Борьба за Хиру

Первые военные успехи в Сирии настроили Умара на организацию похода в Сасанидские владения. Но призыв его был встречен без энтузиазма: наиболее энергичные и воинственно настроенные мединцы уже ушли в Сирию. Лишь на четвертый день нашелся один доброволец, да и тот не из ансаров или мухаджиров, а из племени сакиф, некий Абу Убайд ибн Мас‘уд. Постепенно набралось около 1000 человек. Умар назначил командующим этого безвестного сакифа за то, что он первым отозвался на его призыв.

В Ктесифоне после длительного периода смут и частых дворцовых переворотов положение, наконец, стабилизировалось. За год, прошедший после провозглашения в Истахре десятилетнего Йездигерда царем, его покровителю, испехбеду Хорасана Рустаму, удалось утвердить его власть над большей частью Ирана, и теперь он мог заняться аравийским пограничьем, которому Сасаниды никогда не придавали серьезного значения: опасность обычно грозила с запада или востока, но только не отсюда. Рустам разослал уполномоченных в захваченные арабами районы и условился о дне общего выступления, к которому была бы готова армия, собираемая в Ктесифоне Джалинусом (Галеном? ). В Нижний Бехкубад (куда входила и Хира) был послан бывший наместник Уллайса Джабан, а Нарсе, двоюродный брат Хосрова Парвиза, прибыл в свой родовой удел в Каскаре (Кашкаре) около Зандаверда.

В распоряжении ал-Мусанны, оставленного Халидом в Хире, было несколько тысяч воинов. Выступление знати (азатов) сразу во всех рустаках в сочетании с ударом регулярного войска по основным силам ал-Мусанны, безусловно, сразу уничтожило бы их. Но Джабан не дождался обусловленного срока и начал восстание, его примеру последовали в других рустаках.

Мелкие арабские отряды ретировались за Евфрат, к главным силам в Хире, но и здесь ал-Мусанне не удалось организовать сопротивление, ему пришлось оставить Хиру без боя и отступить к Хаффану, ближе к своим кочевьям, где не грозила опасность окружения, и можно было не бояться преследования. Действительно, Джабан продвинулся из Хиры на юг до границы оазиса и встал лагерем около крепостцы ан-Намарик.

Сконцентрировав все силы в Хаффане, ал-Мусанна не предпринимал никаких действий в ожидании подкреплений из Медины. Абу Убайд подошел через несколько дней, став по распоряжению Умара командующим объединенным войском. Численность отряда Абу Убайда определяется различно: от одной тысячи до четырех или пяти тысяч (не исключено, что последняя цифра относится к объединенному войску). Этих сил было достаточно, чтобы начать активные действия.

Дав своему отряду несколько дней отдыха в Хаффане, Абу Убайд всеми силами нанес удар по лагерю Джабана в ан-Намарике. Сражение окончилось победой мусульман. Сам Джабан попал в плен, но освободился за скромный выкуп, так как человек, захвативший его, не знал, кто попал в его руки.

Часть разгромленного войска Джабана бежала к Нарсе, вокруг которого концентрировались повстанцы из округов Барусма, Заваби и Джубар. Восставшие надеялись на скорый приход армии Джалинуса, но Абу Убайд опередил ее и в степи, в местности с арабским названием ас-Сакатийа, находившейся, по-видимому, между Хирой и Зандавердом, разгромил Нарсе. Нарсе бежал, оставив лагерь со всем имуществом, а в амбарах его поместья победители захватили большие запасы зерна. Его раздали обитавшим в этом районе арабам и местным крестьянам. Зандаверд был основательно разрушен и после этого не восстановился. Арабы стали хозяевами значительной части Вавилонии: владетели Барусма, Джубара и Заваби поспешили изъявить покорность и обязались по-прежнему платить джизью по четыре дирхема с человека.

Абу Убайд вышел навстречу персидскому войску, столкнулся с ним где-то в районе Вавилона и вынужден был отступить за Евфрат у современной эль-Куфы. Персы, следуя за ним, остановились на другом берегу. Противников разделял наплавной мост. Персидский командующий, следуя принятому обычаю, предложил Абу Убайду как слабейшему выбрать место сражения. Абу Убайд из гордости выбрал худшую позицию, переправившись на сторону персидской армии.

На восточном берегу мусульманская армия оказалась в затруднительном положении: перед ней стоял превосходящий по численности противник, а возможности маневра были ограниченны.

В субботу 26 ноября началась ожесточенная битва, исход которой долгое время был неясен. Арабы отбивали все атаки, нанося противнику значительный урон, но много хлопот им причинял боевой слон. Абу Убайд сам вышел против него и отрубил хобот, но был затоптан обезумевшим от боли животным (по другим данным, слон упал и задавил его). Один за другим брали знамя и гибли назначенные перед боем заместители из его родного племени сакиф, в том числе брат и сын. В момент, когда арабы стали подаваться под натиском противника, один из мусульманских воинов, желая заставить своих собратьев биться до конца, перерубил канат, связывавший суда, и мост распался. Однако результат получился обратным – началась паника, мусульманские воины, давя друг друга, стали бросаться в воду и тонуть, персы избивали бегущих. Только мужество ал-Мусанны спасло их от полного истребления: с небольшой группой храбрецов он прикрыл бегущих, дал возможность восстановить мост и до последнего прикрывал отступление.

Арабская армия потеряла убитыми и утонувшими от 1800 до 4000 человек, среди оставшихся в живых было много раненых. Такое жестокое поражение после нескольких легких побед и богатой добычи повергло в уныние мединских добровольцев, и они, не заботясь о дальнейшей судьбе раненого ал-Мусанны и других товарищей по оружию, бежали в Медину. Всего ал-Мусанну покинуло около 2000 человек, у него осталось только 3000 воинов (видимо, в основном соплеменников), и он ушел из Хиры в родные кочевья Зу-Кара и Барика. Мусульманскую армию спасло от окончательного уничтожения только то, что Бахман в первый момент не стал ее преследовать, дав отдых своей также сильно пострадавшей армии, а потом получил из столицы неблагоприятные известия и вынужден был возвратиться.

Прибытие беглецов с печальной вестью о гибели многих мединцев повергло город в траур. Умар, желая ослабить впечатление от поражения, сделал вид, что ничего особенного не произошло. Поражение отбило у всех охоту искать славы и богатства в походах. Прежний ореол непобедимости Сасанидов расцветился свежими, яркими красками. Около полугода никто не откликался на призывы халифа помочь собратьям в Ираке, хотя для участия в военных действиях в Сирии, где мусульмане одерживали верх, добровольцы находились.

Через несколько месяцев Умару удалось сторговаться с Джариром ибн Абдаллахом, вождем племени баджила, который принял ислам незадолго до кончины Мухаммада, остался верен исламу во время ридды, участвовал в походе Халида на Ирак, а после его ухода в Сирию возвратился в родной ас-Сарат. Какая-то часть племени не признавала его главенства, и ему было важно получить от халифа назначение амиром племени. Сначала Джарир отказывался идти куда-нибудь, кроме Сирии, и согласился идти в Ирак только тогда, когда Умар пообещал ему кроме обычной доли добычи еще и четверть хумса. Понятно, что после этого авторитет Джарира у его соплеменников значительно возрос.

Джариру удалось собрать под свое знамя около 700 баджилитов, а Умар присоединил к нему еще 700 аздитов и кинанитов, собиравшихся идти в Сирию. Второй фигурой, вокруг которой группировалось разноплеменное войско, был Исма ибн Абдаллах ад-Дабби, также участвовавший в иракском походе Халида. Крупнейшей племенной группой были тамимиты – около 1000 человек, но не они, а именно баджилиты были организующим ядром войска. Всего набралось 3–4 тыс. воинов, командование которыми Умар поручил Джариру.

Основные силы ал-Мусанны в это время находились в степи у Хаффана (Мардж ас-Сабах), а в Хире, остававшейся в руках мусульман, располагался передовой отряд во главе с Баширом ибн Абдаллахом, одним из военачальников Халида. После подхода подкреплений из Медины общая численность мусульманского войска удвоилась и достигла 7–8 тыс. человек, но единства в нем не было, так как Джарир претендовал на верховное командование, а ал-Мусанна справедливо считал себя хозяином положения. Поэтому Джарир и Исма стали отдельными лагерями.

Усиление арабов обеспокоило Ктесифон. Рустам, фактический хозяин положения в столице при несовершеннолетнем Йездигерде III, выслал против арабов двенадцатитысячную армию под командованием Михрана, подкрепленную тремя боевыми слонами.

Узнав от разведчиков о приближении Михрана, ал-Мусанна распорядился о соединении всех отрядов севернее Хиры. Сюда на помощь ал-Мусанне пришли еще отряды арабов-христиан из бану таглиб и ан-намир. Михран на правах более сильной стороны предложил арабам выбирать место боя. Наученные горьким опытом предыдущего сражения, они предпочли остаться на месте и предоставить Михрану переправиться через Евфрат. Сражение начали мусульмане, но персы устояли, отбросили нападавших и опрокинули центр. Ал-Мусанна, стоя в потоке бегущих, кричал: «Ко мне! Ко мне! Я – ал-Мусанна! » В этой схватке, где обе стороны перемешались, а горячий ветер из пустыни затянул желтой пылью, поднятой сражающимися, все поле битвы, лишив командующих возможности управлять войсками, когда был смертельно ранен брат ал-Мусанны, командовавший пешими, – Мас‘уд, ал-Мусанне все-таки удалось остановить бегство. Исход сражения решил прорыв ал-Мусанны к мосту, лишивший персидскую армию возможности отступления. Несмотря на это, персы не бросились к реке в паническом бегстве, а продолжали сражаться. В бою погиб сам Михран, и, видимо, только это решило исход сражения в пользу мусульман, но остатки персидской армии не бежали, а отошли в порядке. Битва закончилась к вечеру, и мусульмане возвратились в свой лагерь. На утро мусульмане начали преследование и дошли до канала ас-Сиб, примерно в 50 км от Евфрата. Это сражение датируется сафаром 14/27. 111–24. IV 635 г., что подтверждается упоминанием сильного ветра из пустыни, характерного в этих местах начиная с апреля. Отступление разгромленной персидской армии открыло мусульманам возможность совершить несколько дальних рейдов за Анбар и даже до Тигра у селения Багдад.