Еще одна возможность (Луки 24)

Трое мужчин, тесно прижавшись друг к другу, сидели в углу на полу. Золотые лучики солнечного света пробивались сквозь трещины в ставнях и отбрасывали на пыльный пол яркие пятна света. Светало, но они уже долгие часы не спали и все сидели, вглядываясь в темноту.

"Кто бы мог подумать?" — произнес Варфоломей, размышляя вслух. — "Еще неделю назад нас приветствовали с пальмовыми ветвями, радостными восклицаниями и всеобщим восторгом."

"Не бойся, о дочь Сиона: вот Царь твой грядет к тебе, сидя на молодом осле," — произнес Филипп скорее для самого себя, чем для остальных.

Варфоломей ударил кулаком о пол. "Почему мы ничего не заметили? Мы остановили бы Иуду, если б знали."

Филипп пожал плечами: "Мы никак не могли знать. Иуда наверняка давно замышлял это. Видели, как приветствовали его стражники? Они вели себя, как давние его друзья."

"Иосиф сказал мне, что первосвященник заплатил Иуде за его старания тридцать серебренников," — при этих словах глаза Варфоломей наполнились слезами.

"Что ж, Иуда получил по заслугам. Я слышал, его нашли висящим на дереве. Повесился," — сказал Филипп, надеясь, что эта новость хоть как-то утишит гнев по поводу предательства бывшего товарища.

"Мы все заслуживаем смерти", — вступил Петр, впервые подав голос. — "Я вел себя не лучше. Когда Господин попросил меня молиться вместе с Ним в саду, я заснул. Мы все заснули. Если бы мы тогда бодрствовали, все могло быть иначе. Мы даже не смогли не заснуть, когда Ему так это было нужно."

Петр помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: "И когда я потом сидел во дворе дома первосвященника и служанка спросила меня, не я ли был с Ним, я ответил, что нет. Какой смысл признаваться в связи с осужденным Человеком? Я отрекся от Него трижды".

"Но знаете, что хуже всего? Иисус знал об этом. Он знал. Он знал, что я сделаю это", — Петр в упор посмотрел на своих товарищей: темные тени в сумрачной комнате. — "В тот вечер, когда Он омывал нам ноги, Он все знал. Он сказал мне, что я предам Его трижды. И знал о том, что замышлял Иуда. Как будто Он хотел, чтобы это случилось. Я не понимаю как, но Он знал. Знал о том, что каждый из нас по—своему предаст Его."

Тишина повисла в комнате. Сейчас их близкая дружба не позволяла обелить себя. Каждый знал, о чем думали другие и как они поступили сами. Никто не прятался за завесой лжи и притворства.

Для чего им теперь было жить? Они все покинули свои дома, чтобы следовать за Господином. Они поверили в то, что Он Мессия и что они были частью того огромного нового царства, которое Он принес, чтобы изменить мир. Сейчас все было кончено, и все они были так или иначе виноваты в этом.

"Как бы я хотел вернуться туда. Я должен был остаться подле Него у Креста," — сказал Варфоломей несколько минут спустя. — "У меня не хватило смелости сделать это. Его мать с Ним осталась, а я нет..."

"Все мы отличились, независимо от того, были мы с Ним до конца или нет", — вмешался Петр. — "Вчера стражники пришли в дом моего дяди и спрашивали обо мне. Он сказал им, что не видел меня очень давно, но они все равно устроили обыск и перевернули вверх дном весь дом."

"Как вы думаете, нам лучше держаться вместе или разойтись по одиночке?" — спросил Филипп. Им нужно было как-то собраться с мыслями. Троим мужчинам угрожала серьезная опасность.

Город кишел солдатами и негодующими фарисеями и книжниками. Священники и римские солдаты заключили между собой немыслимый, но зловещий союз. А теперь, когда их руки оказались в крови, они хотели скорее покончить с этим. Они не желали, чтобы "дело Христа" снова возникло, а остававшиеся ученики были частью этого дела.

