 |
Специальные конституционные гарантии правосудия. 5 глава
|
|
|
|
Последней точкой в этой разрушительной работе стал украинский референдум 1 декабря 1991 г., когда абсолютное большинство граждан республики поддержало объявление независимости Украины.
Бывший помощник президента США Дж. Картера З. Бжезинский не раз отмечал, что ключевая роль в развале СССР отводилась американскими стратегами Украине: "Именно действия Украины, объявление ею независимости в декабре 1991 г., ее настойчивость в ходе важных переговоров в Беловежской пуще о том, что Советский Союз следует заменить более свободным Содружеством Независимых Государств, и особенно неожиданное навязывание, похожее на переворот, украинского командования над подразделениями Советской Армии, размещенными на украинской земле, - помешали СНГ стать просто новым наименованием более федерального СССР. Политическая самостоятельность Украины ошеломила Москву и явилась примером, которому, хотя вначале и не очень уверенно, затем последовали другие советские республики <1>. Для партийных лидеров союзных республик бегство из КПСС и из состава Союза ССР было способом сохранения себя и своих кланов у власти, способом защиты от демократических преобразований в России.
--------------------------------
<1> Бжезинский 3. Великая шахматная доска. М., 1998. С. 51.
Таким образом, 8 декабря 1991 г. Соглашение, подписанное главами трех славянских республик - России, Белоруссии и Украины, официально оформило уже состоявшуюся "кончину" СССР. В отличие от большинства россиян, которые до сих пор считают, что одна-единственная декларация могла развалить ядерную державу с огромной армией и мощными структурами госбезопасности, жители Прибалтики, Беларуси, Украины, Казахстана, Грузии, других бывших союзных республик твердо знают, что судьба единого Союза ССР была решена намного раньше <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Почему все случилось именно в Беловежье? Причем так быстро и неожиданно, что стали поговаривать о "тайном сговоре за спиной Горбачева"? На самом деле никакой тайны не было. Спецслужбы, охранявшие Вискули, исправно все докладывали Президенту СССР.
Поначалу Б.Н. Ельцин и лидер Белорусии С.С. Шушкевич все еще надеялись уговорить украинского Президента Л.М. Кравчука сохранить хоть в каком-нибудь виде Союз (ведь, как известно, в свое время Б.Н. Ельцин не просто сказал "Союзу - быть", но даже 17 августа 1991 г. парафировал проект Союзного договора и планировал его подписать 19 августа 1991 г.). Однако украинский Президент не желал даже слышать слово "Союз". Наконец нашли формулу - "Содружество" как способ сосуществования государств в одном экономическом, политическом, военном пространстве.
Вопреки распространенному мнению о том, что российская делегация прибыла в Вискули с готовым текстом, не было не только текста, но даже компьютеров и ксероксов: рукописи перепечатывали на электрической машинке, размножали в трех экземплярах с помощью телефакса. Президенты поручили экспертам готовить документы в соответствии с моделью "содружества". Общий смысл был ясен, но важно было найти для него необходимую юридическую форму. Все решило то обстоятельство, что в Вискулях собрались три из четырех республик - учредителей СССР в 1922 г.: Россия, Белоруссия, Украина. Четвертой была Закавказская Федерация, которая прекратила существование в 1936 г., а все члены бывшей ЗСФСР уже вышли из состава Союза (Грузия - 9 апреля, Азербайджан - 30 августа, Армения - 21 сентября 1991 г.). Очевидно, что трое из четырех "отцов-основателей" имели право обсуждать судьбу Союза.
В итоге родилась формула соглашения, которая состояла из двух частей. Первое: государства-учредители констатируют факт "смерти" образованного ими государства - Союза ССР. Второе: Россия, Украина и Белоруссия (опять же в качестве учредителей) объявляют о создании нового объединения - Содружества Независимых Государств.
|
|
|
Когда, наконец, была готова согласованная "болванка" текста, ее размножили на телефаксе в трех экземплярах и эти рулоны понесли через коридор в другую комнату, где отдельно от всех находились Ельцин, Кравчук и Шушкевич. С ними в тот момент не было ни экспертов, ни советников. От президентов бумаги возвращались с вопросами, пометками, предложениями. Страницы снова исправлялись, множились - и так по несколько раз, пока не пришли к выводу - да, это и есть выход из тупика.
