Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Связь активной жестокости и насилия со сладострастием 7 глава




Автор этих строк, 32 лет от роду, принадлежит к интеллигентной семье; он заявляет, что с детства имел подобные извращенные мысли и нашел в сочинениях Захер-Мазоха лишь то, что сам испытал. Он считает свое извращенное чувство, свои фантазии квинтэссенцией сладострастия. По его словам, существует масса лиц, которые чувствуют то же, что и он, и он жалеет только, что редко можно встретить женщину, которая бы соответствовала идеалу мазохиста. Кроме произведений Захер-Мазоха он указывает еще на «Графиню Аранку» Балдуина Гроллера, «Смолу» Ришпена и др.

В письме к другому мазохисту этот удивительный развратник предлагает поискать женщин соответствующего образа мыслей, женщин с наклонностью к садизму, чтобы организовать замкнутое общество по образцу ордена «Fontevrault» («Фонтевро»).

Случаи, в которых извращение половой жизни разыгрывается исключительно в области фантазии, в мире внутренних представлений и влечений и лишь совершенно случайно становится известным другим лицам, встречаются, по-видимому, нередко. Их практическое значение, как и мазохизма вообще (который, впрочем, не вызывает повышенного судебно-медицинского интереса в отличие от садизма), заключается исключительно в психической импотенции, обычно составляющей последствие извращения у таких лиц, и в могущественном влечении к удовлетворению, оставаясь в одиночестве, при адекватных представлениях, создаваемых воображением, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

То, что мазохизм представляет весьма часто встречающееся извращение, вполне убедительно доказывается как относительно большим числом научно наблюдавшихся до сих пор случаев, так и различными автобиографиями мазохистов, сообщенными выше и в основных своих чертах вполне совпадающими одна с другой.

Бесчисленное множество сообщений об этом предмете содержится и в произведениях, посвященных описанию проституции в больших городах.

Несомненно, в высшей степени интересно и достойно упоминания то обстоятельство, что от описываемого нами извращения не был свободен один из знаменитейших людей, указывающий на это в автобиографии (хотя и в несколько туманной и не вполне ясной форме). Мы говорим о Жане Жаке Руссо, «Исповедь» которого свидетельствует, что он страдал мазохизмом.

Руссо, относительно истории жизни и болезни которого мы сошлемся на Мёбиуса «История болезни Ж. Ж. Руссо» и Шателена «Помешательство Руссо», рассказывает в своей «Исповеди» (1 ч. 1 кн.), как сильно импонировала ему 30-летняя мадемуазель Ламберсье, когда он мальчиком 8 лет учился в пансионе ее брата. Ее огорчения, когда он не в состоянии был тотчас же ответить на заданный ему вопрос, ее угрозы наказать его розгами, если он не будет хорошо заниматься, производили на него глубочайшее впечатление. Наказанный однажды собственноручно мадемуазель Ламберсье, он ощутил наряду с болью и стыдом сладострастно-чувственное ощущение, вызвавшее в нем неудержимое желание подвергнуться новому наказанию. Только опасение огорчить свою воспитательницу удержало Руссо от инцидентов, могущих предоставить ему случай испытать эту сладострастную боль. Но в один прекрасный день он совершенно неумышленно навлек на себя наказание розгами из рук мадемуазель Ламберсье. Наказание это было, впрочем, последним, так как воспитательница, очевидно, по некоторым признакам заметила своеобразный его эффект, и с тех пор она удалила 8-летнего мальчика из своей спальни, в которой он раньше спал. Начиная с этого времени Руссо испытывал потребность подвергаться бичеваниям а 1а Ламберсье со стороны дам, которые ему нравились, хотя он уверяет, что до юношеского возраста он не имел ни малейшего представления о взаимоотношениях полов. Как известно, Руссо лишь на 30-м году утратил свою невинность, посвященный в таинство любви госпожой де Варане. До того времени он испытывал только влечение к женщинам в смысле пассивного бичевания и иных мазохистских представлений.

