I. Заседание фракции меньшевиков

№ 23

/. Объявление газеты «Известия* о заседании фракции меньшевиков⁶

Собрание меньшевистской фракции Совета р. и с. д. состоится 10 июля в 3 часа дня в Александрийском театре (на сцене). Присутствие всех членов фракции обязательно.

Известия. 1917. 9 июля. № 113. С. 1.

II. ОБЩЕЕ СОБРАНИЕ

Объявление об этом общем собрании поместила газета «Известия». Наи­более подробный отчет напечатали газеты «Голос солдата», «День», «Дело народа» и «Новая жизнь», «Известия» (9 июля. № 113. С. 1; 11 июля. № 115. С. 7), «Речь» (11 июля. № 160. С. 3), «Петроградский листок» (11 июля. № 165. С. 2). Краткую информацию поместила «Рабочая газета» (11 июля. № 103. С. 4; 12 июля. № 102. С. 3).

Ниже публикуются объявление о заседании и отчеты газет «Голос солда­та», «День», «Дело народа» и «Новая жизнь», которые содержат сведения, дополняющие друг друга. Дополнения из газеты «Речь» оговорены в под­строчных примечаниях.

^а Сведений о данном заседании не обнаружено, б Сведений о данном заседании не обнаружено.

№ 24 /. Объявление газеты «Известия» об общем собрании

В понедельник, 10 июля, состоится заседание Совета р. и с. д. в Александ­рийском театре в 6 час. вечера. Ввиду важности вопросов и исключительной серьезности переживаемого момента, необходимо присутствие всех членов. Порядок дня: 1) О перевыборах Совета. 2) События 3 — 5 июля в Петрограде. 3) Кризис во Временном правительстве.

Известия. 1917. 9 июля. № 113. С. 1.

№ 25

2. Краткий отчет газеты «Голос солдата» об общем собрании

Вчера состоялось общее собрание Петроградского Совета р. и с. д., на ко­тором обсуждались события 3 — 5 июля и вопрос о кризисе власти. С доклада­ми выступали члены Центрального [Исполнительного] Комитета и [Петро­градского] Исполнительного комитета т. Войтинский и т. Дан.

Советом принята следующая резолюция:

«Признавая положение на фронте и внутри страны угрожающим военным разгромом, крушением революции и торжеством контрреволюционных сил, Петроградский Совет р. и с. д. постановляет: 1) Страна и революция в опас­ности. 2) Временное правительство объявляется правительством спасения ре­волюции. 3) За ним признаются неограниченные полномочия для восстанов­ления организации и дисциплины в армии, решительной борьбы со всякими проявлениями контрреволюции и анархии и для проведения той программы положительных мероприятий, которые намечены в декларации. 4) Обо всей своей деятельности министры-социалисты докладывают объединенному собра­нию Исполнительных комитетов не менее двух раз в неделю».

Подробный отчет о заседании будет дан в завтрашнем номере.

Голос солдата. 1917. 11 июля. N° 57. С. 3.

№ 26 3. Отчет газеты «Голос солдата» об общем собрании

Заседание открыто в 7 час. 5 мин. вечера. Председательствует Н.С. Чхе­идзе. Намеченный порядок дня: 1. Перевыборы Совета. 2. О событиях 3 — 5 июля. 3. Кризис во Временном правительстве.

Тов. Сомов сообщает, что доклад по первому вопросу не готов, и поэто­му обсуждение его должно быть отложено.

Затем выступает т. Войтинский с докладом о событиях 3 — 5 июля.

Речь Войтинского. Накануне событий 3 — 5 июля в петроградском про­летариате наблюдалось сильное движение недовольства экономического свой­ства. Петроградский гарнизон волновался из-за возвращения в части 40-лет­них, распоряжения об отправлении маршевых рот на фронт и из-за наступле­ния на фронте. Обо всем этом знал Исполнительный комитет. Знал и то, что готовится выступление, но никто не предполагал, что выступление это примет

формы бунта, грабежей, убийств и насилий и т.д. Товарищи большевики также не предусмотрели, во что выльется уличное выступление 3 и 4 июля, и когда оно началось, они стали отмежевываться от него. По мнению докладчи­ка, бунт начался с ведома неизвестной организации, которая не имеет предста­вительства в органах революционной демократии¹. Кроме того, в движении сыграли громадную роль германские шпионы и черная сотня. В различные го­рода и войсковые части были посланы подложные телеграммы якобы от Ис­полнительного комитета и якобы за подписью Н.С. Чхеидзе².

Затем докладчик сообщил о том, что пришлось пережить в дни 3 и 4 июля заседавшему в Таврическом дворце Центральному Исполнительному Комитету и его отделам. Резкий перелом в настроении масс Петрограда произошел ве­чером 4 июля в связи с прибытием в столицу частей с фронта³. Докладчик на­ходит, что левое течение из-за выступления оказалось дискредитированным, и потому опасность слева миновала, но на место ее появилась опасность справа, когда черносотенные элементы в эти дни подняли голову и требовали ареста вождей народа^. Указав на опасность, грозящую с фронта**, т. Войтинский всех призывает к единству для спасения дела революции.

Тов. Буров и Лившиц указывают, что нельзя замалчивать роли боль­шевиков в событиях, что в районах они открыто вели агитацию за вооружен­ное восстание и что их демагогическим призывам пора положить конец.

Федоров (большевик). События 3 — 5 июля порождены не агитаторами, а политическими и экономическими кризисами. Центральный Комитет боль­шевиков тоже удерживал от выступлений, но народного движения удержать нельзя. В мирно манифестировавшую толпу вмешались контрреволюционеры и провокаторы. Теперь перед лицом контрреволюции все революционеры должны сплотиться, забыв раздоры.

Наумов (большевик) говорит, что он, как один из руководителей собы­тий, берет на себя ответственность за них^а.

Представитель Всероссийского Совета крестьянских депутатов Зенкин. Всему виной агитация большевиков. Криками «Долой войну!» они разложили фронт, а всеми своими выступлениями подготовили успех контрреволюции в тылу. Пора солдатам поддержать своих братьев на фронте, а рабочим забыть о своих шкурных интересах. Горе будет русской свободе, если Вильгельм по­бедит.

На вред агитации большевиков и их причастность к событиям указывает и преображенец Шапиро⁶.

Ларин. Я — меньшевик, но не буду руководиться интересами фракцион­ной грызни. Говорят об участии в последнем движении черносотенцев, но и к подавляющим это движение примазались черносотенцы. В Главном штабе вчера, когда привели арестованного Дашкевича, один подполковник сказал: «Надо арестовать всех этих Троцких и Чхеидзе». Это идет контрреволюция, и перед ее лицом надо прекратить натравливание и звать к объединению.

^а В газете «Речь»: «Большевик Наумов протестует против того, что вооруженное выступле­ние 3 и 4 июля было организовано черной сотней и шпионами. Это неправда, говорит Наумов, это движение вызвано более глубокими причинами: 3 и 4 июля выступила беднота для того, чтобы расчистить дорогу для социализма».

б В газете «Речь» указано, что меньшевик-интернационалист говорил о контрреволюции.

Тов. Ш и л и н рядом фактов доказывает, что большевики активно участво­вали в событиях.

Собрание переходит к третьему пункту порядка дня.

Докладчиком выступает Ф.И. Дан. Я не знаю, говорит он, отдаете ли вы себе отчет во всей этой опасности, которая стоит перед нами. В такой самый момент революционеры Великой французской революции объявили свое пра­вительство Комитетом общественного спасения, наделив его исключительными полномочиями. То же самое сделали теперь полномочные органы российской революционной демократии*⁵. Какая же перед нами опасность? Впервые за время революции контрреволюция проникла в ряды демократии, в ряды сол­дат и рабочих. Это создано двумя фактами: бунтом 3 — 5 июля и нашим пора­жением на фронте. Здесь указывали, что существуют серьезные причины не­довольства масс. Мы это знали, знаем, что виновата во всем война и экономи­ческая разруха. Мы и боролись за всеобщий мир, но мы знаем, что силами одной российской демократии эта задача не может быть решена, знаем, что пока нет координированных усилий демократии всего мира, мы вынуждены вести войну. А раз так, мы не должны допустить поражения России, мы должны сделать все, чтобы война велась успешно. Здесь указывали, что мы, говоря о событиях 3 — 5 июля, сводим фракционные счеты. Но если мы не разберемся в том, что было 2 — 3 дня тому назад, мы не сможем наметить пра­вильной линии для будущего. Какова была обязанность всякой добросовест­ной политической партии в то время, когда началось наступление? Она долж­на была разъяснить классу, который она представляет, обязанность самоогра­ничения, налагаемую на него обстоятельством момента. Большевики этой обя­занности не выполнили, они подмазались к настроению масс и разжигали его. Что делали 3 июля, когда уже были убитые и раненые, руководители больше­виков?⁷ Они призывали к демонстрации. И вот, где их политическое преступ­ление: оно в боязни говорить массам правду, пойти против их настроения.