Затем было решено связаться с Н.А. Назарбаевым, Президентом Казахстана, попросить его срочно прилететь. Было важно опереться на поддержку этого авторитетного лидера. Однако Назарбаев, несмотря на приглашение, так и не приехал, остался в Москве, в резиденции М.С. Горбачева. Говорят, что Горбачев тогда обещал Назарбаеву пост премьер-министра СССР, вдобавок оба президента отказывались верить, что Союз, что называется, на ладан дышит.
Так и не дождавшись Президента Казахстана, Б.Н. Ельцин, Л.А. Кравчук и С.С. Шушкевич подписали Соглашение об образовании СНГ. Подписав Соглашение, решили позвонить М.С. Горбачеву и Дж. Бушу-старшему. Телефонисты "спецкоммутатора" довольно долго разыскивали хозяина Кремля, а Белый дом соединился почти сразу. В итоге часть разговора шла параллельно: Ельцин с Бушем, Шушкевич с Горбачевым.
Узнав о произошедшем, Горбачев сразу обратился к армии. Он вплоть до своей добровольной отставки 26 декабря 1991 г. обзванивал командующих округов. Но военные не откликнулись. Все это очень напоминало историю Николая II в 1917 г., когда царь из Ставки Верховного главнокомандования обратился к войскам, а военные единодушно высказались за его отречение от престола.
Как непосредственный участник декабрьских событий 1991 г., автор настоящего учебника помнит, что российская делегация возвращалась из Минска в Москву в противоречивом настроении. С одной стороны, все понимали, что удалось предотвратить развитие ситуации по "югославскому сценарию" - кровавых межнациональных военных конфликтов между частями одного государства. А ведь первые звонки этого кошмарного спектакля уже звенели тогда по всей территории страны - в Нагорном Карабахе и Приднестровье, Северной Осетии и Чечено-Ингушетии. Но в то же время было ощущение огромной, невосполнимой утраты и тревоги.
|
|
|
Точку в юридическом оформлении распада СССР поставили Верховные Советы России, Украины и Белоруссии, которые практически единогласно ратифицировали Соглашение об образовании Содружества Независимых Государств. Вскоре к СНГ присоединились все, кроме Прибалтийских республик и Грузии.
25 - 26 декабря 1991 г. Верховный Совет СССР юридически подтвердил факт распада Союза и проголосовал за прекращение полномочий союзных органов государственной власти.
На этом фоне в России шел процесс борьбы с центробежными тенденциями автономий <1>. Знаменательной вехой на этом пути стал Федеративный договор, принятый 31 марта 1992 г. и включенный 10 апреля 1992 г. в Конституцию РСФСР 1978 г. как ее составная часть.
--------------------------------
<1> Из исторического контекста начала 1990-х годов становится ясно, почему идея государственного суверенитета (в ограниченном виде) субъектов Российской Федерации была записана в текст новой российской Конституции без использования термина "суверенитет" - а именно в форме, предложенной ст. 73: "Вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации субъекты Российской Федерации обладают всей полнотой государственной власти".
Этот договор не является учредительным, так как по сути и по форме он представляет собой три договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти различных субъектов Федерации ("суверенных республик в составе Российской Федерации"; "краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга Российской Федерации"; "автономной области, автономных округов в составе Российской Федерации").
|
|
|
Но процессы распада все-таки затронули и Россию: Татарстан и Чечня отказались подписывать Федеративный договор. И если руководство Республики Татарстан проявило политическую мудрость, подписав с органами государственной власти Российской Федерации в 1994 г. Договор о разграничении предметов ведения и полномочий, то Чеченская Республика встала на путь вооруженного сепаратизма.
Принятие в 1993 г. новой Конституции РФ стало актом, свидетельствующим о выборе России в пользу демократии, федерализма и правового государства.
Таким образом, на протяжении российской истории можно выделить как минимум три переломных момента, когда страна стояла перед федеративным выбором: первая четверть XIX в. (Александр I), первая четверть XX в. (советская модель федерации) и, наконец, начало 90-х годов XX в., когда появились реальные надежды на переустройство Российского государства на подлинно федеративных началах.
§ 2. Природа российского федерализма
По способу образования федерации принято разделять на договорные и конституционные. Первые образуются путем заключения договора между участниками будущей федерации, вторые - путем принятия конституции нового государства.
Несмотря на условность такого деления (очень часто оба начала переплетаются - сначала декларируется образование федерации в виде договора, декларации или иного документа, а затем создается конституция, в которую декларация входит в виде составной части), дискуссии о договорной или конституционной природе Российской Федерации имеют глубокое теоретическое и прикладное значение, как для отечественной науки конституционного права, так и для всего комплекса общественных наук.
В отличие от СССР, созданного 30 декабря 1922 г. на основе Договора об образовании СССР, современная Российская Федерация носит конституционный характер.
Таким образом, закрепив конституционную природу российского федерализма, Конституция РФ 1993 г. поставила точку в возможных дискуссиях, совершенно определенно закрепив характер федеративного устройства России <1>, и не оставила конституционно-правового аргументационного поля для разногласий по поводу природы федерации в России.
--------------------------------
<1> См., например: Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. С. 305 - 306; Баглай М.В., Туманов В.А. Малая энциклопедия конституционного права. М., 1998. С. 482 - 484; Эбзеев Б.С., Карапетян Л.М. Российский федерализм: равноправие и асимметрия конституционного статуса субъектов // Государство и право. 1995. N 3. С. 8; Карапетян Л.М. Федеративное устройство Российского государства. М., 2001; и др.
|
|
|
Помимо собственно правовых аргументов, причиной для довольно долгого сохранения разночтений выступали такие факторы, как преувеличение роли Федеративного договора от 31 марта 1992 г. в конституировании нового российского федерализма, а также неадекватное понимание смысла и целей договорной практики разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации, помноженные на политические амбиции ряда представителей региональных элит.
Теоретические построения, направленные на преувеличение роли Федеративного договора 1992 г. и обоснование позиции, согласно которой принятие этого документа существенно меняет правовую природу Российской Федерации, были вызваны к жизни конкретными историческими условиями, когда ослабление центра привело к росту претензий региональных органов власти на политическую и экономическую самостоятельность вплоть до сепаратизма <1>. Однако концепция "договорной федерации", по мнению многих экспертов, является потенциально опасной для целостности государства. Ведь из того факта, что федерация создана волей договаривающихся сторон, следует логический вывод о возможности денонсации или выхода какого-либо участника из договора. В отличие от него федеральная конституция, принятая на всенародном референдуме и являющаяся выражением воли не регионов, а граждан, не может быть отвергнута или "денонсирована" ни одним из субъектов федерации.
--------------------------------
<1> Например, в одном из интервью бывший Президент Республики Татарстан М.Ш. Шаймиев высказывал мысль, что Федеративный договор доминирует над Конституцией РФ и Конституцией Республики Татарстан (Литературная газета. 1994. 30 марта), а председатель Госсовета Республики Татарстан Ф. Мухаметшин называл договор, заключенный между Российской Федерацией и Республикой Татарстан в феврале 1994 г., межгосударственным (Мухаметшин Ф.Х. Казань за реальный федерализм // Независимая газета. 2000. 15 февраля).
Федеративный договор, как уже отмечалось, не носил учредительного характера и не являлся договором об образовании нового государства. Как отмечает Б.С. Эбзеев, "строго говоря, это не "федеративный" договор, а договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации, главная цель которого заключалась в рационализации государственной власти путем ее децентрализации, обеспечении условий демократического развития российской государственности при безусловном сохранении ее единства и целостности" <1>.
--------------------------------
<1> См.: Эбзеев Б.С. Предисловие // Карапетян Л.М. Федеративное устройство Российского государства. С. 52 - 54.
Как напоминает Б.С. Эбзеев, в основе Федеративного договора лежали пять принципиальных положений:
- признание в качестве субъектов Российской Федерации не только национально-государственных и национально-территориальных, но и административно-территориальных единиц "высшего звена";
- равенство конституционно-правового статуса субъектов Российской Федерации - национальных и территориальных;
- наличие общефедерального масштаба прав человека и признание равенства прав и свобод независимо от этнической, конфессиональной или иной принадлежности граждан на всей территории Российской Федерации;
- единство экономического, политического и конституционно-правового пространства федерации;
- сочетание единства и целостности федеративного государства с максимальной самостоятельностью составляющих его субъектов <1>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 81.
При этом важно помнить, что сами договоры при подписании исходили из уже существовавшей федерации, а потому не могли повлиять на ее конституционно-правовой статус. Договоры были подписаны в период "парада суверенитетов", когда республики в составе Российской Федерации принимали в одностороннем порядке декларации о своем государственном суверенитете. Но Федеративный договор, заключенный между органами власти Российской Федерации и органами власти республик, не изменил их статуса и не стал формой признания их государственного суверенитета <1>.
--------------------------------
<1> Баглай М.В., Туманов В.А. Малая энциклопедия конституционного права. С. 482 - 484.
Несмотря на противоречивость в практике реализации, Федеративный договор в целом (как политический документ) сыграл положительную роль в купировании центробежных тенденций начала 1990-х годов и сохранении единой Российской Федерации. Многие его положения, прежде всего о разделении предметов ведения на три группы: федеральные, совместные и предметы ведения субъектов Федерации, были восприняты новой Конституцией РФ. Но сам Федеративный договор не является составной частью новой Конституции, не имеет равнозначной с ней юридической силы. В разд. II "Заключительные и переходные положения" (п. 1) Конституции РФ указано, что в случае несоответствия положений Федеративного договора положениям нового Основного Закона страны действуют положения Конституции РФ.
Федерация всегда балансирует на грани между излишней централизацией вплоть до унитаризма и децентрализацией вплоть до распада. Задачу согласования интересов федерации, регионов и граждан, нахождения баланса между разновекторными влияниями различных политических сил решает конституция, которая закрепляет правовое положение федерации и ее субъектов, определяет основы их взаимоотношений между собой.
Кроме того, как указывалось выше, в вопросе о природе федерации не должно сбивать с толку и развитие в середине 1990-х годов практики заключения между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации договоров о разграничении предметов ведения и полномочий.
Как известно, договорное разграничение полномочий федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Федерации по конкретным предметам совместного ведения относится к основам конституционного строя и базируется на норме ч. 3 ст. 11 Конституции РФ о том, что разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Федерации и ее субъектов осуществляется наряду с Конституцией и Федеративным договором также "иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий".
Очевидно, что положение о возможности разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Федерации Конституцией, Федеративным и иными договорами не изменяет существующей природы Федерации. Современная Россия имеет конституционную природу и только в рамках федеральной Конституции могут обсуждаться вопросы статуса территорий, изменения административных границ или объема полномочий субъектов.
В связи с этим важно помнить, что согласно ч. 1 ст. 15 Конституции федеральная Конституция имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории России. По предметам ведения Российской Федерации также имеют прямое действие федеральные конституционные и федеральные законы (ч. 1 ст. 76 Конституции РФ). Следовательно, Конституция РФ, Федеративный и иные договоры имеют разное правовое значение в регулировании государственного устройства страны. И доминирующее значение занимает Конституция РФ, которая устанавливает именно конституционную, а не договорно-конституционную или договорную природу нашей Федерации.
Нельзя не отметить, что оппоненты практики договорного разграничения предметов ведения и полномочий усматривают в этих документах вместо акта, устанавливающего полномочия и ответственность различных уровней власти, некие "соглашения части и целого". Но подобных документов в правовой системе России не было и нет. Само представление о возможности заключения какого-либо договора между Российской Федерацией в целом и ее субъектом как равноправными государствами является правовым и политическим нонсенсом. Конституция РФ закрепила равноправие субъектов Федерации между собой и во взаимоотношениях с федеральным центром, а не их равноправие с федеративным государством, в котором они состоят.
Договоры о разграничении предметов ведения и полномочий при всей их важности носят по отношению к Конституции РФ подчиненный характер и не могут толковаться как какое-либо изменение установленного в ней правового статуса Федерации и ее субъектов, а также как изменение принципа равноправия субъектов Федерации <1>.
--------------------------------
<1> По состоянию на 1 января 1999 г. было заключено 42 договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти 46 субъектов Российской Федерации, 262 соглашения о разграничении полномочий по конкретным предметам совместного ведения между федеральными органами. В дальнейшем новые договоры с субъектами Федерации не заключались. В соответствии с положениями ч. 2 ст. 32 Федерального закона от 24 июня 1999 г. N 119-ФЗ "О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации" ранее принятые договоры и соглашения были приведены в соответствие с этим Законом в течение трех лет со дня его вступления в силу. В 2001 - 2002 гг. подписаны 28 двусторонних (трехсторонних) актов о прекращении действия ранее заключенных договоров. Статьей 5 Федерального закона от 4 июля 2003 г. N 95-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" было установлено, что действующие на момент его вступления в силу договоры о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации подлежат в течение двух лет утверждению федеральным законом, а если не будут утверждены, то по истечении указанного срока прекращают свое действие. В настоящее время действующим является один договор - с Республикой Татарстан. Таким образом, договор с Татарстаном прошел сложную процедуру "внутригосударственной ратификации" (т.е. процедуру утверждения договоров о разграничении предметов ведения и полномочий федеральным законом), выдержал испытание временем (не "растворился" среди многочисленных "технических" договоров и соглашений), вновь остался единственным и уникальным.
Например, Б.А. Страшун в подтверждение такой позиции пишет в своем комментарии к Постановлению Конституционного Суда РФ от 13 марта 1992 г. N 13-П: "Договоры между Российской Федерацией и ее субъектами носят не международный, а внутригосударственный характер. Они ни в коем случае не могут иметь преимущества перед Конституцией, не могут быть главным регулятором отношений между федерацией и ее субъектами. Главным регулятором таких отношений остается Конституция" <1>.
--------------------------------
<1> См.: Комментарий к Постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации: В 2 т. / Отв. ред. Б.С. Эбзеев. М., 2000. Т. 1: Государственная власть и местное самоуправление. С. 226.
Представляется, что причиной негативного отношения к договорам является традиционное для обыденного сознания смешение понятий "равенство" и "равноправие", а также непонимание того факта, что, обладая равным объемом возможных прав, субъекты вольны реализовывать свои правовые возможности с разной степенью полноты. Последнее обстоятельство никоим образом не нарушает принципа их равноправия. Как известно, все граждане имеют право вступать в брак, но тот факт, что некоторые из граждан не реализовали это право, не делает их "менее равными" по сравнению с теми, кто создал семью.
При оценке значения договоров важно понимать, что эти документы являются не только конституционным инструментом разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов, но также и важнейшим инструментом развития федеративных отношений в целом, поскольку они способствуют укреплению и повышению эффективности деятельности органов государственной власти, обеспечивают согласование интересов Федерации и ее субъектов, дают возможность поиска и апробации новых экономических и правовых решений.
Тексты всех договоров, заключенных после 1995 г., включали обязательные нормы следующего содержания:
- при принятии соответствующих федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации нормативные правовые акты субъекта Федерации приводятся в соответствие с федеральными законами и нормативными правовыми актами Российской Федерации;
- законы и иные нормативные правовые акты субъекта Федерации, не приведенные в соответствие с федеральным законодательством, применению не подлежат;
- в случае противоречия между законами, нормативными правовыми актами субъекта Федерации и настоящим договором действуют нормы настоящего договора. Практическое значение договорного разграничения полномочий органов власти Федерации и ее субъектов по конкретным предметам совместного ведения для укрепления Федерации и развития федеративных отношений заключаются в следующем:
1. Договоры и соглашения позволяют "настраивать" единую государственную региональную политику на конкретные особенности региона, поскольку:
а) уже в процессе совместной работы над проектами договоров и соглашений федеральные и региональные власти не только определяют перечень наиболее существенных проблем региона, для решения которых требуется взаимодействие Центра и субъекта Федерации, но и вырабатывают эффективные механизмы их решения;
б) обобщение и систематизация конкретного опыта взаимодействия федерального центра и регионов в процессе подготовки и реализации договоров и соглашений помогают в разработке общефедеральных законов и иных нормативных правовых актов.
2. Договорные и согласительные процессы могут в случае необходимости помочь решать проблемы нормализации взаимоотношений сложных (так называемых "составных") субъектов Федерации.
3. Договоры позволяют постепенно готовить юридическую базу для развития процесса укрупнения субъектов Федерации.
4. В определенной степени договоры помогали разрешать и проблему "пробельности" существующего федерального законодательства. На протяжении 1996 - 1998 гг. эти акты оперативно заполняли пробелы в федеральных законах по конкретным предметам совместного ведения, а в случае принятия соответствующего федерального закона - действовали в части, ему не противоречащей, т.е. реализовывалось верховенство норм федерального закона над нормами договора.
Несколько особо, хотя и в связи с обсуждаемой проблемой, стоит вопрос о субординации федерального законодательства и договоров с субъектами Федерации. Возможно выделить как минимум три пары отношений и, соответственно, три юридические проблемы: как соотносятся Конституция РФ 1993 г. и Федеративный договор? Как соотносятся Федеративный договор и федеральный закон? Как соотносятся федеральный закон и договор о разграничении предметов ведения и полномочий?
Первая проблема, как уже показано выше, разрешена в самой Конституции РФ: Федеративный договор действует лишь в части, ей не противоречащей, что еще раз доказывает - Российская Федерация не была создана на основе добровольного согласия всех ее субъектов, а была и остается целостным и неделимым государством.
Решение второй проблемы - о соотношении Федеративного договора и федерального закона - вытекает из вышесказанного. Поскольку Федеративный договор в части, не противоречащей Конституции РФ, остается действующим, то в этой части все федеральные законы должны ему соответствовать.
Наконец, третья, наиболее сложная проблема - как соотносятся нормы федерального закона и нормы договора о разграничении предметов ведения и полномочий.
Рассматриваемая проблема, как известно, до 8 июля 2003 г. (т.е. до вступления в силу положений п. 9 ст. 26.7 Федерального закона от 4 июля 2003 г. N 95-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации") вообще не выступала объектом специального внимания законодателя - ни в одном нормативном правовом акте этот вопрос разрешен не был.
Очевидно, что нормы федерального закона должны обладать приоритетом перед нормой договора о разграничении предметов ведения и полномочий. Поэтому во всех подписанных в середине 1990-х годов договорах использовалась формула: "...если иное не установлено федеральным законом". В случае принятия соответствующего федерального закона по предметам совместного ведения нормы договоров, не приведенные в соответствие с ним, перестают действовать. Из этого следует, что именно договорный процесс стимулирует законодателей быстрее принимать законы в области федеративных отношений, причем принимать такие законы, которые соответствовали бы реальным требованиям жизни. В иерархии нормативных правовых актов договоры должны находиться в группе документов, подписываемых главой государства, т.е. она "ниже" федеральных законов, но выше актов правительства и иных подзаконных актов. При этом важно подчеркнуть, что договоры непосредственно основываются на Конституции РФ и регламентируют лишь одну группу отношений: разграничивают предметы ведения и полномочия между федеральными и региональными органами государственной власти.
Однако, как уже указывалось выше, в дальнейшем федеральный законодатель пошел несколько иным путем. В п. 9 ст. 26.7 Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" закреплена норма, согласно которой "договор о разграничении полномочий имеет силу федерального закона".
Представляется, что такой подход, с учетом положений ст. 76 Конституции РФ о верховенстве законов субъектов Федерации по предметам исключительного ведения субъекта Федерации, несет в себе риски дисбаланса.
Таким образом, ни заключение в 1992 г. Федеративного договора, ни развитие в 1994 - 1998 гг. договорной практики разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации не изменили и не могли изменить конституционную природу Федерации в России.
|
|
|