Руссо подробно описывает те страдания, какие ему приходилось переносить при его сильной половой потребности и своеобразной чувствительности, несомненно пробужденной полученным в детстве наказанием розгами, когда он изнемогал от вожделения, не будучи в состоянии удовлетворить его. Было бы, однако, заблуждением думать, что для Руссо все дело заключалось в одном только пассивном бичевании. Бичевание пробудило лишь представления, присущие мазохизму, и в этом во всяком случае заключается психологическое ядро интересного самонаблюдения. Существенным для Руссо было чувство порабощения женщиной. Это следует из его «Исповеди», где он вполне определенно высказывает свои мечты:

'Быть у ног надменной возлюбленной, повиноваться ее приказаниям, иметь повод просить у нее прощения — все это доставляло мне очень нежные радости…"

Это место указывает с очевидностью, что центром тяжести мазохистского состояния была идея порабощения женщиной, уничижения перед ней.

Сам Руссо, несомненно, заблуждался относительно своего состояния, так как полагал, что стремление быть уничиженным женщиной возникло лишь посредством мысленной ассоциации из представления о бичевании:

«Никогда не смея признаться в своей склонности, я по крайней мере тешил себя отношениями, сохранявшими хотя бы представление о ней». [Перев. М. Розанова. ]

Только при сопоставлении случая Руссо с установленными в настоящее время столь многочисленными случаями мазохизма, среди которых существует множество не имеющих ничего общего с бичеванием, так что отчетливо выступает первичный и чисто психический характер влечения к порабощению, только при таком сопоставлении можно вполне уяснить себе этот случай и раскрыть заблуждение, в которое Руссо неизбежно должен был впасть, анализируя свое состояние и углубляясь в него.

Бине (Revue anthropologique, XXIV. P. 256), подвергнувший подробному анализу случай Руссо, также вполне основательно обращает внимание на его мазохистский смысл: «Руссо привлекает в женщинах не просто нахмуренная бровь, поднятая рука, строгий взгляд, властная поза, все это является внешним выражением эмоционального состояния; ему нравится надменная, гордая женщина, под ногами которой он ощущал бы всю тяжесть ее царственного гнева».

Объяснение этого загадочного психологического факта Бине ищет и находит в предположении, что здесь речь идет о фетишизме, с той лишь разницей, что объектом фетишизма, стало быть, предметом индивидуальной притягательной силы, фетишем, является уже не часть тела, например нога или рука, но духовное качество. Это влечение он называет «духовной любовью», в противоположность «пластической любви», которая имеет место при обыкновенном фетишизме.

Эти замечания очень остроумны, но они только обозначают, а не объясняют явление. Возможно ли вообще какое-либо объяснение — этим вопросом мы займемся впоследствии.

С элементами мазохизма (и садизма) мы встречаемся еще у одного французского писателя, а именно Ш. Бодлера, умершего от душевной болезни.

Бодлер происходил из семьи душевнобольных и переутомленных. Уже с юности он обнаруживал признаки психической ненормальности. Безусловно, патологической была и его половая жизнь. Он поддерживал половые сношения с уродливыми, непривлекательными женщинами, негритянками, карлицами, великаншами. Относительно очень красивых женщин он говорил, что желал бы видеть их повешенными за руки и в этом положении целовать им ноги. Это влечение к обнаженной ноге фигурирует и в одном из его дышащих лихорадочной страстью стихотворений как эквивалент полового акта. Он смотрел на женщин как на зверей, которых нужно запирать, осыпать ударами и хорошенько откармливать. Этот человек, отличавшийся явными мазохистскими и садистскими наклонностями, погиб в конце концов от паралитического слабоумия (Lombroso. Der geniale Mensch. Ubers. von Frankel. S. 83).

В научной литературе факты, составляющие сущность мазохизма, еще до самого недавнего времени не обращали на себя внимания. Только Тарновский1 сообщил, что он встречал умных, образованных, счастливо женатых мужчин, которыми время от времени овладевало неудержимое влечение подвергнуться самому грубому, циничному обхождению — брани, ударам кнута со стороны активных педерастов, проституток. Примечательно также еще одно наблюдение Тарновского, что у известных лиц, предающихся пассивному бичеванию, одни удары, иногда даже кровавые, не вели к желанному результату (восстановлению половой способности или хотя бы семяизвержению при бичевании). «В таком случае нужно было насильно раздеть субъекта или связать ему руки, прикрепить к скамье и т. п., причем он делал вид, будто не дается, бранится и оказывает некоторое сопротивление. Только тогда удары розгами вызывали возбуждение, разрешавшееся извержением семени».

