Эволюция подходов к анализу науки.

Обратимся к основным подходам к анализу науки, имеющимся в истории философской мысли. Изучение вопроса можно начать с позитивистской традиции, представляющей один из вариантов логико-эпистемологического подхода. В центре внимания здесь будут идеи представителей первого этапа в развитии позитивизма (О.Конт, Дж. Ст. Милль, Г. Спенсер), второго (Э.Мах, Р. Авенариус, А.Пуанкаре), а также третьего – неопозитивизма, толчок к развитию которого дали работы Б.Рассела и Л.Витгенштейна, а основное содержание составили идеи участников «Венского кружка» (М.Шлик, О.Нейрат, Р.Карнап и др.).

В результате распада натурфилософии формируется особое направление в развитии философской мысли ХІХ в. – позитивизм (от латинского positivus – положительный) – объявляющее единственным источником истинного, действительного знания конкретные (эмпирические) науки и отрицающие познавательную ценность традиционного философского исследования. Позитивизм возникает во Франции в 30-е гг. XIX века. Теоретические предпосылки позитивизма были сформулированы Сен-Симоном, а основные идеи этого направления представлены впервые в трудах Огюста Конта (1798-1857), которого принято считать основоположником позитивизма.

Позитивизм претендовал на звание принципиально новой, «неметафизической» (позитивной) философии, построенной по подобию эмпирических наук и являющейся их методологией. Утверждая, что наука все еще недостаточно научна, в ней слишком много умозрительных, спекулятивных компонентов, позитивизм ставил задачу «очищения» ее от метафизики. Переход от метафизики к позитивному знанию О. Конт обосновал анализом различных этапов, которые проходит человечество в своем стремлении познать мир, в своем умственном развитии. С его точки зрения, «человеческий разум», в силу своей природы, в каждом из своих исследований пользуется тремя методами мышления, характер которых существенно различен и даже прямо противоположен – теологическим, метафизическим, позитивным. Следовательно, существуют три исторические стадии развития знания и три общих системы воззрений на мир (философии). Этим стадиям развития человеческого интеллекта соответствуют определенные формы хозяйства, общественного устройства, политики, искусства.

На теологической стадии духовного развития человек стремится объяснить все явления вмешательством сверхъестественных сил, понимаемых по аналогии с ним самим: богов, духов, душ, ангелов, героев.

Метафизическое исследование тоже стремится достигнуть исчерпывающего абсолютного знания о мире, но только через ссылку на различные придуманные первосущности и первопричины, якобы скрывающиеся позади мира явлений, позади всего того, что мы воспринимаем в опыте.

На третьей, позитивной стадии познания, утверждал Конт, человеческий ум признает невозможность приобрести абсолютное знание, отказывается от исследования происхождения и цели вселенной и знания внутренних причин явлений для того, чтобы заняться открытием их законов, т.е. неизменных отношений последовательности и сходства явлений (без анализа вопроса об их сущности и природе). Наука и ее законы могут отвечать только на вопрос «как», но не «почему», считал Конт. В гносеологическом плане это означает, что наука должна ограничиться описанием внешних сторон объектов, их явлений и отбросить умозрение как средство получения знаний и метафизику как учение о сущности. Науки должны наблюдать и описывать то, что открывается в опыте, формировать эмпирические законы. Эти законы служат для описания фактов и имеют значение только для явлений (феноменов). Конт впервые предлагает объективные принципы классификации наук в зависимости от их предмета и содержания. В системе классификации Конта выделяются следующие науки – математика, астрономия, физика, химия, физиология, социальная физика (социология), мораль, которые размещаются в этой системе по принципу движения от простого к сложному, от абстрактного к конкретному, от древнего к новому.

С идеями, созвучными Конту, выступили Дж. Ст. Милль (1806-1873) и Г.Спенсер (1806-1873.

По своей сути позитивизм есть эмпиризм, в определенных отношениях доведенный до крайних логических выводов: коль скоро для него всякое знание есть эмпирическое знание в той или иной форме, то никакая спекуляция не может быть знанием. Отсюда – отрицание познавательной ценности традиционных философских (метафизических) исследований и утверждение, что задачами философии являются систематизация и обобщения специально-научного эмпирического знания и поиск универсального метода познания.

Во второй половине XIX в. «первый позитивизм» уступает место новой исторической форме позитивизма – эмпириокритицизму или махизму.

Основную роль на этом этапе развития позитивистского истолкования науки сыграли Эрнст Мах (1838-1916) – австрийский физик и философ. Основные работы: “Анализ ощущений и отношение физическому к психическому” (1886), “Познание и заблуждение” (1905). Рихард Авенариус (1843-96) – швейцарский философ, один из основателей эмпириокритицизма, профессор Цюрихского университета. Основная работа Авенариуса – “Критика чистого опыта” (1888-90). Жюль Анри Пуанкаре (1854-1912) – французский математик и методолог науки. Философы, представляющие это течение в позитивизме, стремились «очистить» естественнонаучное знание от «остатков» умозрительных размышлений. Они сконцентрировали внимание на анализе ощущений, чувственного опыта как такового.

Наука должна исследовать только ощущения. Ее задача только описание, а объяснение объявлялось метафизической процедурой. Теоретические понятия, законы, формулы – лишены объективного содержания, они выполняют только роль знака для обозначения совокупности чувственных данных. Объект науки, с точки зрения эмпириокритиков, это не вещи, а «устойчивые группы ощущений» и возникающие между ними отношения, для выражения которых математика создает свой символический язык. Научные понятия, формулы и законы – продукты ума познающего субъекта (причинность, пространство, время), атом, молекула – символы для экономного описания ощущений. В отличие от первого позитивизма эмпириокритицизм сводил философию к психологии познания, утверждал, что коренные философские вопросы неразрешимы из-за слабости и ограниченности человеческого разума. К началу XX в. и в его первой трети усиливаются процессы математизации и формализации естествознания, осознается зависимость способов рассмотрения действительности от типов языка, от экспериментальной ситуации, в которой находится объект исследования. Возникает теретья форма позитивизма – неопозитивизм. Он сформировался почти одновременно в четырех европейских странах – Австрии («Венский кружок», объединивший логиков, математиков, философов, социологов – Мориц Шлик (1882-1976), унаследовавший кафедру Маха, Отто Нейрат (1882-1945), Рудольф Карнап (1891 – 1970)), Англии (, Альфред Айер (1910-1989)), Польше (Львовско-Варшавская школа – Я. Лукасевич (1878-1956). К. Айдукевич (1890-1963), А. Тарский (1902-1984)), Берлинская школа (Г. Рейхенбах (1891-1953) и др.) в 20-х годах ХХ века. Значительное влияние на взгляды участников «Венского кружка» оказали Бертран Рассел (1872-1970) и Людвиг Витгенштейн (1889-1951).

Неопозитивисты делали акцент на исследовании логического аппарата новейшего естествознания, видели задачу философии не в систематизации и обобщении специально-научного знания, а в деятельности по анализу языка науки. Основное место на этом этапе эволюции позитивизма занимают философские проблемы языка, символической логики, структуры научного исследования и др. Цель философии– логическое прояснение мыслей; философия не теория, а деятельность и результат ее – не некоторое количество «философских предложений», но прояснение научных предложений. Традиционная философия лишена смысла, единственная функция философии заключается в том, чтобы с помощью логического анализа очистить язык науки от бессмысленных псевдопредложений. Такими псевдопредложениями являются, в частности, философские утверждения, поскольку они не могут быть проверены опытным путем или доказаны.

Логический анализ языка науки предполагал: 1) сведение, редукцию теоретического знания к эмпирическому (все научные знания имеют эмпирический характер, за исключением математического и логического) и 2) чувственную, эмпирическую проверку (верификацию – от англ. verificаte – проверка, подтверждение) эмпирических высказываний.

Вскоре выяснилось, что «чистый» чувственный опыт невозможен или, во всяком случае, не способен сохранить свою «чистоту» при выражении его в языке. Идея существования языка наблюдений, целиком нейтрального относительно теоретического знания, оказалась несостоятельной.

Неопозитивисты исследовали структуру научного знания, использовав для этого современные логико-математические средства; разработали гипотетико-дедуктивную модель научной теории, описали ее элементы и их взаимосвязи; показал важность точности и четкости языка науки. Но к концу 50-х – началу 60-х годов ХХ в. влияние неопозитивизма стало резко падать. Это обусловлено, с одной стороны, кризисом внутренней логики развития неопозитивизма, его исходных принципов; с другой, – необходимостью исследовать проблемы развития научного познания, ставшие актуальными.

Многие из основателей неопозитивизма – крупные логики, математики, физики. Им принадлежат оригинальные исследования в области точных наук, выработка новых средств и методов анализа непротиворечивости и точности знания, создание математической логики, различных типов символического исчисления. В целом для позитивистской традиции характерно:· полное устранение традиционных философских проблем как принципиально неразрешимых;

• поиск универсального метода получения достоверного знания и уни-

версального языка науки;

• сведение научных знаний к совокупности чувственных данных и полное устранение “ненаблюдаемого” из науки;
• методологический эмпиризм – стремление решать судьбу теоретических знаний исходя из результатов его опытной проверки;
• сведение всех функций науки к описанию;
• акцент на анализе готового знания и игнорирование реальной истории науки;
• кумулятивистский взгляд на развитие науки.

Постпозитивистская традиция. В отличие от позитивизма, делающего акцент на анализе готового знания и осуществляющего этот анализ формально – логическими методами, современные философы науки обращаются к истории науки, пытаются найти закономерности ее развития. Наиболее характерной особенностью их исследований является определенная реабилитация метафизических оснований наук, признание осмысленности философских положений и неустранимости их из научного знания.

Нужно обратить внимание на то, что в философии науки в 70-е годы ХХ в. сформировалось множество новых философских концепций, исследующих проблемы развития научного знания, которые можно условно объединить в общее направление, условно названное постпозитивизмом.

Для постпозитивистского этапа в развитии философии науки характерен отказ от дихотомии эмпирического-теоретического, исчезает противопоставление фактов и теорий, контекста открытия и контекста обоснования. Вместо резкого противопоставления эмпирического знания как надежного, обоснованного, неизменного теоретическому знанию как ненадежному, необоснованному, изменчивому, постпозитивизм говорит о взаимопроникновении эмпирического и теоретического, о плавном переходе от одного уровня знаний к другому и даже об относительности этой дихотомии. Представители современной философии науки говорят о «теоретической нагруженности» фактов, показывают, что для установления фактов всегда требуется определенная теория, поэтому факт в определенной мере зависит от теории или даже детерминируется ею. Главные поспозитивистские теоретические модели развития науки -(«фальсификационизм» К. Поппера(1902-1994), методология научно-исследовательских программ И. Лакатоса(1922-1974), концепция исторической динамики научных знаний Т.Куна(1922-1996), эволюционная модель науки Ст. Тулмина1922-1997), концепция личностного знания М.Полани(1891-1976), тематический анализ науки Дж. Холтона(р.1922), методологический анархизм П. Фейерабенда(1924-1994).

Интересы представителей постпозитивизма концентрируются в основном вокруг следующих проблем: как возникает новая теория? Как она добивается признания, и каковы критерии сравнения и выбора конкурирующих научных теорий? Как развивается система научных знаний? От проблем структуры научного знания методологический анализ смещается к проблемам его роста, оспариваются кумулятивистские модели развития науки.

Основателем поспозитивизма стал К.Поппер – британский философ и социолог. Он отказался от узкого эмпиризма логических позитивистов и их поисков абсолютно достоверной основы знания – эмпирический базис не представляет собой чего-то окончательно истинного, а является продуктом конвенции, зависящей от теории. Концепция сведения теоретического знания к эмпирическому оказалась бессильной объяснить тот факт, что из теоретических положений науки возможно выведение качественно новых, ранее вообще не наблюдавшихся фактов. Согласно Попперу эмпирический и теоретический уровни знания органически связаны между собой.

В противовес стремлению логических эмпиристов сформулировать критерии познавательного значения научных утверждений на основе принципа верификации Поппер полагал, что индуктивным методам нет места ни в обыденной жизни, ни в науке. Он предложил заменить этот принцип – принципом фальсификации (от лат. falsus – ложный, fasio – делаю) – принципиальной опровержимостью любого утверждения, относимого к науке. Поппер подметил, что тот или иной отдельный опыт (или их ограниченная серия) не доказывает окончательно законов природы, но зато нередко их основательно опровергает. Но для окончательной фальсификации теории необходима альтернативная теория: лишь она, а не сами по себе результаты экспериментов в состоянии фальсифицировать испытуемую теорию. Для того чтобы сохранить эмпирический характер и не превратиться в метафизическую догму, считает Поппер, наука необходимо должна развиваться. В ней постоянно должны происходить выдвижение новых теорий, их проверка и опровержение. Если же этот процесс приостанавливается и некоторые теории господствуют в течение длительного времени, то они превращаются в неопровержимые метафизические системы.

Рост научных знаний – это естественный отбор гипотез: наше знание всегда состоит из совокупности тех гипотез, которые доказывают свою способность выживать в борьбе за существование; конкуренция элиминирует гипотезы, неспособные выжить.

Если К. Поппер, считал, что процесс роста научных знаний имеет только дискретный характер и происходит путем перманентных революций, то его ученик и последователь Имре Лакатос пытается учесть в разрабатываемой им модели и непрерывные моменты в развитии научных знаний. Это нашло отражение в разработанной им концепции научно-исследовательских программ. Научно-исследовательская программа – это метатеоретическое образование, в пределах которого осуществляется теоретическая деятельность; это совокупность сменяющих друг друга теорий, объединяемых определенной совокупностью базисных идей и принципов. Развитие науки, по Лакатосу, – это последовательная смена программ, могущих какое-то время сосуществовать или конкурировать друг с другом.

Структура научно-исследовательской программы включает в себя «жесткое ядро», «защитный пояс» и систему методологических правил («эвристик»). «Жесткое ядро» научной исследовательской программы – это то, что является общим для всех ее теорий, совокупность утверждений, которые в рамках данной исследовательской программы принимаются (в результате конвенции) как неопровержимые: наиболее общие представления о реальности, которую описывают входящие в программу теории; основные законы взаимодействия элементов этой реальности; главные методологические принципы, связанные с этой программой.

«Защитный пояс» – совокупность вспомогательных теорий и гипотез, инвариантом которых является «жесткое ядро». Он принимает на себя огонь критических аргументов и предохраняют ядро научно-исследовательской программы от фальсификации, от опровергающих фактов.

«Эвристики» – методологические правила, одни из которых говорят, каких путей исследования следует избегать (отрицательные эвристики), а другие, каким путём следовать (позитивные эвристики) в рамках данной программы. Целью науки, с точки зрения Лакатоса, является защита «жесткого ядра». Поэтому и изменение теорий в значительной степени зависят от взаимоотношений «жесткого ядра» и «защитного пояса» и не очень зависит от эмпирической действительности.

В развитии научно-исследовательской программы можно выделить два этапа – прогрессивный (программа прогрессирует, когда ее теоретический рост предвосхищает открытие эмпирических фактов) и регрессивный (вырожденный) – теоретические обобщения отстают от роста эмпирических фактов. В концепции Лакатоса примечательным представляется то, что он вводит в «жесткое ядро», а также в «позитивную эвристику» метафизические принципы: «История науки без философии науки слепа, а философия науки без истории науки пуста» [14.С.203].

В научное познание он вводит метатеоретические образования, которые непосредственно не являются объяснением изучаемых явлений, но существенным образом влияют на теоретическую деятельность ученых в процессе поиска такого рода объяснений.

Концепция Лакатоса вносит новые моменты в понимание развития научного знания, в частности пытается решить вопрос о его преемственности. Однако она решает его только в рамках эволюционных периодов развития науки, а вопрос же о преемственности в ходе смены программ остается открытым. Кроме того, концепция научно-исследовательских программ Лакатоса не отражает влияние на процесс развития науки социокультурных факторов.

Т.Кун также пытается создать новую антипозитивисткую философию науки. В противовес кумулятивизму, доминирующему на Западе вплоть до 50-х годов, Кун описывает науку как последовательность периодов кумулятивного развития, прерываемую некумулятивными скачками – научными революциями. Сущность научных революций, по Куну, заключается в возникновении новых парадигм, полностью несовместимых и несоизмеримых с прежними. Философский смысл такой модели развития науки заключался в критике убеждения в единственности, абсолютности и неизменности критериев научности и рациональности.

М. Полани привлек внимание к феномену личностного знания, одного из наименее исследованных элементов процесса и результата познания. Он исходил из того, что знание – это активное постижение познаваемых вещей, действие, требующее особого искусства и особых инструментов. Поэтому и знания, и процесс их производства не могут быть деперсонифицированными. А это значит, что людей (в том числе и ученых) со всеми их интересами, пристрастиями, целями и т.п. нельзя отделить от производимого ими знания или механически заменить другими людьми. Именно поэтому, считает Полани, любая попытка это сделать ведет не к объективности, а к абсурду.

Полани отстаивает положение о наличии у человека двух типов знания: явного, артикулированного, выраженного в понятиях, суждениях, теориях и других формах рационального мышления, и неявного, имплицитного, не поддающегося полной рефлексии слоя человеческого опыта. Неявное знание не артикулировано в языке и воплощено в телесных навыках, схемах восприятия, практическом мастерстве. Оно не допускает полной экспликации и изложения в учебниках, а передается «из рук в руки», в общении и личных контактах исследователей.

Согласно Полани, личностное знание необходимо предполагает интеллектуальную самоотдачу. В нем запечатлена не только познаваемая действительность, но сама познающая личность, ее заинтересованное (а не безразличное) отношение к знанию, личный подход к его трактовке и использованию, собственное осмысление его в контексте специфических, сугубо индивидуальных, изменчивых и, как правило, неконтролируемых ассоциаций. Личностное знание – это не просто совокупность каких-то утверждений, но и переживание индивида. Тем самым в каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности, и эта добавка не свидетельство несовершенства, но насущно необходимый элемент знания.

Интересную модель науки представил Ст. Тулмин. Он не согласился с куновской концепцией научных революций, отрицавшей преемственность в развитии знания. Для объяснения непрерывности в описании науки Тулмин предлагает использовать схему эволюции, аналогичную теории естественного отбора Ч. Дарвина.

Развитию науки, считает Тулмин, присущи не радикальные революции, а микрореволюции, которые связаны с каждым отдельным открытием и аналогичны индивидуальной изменчивости или мутациям. Развитие науки осуществляется как развертывание сети проблем, определяемых ситуационно и исчезающих с изменением ситуации или в результате смены целей и поколений. Концепции, теории и объяснительные процедуры оцениваются не как истинные или ложные, а в терминах адаптации к окружающей среде, к интеллектуальному полю проблем. Ст.Тулмин по существу толкует научный процесс как постоянный и ненаправленный процесс борьбы идей за существование путем наилучшей адаптации к среде их обитания.

Проблема зарождения, становления нового знания является исходной в исследованиях американского историка и философа науки, проф. Гарвардского университета Джеральда Холтона. С точки зрения Холтона, каждое событие в истории науки необходимо рассматривать как пересечение трех траекторий: индивидуальность ученого; состояние науки в данное время («публичной науки», лишенной следов неповторимого своеобразия индивидуальности ученого); особенностей социальных факторов, включая общий культурный контекст эпохи. Дж. Холтон полагает, что стимулирующим фактором развития науки, с одной стороны, и фактором, обеспечивающим преемственность этого развития, – с другой, являются «темы» (или проблемы). «Темы» практически не меняются во времени и пространстве. Холтон утверждает, что истоки большинства «тем» очень древние и нередко уходят в пласты мифологического мышления.

Особое место в философии науки принадлежит американскому философу Полу Фейерабенду. В противоположность гипотетико-дедуктивной модели науки Фейерабенд выдвинул тезис «теоретического реализма», подчеркивающий, что принятие некоторой теории всегда определяет (детерминирует) способ восприятия явлений, т.е. опыт всегда теоретически нагружен. Из этого факта Файерабенд делает вывод, что в науке вообще невозможно провести даже относительно определенную разграничительную линию между языком наблюдения и теоретическим языком, и все утверждения носят чисто теоретический характер.

Рост знаний, по Фейерабенду, происходит в результате полиферации (размножения) несоизмеримых теорий (дедуктивно не связанных, использующих разные понятия и методы), т.е. теорий, между которыми нет логической и содержательной преемственности. Отсюда он делает выводы о невозможности создания хорошей эмпирической методологии и о равноценности всех методологических стратегий, правомерности принятия любой теоретической концепции. На этой основе Фейерабенд отстаивает позицию теоретического и методологического плюрализма; существует множество равноправных типов знаний и методологий, и данное обстоятельство способствуют росту знаний и развитию личности. Он считает, что наиболее плодотворными периодами в развитии науки являются периоды создания и борьбы альтернатив. Принцип методологического плюрализма призывает создавать и разрабатывать теории, несовместимые с принятыми точками зрения, даже если последние и являются в высшей степени подтвержденными и общепринятыми.

П. Фейрабенд по существу он отрицает возможность универсального метода познания, так как всякое развитие знания предполагает отказ от старых методов. Кроме того, следование методу, с точки зрения Фейерабенда, несовместимо с творческим мышлением. В науке, считает Фейерабенд, вообще можно делать все что угодно – сохранять посредством разных договорных ухищрений любые прежние теории (принцип теоретического «упорства»), либо заменять их любыми иными, пусть также договорными изобретениями. Никаких рациональных критериев выбора теорий якобы нет.

Наука поэтому вовсе не является высшим пиком знания, это просто очередная интеллектуальная традиция, пришедшая на смену мифу, магии, религии. Вера в науку в значительной степени заменила веру в бога. Но означает ли эта замена интеллектуальный прогресс? Фейерабенд отвечает на данный вопрос отрицательно. Если наука и завоевала в современном мире социальный престиж, то это не значит, утверждает Фейерабенд, что он должен быть вечным. Наука, в сущности, ничем не лучше религии или мифа, которые тысячелетиями составляли основу социальной жизни. Разве можно утверждать, что атомная энергия, синтетика и антибиотики – более высокие достижения, чем приручение животных, огонь и колесо? Тем более если наука и техника не гарантирует социальной справедливости и личного счастья. Не пора ли в таком случае оживить науку, привив ей пару черенков ненаучного способа мышления? Исходя из своей концепции социального, мировоззренческого, методологического плюрализма, Фейерабенд призывает к перестройке науки по образу и подобию ненаучных способов освоения мира.

Социологический и культурологический подходы к исследованию развития науки. Выше было зафиксировано, что наука, имея многочисленные определения, выступает в трех основных ипостасях. Она понимается либо как форма де­ятельности, либо как система или совокупность дисциплинар­ных знаний или же как социальный институт. В первом случае наука предстает как особый способ деятельности, направлен­ный на фактически выверенное и логически упорядоченное познание предметов и процессов окружающей действительно­сти. Как деятельность, наука помещена в поле целеполагания,

Во втором истолковании, когда наука выступает как сис­тема знаний, отвечающих критериям объективности, адекват­ности, истинности, научное знание пытается обеспечить себе зону автономии и быть нейтральным по отношению к идео­логическим и политическим приоритетам. То, ради чего ар­мии ученых тратят свои жизни и кладут свои головы, есть ис­тина, она превыше всего, она есть конституирующий науку элемент и основная ценность науки.

Третье, институциональное, понимание науки подчерки­вает ее социальную природу и объективирует ее бытие в ка­честве формы общественного сознания. Впрочем, с институ­циональным оформлением связаны и другие формы обще­ственного сознания: религия, политика, право, идеология, искусство и т. д.

Институциональное понимание науки предполагает раскрытие ее социальной природы, понимание ее бытия как формы общественного сознания, важнейшего элемента культуры общества. Эти качества науки определяются системой взаимосвязей между научными организациями, членами научного сообщества. Ее существование определяется тем значением, которое она оказывает на развитие основных сфер общественной жизни.

Наука как социальный институт включает в себя прежде всего ученых с их знаниями, квалификацией и опытом; раз­деление и кооперацию научного труда; четко налаженную и эффективно действующую систему научной информации; научные организации и учреждения, научные школы и сооб­щества; экспериментальное и лабораторное оборудование и др. В современных условиях первостепенное значение приоб­ретает процесс оптимальной организации управления наукой и ее развитием.

Особый подход к исследованию науки связан с фактом социокультурной обусловленности научного познания. Появились работы, посвященные социологическому анализу научного знания.

Социология науки имеет достаточно прочную традицию. Здесь, прежде всего, следует указать на работы К. Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера, К. Мангейма. В 50—60-х гг. XX в. в трудах американского социолога Р. Мертона была предложена социологическая модель науки, которая сыграла важнейшую роль в ориентации современных исследований в этой сфере.. Р. Мертон исследовал влияние на рост современной науки экономических, технических и военных факторов. Но главной областью его исследований был анализ ценностно-нормативных структур, которые определяют поведение человека науки и которые Мертон и обозначил как «научный этос».

Социология науки центрирует внимание на функционировании науки как социального института. В сферу ее проблематики попадают, прежде всего, коммуникации исследователей, организация, поведение ученых и их различные роли в сообществе, отношения между различными сообществами, влияние на науку эконономических, политических факторов и т.п.

Бесспорно, эти аспекты важны для понимания науки. Но здесь возникает вопрос: достаточны ли они, чтобы выявить закономерности ее развития? Во второй половине XX в. в западной философии и социологии науки обозначились два альтернативных подхода к исследованию исторического развития науки. Первый из них делал акцент на исследовании содержания научного познания, истории научных идей, развитии концептуального аппарата науки. Второй ориентировался анализ влияния на науку социальных факторов, изучение деятельности и поведения ученых в научных сообществах, их коммуникаций.

Первый подход получил название интернализма, второй — экстернализма. Каждый из них имел определенные модификации, представленные «сильной» и «ослабленной» версиями. В частности, сильная версия интернализма была представлена в позитивистской традиции, которая вообще игнорировала социокультурную детерминацию научного познания. Ослабленная версия представлена рядом постпозитивистских концепций философии науки, которые призна вали влияние социокультурных факторов на научное познание. Не они рассматривались как интегрированные в логику объективного роста знания (К. Поппер, И. Лакатос, С. Тулмин).

Экстерналистский подход также имел свои версии. Ослабленная версия была представлена в работах Р. Мертона. Он признавал, что со­циология науки должна взаимодействовать с философией и методо­логией науки. Без этого взаимодействия сама по себе она не имеет средств анализа того, как развиваются научные идеи. Социология на­уки ставит целью выявить социальные условия и мотивы исследовательской деятельности. Она имеет свой особый предмет, отличный от предмета философии науки.

Сильная же версия экстерналистского подхода полагает, что noскольку развитие знания социально детерминировано, то социология науки поглощает проблематику философии и методологии науки. Основанием для такой точки зрения является довольно сомнительный тезис, что для роста научного знания решающими служат процедуры его социального конструирования в деятельности ученых в лаборато­риях, цепочки их решений и обсуждений, коммуникации исследова­телей, осуществляющих выбор той или иной концепции. Познава­тельные процедуры здесь сводятся к социальным отношениям исследователей.

Крайние версии как интернализма, так и экстернализма гипертрофированно выделяют только один из аспектов исследовательской деятельности. Ослабленные версии более перспективны в том отношении, что они не отрицают важности оппонирующего подхода для понимания исторического развития науки.

Противоположные подходы к анализу развития науки нашли свое выражение в историко-научных исследованиях. Длительное время в таких исследованиях доминировала интерналистская версия. История науки рассматривалась как развитие идей, теорий, концепций. В XX столетии появились работы, посвященные социальной истории науки (Дж. Бернал, Б. Гессен, Дж. Ниддам), которые могли быть отнесены к ослабленной версии экстернализма. В настоящее время такие подходы сохраняются. Вместе с тем все актуальнее становится задача разработки таких концепций развития науки, которые интегрировали бы позитивные элементы, содержащиеся как в интерналистских, так и в экстерналистских подходах.

 

 

 

⇐ Предыдущая123

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: