Последствия закона Хелмса-Бертона

Потери Кубы за более чем 40-летнюю блокаду превышают 82 млрд. долларов США. Одной только внешней торговле Кубы в 2002 г. был нанесен ущерб примерно на 700 млн. долларов, в прошлом году – около миллиарда. Треть этих сумм – прямой результат действия экстратерриториального закона. Последствия блокады затрагивают и социальные права кубинских граждан. В частности, возможности импорта оборудования для кубинских школ сократились с начала 1990-х годов на 25 – 30 процентов, так как кубинцы вынуждены приобретать его на дальних рынках Азии и на менее выгодных для них условиях[39].

Кубинское законодательство ответило на действия США Законом № 88 "О защите национальной независимости и экономики Кубы".

Но растет и торговый дефицит Кубы. Одна из причин состоит в том, что стоимость импорта продовольствия росла, тогда как цены на сахар – основной источник получения твердой валюты для острова – падали. Закон Хелмса-Бертона в США служит усилению нажима на Кубу, препятствуя поступлению иностранных инвестиций. Куба не производила никаких выплат с 1986 года по своим долгосрочным долгам, составляющим 10,5 млрд. долл., и никакого нового долгосрочного кредита не предвидится. В результате тяжелого финансового положения, предупреждает министр экономики и планирования Хосе Луис Родригес Гарсиа, рост экономики в этом году может замедлиться до 4 % при все еще сокращающейся экономической базе[40].

Куба не может получать американские инвестиции и кредиты для развития из главных американских и международных финансовых и валютных учреждений.

В 2004 году Всемирный банк выделил латиноамериканским и карибским странам 5,3 миллиарда долларов, в то время как Межамериканский банк развития ассигновал 4,232 миллиарда долларов на программы развития региона. Куба не получила ни цента из этих финансовых ресурсов. В случае МБР, если брать для сравнения сумму, полученную экономикой, подобной кубинской в плане валового внутреннего продукта и населения, – такой как экономика Эквадора, – Куба, если бы не было блокады, могла бы получить примерно 48,8 миллиона долларов мягкого финансирования.

В 2003 году Соединенные Штаты предоставили Латинской Америке и Карибскому региону 1,818 миллиарда долларов по статье официальной помощи развитию. Куба не получила ничего из этих финансовых потоков[41].

Американское правительство мошеннически манипулирует информацией относительно ресурсов, получаемых Кубой из США, заявляя, что они составляют ежегодно более миллиарда долларов в форме пожертвований, разрешенных Государственным казначейством и Министерством торговли. В действительности в 2004 году было получено через НПО, которые после упорных усилий добились разрешения от правительства Соединенных Штатов, пожертвований на сумму только 4368279 долларов[42].

Ущерб от блокады в сфере инвестиций и сотрудничества очень велик. Вот несколько примеров.

Предприятию «VECO Canada Ltd.» с американским участием было запрещено поддерживать связи с предприятием АО КУПЕТ в проектах по развитию инфраструктуры и технологических мощностей для распределения и хранения топлива на Кубе. После того, как были начаты переговоры и достигнут прогресс в ряде предложений, канадское предприятие было вынуждено выйти из проекта.

У одной европейской фирмы была законтрактована закупка оборудования для электрических оросительных систем на сумму 5,083 миллиона евро в счет кредита ОПЕК. Поскольку патент на технологию оросительных систем «Valmont» является американским, их пришлось производить в третьей стране, чтобы уберечь изготовителя от санкций или штрафа. Это привело к тому, что аппараты не были готовы к зимней посевной кампании 2004 года – их прибытие предусматривалось в сентябре, – а последние прибыли в феврале 2005 года, что вызвало значительное отставание в сельскохозяйственном производстве[43].

В первом квартале 2005 года с целью облегчения энергетического положения в стране кубинцы должны были получить благодаря международному сотрудничеству гуманитарную помощь в виде трех электростанций, каждый турбогенератор которых оценивается более чем в 30 миллионов долларов. Столь необходимая помощь не смогла поступить из-за трудностей с получением разрешения для ее отправки на Кубу, так как компоненты были американского производства, а также ввиду того, что не могло быть обеспечено техническое обслуживание.

В связи с угрозой закрыть предприятия и запретить совершение сделок в Соединенных Штатах 3 оператора свободной экономической зоны были вынуждены изменить свое наименование; другим операторам, чтобы поставлять аксессуары и машинное оборудование из Соединенных Штатов на Кубу, пришлось импортировать их из третьей страны с соответствующим увеличением стоимости. Известен случай одной компании, оперирующей в свободной экономической зоне Берроа к востоку от Гаваны, которая должна была сменить своего юридического представителя, поскольку существующий совершал деловые поездки в Соединенные Штаты[44].

В ряде случаев по очевидным причинам опускаются имена и другие подробности во избежание преследования со стороны правительства Соединенных Штатов.

Закон не выдерживает никакой критики ни с юридической, ни с экономической точек зрения. Он носит экстерриториальный характер, попирает фундаментальные нормы международного права и соглашения о свободе торговли, подписанные самими США. Будучи формально направленным на ужесточение экономического эмбарго против Кубы, он с не меньшей силой бьет непосредственно по коммерческим интересам крупнейших индустриально развитых государств, осуществивших инвестиции в экономику острова. Закон сталкивает США со своими крупнейшими стратегическими союзниками.

"Акт о кубинской свободе и демократической солидарности" предусматривает многократно завышенные компенсационные выплаты американским гражданам, в том числе кубинского происхождения, эмигрировавшим с острова после революции. Общая сумма их исков оценивается фантастической суммой – 100 млрд. долларов[45]. Один этот факт говорит об абсурдности документа.

Изменения в режиме антикубинских экономических санкций, объявленные администрацией США в 2006 году, на Острове Свободы были встречены весьма сдержано. Впрочем, по-другому и быть не могло. Ведь меры, перечисленные госсекретарем Мадлен Олбрайт, ни де-юре, ни де-факто практически ничего не меняют в американской политике торгово-экономического эмбарго.

Белый дом готов отменить запрет на прямые авиарейсы на Кубу, разрешить американцам кубинского происхождения переводить своим родственникам и друзьям на острове до 1200 долл. в год и упростить процедуру выдачи частным компаниям лицензий на поставку на Кубу продуктов питания и медикаментов. На первый взгляд, перечисление мер звучит внушительно, но при ближайшем рассмотрении становится ясно: ситуация по всем трем позициям просто-напросто вернулась к состоянию двухлетней давности. Тогда в феврале 1996 года, после того как кубинские «миги» над флоридским проливом сбили авионетки эмигрантской организации «Братья идут на помощь», в США был ужесточен режим антикубинских экономических санкций и принят закон Хелмса-Бертона, предполагающий судебные иски в отношении иностранных юридических и физических лиц, использующих в интересах своего бизнеса бывшую американскую собственность на Кубе[46].

Сам принцип экономического эмбарго (и это сегодня подчеркивают как в Вашингтоне, так и в Гаване) изменений не претерпел. И закон Хелмса-Бертона действует как действовал, продолжая вызывать за пределами Соединенных Штатов повсеместное раздражение. США пока не готовы сделать решительный шаг и отказаться от политики, которую сами американские дипломаты, работающие на Кубе, в частных беседах расценивают как неэффективный анахронизм.

Вот тому лишь несколько примеров, напрямую относящихся к последним шагам Белого дома. Прямых полетов в Гавану из США действительно не было. Но был и остается знаменитый рейс из Багам, который на самом деле начинается в Майами, а в Нассау делает только техническую посадку. Учитывая, что из Флориды на Кубу долетит даже «кукурузник», становится ясно, что для «Боинга» посадка на Багамах – простая формальность.

Прилет в Гавану «рейса из Нассау» (читай – из Майами) до последнего времени в чем-то напоминал знаменитые стамбульские чартеры времен расцвета российских челноков. Теперь кубинские власти дали местному челночному бизнесу укорот, постоянно проживающие на Кубе граждане с декабря 1997 года могут ввезти на остров в течение года товаров не более чем на 250 долл. на человека[47].

Объяснение подобным строгостям лежит на поверхности. Кубинское государство заинтересовано в том, чтобы все доллары, что на руках у населения, тратились внутри страны, где действует жесткая торговая госмонополия.

Что же касается упрощения процедуры поставок медикаментов и продовольствия, то эта мера, конечно, скажется позитивно на общей ситуации на Кубе. Впрочем, и тут не стоит переоценивать возможный эффект. Всем известно, что товары с клеймом «Мейд ин Ю-Эс-Эй» и без того попадают на остров через ту же зону свободной торговли в Панаме[48].

Так что в объявленных Мадлен Олбрайт мерах следует искать не столько экономическую или, лучше сказать, практическую составляющую, сколько некие политические знаки, свидетельствующие об определенных подвижках, происходящих по другую сторону Флоридского залива.

Традиционно считалось, что за политикой экономической блокады стоит мощное лобби, представляющие интересы кубинской общины в США. Но со смертью основного лидера антикастровской оппозиции Хорхе Каносы о даже шатком единстве мнений кубино-американцев говорить не приходиться. Более того, первая волна эмиграции, покидавшая остров, оставляя на нем шикарную недвижимость, постепенно сходит с арены в силу неумолимого времени. Для десятков тысяч «новых эмигрантов» – то есть тех, кто покинул остров в восмидесятые-девяностые годы – положения закона Хелмса-Бэртона не более чем пустой звук. Ни дорогой недвижимости, ни бизнеса на социалистической родине они не имели. Более того, новые эмигранты всячески приветствуют смягчение режима эмбарго, ведь это дает возможность оказать реальную помощь родным и близким.

Первая реакция официальной Гаваны на объявленные Вашингтоном меры была сдержанно-позитивной. Фидель Кастро назвал их «положительными и конструктивными, способными улучшить климат в двусторонних отношениях»[49]. При этом, однако, кубинский лидер не преминул сделать оговорку, что вопрос с отменой ряда санкций требует дополнительного изучения. Скорее всего, кубинские власти не откажутся от принципиальной позиции, состоящей в том, что любая гуманитарная помощь должна распределяться при участии и под контролем кубинского государства. США хотели бы, чтобы распределение гуманитарных грузов шло исключительно чрез неправительственные организации. Отмену ряда антикубинских мер практически все аналитики рассматривают через призму январского 1998 г. визита на Кубу Папы Римского и состоявшейся в марте в Ватикане встречи Мадлен Олбрайт с Иоанном Павлом II. Позиция главы римско-католической церкви известна – он однозначно и недвусмысленно выступил за отмену американского эмбарго в отношении Кубы[50].

Конгресс США еще не готов к отмене эмбарго, хотя в среде американских законодателей и начало постепенно укрепляться сомнение в разумности политики, за 37 лет так и не достигшей поставленных целей.

Между тем в американских деловых кругах нарастает обеспокоенность по поводу того, что европейские и канадские компании активно осваивают Кубу, некогда считавшейся зоной исключительно американского влияния. В кулуарах состоявшейся недавно в Гаване встречи с представителями американского бизнеса (в которой принимали участие такие «гранды», как «Тексако», «Мобил-ойл» и «Катерпиллер») неоднократно высказывалась мысль о том, что компании США готовы вступить в жесткую борьбу с конкурентами за кубинский рынок. При этом цены американских компаний будут всегда ниже, чем у европейцев, хотя бы из-за малых транспортных расходов. По оценкам экспертов, при отмене эмбарго уже в первый год товарооборот США-Куба легко может перевалить за миллиард долларов[51]. Тот факт, что политика блокады Кубы исчерпала себя, сегодня очевиден для большинства наблюдателей. Снятие торгово-экономического эмбарго – вопрос времени, однако вряд ли стоит рассчитывать на то, что кардинальные перемены произойдут уже в ближайшем будущем.