Сочинение О. Циммермана «Наслаждение страданием» (Die Wonne des Leids. Leipzig, 1885) содержит некоторые указания из истории культуры и литературы, имеющие отношение к разбираемой нами теме.

В последнее время мазохизм обратил на себя внимание целого ряда исследователей.

А. Молль приводит ряд случаев настоящего мазохизма у лиц, страдающих превратным (перверсивным) половым чувством; среди последних, например, случай, когда человек с гомосексуальными и мазохистскими наклонностями переслал специально для этой цели нанятому человеку подробную инструкцию в 20 параграфах, указывающих, каким образом тот должен третировать его как раба и каким истязаниям должен его подвергать.

В июне 1891 г. Д. Стефановский (Ярославль, Россия) сообщил мне, что уже около трех лет он интересуется извращением половой жизни, описанным мной как мазохизм и названным им «пассивизмом», что полтора года перед этим он отдал профессору Ковалевскому в Харькове соответствующую работу для помещения в «Архив психиатрии» и что в ноябре 1888 г. он прочел доклад, в котором данный вопрос освещен с юридически-психологической точки зрения в Московском юридическом обществе (доклад напечатан в «Юридическом вестнике'», органе названного общества, за 1890 г., № 6–8) 2.

Шренк-Нотцинг в своем сочинении «Внушение как терапия при болезненных проявлениях полового чувства» (Die Suggestionstherapie bei krankhaften Erscheimmgen des Geschlechtssinnes. Stuttgart, 1892) равным образом уделяет место описанию мазохизма и садизма и приводит несколько собственных наблюдений.

Очень интересно проследить явления мазохизма в художественной литературе.

Профессор Е. Деак из Будапешта любезно обратил мое внимание на то, что излюбленная мысль мазохиста о том, чтобы быть использованным любимой женщиной в качестве вьючного животного, нашла свое выражение в древнеиндийской литературе, например в «Панчатант-ре» (Benfey, II Bd., IV Buch) в рассказе «Женские причуды». Там говорится следующее:

«Жена царя Ненды, поссорившись со своим мужем, ни за что не хотела помириться с ним. Тогда он сказал ей: «Милая! Без тебя я не могу жить ни одной минуты. Я падаю к твоим ногам и прошу тебя примириться со мной». Она возразила: «Я примирюсь с тобой, если ты согласишься позволить взнуздать тебя, я сяду к тебе на спину, буду погонять тебя, и ты будешь бегать, как лошадь». Так и произошло (ср. наблюдение 58 этой книги!). По исследованиям Бенфи, подобная же история рассказана и в одной буддийской книге.

В новейшей литературе психополовое извращение, о котором говорится в этой главе, описано Захер-Мазохом, в произведениях которого, уже не раз нами упомянутых, приведены типичные картины извращенной душевной жизни подобных людей.

На произведения Захер-Мазоха откликнулись многие страдающие этим извращением, как видно из вышеприведенных наблюдений, откликнулись как на типичное изображение их собственного психологического состояния.

Золя в «Нана» дал одну мазохистскую сценку, точно так же и в «Эжене Ругоне». Новейшую декадентскую литературу во Франции и Германии часто интересовала тема садизма и мазохизма. Новейший русский роман нередко останавливается, по словам Стефановского, на данном предмете, но, по свидетельству старого писателя-путешественника Иоганна Георга Форстера (1754–1794), эти вопросы трактуются даже в русской народной песне. Стефановский нашел тип «пассивиста» в одной трагедии английского драматурга Отвея «Спасенная Венера» и в доказательство, что это явление возникло на почве извращенного полового чувства, ссылается на книгу доктора Люи (Luiz. Les fellatores. Moeurs de la decadence. Paris, 1888, Union des bibliophiles).

Мазохизм нашел и своего поэта в лице скончавшегося в Гамбурге в 1890 г. пропагандиста социал-демократических идей Иоганнеса Ведде (Собрание сочинений, 2 т. Гамбург, 1894); в своих лирических излияниях он стремится к тому, чтобы мужчину подчинять женщине, чтобы униженную христианским учением женщину (ср. с. 4) сделать госпожой, причем ей приписываются и садистские склонности, из чего видно, что Ведде был в полном смысле мазохистом (ср. критику Макса Гофмана на сочинения Ведде (Magazin, v. 29. 2. 96).

Прекрасный пример мазохизма приводится в скандинавской литературе у И. П. Якобсона в «Нильсе Лине» (нем. перев. Бёка, с. 57).

б) Скрытый мазохизм. Фетишизм ноги и башмака

К группе мазохистов примыкает довольно большая по численности группа фетишистов ноги и башмака. Группа эта представляет переход к явлениям другого извращения, а именно фетишизма, но она стоит ближе к мазохизму, чем к фетишизму, и потому мы поместили описание ее в этом месте.

Под фетишистами (см. с. 229) я разумею лиц, половой интерес которых сосредоточивается исключительно на известной части женского тела или же на известном предмете женского одеяния.

Одна из наиболее частых форм такого фетишизма — та, при которой в роли фетиша выступают нога или башмак женщины, становящиеся исключительными объектами эротических чувств и влечений.

В высокой степени вероятно и это ясно видно из правильного сопоставления наблюдавшихся случаев, что большинство, а пожалуй, и все случаи фетишизма башмака опираются на более или менее сознательное мазохистское влечение к самоуничижению.

Уже в случае Хэммонда (наблюдение 59) мазохист находит удовлетворение в том, что его попирают ногами. То же самое в наблюдениях 55 и 58 («эротическая наездница») — везде мы встречаемся с влечением к женской ноге. В большинстве случаев мазохизма попирание ногами играет важную роль в качестве непосредственного выражения идеи подчинения женщине.

Нижеследующий случай, где мазохизм возник под влиянием сечения и к нему рано присоединился фетишизм башмака, причем связь мазохизма с этим фетишизмом была ясно мотивирована, является подтверждением приведенного положения.

Наблюдение 69. Ц., 28 лет, с невропатической наследственностью, невропатической конституции, утверждает, что уже на 11-м году имел поллюцию. В это время он был высечен матерью, сечение в тот момент причинило только боль, но впоследствии в воспоминании оно сочеталось с сладострастным ощущением. Под влиянием последнего чувства он все чаще воспроизводил этот факт в своей памяти и при этом сам себе наносил удары по ягодицам. Около 13 лет он почувствовал склонность к изящному дамскому башмачку с высоким подъемом. Помещая такой башмачок меж бедер, он достигал извержения семе-ни. Постепенно для этой цели ему достаточно было одной мысли об этом. К мысли о башмачке вскоре присоединилось еще мазохистское представление, дававшее ему значительно большее удовлетворение. Он представлял себе, что лежит у ног красивой молодой дамы и что она топчет его своими прелестными башмачками. При этом представлении у него возникало извержение семени. Так продолжалось до 21 года, причем у него никогда не появлялось желания совершить совокупление или интереса к женским половым органам. В период от 21 до 25 лет во время тяжелого туберкулеза мазохистские представления исчезли. По выздоровлении он впервые обратился к проститутке. Его постигла неудача из-за того, что, как только он увидел ее обнаженной, у него исчезла похоть и он не мог добиться эрекции. Тогда он вернулся к своим мазохистски-фетишистским представлениям. Он, однако, надеется, что когда-нибудь встретит идеал своих мазохистских фантазий — женщину с садистскими наклонностями и что с ее помощью добьется нормального полового общения.

Подобные случаи1, где в кругу ясно выраженных мазохистских представлений предметом особого полового интереса являются нога и обувь или женский башмачок как символ унижения, многочисленны. Они представляют легко прослеживаемые ступени к другим случаям, где мазохистские стремления отступают далеко на задний план и стушевываются в сознании, а на передний план выдвигается и остается в сознании интерес к женскому башмачку, на первый взгляд совершенно непонятный. Эти случаи являются частыми проявлениями фетишизма обуви. Подобные весьма частые случаи обожания обуви, представляющие, как и все проявления фетишизма, судебно-медицинский интерес (воровство обуви), образуют границу между мазохизмом и фетишизмом. Большей частью на них можно смотреть как на скрытый мазохизм (мотивы этого факта не достигают сознания), причем нога или женская обувь приобретают в качестве фетиша мазохиста самостоятельное значение.

Мы приведем еще несколько случаев, в которых женская обувь уже обретает основное значение, но знаменательную роль еще играют мазохистские ощущения.

Наблюдение 70. X., 25 лет, происходит от здоровых родителей, никогда прежде не страдал сколько-нибудь серьезными болезнями. Предоставил в мое распоряжение следующее жизнеописание:

«Я начал онанировать с 10 лет, не имея в то время никакого представления о чувстве сладострастия. Тем не менее уже тогда — это я отчетливо припоминаю — вид и прикосновение к элегантному девичьему сапожку оказывали на меня своеобразное чарующее впечатление; верхом моих желаний было самому носить такие же сапожки, и желание это, благодаря устраивавшимся домашним костюмированным вечерам, удавалось осуществлять. Тогда в моем уме зародилась совершенно другая мысль, страшно меня терзавшая: моим идеалом сделалось желание видеть себя в порабощенном состоянии — сознавать себя рабом, подвергаться истязаниям, — короче говоря, принять участие во всех тех перипетиях, какие описываются во многих рассказах о невольниках. Зародилось ли это желание во мне под влиянием чтения таких книг, или же оно возникло совершенно самостоятельно и совершенно самопроизвольно, этого я сказать не могу.

На 13-м году наступила половая зрелость; с началом семяизвержения чувство сладострастия усилилось, и я стал мастурбировать чаще, нередко два и три раза в день. В промежутке от 12 до 16 лет онанистические акты неизменно сопровождались представлением, будто меня заставляют носить девичью обувь. Вид изящного ботинка на ноге сколько-нибудь красивой девушки опьянял меня, и в особенности охотно я ощущал запах кожи. Чтобы получать эти обонятельные впечатления, я приобрел себе кожаные манжеты, которые и подносил к носу во время мастурбаторного акта. Моя страсть к кожаным дамским ботинкам сохранилась и сейчас, но, начиная с 17-летнего возраста, она осложнилась желанием быть слугой знатных дам, иметь право чистить им ботинки, снимать и надевать обувь и т. п.

Мои ночные сновидения имеют неизменным объектом всевозможные сцены с ботинками: либо я стою перед витриной сапожной лавки, либо созерцаю изящный дамский ботинок, в особенности застегивающийся на пуговицы, либо лежу у ног

женщины обнюхиваю и лижу такие ботинки. С год тому назад я перестал онанировать и хожу к проституткам; совокупление совершается при наличии сосредоточенного представления о дамском ботинке, застегивающемся на пуговки, иногда же я для этой цели кладу на постель женский башмак. Каких-либо последствий онанизм, которому я прежде предавался, не оставил. Занятия идут у меня легко, я обладаю хорошей памятью и, сколько живу, не имея ни разу головных болей. Вот все, что я могу сказать о себе.

Еще пару слов о моем брате. Я глубоко убежден в том, что и он склонен к фетишизму обуви; среди многих других фактов, доказывающих мне это, укажу хотя бы на то большое удовольствие, какое он испытывает, когда его попирает ногами какая-либо из красивых кузин. Вообще я с положительностью могу сказать о каждом мужчине, фетишист ли он башмака или нет по тому, как он останавливается перед сапожной лавкой и рассматривает выставленную обувь. Аномалия эта распространена необычайно сильно; когда мне приходится в обществе направлять разговор на то, что в женщине обольщает нас всего больше, мне приходится слышать сплошь и рядом, что одетая женщина действует на нашу чувственность несравненно сильнее, чем раздетая; при этом, однако, каждый остерегается выдать излюбленный им специальный фетиш. У меня есть дядя, которого я точно так же считаю приверженным фетишизму обуви».

Наблюдение 71. Ц., 28 лет, чиновник, мать невропатическая женщина; сведений о состоянии здоровья и наследственности отца, умершего уже давно, не удалось добыть. Ц. с детства отличался сильной нервозностью и впечатлительностью; уже рано, никем не наученный, стал мастурбировать, с наступлением половой зрелости сделался неврастеником, на некоторое время прервал онанизм, страдал очень частыми поллюциями, несколько поправился в водолечебном заведении, испытывал сильное половое влечение к женщинам, но частью по недоверию к своим силам, частью из страха заражения ни разу до сих пор не предпринимал попытки к совокуплению, и это действует на него крайне подавляюще, тем более что он за неимением луч-шего снова предался своему тайному пороку.

Ближайшее исследование половой жизни больного обнаруживает в нем одновременно фетишиста и мазохиста, причем выясняются очень интересные взаимоотношения между обеими аномалиями половой жизни.

Ц. уверяет, что он уже с 9-го года жизни получил слабость к дамскому башмаку, и объясняет происхождение подобного фетишизма тем, что в этом возрасте он случайно увидел, как одна дама села на лошадь, причем слуга держал стремя. Зрелище это вызвало в нем сильное возбуждение, и он с тех пор постоянно воспроизводил его в своей фантазии, причем с каждым разом оно все сильнее и сильнее окрашивалось сладострастным ощущением. Впоследствии наступление поллюций каждый раз сопровождалось ярким представлением об обутой женской ноге. Фетишем служит для него ботинок с высоким каблуком, завязывающийся с помощью шнурков. К этому уже рано присоединилось сладострастно окрашенное представление о том, что женщина попирает его каблуком и что он, стоя на коленях, целует ее башмак. В женщине его интересует лишь обувь. Обонятельные представления не играют при этом никакой роли. Башмак сам по себе еще недостаточен для возбуждения полового влечения, нужно, чтобы он надет был на ногу. Вид женщины, носящей такую обувь, приводит его в столь сильное возбуждение, что он должен мастурбировать Он полагает, что может быть потентен исключительно только с таким образом обутой женщиной.

Ц. нарисовал для себя подобный башмак и во время онанистического акта настраивал свою фантазию созерцанием этого рисунка.

Нижеследующий случай равным образом очень поучителен как по соотношению между фетишизмом башмака и мазохизмом, так и по достигнутому самим больным излечению ненормальностей в половой жизни.

Наблюдение 72. М., 33 лет, из знатной семьи, в которой ряд восходящих поколений с материнской стороны обнаруживает явления психического вырождения вплоть до случаев нравственного помешательства; мать — невропатическая, характерно ненормальная женщина. Больной — крепкий, хорошо сложенный мужчина, но с явно наследственными невропатическими особенностями, уже с раннего детства самопроизвольно стал онанировать, а на 12-м году его начали преследовать своеобразные сновидения, в которых мужчины и женщины мучили его, осыпали ударами бича, попирали ногами; постепенно в этих ситуациях женщины стали все больше и больше вытеснять мужчин. В возрасте 14 лет в нем проявилась слабость к дамским башмакам. Они вызывали в нем чувственное возбуждение, он ощущал потребность осыпать их поцелуями, прижиматься к ним, причем получал эрекцию и оргазм, которые удовлетворял мастурбацией. Эти же акты сопровождали и мазохистские представления о переносимых им ударах и попирании ногами.

М. понял, что половая жизнь его ненормальна, и уже 17-летним юношей предпринял попытку излечить себя обычными половыми сношениями.

Попытка эта, однако, обнаружила полную его несостоятельность, и так как новый опыт, предпринятый им через год, столь же мало увенчался успехом, то он возобновил мастурбацию при сохранении прежнего фетишистского обожания дамской обуви и преобладания мазохистских идей.

В 19 лет он беседовал с одним господином, который рассказал ему, что с целью добиться половой способности он заставляет публичную женщину сечь себя.

М., усмотрев в этом сообщении осуществление издавна преследовавшего его желания, поспешил последовать примеру этого господина, но испытал полнейшее разочарование, и вся сцена не только оказалась бессильной вызвать даже намек на эрекцию, но внушила ему сильнейшее отвращение.

Из-за этого он оставил все подобные попытки и искал и находил себе удовлетворение в прежних привычных актах. В возрасте 27 лет случай свел его с очень симпатичной, изящной девушкой. Сойдясь с ней ближе, он стал ей жаловаться на судьбу, создавшую его импотентным. Девушка осмеяла его, доказывая, что в его возрасте и с его сложением невозможно жаловаться на недостаток половой способности.

Это возвратило ему доверие к себе, но только по прошествии 2 недель интимного общения и при содействии своих фетишистских и мазохистских представлений ему удалось добиться совершения акта совокупления. Связь эта длилась несколько месяцев. Половая способность его улучшалась все более и более, ему все реже приходилось прибегать к помощи тайных пособников его половой силы, и фетишистские и мазохистские образы почти не всплывали в его воображении.

Однако в последующие три года психическая импотенция по отношению к другим девушкам заставила М. снова вернуться к мастурбации и к его прежнему фетишизму.

На 30-м году возникла новая симпатичная для М. связь, но так как без содействия мазохистских ситуаций он чувствовал себя совершенно неспособным к половому акту, то попросил свою любовницу третировать его, как своего раба. Она хорошо поняла свою роль — заставляла его целовать себе ноги, попирала его ногами, секла розгой, но все было напрасно.

М. испытал только боль и такое жгучее чувство стыда, что вскоре отказался от добровольно принятой на себя роли. А между тем он мог благополучно совершить акт совокупления в том случае, когда пользовался при этом державшими его в своей власти представлениями мазохистского характера.

М. вскоре прервал эту столь мало его удовлетворяющую связь. В это время как раз ему случайно попалась в руки моя книга о половой психопатии, и из нее он узнал об истинном Характере своей аномалии. Тогда он написал прежней знакомой, сношения с которой восстановили временно его половую способность, снова заручился ее расположением и объяснил ей, что прежние нелепые сцены рабства не должны больше возобновляться и что она, даже в случае его настоятельного требования, никоим образом не должна поддаваться его мазохистским идеям.

Для того чтобы избавиться от своего фетишизма, он нашел оригинальное решение — купил себе изящный дамский башмак по своему вкусу и осуществлял следующее самовнушение ежедневно по нескольку раз целовал этот башмак и затем задавал себе вопрос: «Каким образом может привести к эрекции целование башмака, который ведь представляет собой не что иное, как кусок выделанной кожи?» Это повторное развенчание объекта от его фетишистских чар увенчалось в конце концов успехом: эрекции исчезли, и башмак сделался просто башмаком, лишенным всякого фетишистского значения.

Наряду с этим самовнушением больной поддерживал интимное общение с симпатичной ему особой; вначале половая способность достигалась не иначе как при содействии мазохистских образов, но постепенно влияние их стало ослабевать и наконец половой акт совершался без участия мазохизма.

В этом удовлетворительном состоянии М., гордый достигнутым собственными усилиями успехом, явился ко мне, чтобы высказать благодарность за почерпнутое из моей книги разъяснение, которое указало ему верный путь к восстановлению его нормальной половой жизни. Мне оставалось только поздравить М. с удачей и пожелать ему дальнейшего успеха.

Спустя несколько месяцев он сообщил мне, что чувствует себя совершенно восстановленным, что половой акт совершается им без всяких затруднений и что прежние мазохистские представления всплывают в его сознании лишь редко, мимолетно и без всякой сладострастной окраски.

Наблюдение 73 (сообщено Мантегаццой в его «Антропологических исследованиях», 1886, с. 110). X., американец, из благополучной семьи, физически хорошо развитый и в нравственном отношении вполне нормальный, уже со времени наступления половой зрелости получал половое возбуждение только от женской обуви. Ни тело женщины, ни ее обнаженная или одетая в чулок нога не производили на него никакого впечатления, тогда как обутая нога или даже один только башмак вызывали у него эрекцию и даже извержение семени. Для получения возбуждения достаточно было одного только созерцания изящного ботинка, т. е. такого, который сделан был бы из черной кожи, имел бы возможно высокий каблук и застегивался бы с одной стороны на пуговки. Половое влечение его возбуждалось сильнейшим образом, когда он возился с дамскими башмаками, трогал их, целовал. Наслаждение усиливалось, когда он вбивал в подметки гвозди настолько глубоко, что острие гвоздя проникало в ногу при ходьбе. Он испытывал, правда, при этом сильные боли, но в то же время неизъяснимое чувство сладострастия. Высшим наслаждением для него было стать на колени перед красивой, элегантно одетой дамской ножкой и позволить наступить на себя. Если носительница башмака — некрасивая женщина, то это охлаждало его фантазию.

Поделиться:





©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...