"Не знаю... Не думаю, что мы смогли бы что—либо сделать для спасения Господина," — сказал Варфоломей, не обращая внимания на вопрос Филиппа.

"Я наблюдал за Ним. Было похоже, что Он хотел умереть в ' завершение. Когда Пилат задавал Ему вопросы, Он не отвечал. Пилат долго настаивал. По—моему, он хотел отпустить Господина, но Тот не произнес ни слова."

Они снова погрузились в молчание. Они то печалились о Господине, то исполнялись презрением и гневом к тому, кто Его предал. Но более всего их тяготило невыносимое бремя: каждый из них предал Господина. Трусость, малодушие и слабость уже не были для них отвлеченными качествами, присущими другим, послабее, людям.

Боль, которую испытывал каждый, отбила у них охоту показывать пальцем и обвинять кого-то другого. Как только жестокий луч испытаний осветил их сердца, все их недостатки были безжалостно проявлены.

Они говорили очень долго, то впадая в уныние, обиду и разочарование, то затихая. Наконец, они сошлись на том, что находиться всем вместе было бы безопасней. Поодиночке их легко можно схватить. Держась вместе, они могли бы защитить друг друга.

Прошел почти целый день, прежде чем это решение стало известно всем ученикам. В Иерусалиме царил хаос. Мельница слухов работала вовсю. Ходили разные, противоречивые мнения. Некоторые говорили, что тело Иисуса украли ученики, другие говорили, что Он воскрес и что Его погребальные одежды так и остались свернутыми в гробнице.

Что бы это ни было, на третий день стало ясно одно: гробница, где был похоронен Господин, пуста. Петр сам побежал осмотреть ее. Он не мог объяснить увиденное. Почесывая затылок, он вышел из гробницы в раздумье.

Наконец, ученики собрались в условленном месте. Когда последний из них вошел, Иаков закрыл дверь на тяжелый деревянный засов. Теперь, если кто-то захочет проникнуть в дом, ему придется иметь дело с дубовой дверью толщиной в ладонь.

Иаков повернулся и оглядел своих товарищей. Впервые они собрались после ночи предательства. Как все они изменились!

Иаков увидел лицо Петра. Он казался довольно оживленным, даже веселым. Иаков поднял брови, недоумевая: трудно представить, что может сделать с человеком скорбь и чувство вины!

Петр откашлялся, прочищая горло, и обратился к собравшимся. Его лицо сияло широкой улыбкой, когда он начала "Так же, как и у вас, мое сердце рвалось на части. Но теперь я все понял." Ученики слушали, не улавливая, к чему он клонит. "Вчера мы с одним человеком, который тоже когда-то был учеником Господина, шли в Еммаус. Я был подавлен тем, что произошло, и хотел все бросить и забыть."

Филипп и Варфоломей удивленно переглянулись: ведь именно Петр, в конце концов, настоял на том, чтобы они все собрались в Иерусалиме.

"По пути к нам присоединился Человек, который, казалось, совершенно ничего не знал о случившемся. Мы стали рассказывать ему об этом." По мере повествования Петр становился все более взволнованным, помогая себе жестами.

"Наконец, мы остановились в одной гостинице поужинать. Когда мы сели за стол, Незнакомец взял хлеб, возблагодарил за него и раздал его нам. И вдруг с наших глаз как будто спала пелена. Это был Он! Этим Незнакомцем был Господин, но прежде, чем мы успели произнести слово, Он исчез из виду!"

"Ты уверен?" — спросил Андрей.

"Я не поверю в это, пока не увижу Его собственными глазами", — проворчал Фома, — "и почему вы сразу не узнали Его?"

"Пусть говорит, я хочу слышать", — вмешался Иаков. — "Это совпадает с тем, что говорила Мария Магдалина."

Прежде, чем Петр продолжил, в комнате прозвучал другой голос: "Мир вам!"

Разинув рот, широко раскрыв глаза, ученики застыли на месте, узнавая: это был Господин!

Он протянул к ним руки. Каждый из учеников узнал их. Сколько раз эти руки нежно обнимали их! Теперь на них были рваные шрамы. Нет, они не уродовали эти руки, а украшали!

Всеобщий возглас удивления вырвался из уст пораженных учеников, за которым последовало внезапное радостное откровение. Их глаза все еще были распахнуты, но в них уже не было страха. Волна пьянящей радости захлестнула их.

Петр видел, как Господин с любовью обводил всех взглядом, задерживаясь на каждом. Когда Его глаза достигли Петра, Господин посмотрел на него долго и проницательно. Петр почувствовал, как слезы подступают к его глазам. Он смотрел на Господина: "Я, Господь? После всего, что я сделал? Я? Ты хочешь доверять мне снова?"

Петру незачем было спрашивать это вслух, Господин прочел вопрос в его глазах. Он мягко кивнул, и Петр почувствовал, как его затопил поток Божьего доверия и любви. Слезы полились по щекам, и здоровенный рыбак, не стыдясь, упал к ногам своего Господина.

Оказанное доверие освобождает. Обманутое доверие разрушает.

Иисус доверил созидание Своей Церкви в неуверенные руки одиннадцати жалких неудачников. Дэвид УОТСОН точно описывает это:

"Ученики Иисуса были самыми обыкновенными людьми со всеми человеческими недостатками и изъянами, которые находим в себе и мы. Благодаря честности Евангелий ученики предстают перед нами тщеславными, себялюбивыми, любящими спорить, слабыми в вере, беспокойными, трусливыми, вспыльчивыми, необдуманно говорящими и поступающими, заносчивыми перед лицом искушений, сонливыми в молитве, нетерпеливыми с детьми, раздраженными из-за большого скопления людей, подавленными и разочарованными распятием. Мы замечаем, как медленно они усваивали и как быстро забывали самые тяжкие духовные уроки. Другими словами, они были такими же, как большинство нас! И все же, это были люди, которых Иисус избрал Своими учениками и будущими наставниками".

В самом деле, удивительно, что Бог избрал этих одиннадцать учеников, чтобы навсегда изменить мир. Но еще более поразителен тот факт, что Он избрал и употребляет нас! В Послании к Коринфянам Павел выражает свое удивление по поводу того, как Бог употребляет грешников: "Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божьей в лице Иисуса Христа. Но сокровище это мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам" (2Коринфянам 4:6—7).

Пример Иисуса—наставника, доверявшего Свое совершенное учение несовершенным людям, наверно, самый трудный для подражания. Иисус показывал, учил и поручал. А потом Он просто ушел! Впоследствии Апостол Павел делал так же. Действительно, чаще всего наставления Павла поступали из тюремных камер! Какой контраст с методами, используемыми нами сегодня!

Несмотря на то, что сами мы несовершенны, мы склонны требовать совершенства от других, прежде чем доверить им должность начальствующего. Долго же придется ждать! Практический опыт показывает, что мы только и делаем, что обучаем, обучаем и обучаем. Затем мы требуем от наших учеников подчинения, потому что они учились у нас. Другими словами, мы хотим, чтобы наши ученики работали на наше служение. По крайней мере, до тех пор, пока они не станут доставлять нам хлопоты.

Каков же результат нашего наставничества, если мы не освобождаем их для собственного служения? Много ли тех, кто после обучения был освобожден для собственного служения или служения наравне с нашим, или даже, наше превосходящего? Радуемся ли мы, когда видим, как другие начинают собственные служения, даже если они никогда уже не будут подчиняться нам, как наставникам? Ликуем ли мы или опасаемся, когда они превосходят нас, как руководители, и по масштабу и по силе влияния?

Тот, Кто был совершенным Наставником, не только обучал, Он доверял. Более того, Ему доставляло радость заявлять, что Его ученики будут совершать более великие дела, чем дела их Учителя.

Обычный аргумент против освобождения будущих, особенно, молодых лидеров для занятия ими руководящих ролей — что у них нет достаточного опыта. Но возникает вопрос: откуда появится этот опыт, если им не позволяют обрести его практически!

Может, некоторые руководители остерегаются доверять другим, а особенно, молодым бразды правления из-за того, что те могут ошибиться и навлечь упрек на доверившего им ответственный пост? Но ведь подобные страхи уходят корнями в эгоистичное желание уберечь собственную репутацию, а не в искреннее стремление удержать молодого человека от слишком раннего вступления в должность.

Служащий руководитель всегда противится побуждению чрезмерно строгими требованиями нагружать будущих наставников. Он хочет освободить их, а не угнетать слишком тяжелым бременем. Он понимает, что главная задача руководства состоит в создании атмосферы доверия и свободы. Только в такой среде руководитель сможет полностью реализовать свой потенциал.

Очень часто лидеры поступают прямо противоположно. Они воздвигают систему чрезмерных требований, вроде бы для того, чтобы лучше подготовить перспективного молодого человека. Но печальная ирония заключается в том, что если бы такому учителю пришлось столкнуться с подобными требованиями в молодости, он вряд ли смог бы их выполнить.

Доверие — самый хрупкий элемент в структуре здоровых взаимоотношений. (Из лекций Тома Маршалла, прочитанных в Амстердаме в мае 1987 года.) Служащий наставник сознает, что уважение и доверие всегда идут рука об руку. Поэтому, он стремится уважать своих учеников, проявляя к ним доверие и тем самым подтверждая, что сам заслуживает его. Такое доверие лучше всего выражается в обучении последователя, а затем в высвобождении его для возрастания в служении руководителя.

Плотский лидер будет настаивать на том, чтобы его последователи доверяли ему, и в то же время осуждать тех, кто попытается поставить под сомнение его авторитет. Мыслящий таким образом руководитель упускает из виду, что ученики не долго будут следовать за тем, кому не доверяют. Более того, доверие, требуемое от других, но другим не оказываемое, рождает у ученика чувство угнетенности и совершаемого над ним насилия.

Это подводит нас к важному принципу: инициатива проявления доверия должна принадлежать человеку, обладающему самым большим авторитетом. (Из лекций Тома Маршалла, прочитанных в Амстердаме в мае 1987 года.) Наставник с почтением относится к своим ученикам, доказывая тем самым свою надежность. Когда же он обманывает их доверие, то это становится позором и бесчестьем для них также.

Бог сознательно доверил судьбу Своего единственного Сына в руки смертных, обыкновенных родителей. Иисус сознательно доверил судьбу Евангелия простым людям. Бывают моменты, когда вам как наставнику требуется смирение, чтоб подчиниться и довериться лидеру менее опытному, занимающему менее важное положение или более слабому по характеру, чем вы. Такой поступок оказывает огромную поддержку этому человеку, напоминая и нам, что все мы подвластны и подотчетны.

Подобное произошло со мной во время моей первой практики в организации "Молодежь с миссией". Несмотря на неопытность, я был назначен лидером команды из пятнадцати человек, которые должны были провести две недели практики в Париже, во Франции. Единственным доступным для нас жилищем оказался старый заброшенный театр, который теперь использовали как церковь. Удобства были аховыми: одна "ванная" комната, в которой были только раковина и туалет.

На три дня к нам приехал Лорен Каннингхэм (основатель "Молодежи с миссией"). Я был безумно рад его видеть и обрадовался еще больше, когда узнал, что он собирается провести с нами несколько дней. Я не слишком хорошо знал Лорена и предполагал, что он остановится в ближайшем отеле. Как шок для меня прозвучала его фраза: "Денни, где ты меня расположишь на ночь?"

"Вы имеете в виду, спать?" — спросил я, заикаясь и стыдясь описать наши удобства. — "Вы — начальник. Спите, где пожелаете."

Я никогда не забуду мягкое, терпеливое выражение лица Лорена, когда он ответил: "Нет, Денни, ты — лидер этой команды. Пока я здесь, я подчиняюсь тебе. Где ты меня разместишь?"

Я был потрясен, но, увы, у нас не было "почетного" места, которое я мог бы предложить Лорену. "Пойдемте со мной," — сказал я, и мы стали подниматься по пыльным ступенькам. Девушки из команды разложили свои спальные мешки на балконе и отгородились простынями.

Мы, холостяки, выбрали небольшое место на сцене и тоже попытались отгородить его. Места было очень мало, и каждый из нас окружил свое личное "пространство" спальным мешком, стулом и чемоданом.

Я собирался отдать Лорену свой аккуратно отгороженный "пятачок", как вдруг заметил, что он изучает пространство под стоящим на сцене роялем. Неужели он захочет, чтобы мы его двигали! Для этого совершенно не было места. Не раздумывая, я выпалил: "Вы можете спать под роялем, если хотите." Лорен кивнул, благодарно улыбнулся и сказал: "Это как раз мне подходит."

Хотя этот случай произошел двадцать три года назад, он произвел на меня такое впечатление, что я до сих пор помню каждую подробность. Я был глубоко потрясен, и в то же время, смирен. Основатель успешно развивавшегося служения с радостью подчинился моему необдуманному распоряжению.

Лорен не только отказался от своего права на удобства, но и ободрил меня, как начинающего лидера, сознательно избрав подчинение мне. Его пример повлиял на становление моего взгляда на библейски обоснованное руководство больше, чем какая—либо книга или проповедь. Моей единственной надеждой остается то, что я смог последовать его примеру практически в своей жизни.

Нам никогда не нужно бояться попасть в зависимое положение. Желание служить другим только тогда правомерно, когда мы осознаем, что часть этого служения заключается в том, чтобы позволить им служить нам также. Относясь так, особенно к молодым, мы тем самым подтверждаем свое доверие им. Наше дружелюбное расположение может послужить толчком к развитию тайного дара наставничества в них.

Итак то, что позволяет наставнику "выпускать" людей на их собственное служение, может быть названо простым словом — вера. Все наставники так или иначе проявляют свою веру. Одни уповают на качество обучающей программы. Другие — на собственный дар учителя. В обоих этих случаях поверхностность веры наставника проявится из-за его неспособности доверять тем, кого он готовит для самостоятельного служения. Вера всегда требует расширения доверия, но это доверие должно корениться в Боге, а не в наших способностях, старании учеников или преимуществах нашей программы.

Способность руководителя оказывать доверие простым смертным говорит о глубине и качестве его веры в Бога. Иисус, обладая великой верой в Своего Отца и выражая эту веру в Своем послушании Его воле, доверял ученикам более, чем они сами доверяли себе.

Вызывающее благоговение величие славы Христа сокрыто не в силе Его могущества, а в бездонной глубине Его личности, доверившей развитие и укрепление Своей Церкви в руки самых обыкновенных людей. То же самое Он делает и сегодня!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эта книга начинает путешествие для каждого из нас как наставника. Это странствие исключительно лично каждого, побуждающее анализировать все аспекты деятельности наставника. Мы должны идти по дороге, неприметной для людского признания. То, что происходит в святом святых нашего сердца, определяет качество истинного послушнического служения, суть которого в его "неприметности".

Стиль руководства Иисуса требует смиренного посвящения себя служению другим независимо от того, чего это стоит и чем будет вознаграждено. Христианский наставник — это совершенный образ слуги. Служить руководя — это невероятно сложная задача, обязывающая обучать и развивать цельность и внутреннюю свободу тех, кто нам доверился.

Основания нашего служения наставника сокрыты в природе Самого Бога, "Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божьим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам, и по виду став как человек" (Филиппийцам 2:5—7). Любое толкование лидерства, расходящееся с примером Христа, уничижившего Самого Себя, может быть расценено только как плотское.

Пришла пора новому руководству занимать место. Ключевой его отличие заключается в единственном признаке, определяющем истинное наставничество — в Самом Иисусе. Учитесь у других лидеров. Уважайте и любите их. Но следуйте примеру Единственного.

Да будет каждый из нас следовать за Иисусом... сквозь прах и пыль.

"Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего: довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его..." (Матфея 10:24—25)

⇐ Предыдущая1234

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: