне представляется, что со временем то, чем я занимаюсь, станет обычной практикой: такой эффективный метод не должен ограничиваться стенами одной-единственной клиники.
О чем эта книга
Цель этой книги — объяснить, как работает мозг, что происходит, когда возникают какие-либо нарушения, и как наладить его нормальную работу. Вы узнаете о пяти системах мозга, которые имеют самое непосредственное отношение к нашему поведению и к тому, что свойственно только человеку.
Вы узнаете, что глубокая лимбическая система, расположенная в центральных областях мозга, выполняет связующие функции и отвечает за наше настроение. Связь этой системы с другими областями мозга во многом определяет нашу «человечность». Однако когда в ней возникают какие-либо нарушения, это приводит к подавленности и негативизму. Вы узнаете, как активность этой области мозга можно регулировать при по мощи определенных запахов и ясного мышления и почему общение с позитивно настроенными людьми имеет большое значение для здоровья лимбической системы.
Базальные ганглии, крупные образования в недрах мозга, отвечают за состояние нашего организма при минимуме активности. Когда эта область мозга работает в чрезмерно напряженном режиме, это может привести к возникновению тревожности, панических страхов, пугливости и стремлению избегать любых конфликтов. В книге я рассказываю, что унаследовал от родителей гиперактивность базальных ганглий и, следовательно, склонность к чрезмерному беспокойству и нервозности. На собственном опыте я хорошо знаю, что повышенная тревожность — совсем не шутка, поэтому предложу вам несколько способов, как утихомирить эту область мозга. При сниженной активности базальных ганглий человек страдает от неспособности концентрировать внимание и нарушений мелкой моторики.
Префронтальная кора, расположенная в самой передней части мозга, — наш контролер. Эта область отвечает за способность сосредоточиваться, планировать, управлять импульсами и принимать решения — удачные и неудачные. При сниженной функции префронтальной коры возникают трудности с самоконтролем, а также значительные проблемы с сохранением концентрации внимания, способностью сосредоточиться, с организованностью и доведением дела до конца. Узнав, как правильно активизировать работу этой области мозга, можно повысить свой внутренний самоконтроль.
Поясная система — это участок, расположенный продольно по средней части фронтальных долей мозга. Я бы назвал его своего рода «коробкой скоростей». Он отвечает за переключение внимания с одной мысли на другую и за смену настроений. При гиперактивности этой части мозга возникает фиксация на мысли или типе поведения. Поняв, как она функционирует, можно справиться с навязчивым беспокойством. После того как вы прочтете эту книгу, вам станет легче справляться с беспокойством, ригидностью и навязчивыми состояниями и у себя, и у окружающих.
И наконец, височные доли головного мозга, расположенные в височных областях и в области глазниц, отвечают за память, распознавание языков, узнавание лиц и контроль над эмоциями. Когда в этой области возникают нарушения, особенно в левой теменной доле, человек становится вспыльчивым, склонным к быстрой смене настроений, у него возникают проблемы с запоминанием и обучением. Правильная «настройка» этой области мозга поможет вам, может быть впервые в жизни, ощутить наконец внутренний покой и умиротворение.
Важно помнить, что ни одна из этих систем не существует изолированно. Они соединены между собой миллионами сложных связей. Всякий раз, когда поражается одна система, скорее всего, в процесс окажутся вовлечены и другие. Кроме того, быть может, найдутся другие исследователи мозга, которые классифицируют эти системы иначе, не так, как я описываю их в этой книге, скажем, относя поясную систему и глубокие области височных долей к лимбической системе. Я описываю систему, которую мы используем у нас в клинике и которая так хорошо послужила нашим пациентам.
Перечисление и описание пяти этих понятий — префронтальная кора, поясная система, глубокая лимбическая система, базальные ганглии и височные доли, — пожалуй, самая «техническая» часть этой книги. Знание о функционировании и способах управления этими системами даст вам новое представление о том, кто вы, почему вы делаете то, что вы делаете, и как это можно улучшить.
После того как опишу каждую из перечисленных систем, я дам целенаправленные рекомендации, касающиеся поведения, медикаментозного лечения и питания для оптимизации ее работы. Эти рекомендации просты, практичны и эффективны. Они основаны на моем собственном опыте работы с пациентами нашей клиники, а также на опыте и исследованиях моих коллег. За последние десять лет у нас зарегистрировано более шестидесяти тысяч обращений пациентов.
Кто-то может поинтересоваться, неужели сами читатели станут определять у себя и корректировать нарушения работы мозга. Мой ответ однозначен: именно так! Я уверен, что практически всем будет полезно узнать как можно больше о том, как устроен и как функционирует его мозг. С проблемами, которые обсуждаются в этой книжке (депрессивность, тревожность, раздражительность, упрямство, беспокойность и др.), сталкивается огромное количество людей. Большинство при этом нуждается не столько в помощи профессионала, сколько в эффективных рекомендациях, касающихся правильной «настройки» работы собственного мозга. Если учесть, что наше поведение контролируется мозгом, то оптимизация его функций может практически каждому помочь стать более успешным.
Кроме того, в этой книге четко указывается на то, что, если вы отмечаете у себя серьезные нарушения функций повседневной жизни (в школе, на работе или в отношениях с окружающими), чрезвычайно важно обратиться за соответствующей помощью к квалифицированному специалисту. Если эти проблемы оставить без лечения, они могут сломать вам жизнь. Впрочем, учитывая, что в Соединенных Штатах существует более 250 видов психологической помощи, выбор наиболее подходящего лечения может стать сложной и запутанной задачей. В этой книге я даю рекомендации, куда следует обращаться за помощью в тех или иных случаях.
Лично для меня исследование мозга стало самой серьезной задачей. В 1993 году, когда я стал впервые выступать с докладами о результатах наших исследований на медицинских симпозиумах и встречах, некоторые из наших коллег обрушивались на нас с жесткой критикой. Они утверждали, что на основе результатов обследования мозга нельзя судить об особенностях поведения. Их отношение задевало меня, но не заставило отказаться от моей работы. То, что я видел, изучая мозг, было реальностью, которая изменяла жизнь моих пациентов. Вместе с тем обстановка на этих конференциях мне совершенно не нравилась, и потому я решил вести себя тише, рассчитывая на то, что найдутся и другие специалисты, которые тоже займутся этими исследованиями. И вдруг ко мне в клинику привезли девятилетнего Эндрю.
Эндрю — не просто ребенок. Это мой племянник и крестник. Всего за полтора года до того как он стал пациентом нашей клиники, он был активен и счастлив. Однако потом его характер стал меняться. Сам он выглядел подавленным, у него возникали бурные вспышки ярости, а своей матери он жаловался на мысли об убийстве и самоубийстве, что для девятилетнего ребенка совершенно не характерно. Он рисовал себя повешенным на дереве. Он рисовал, как он стреляет в других детей. После того как на бейсбольном поле без всякой причины он набросился на маленькую девочку, его мать поздно вечером вся в слезах позвонила мне. Я велел Шерри привезти его к нам на следующий день. Родители Эндрю привезли его прямо в нашу клинику, которая находится в восьми часах езды от того места на юге Калифорнии, где они жили.
Встретив родителей, а потом и самого Эндрю, я сразу понял, что что-то не в норме. Раньше я никогда не видел его таким угнетенным и злым. Сам он никак не мог объяснить такое состояние. Он не рассказал ни о каком насилии, совершенном по отношению к нему, другие дети его не травили, в семейном анамнезе случаев серьезных психических заболеваний тоже не отмечалось. У него не было никакой свежей травмы головы.
В отличие от других клинических случаев, я знал наверняка, что у него прекрасная семья. Родители Эндрю — любящие, внимательные и приятные люди. Так в чем же было дело?
Подавляющее большинство моих коллег-психиатров назначили бы Эндрю какой-нибудь медицинский препарат в сочетании с регулярными консультациями у психотерапевта. Однако к тому времени я уже провел более тысячи исследований SPECT и потому решил назначить такое же исследование Эндрю. Я хотел увидеть снимок его мозга, чтобы понять, с чем мы имеем дело. Однако в памяти моей еще были свежи воспоминания о неприятии результатов моего исследования моими же коллегами, и я засомневался: быть может, проблема Эндрю на самом деле имеет сугубо психологическую природу. Может быть, в семье все же были проблемы, о которых я просто ничего не знаю. Может быть, Эндрю вел себя подобным образом, чтобы отличаться от своего старшего брата, во всех отношениях безупречного, который прекрасно учился в школе и успешно занимался спортом. А может быть, мысли и изменившееся поведение Эндрю возникли из-за чувства незащищенности, как у второго сына в ливанской семье (я и сам испытывал подобные ощущения). Может быть, Эндрю хотел чувствовать себя могучим, а это поведение имеет отношение к контролю над собственными желаниями. Потом в моих рассуждениях победу все же одержала логика. В девять лет дети обычно не задумываются о самоубийстве или убийстве. Необходимо сканировать его мозг. Если результаты сканирования окажутся нормальными, тогда займемся поиском вероятных эмоциональных причин его поведения.
Вместе с Эндрю я отправился в отделение сканирования и, пока проводилось исследование, держал его за руку. Эндрю усадили в кресло, в вену ввели иглу, а через нее — малую дозу радиоизотопов. В это время Эндрю играл на ноутбуке в игру на концентрацию внимания. Через несколько минут иглу вынули, и он пошел в соседний кабинет, где делались снимки. Там его уложили на спину на специальный стол. В течение пятнадцати минут камера, медленно двигавшаяся по окружности вокруг головы Эндрю, производила съемку его мозга. Когда изображение было выведено на экран монитора, я подумал, что в ходе исследования была допущена какая-то ошибка. У Эндрю отсутствовала левая височная доля. Просмотрев все снимки, я убедился, что качество сканирования — хорошее. У него на самом деле не было левой височной доли. Что у него было? Киста? Опухоль? Инсульт? Рассматривая эти снимки на мониторе, я испытывал за него сильный страх. В то же время я чувствовал облегчение от того, что мы установили причину его агрессивности. В своих исследованиях и я, и мои коллеги установили связь между нарушениями в левой височной доле и агрессивностью. На следующий день на магнитно-резонансной томографии мы обнаружили у Эндрю на том месте, где обычно находится левая височная доля, кисту (мешок, заполненный жидкостью), размером с мячик для гольфа. Я знал, что эту кисту надо убрать. Однако поиск специалиста, который серьезно отнесся бы к нашим выводам, оказался трудным.
|
|
|