Тов. Ларин говорил, что за нами тоже идут черносотенцы, но мы от них отмежевываемся, а они боятся это сделать. Можно иметь какие угодно идеи, на них никто не покушается, но нельзя их проводить демагогическим путем. Вы говорите: мы предупреждали, что нельзя начинать наступление, но если мы примем, что одна Россия не создаст всеобщего мира, мы должны принять войну и сделать все выводы. А что делали большевики? Они во всех своих «Правдах» проповедовали разложение армии. Наше правительство, наделен­ное чрезвычайными полномочиями, должно принять все меры, чтобы этого больше не повторялось. Почему опасен бунт? Не потому, что он может сверг­нуть Временное правительство. Нет, оно сильно доверяет большинству. А вот чем: после него обывателю не дает покоя мысль, что революция прикрывает измену, создает кровопролитие на улицах и разложение на фронте. Отсюда начало успеха контрреволюционной пропаганды. Революция спасает себя, вы­рвав штык из рук контрреволюции, взяв на себя борьбу с анархией. Власть должна показать виновных в последних событиях лиц, кто бы они ни были, не карая политических течений, а затем обрушиться на гнезда контрреволю­ции. Наконец, проведением ряда реформ власть должна подкрепить револю­цию сочувствием народных масс. В заключение докладчик предлагает присо­единиться к резолюции, принятой накануне на заседании соединенных Испол­нительных комитетов.

2 - 8580 33

После речей 2-х ораторов т. Ларин вносит дополнение к резолюции, ог­лашенной т. Даном, содержащее в себе требование — объявление России де­мократической республикой, а земли собственностью народа, закрытия «Рус­ской воли» и «Живого слова», прекращения репрессий налево и т. д.

Тов. Теодорович вносит резолюцию большевиков, содержащую оправ­дания событий 3 — 5 июля.

Докладчик высказывается против резолюции Теодоровича, так как она в корне противоречит оглашенной им резолюции, и против дополнения Ларина, так как оно содержит ряд положений, собранием не обсуждавшихся.

Луначарский по мотивам голосования заявляет, что фракция объеди­ненных с.-д. воздержится от голосования резолюции, оглашенной Даном, так как она не дает гарантий против репрессий налево.

Голосованием принимается резолюция соединенных Исполнительных ко­митетов и отвергается резолюция Теодоровича и дополнение Ларина.

Заседание закрыто в 11 час. 20 мин. вечера.

Голос солдата. 1917. 13 июля. № 59. С. 2.

№27

4. Отчет газеты «День* об общем собрании

В Александрийском театре 10 июля вечером под председательством Н.С. Чхеидзе после событий 3 и 4 [июля] впервые состоялось общее собрание Петроградского Совета р. и с. д. Были приняты чрезвычайно строгие меры для охраны театра, а также при пуске в здание театра членов Совета, журна­листов и гостей. У входа контролировались билеты и проверялись по особым спискам.

Открывая заседание, Н.С. Чхеидзе предлагает членам Совета проверить друг у друга мандаты, что и исполняется.

Доклад Войтинского. С докладом о событиях 3 и 4 июля выступает член Исполнительного комитета Войтинский. Докладчик подчеркивает, что в своем докладе он никого не намерен судить и будет говорить лишь о событиях и о причинах их. Накануне этих событий, в петроградском пролетариате на­блюдалось сильное движение недовольства экономического свойства среди ра­бочих. Петроградский гарнизон также проявлял недовольство по многим при­чинам, в числе которых были призыв 40-летних из отпусков, распоряжения об отправлении маршевых рот на фронт и, наконец, наступление на фронте. Обо всем этом знал Исполнительный комитет. Знал и то, что готовится выступле­ние, но никто не предполагал, что выступление это примет такие формы, вы­льется в форме бунта, грабежей, убийств и т. д. Товарищи большевики, гово­рит докладчик, также не предусмотрели, во что выльется уличное выступле­ние 3 и 4 июля, и, когда это выступление началось, то стали отмежевываться от него. По мнению докладчика, бунт начался с ведома неизвестной организа­ции, которая не имеет представительства в органах революционной демокра­тии. В этой части доклада Войтинского со скамей большевиков раздается воз­глас: «А кронштадтцы?». На этот возглас т. Войтинский ничего не ответил. Докладчик указывает, однако, на некоторые противоречия. С одной стороны, большевики отмежевывались от этого движения, с другой же стороны, во

главе этого движения становится 1-й пулеметный полк и во главе его оказы­вается небезызвестный Жилин и другие большевики.

Докладчик заявляет, что он не хочет обвинять партию, а потому не будет останавливаться на этих противоречиях. Он только указывает на то, что 1-й пулеметный полк, когда бунт был подавлен, подчинился только физической силе прибывшей с фронта армии и не оказал никакого сопротивления⁸. Но от­казался подчиниться незадолго до этого авторитету полномочных органов ре­волюционной демократии. Докладчик указывает, что в движении сыграли большую и даже главную роль, нежели большевики, германские шпионы и черная сотня. Были посланы подложные телеграммы, якобы от Исполнитель­ного комитета и якобы с подписью Н.С. Чхеидзе, в казармы с предложением к вооруженному выступлению. Далее докладчик рассказывает о том, что при­шлось пережить в эти дни находившимся в Таврическом дворце. Банды воору­женных солдат и неизвестных лиц по чьему-то приказу обстреливали сад при Таврическом дворце, стреляли в окна дворца. В распоряжении Центрального [Исполнительного] Комитета был всего лишь взвод в 125 чел. солдат. Весь же остальной гарнизон Петрограда был или деморализован, или запуган. Цент­ральному [Исполнительному] Комитету, правда, предложили свои услуги по охране дворца казаки и юнкера, но мы долго не соглашались принять их предложение, так как знали, что казаки не популярны среди Петроградского гарнизона и что юнкера слишком слабы, чтобы подавить бунт. К помощи ка­заков пришлось прибегнуть в последнюю минуту. Известно о том, что казаки подверглись расстрелу со стороны вооруженных солдат и рабочих. В распоря­жении Центрального [Исполнительного] Комитета еще имелось 7 броневых машин. Далее докладчик указывает, что побудило Центральный [Исполни­тельный] Комитет вызвать войска с фронта. Докладчик возвращается к дея­тельности 1-го пулеметного полка и указывает, что большинство пулеметов, обнаруженных на чердаках и крышах домов после 3 и 4 июля, оказались при­надлежащими 1-му пулеметному полку⁹. Резкий перелом в настроении Петро­градского гарнизона докладчик объясняет приходом части армии с фронта.

Докладчик избегает говорить о деле Ленина и о тех обвинениях, которые против них выдвинуты. Он только указывает, что левое течение оказалось дискредитированным и что опасность потому слева миновала. Но появилась новая опасность: опасность справа. Докладчик делился впечатлениями, выне­сенными в заседании представителей гарнизона Петрограда в ночь на 6 июля^а. По словам т. Войтинского, черносотенные офицеры, игравшие домини­рующую роль в этом заседании, подняли голову и требовали ареста предста­вителей левого течения, причем угрожали, что если эти аресты не будут про­изведены, то Центральный [Исполнительный] Комитет явится защитником из­менников и предателей России. В этом заседании сильно возмущались офице­ры освобождением Каменева^. Тов. Войтинский заявляет, что ему все-таки и на этот раз удалось сорвать черносотенную игру офицеров, которые от слов перешли к делу. Затем докладчик указывает на то, что большая опас­ность грозит с фронта. В заключение своего доклада т. Войтинский при­зывает всех к единству для спасения дела революции.

^а В тексте газеты ошибочно: «на 4 июля».

Тов. Буров, выступивший после докладчика Войтинского, заявляет, что не следует обелять большевиков, которые сыграли в выступлении 3 и 4 на руку темным силам России и германским шпионам. Тов. Буров выражает удивление, почему не арестованы некоторые участники бунта и мятежа, поче­му они не исключены из революционных организаций? Оратор настаивает на том, что все лица, замешанные в подстрекательстве к бунту, по крайней мере, впредь до выяснения всех обстоятельств дела и степени их виновности, долж­ны быть отстранены от работы в органах революционной демократии.

Солдат Лившиц прямо указывает на большевиков как на главных ви­новников бунта 3 и 4 июля.

В защиту большевиков от имени рабочей секции Петроградского Совета р. и с. д. выступает Ашкенази^а и уверяет, что события 3 и 4 июля носили стихийный характер и не были никем организованы.

Солдат Иоффе передает подробности задержания на Финляндском вок­зале солдатами 1-го пулеметного полка товарища министра труда Гвоздева. Товарищ министра пробыл под арестом полчаса, причем арестовавшие его солдаты оскорбили его словами. Иоффе утверждает, что при аресте матро­сами министра земледелия Чернова присутствовали вожди кронштадтских матросов и солдат лейтенант Раскольников и Лейбович, которые не предпри­няли никаких мер для освобождения министра, хотя могли предупредить это преступление против министра-социалиста со стороны взбунтовавшейся толп матросов и рабочих¹¹.

Берет слово член Исполнительного комитета [Совета] кр. д. крестьянин Рязанской губернии Зенкин. Он находится в Петрограде с 5 мая и наблю­дает всю ту агитацию, которая происходит на улице. Он убежден, что все то движение, которое разразилось 3 и 4 июля есть результат призывов «Долой войну!». А известно, кто выбросил на улицу эти лозунги. Солдаты перестали признавать всякую власть и не слушаются даже своего выборного начальства. Он был командирован, между прочим, на фронт для увещания одного из пол­ков. Там ему пришлось много говорить с солдатами-крестьянами.

Я говорил им, — продолжает оратор, — что мы долго ждали свободы, сбросили с себя ярмо и теперь надо защитить эту свободу. На это мне отвеча­ли: «Вам, старикам, хорошо, а каково нам идти в наступление». Нет, нам не легко. Я отдал в пользу армии все, что мог, у меня на войне три сына, отдал свой скот и хожу вот все время в одном пиджаке. А вы здесь разбираетесь в каких-то партийных вопросах, нам, крестьянам, со стороны виднее. Земля в наших руках. Здесь, в Петрограде, образованы земельные комитеты, и никто у нас эту землю не отберет. Мы потеряем ее только тогда, когда к нам придут немцы. Горько было нам, крестьянам, слушать вчера ночью, как т. Церетели сообщил, что полки бросали оружие и бежали из окопов. Мы видим, что оте­чество, действительно, в опасности, бросим всякие споры. К вам, товарищи рабочие, я обращаюсь. Перестаньте выставлять свои требования. Теперь не время. А вы, солдаты, знайте, что должны защитить Россию от развала. Мы передали всю власть правительству для того, что, может быть, оно объединит не только солдат и рабочих, но и призовет к самопожертвованию и нашу бур­жуазию. Будем верить нашим органам — Исполнительным комитетам, надви-

^а В тексте газеты ошибочно: «Ашкинадзе». 36

гается большая беда, как в прежнее смутное время, когда люди жертвовали всем, и настало время теперь пожертвовать нам всем своим достоянием, а по­требуется и жизнью.

После речи крестьянского депутата, которая вызвала очень шумные апло­дисменты, выступил меньшевик-интернационалист, говоривший от имени пет­роградских меньшевиков, но его заставили сделать пояснение, от какой имен­но группы он говорит.

Слово предоставляется Шапиро. Тяжелое впечатление производит на меня наше сегодняшнее заседание, — заявляет оратор. — Мы все целиком во вчерашнем и позавчерашнем дне и забываем, что сегодняшний день несет нам контрреволюцию. Жизнь требует решительных шагов. Мы боялись большеви­ков потому, что они своей пропагандой могли открыть ворота контрреволю­ции, и вот наступил момент: ворота открыты и в них ворвалась контрреволю­ция. А, между тем, я не слышу здесь решительного голоса. Мы мыслим, мы молчим, когда на улицах недвусмысленно озлобленно говорят о Чхеидзе и о Совете р. и с. д. Когда уже имеются организованные центры контрреволюции, мы должны потребовать от наших вожаков, чтобы они положили конец той контрреволюционной вакханалии, которая началась на Невском проспекте и захватила часть низов.

По предложению Чхеидзе прения прекращаются.

Доклад Ф.И. Дана. С докладом о новых полномочиях правительства в связи с создавшимся положением выступает Ф.И. Дан. Я не знаю, — гово­рит он, — отдаете ли вы себе отчет в размерах той опасности, которая грозит сейчас революции. Оба Исполнительных комитета нашли переживаемый мо­мент глубоко опасным, чрезвычайно грозным и потому поступили так, как по­ступали вожди французской революции в минуты величайшей опасности, они объявили отечество и революцию в опасности. Так оценили положение полно­мочные органы революционной демократии.

За все 4 месяца существования революции не было дня, когда революция стояла бы так близко у края гибели как ныне, ибо впервые контрреволюция получила возможность рассчитывать даже на поддержку демократических слоев, завоевала доверие даже среди крестьян, солдат и рабочих. Что создает это положение? Два обстоятельства: бунт и поражение. Конечно, петроград­ский бунт имел и свои объективные причины. Война и экономическая разруха сильно осложняют задачи революционной власти и создают почву для пора­жения. И потому мы поставили своим лозунгом неуклонное стремление к миру, в то же время мы не забывали, что многое зависит не только от нас. В настоящее время мы вынуждены вести войну и, конечно, стремиться к тому, чтобы она велась успешно.

Здесь предлагают нам забыть, в чем причина и где виновники петроград­ского бунта. Но ведь, не разобравшись в этом, мы не сможем найти путей, по которым должны идти в будущем. Где же виновники этих событий? Когда в какой-нибудь среде рождается недовольство, то задача всякой добросовестной политической партии разъяснить недовольным классам истинное положение дел и объяснить им объективное положение и объективную возможность. Но у нас была одна политическая партия, которая вместо того, чтобы мужествен­но сказать массам правду, стало подмазываться под их настроение, разжигать их недовольство и таким образом вводила их в заблуждение. Не могли же, в

самом деле, большевики не знать, как воспринимаются их лозунги снизу. Но это их не останавливало, они затеяли игру с огнем, и 3 июля эта партия из желания подмазаться к уличному движению и польстить ему не нашла ничего лучшего как призвать к демонстрации на 4 июля.

Стремясь во что бы то ни стало стоять во главе масс, они стали подбрасы­вать пороховые бочки после того, как порох уже вспыхнул. И в этом — по­литическое преступление партии большевиков. Я здесь говорю именно об этом политическом преступлении, а не о призыве к вооруженному восстанию и не о германских деньгах, так как эти обстоятельства призвана расследовать су­дебная власть. Можно иметь какие угодно идеи, и никто на них не собирается покушаться. Но нельзя их отстаивать путем демагогии, ибо демагогия — луч­шая почва для политических проходимцев.

Теперь перед нами два факта: недавнее наступление и нынешнее пораже­ние. Мы берем на себя ответственность за наступление. Но кто ответственен за поражение? Для успешного ведения войны, которая является для нас в данный момент вынужденной, нужно, прежде всего, избегать разложения армии. Как же поступали большевики? Они не могли не знать, какое впечат­ление производят статьи «Правды». Они не могли не знать, что в два раза опаснее статьи «Солдатской правды» и в 10 раз опаснее статьи «Окопной правды». И ныне Совет и правительство должны принять все меры, чтобы в будущем подобное не повторилось.

В дальнейшем докладчик характеризует настроение масс, которое является почвой для контрреволюции, и указывает, что задача момента — вновь завое­вать пошатнувшееся доверие этих масс органам революционной демократии. Для этого было создано правительство общественного спасения — правитель­ство диктатуры. И оно обязано покарать виновных. Оно покарает только ви­новных, а не целые политические партии. Оно будет карать справедливо, а не так, как карала бы контрреволюция, которая устроила бы кровавую баню.

В заключение докладчик призывает Петроградский Совет присоединиться к резолюции центральных исполнительных органов о наделении Временного правительства неограниченными полномочиями.

После доклада Дана к слову записывается около 20 ораторов, но высказы­ваются всего лишь трое, после чего собрание постановляет прения прекратить. По мотивам голосования выступает Луначарский, предлагающий от имени объединенных с.-д.-интернационалистов воздержаться от голосования резолюции, предложенной Даном.

Затем оглашается резолюция большевиков и предложенная от имени Лари­на и Мартова резолюция в дополнение к резолюции Дана.

Дан просит резолюцию Ларина не ставить в баллотировку ввиду того, что собранием она не обсуждалась. Предложение Дана собранием принимается. Вслед за тем собрание приступает к голосованию. Значительным большинст­вом принимает резолюцию Дана. Против резолюции голосуют 5 — 10 чел. и около четвертой части собрания от голосования воздерживается.

Таким образом, собрание Петроградского Совета приняло резолюцию Ис­полнительных комитетов.

День. 1917. 11 июля. № 106. С. 2.

№ 28 5. Отчет газеты «Дело народа» об общем собрании

Заседание 10 июля открывается Н.С. Чхеидзе при переполненном зале и напряженном внимании.

Доклад т. Войтинского. Первым выступил т. Войтинский с докла­дом о событиях 3 — 5 июля, где указывал на ряд фактов, устанавливающих присутствие в движении влияния темных сил. На вокзал, откуда уехал А.Ф. Керенский, явились вооруженные автомобили для его ареста. А между тем место, откуда уезжал министр, и время отъезда, держится всегда в секре­те. Была попытка разгромить контрразведочное бюро, местонахождение кото­рого могло быть известно лишь агентам немецкого Генерального штаба. Раз­громлена квартира заведующего продовольственным отделом Громана, и вмес­те с тем были попытки разгромить продовольственные склады. Все это указы­вает на то, что движение с само начала попало в руки немецкого шпионажа и черной сотни.

Не было массового рабочего движения: с фабрик и заводов явилось лишь меньшинство. Провокация была в том, что посылались подложные телефоно­граммы от Исполнительного комитета, чтобы вызывали на улицу, вопреки ясно выраженной воле Советов, вооруженные толпы. Провокация была и на улице, когда расстреливали безоружных людей; она была и в самой толпе.

Говорили, что демонстрируют против 10 министров-капиталистов, но де­монстрация фактически вылилась против Советов. Были две попытки аресто­вать министров: первая — арестовать Керенского, вторая — арестовать Чер­нова. Оба министры — не капиталисты, а социалисты.

Такова характеристика момента. Власть была в руках вооруженных банд, несших анархию, дикий разгул и насилие. Почему же Совет не остановил на­силия? Если бы у него была сила, и он ее не пустил бы в ход, чтобы задер­жать, он был бы не достоин своего звания. Но у него не было никакой силы. Лишь 150 чел. охраны было во дворце, когда кругом стояла сплошная стена вооруженных масс. Было принято героическое решение, ответственное, но не­избежное. Во Всероссийский съезд явилась делегация 5-й армии и заявила, что фронт поражен известиями из Петрограда и предлагает себя в распоряже­ние Совета для спасения революции. Тогда Совет пошел на эту меру и вызвал часть войск в полном сознании совершаемого шага. Надо сказать, что и до прибытия Совет решил защищать честь и достоинство революции. К вечеру в настроении войск произошел резко психологический перелом. Ночью подо­шла рота 176-го полка, рота измайловцев в боевом порядке, дворец был очи­щен, и Совет оказался под защитой войск. Ночью же были пущены по улицам столицы броневики для разоружения вооруженных автомобилей.

Вслед за тем было преступлено к восстановлению революционного поряд­ка в столице. Перелом в Петроградском гарнизоне, — говорит т. Войтин­ский, — я хочу верить, был вызван не чувством страха перед прибывающи­ми войсками, а ужасом перед той пропастью, которая развернулась перед их глазами 3 — 4 июля. Но миновала опасность слева, поднялась опасность спра­ва. Я столкнулся с ней в ночь с 4 на 5 июля, когда был на собрании черносо­тенных офицеров, тех офицеров, которые не смели слова сказать за все меся­цы русской революции. И когда я их убеждал, по Дворцовой площади прохо-

дили войска, направляющиеся к дворцу Кшесинской. И только их прохожде­ние, показывающее, что Совет начал решительную борьбу со всеми контрре­волюционными попытками, а не мое убеждение, сломило эту реакционную лигу, сорвало контрреволюцию. Ибо без этих решительных действий мы были бы в Крестах, в Петропавловской крепости или еще где-нибудь. Но опасность грозит и справа, и с фронта. Если мы также решительно не обрушимся и туда, если мы не выберем твердый решительный путь, если мы не начнем бороться со всеми контрреволюционными попытками — наш щит не спасет ни их, ни нас. Волна контрреволюции сметет все.

Заканчивая свою речь, я обращаюсь к вам: взвесьте все в вашем решении. Поддержите ли вы всероссийские центры, Временное правительство на том пути, на который они стали? Было бы величайшим несчастьем, если бы Пет­роградский Совет разошелся с центрами и Временным правительством, и со всей Россией.

Выступает целый ряд ораторов, останавливающихся в своих речах на со­здавшемся положении.

Федоров и Наумов, выступающие от имени большевиков, защища­ют последних от обвинений по поводу событий 3 — 5 июля. Федоров гово­рит о необходимости единения.

Тов. Зенкин сообщает о своих впечатлениях в 10-й армии, призывает идти за своими выборными, за Советами, ибо необходимо единение.

Тов. Ларин пытается осветить движение, отмечает ряд фактов. Напри­мер, слова одного из полковников Генерального штаба при аресте члена Пе­тергофского Совета, что «надо разогнать все этих Троцких и Чхеидзе» (крики: «Позор». Чхеидзе: «Позвольте мне знать, что для меня позор и не позор»), разгром при обыске организации меньшевиков и т. д.¹²

Оратор заявляет далее, что он всю жизнь вел борьбу с большевиками, но должен сказать, что, кто теперь требует арестов Зиновьева, Троцкого и Лени­на, тот вызывает контрреволюцию. В такую трудную минуту надо Петроград­скому Совету сказать, чтобы был положен конец политической борьбе.

Тов. Шилин доказывает, что 3 — 4 июля масса пошла по плану, задуман­ному и выполненному. На Металлическом заводе были вооруженной силой сорваны работы и грозили убить определенных лиц.

Это была анархия и, чтобы от нее спасти страну, надо повести самую ре­шительную борьбу как с улицей, так и с подонками на самих заводах.

Принято предложение о прекращении дальнейших сообщений с места, и слово предоставляется второму докладчику Дану по вопросу о кризисе влас­ти. Вопрос о кризисе власти стал во всю величину. Русской революции при­шлось последовать примеру Великой французской революции: передать всю власть в руки единого органа — Временного правительства, дав ему право по­ступать так, как оно считает нужным, не считаясь ни с какими нормальными законами. Центры демократии обеспечили эту полноту власти и, вместе с тем, обязали Временное правительство осведомлять их о своих действиях два раза в неделю. Опасность в том, что впервые за время революции реакция осмели­лась поднять голову и явить свое лицо.

Все усилия должны быть направлены к скорейшему достижению всеобще­го мира, единственно могущего уничтожить причины кризисов. Боевой спо­собности армии мешает разложение ее, но это вызывалось определенной аги-

тацией. Этого не могли не видеть только дети. Был вооруженный бунт, мятеж. Еще второй такой бунт, и мы все погибнем. Не в бунте опасность, — опасность в том, что только при нем возможна подготовка почвы для контр­революции.

Подтачивается вера в свои силы у демократии, идет нарастающая, как снежный ком, молва всяких темных слухов. Мы на острие ножа. И если из­бегнем опасности, вырвав штык у контрреволюции, посеяв снова доверие в широких массах, мы доведем страну до Учредительного собрания. Потому мы и дали Временному правительству острый меч, требуя от него всех мер для кары виновных, без репрессий для политических течений, с тем, чтобы с воз­можно большей суровостью обрушиться на гнезда контрреволюции так же бес­пощадно, как это делали французские революционеры. Вместе с тем оно про­ведет ряд реформ, которые возможно провести до Учредительного собрания для широких масс — крестьян, рабочих и солдат. Докладчик заканчивает свою речь оглашением резолюции, уже принятой в заседании Центрального Исполнительного Комитета Совета р. и с. д. от 9 июля.

Громыко (член Исполнительного комитета Ораниенбаумского гарнизо­на) настаивает на необходимости узнать, как дошли до событий. За последнее время в половине Ораниенбаумского гарнизона были произведены перевыбо­ры представителей, назвавших себя интернационалистами, но на самом деле совершенно безграмотных, пошедших лишь за громкими лозунгами. Вслед за тем т. Громыко оглашает инструкцию Военной организации р. и с. д. В целом ряде пунктов предлагается готовиться к выступлению, связываться с другими частями и совершенно готовыми ждать сигнала Военной организа­ции^. В дни событий оратора, коменданта Ораниенбаума, отправляют для связи в Петроград, в это же время в Ораниенбауме назначается новый комен­дант, арестуется Исполнительный комитет и от имени Всероссийского Совета вызывается на выступление один из самых организованных полков¹⁴. При су­ществующих условиях, когда фронт может стать реакционным, единственное орудие справится с контрреволюцией — это твердая власть Временного пра­вительства. Ораниенбаумский гарнизон беспрекословно подчинится всем веле­ниям этой власти, зовет к тому же петроградских товарищей и желает мини­страм-социалистам больше смелости на их пути.

Принимается предложение о прекращении прений.

Ю. Ларин вносит (не в виде противовеса, а как дополнение) резолюцию, в которой говорится о созыве Петроградского Совета не менее двух раз в не­делю, о прекращении фракционной грызни, введении новых представителей в Совет от прибывших частей, роспуске Государственной думы, воззвании к армии, посылке комиссаров в воинские части, закрытии газеты «Живое слово», «Русская воля» и т. д.

Кроме того, от фракции большевиков вносится резолюция, в которой дви­жение 3 — 4 июля рассматривается как неизбежное, указывается на панику с.-р. и с.-д. меньшевиков и содержится призыв к энергичной борьбе с контррево­люцией.

Докладчик резко протестует против резолюции большевиков. Такое легкое отношение недопустимо именно со стороны внесших резолюцию. Странно го­ворить о панике с.-р. и меньшевиков, когда они проводили свою линию под

угрозой штыков и пулеметов, в то время как вожди большевизма в решитель­ный момент с массами на улице не были.

Резолюция же Ларина и Мартова вводит столько новых вопросов, что ее нельзя без обсуждения даже ставить на голосование.

По мотивами голосования от единенных с.-д. интернационалистов Луна­чарский указыва

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: