 |
Владимир Маяковский «Хорошее отношение к лошадям». Размышляя над строкой поэта.
|
|
|
|
Цели:
1.Обучающая: развитие навыков работы с лирическим произведением;
2. Развивающая: установить связь между духовным миром поэта и жизнью страны;
3. Воспитывающая: формировать нравственные ориентиры на распознание истинных и ложных ценностей.
Вид урока: комбинированный.
Тип урока: урок-исследование.
Оборудование: презентация, выставка книг, портрет Маяковского, раздаточный материал.
Эпиграф:
Ход урока:
I. Орг. момент. Сообщение темы, целей.
II. Слово учителя:
- Сегодня, ребята, мы проведём с вами не совсем обычный урок: вы побываете в роли исследователей, а я в роли вашего помощника, научного руководителя. И исследовать мы будем стихотворение замечательного поэта Владимира Владимировича Маяковского «Хорошее отношение к лошадям». Но прежде, чем заняться исследованием, мы должны познакомиться с личностью Владимира Маяковского, получить некоторые представления о его творчестве.
А знакомы ли вы, ребята, хоть в какой-то степени с жизнью или творчеством поэта? Слышали ли когда-нибудь это имя? (Учитель читает отрывки из стихотворений В. Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо?», «Кем быть?»).
Какие замечательные детские стихотворения. А что можно сказать об имени поэта? Как оно звучит? (ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ). Посмотрите, сколько звонких согласных звуков, рокочущих, взрывных, что можно составить представление о человеке с таким звонким именем. Открытый, резкий, решительный, всегда готовый к борьбе, но не к смирению.
А фамилия Маяковский от какого слова произошла? От слова маяк – высокая башня со световым ориентиром, который помогает кораблям не сбиться с пути, найти дорогу к пристани. Вот и мы сегодня будем с вами идти на те ориентиры, которые нам указал поэт.
|
|
|
III. Работа с учебником (стр. 121-122). Чтение учениками биографии поэта.
IV. Закрепление.
- Что запомнилось из прочитанного?
- Что можно сказать о семье Маяковских?
- Как учился Маяковский?
- По какой причине семья переехала в Москву?
- Как в Москве сложилась жизнь Маяковского?
V. Вообще Маяковский был личностью интересной, неординарной, талантливой. Он обладал талантом художника (показать рисунки поэта), прекрасно декламировал стихи.
Вообще большая часть творчества связана у поэта с революцией, он был трибуном революции, т. е. приветствовал революцию, провозглашал, воспевал её. Но у него есть стихи, посвященные и другим темам. И одно из таких стихотворений «Хорошее отношение к лошадям».
VI. Выразительное чтение стихотворения учителем.
VII. Первичное восприятие стихотворения. Беседа.
- Что вы почувствовали при чтении?
- Как вы поняли сюжет стихотворения?
(Жалость к животным, гуманность)
- Какова основная мысль стихотворения?
(Нужно чутко относиться ко всему живому).
VIII. Исследовательская работа. Учащиеся выполняют самостоятельно.
Цель исследования: проследить, как в стихотворении отразилось время, в которое было написано стихотворение.
1) Письменно ответьте на вопросы, подтвердите цитатами из стихотворения:
1. В какое время года произошло событие, описанное в стихотворении?
2. Где произошло событие?
3. Кто участники этого события?
4. Во что были одеты прохожие? Что можно сказать о моде того времени?
5. Как вы понимаете строки «Гриб. Грабь. Гроб. Груб»? Как эти строки характеризуют то время?
6. Как отреагировали прохожие на событие, произошедшее на улице?
7. Как отреагировал автор на это событие?
8. Что можно сказать о возрасте лошади?
2) Проверка.
3) Показ презентации.
4) Беседа.
- Как вы восприняли стиль написания стихотворения? Что показалось необычным, интересным? (Нескладно, строки разные, нет рифмы).
|
|
|
- Да, действительно, стиль написания стихотворений у Маяковского необычный. Маяковский писал лесенкой (стр. 124 учебника), рифма неточная, присутствует ритм, строки делятся на смысловые отрезки, но и это далеко не всё. Маяковский активно применял приём звукописи, использовал как разновидность звукописи такое средство художественной выразительности, как аллитерация.
IX. Работа со словарём литературоведческих терминов (стр. 278-280 учебника). Учитель записывает на доске, ученики в тетрадь термины Звукопись – приём звукоподражания.
Алли т е рац и я (ш-ш-ш – шум морской волны, ж-ж-ж – жужжание пчелы).
Попробуем найти примеры звукописи в стихотворении. Для начала представим, какие вообще звуки могли бы услышать, если бы были очевидцами этого события. И отразились ли они в стихотворении?
1) гр-б, гр-б, гр-б – лошадь скачет, стук копыт о мостовую;
2) зв-зв-зв-зв – звенящий смех, безжалостный, жестокий, как звон металла;
3) ш-ш-ш-ш – шёпот;
4) рж-рж-рж-рж – лошадиное ржание.
X. Слово учителя. Творческая история стихотворения. (стр. 121 учебника).
XI. Подведение итогов.
- Какое впечатление произвело на вас прочитанное стихотворение после подробного изучения?
- Давайте попробуем выстроить логическую цепочку, чтобы нам ещё лучше представился авторский замысел.
1918 год - Гражданская война - голод, разруха – люди ожесточились – падение нравственности: грабёж, убийства, грубость – глухи к чужим страданиям – но все мы живые существа – мы, люди, должны относиться по-человечески ко всему живому – ибо только слова поддержки вселяют уверенность, дают возможность оступившимся поверить в себя.
Домашнее задание (на выбор):
1. Нарисовать иллюстрацию.
2. Выучить стихотворение наизусть.
3. Написать сочинение-миниатюру, ответив на вопрос «Что скрывается в заключительных строках стихотворения?»
ФЛЕЙТА-ПОЗВОНОЧНИК
поэма
За всех вас,
которые нравились или нравятся,
хранимых иконами у души в пещере,
как чашу вина в застольной здравице,
подъемлю стихами наполненный череп.
Все чаще думаю -
не поставить ли лучше
точку пули в своем конце.
Сегодня я
на всякий случай
даю прощальный концерт.
|
|
|
Память!
Собери у мозга в зале
любимых неисчерпаемые очереди.
Смех из глаз в глаза лей.
Былыми свадьбами ночь ряди.
Из тела в тело веселье лейте.
Пусть не забудется ночь никем.
Я сегодня буду играть на флейте.
На собственном позвоночнике.
Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда уйду я, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
выдумалась ты, проклятая?!
Буре веселья улицы узки.
Праздник нарядных черпал и черпал.
Думаю.
Мысли, крови сгустки,
больные и запекшиеся, лезут из черепа.
Мне,
чудотворцу всего, что празднично,
самому на праздник выйти не с кем.
Возьму сейчас и грохнусь навзничь
и голову вымозжу каменным Невским!
Вот я богохулил.
Орал, что бога нет,
а бог такую из пекловых глубин,
что перед ней гора заволнуется и дрогнет,
вывел и велел:
люби!
Бог доволен.
Под небом в круче
измученный человек одичал и вымер.
Бог потирает ладони ручек.
Думает бог:
погоди, Владимир!
Это ему, ему же,
чтоб не догадался, кто ты,
выдумалось дать тебе настоящего мужа
и на рояль положить человечьи ноты.
Если вдруг подкрасться к двери спаленной,
перекрестить над вами стёганье одеялово,
знаю -
запахнет шерстью паленной,
и серой издымится мясо дьявола.
А я вместо этого до утра раннего
в ужасе, что тебя любить увели,
метался
и крики в строчки выгранивал,
уже наполовину сумасшедший ювелир.
В карты бы играть!
В вино
выполоскать горло сердцу изоханному.
Не надо тебя!
Не хочу!
Все равно
я знаю,
я скоро сдохну.
Если правда, что есть ты,
боже,
боже мой,
если звезд ковер тобою выткан,
если этой боли,
ежедневно множимой,
тобой ниспослана, господи, пытка,
судейскую цепь надень.
Жди моего визита.
Я аккуратный,
не замедлю ни на день.
Слушай,
всевышний инквизитор!
Рот зажму.
Крик ни один им
не выпущу из искусанных губ я.
Привяжи меня к кометам, как к хвостам
лошадиным,
и вымчи,
рвя о звездные зубья.
Или вот что:
когда душа моя выселится,
выйдет на суд твой,
выхмурясь тупенько,
ты,
Млечный Путь перекинув виселицей,
возьми и вздерни меня, преступника.
|
|
|
Делай что хочешь.
Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою.
Только -
слышишь! -
убери проклятую ту,
которую сделал моей любимою!
Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда я денусь, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
выдумалась ты, проклятая?!
И небо,
в дымах забывшее, что голубо,
и тучи, ободранные беженцы точно,
вызарю в мою последнюю любовь,
яркую, как румянец у чахоточного.
Радостью покрою рев
скопа
забывших о доме и уюте.
Люди,
слушайте!
Вылезьте из окопов.
После довоюете.
Даже если,
от крови качающийся, как Бахус,
пьяный бой идет -
слова любви и тогда не ветхи.
Милые немцы!
Я знаю,
на губах у вас
гётевская Гретхен.
Француз,
улыбаясь, на штыке мрет,
с улыбкой разбивается подстреленный авиатор,
если вспомнят
в поцелуе рот
твой, Травиата.
Но мне не до розовой мякоти,
которую столетия выжуют.
Сегодня к новым ногам лягте!
Тебя пою,
накрашенную,
рыжую.
Может быть, от дней этих,
жутких, как штыков острия,
когда столетия выбелят бороду,
останемся только
ты
и я,
бросающийся за тобой от города к городу.
Будешь за море отдана,
спрячешься у ночи в норе -
я в тебя вцелую сквозь туманы Лондона
огненные губы фонарей.
В зное пустыни вытянешь караваны,
где львы начеку,-
тебе
под пылью, ветром рваной,
положу Сахарой горящую щеку.
Улыбку в губы вложишь,
смотришь -
тореадор хорош как!
И вдруг я
ревность метну в ложи
мрущим глазом быка.
Вынесешь на мост шаг рассеянный -
думать,
хорошо внизу бы.
Это я
под мостом разлился Сеной,
зову,
скалю гнилые зубы.
С другим зажгешь в огне рысаков
Стрелку или Сокольники.
Это я, взобравшись туда высоко,
луной томлю, ждущий и голенький.
Сильный,
понадоблюсь им я -
велят:
себя на войне убей!
Последним будет
твое имя,
запекшееся на выдранной ядром губе.
Короной кончу?
Святой Еленой?
Буре жизни оседлав валы,
я - равный кандидат
и на царя вселенной,
и на
кандалы.
Быть царем назначено мне -
твое личико
на солнечном золоте моих монет
велю народу:
вычекань!
А там,
где тундрой мир вылинял,
где с северным ветром ведет река торги,-
на цепь нацарапаю имя Лилино
и цепь исцелую во мраке каторги.
Слушайте ж, забывшие, что небо голубо,
выщетинившиеся,
звери точно!
Это, может быть,
последняя в мире любовь
вызарилась румянцем чахоточного.
Забуду год, день, число.
Запрусь одинокий с листом бумаги я.
Творись, просветленных страданием слов
нечеловечья магия!
Сегодня, только вошел к вам,
почувствовал -
в доме неладно.
|
|
|
Ты что-то таила в шелковом платье,
и ширился в воздухе запах ладана.
Рада?
Холодное
"очень".
Смятеньем разбита разума ограда.
Я отчаянье громозжу, горящ и лихорадочен.
Послушай,
все равно
не спрячешь трупа.
Страшное слово на голову лавь!
Все равно
твой каждый мускул
как в рупор
трубит:
умерла, умерла, умерла!
Нет,
ответь.
Не лги!
(Как я такой уйду назад?)
Ямами двух могил
вырылись в лице твоем глаза.
Могилы глубятся.
Нету дна там.
Кажется,
рухну с помоста дней.
Я душу над пропастью натянул канатом,
жонглируя словами, закачался над ней.
Знаю,
любовь его износила уже.
Скуку угадываю по стольким признакам.
Вымолоди себя в моей душе.
Празднику тела сердце вызнакомь.
Знаю,
каждый за женщину платит.
Ничего,
если пока
тебя вместо шика парижских платьев
одену в дым табака.
Любовь мою,
как апостол во время оно,
по тысяче тысяч разнесу дорог.
Тебе в веках уготована корона,
а в короне слова мои -
радугой судорог.
Как слоны стопудовыми играми
завершали победу Пиррову,
Я поступью гения мозг твой выгромил.
Напрасно.
Тебя не вырву.
Радуйся,
радуйся,
ты доконала!
Теперь
такая тоска,
что только б добежать до канала
и голову сунуть воде в оскал.
Губы дала.
Как ты груба ими.
Прикоснулся и остыл.
Будто целую покаянными губами
в холодных скалах высеченный монастырь.
Захлопали
двери.
Вошел он,
весельем улиц орошен.
Я
как надвое раскололся в вопле,
Крикнул ему:
"Хорошо!
Уйду!
Хорошо!
Твоя останется.
Тряпок нашей ей,
робкие крылья в шелках зажирели б.
Смотри, не уплыла б.
Камнем на шее
навесь жене жемчуга ожерелий!"
Ох, эта
ночь!
Отчаянье стягивал туже и туже сам.
От плача моего и хохота
морда комнаты выкосилась ужасом.
И видением вставал унесенный от тебя лик,
глазами вызарила ты на ковре его,
будто вымечтал какой-то новый Бялик
ослепительную царицу Сиона евреева.
В муке
перед той, которую отдал,
коленопреклоненный выник.
Король Альберт,
все города
отдавший,
рядом со мной задаренный именинник.
Вызолачивайтесь в солнце, цветы и травы!
Весеньтесь жизни всех стихий!
Я хочу одной отравы -
пить и пить стихи.
Сердце обокравшая,
всего его лишив,
вымучившая душу в бреду мою,
прими мой дар, дорогая,
больше я, может быть, ничего не придумаю.
В праздник красьте сегодняшнее число.
Творись,
распятью равная магия.
Видите -
гвоздями слов
прибит к бумаге я.
|
|
|
