Реакция на несправедливость: Модель понимания реакций на несправедливость

Выше мы рассматривали вопрос о том, какую роль в восприятии несправедливо­сти играют культурные различия. В этом разделе мы рассмотрим, как представи­тели разных культур реагируют на несправедливость. Ощущение несправедливо­сти и те реакции, которые оно вызывает, важны по многим причинам. Например, при исследованиях организационных структур было обнаружено, что ощущение несправедливости влечет за собой низкую производительность труда, воровство, неподчинение установленным в учреждении нормам, протесты, прогулы, уход с ра­боты и судебные тяжбы (обзор см. у Lind, Kray & Thompson, 1998; Rutte & Messick, 1995). При межкультурных контактах это ощущение, очевидно, может быть при-

чиной конфликтов, подозрений, неудовлетворенности, гнева и других отрицатель-лых эмоций, ухудшения межличностных отношений, стресса и прочих разруши­тельных для поведения и психики последствий.

Несколько исследовательских коллективов пытались обобщить реакции на не­справедливость. Мы разработали концептуальную схему, позволяющую структу­рировать понимание этих реакций (Leung & Stephan, 1998,2000). Мы провели два основных разграничения. Первое связано с различием между психологическими и поведенческими реакциями (Rutte & Messick, 1995). Психологические реакции носят преимущественно внутренний характер и могут включать как когнитивные реакции, например оценку себя и окружающих, так и эмоциональные реакции, например гнев, зависть, негодование или разочарование. Поведенческие реакции представляют собой действия явного характера, которые могут быть направлены как на виновника несправедливости, так и на окружающих.

Второе разграничение касается источника несправедливости, а именно, явля­ются ли источником несправедливости действия индивида или группы. Это раз­граничение подобно разграничению, которое делалось в литературе по относитель­ной депривации, где различались эгоистическая относительная депривация и брат­ская относительная депривация (Runciman, 1966; Vanneman & Pettigrew, 1972). Речь идет о том, что индивид может по-разному реагировать на проявления неспра­ведливости по отношению лично к нему и по отношению к его группе. Если неспра­ведливость имеет личностную направленность, индивид, по отношению к которо­му совершена несправедливость, может отомстить обидчику, если же несправед­ливость была проявлена по отношению к группе, к которой принадлежит индивид, сражаясь с несправедливостью, он может объединиться с другими членами мы-группы.

Линд и соавторы (Lind et al., 1998) провели исследование, которое свидетель­ствует о важности такого разграничения. Они обнаружили, что студенты в США более остро реагируют на несправедливость, когда объектом несправедливого об­ращения являются лично они, а не другие члены их группы. Следует отметить, что результаты, подобные данным, полученным Линдом и соавторами (Lind et al., 1998), по-видимому, более характерны для индивидуалистической, чем для кол­лективистской культуры, в которой привязанность к мы-группе и меньшее внима­ние к потребностям и желаниям отдельной личности вызывает у человека более острую реакцию на несправедливое обращение с представителями мы-группы, нежели на несправедливость в отношении самого себя.

Райт и Тэйлор (Wright & Taylor, 1998) предложили концептуальную схему, которая подобна нашей, но отличается от нее несколькими ключевыми моментами. Они считают, что существует пять основных типов реакции на несправедливость. Во-первых, они различают действие и бездействие. Одной из самых распространен­ных реакций на несправедливость, отмечают они, является отсутствие каких бы то ни было действий. Кроме того, авторы различают действия, направленные на улуч­шение собственного состояния, и действия, направленные на улучшение состоя­ния мы-группы. Третье разграничение касается действий, которые в данном обще­стве являются нормативными, и теми, которые представляют собой отклонение от

существующей нормы. В итоге получается пять типов реакции, а именно: бездей­ствие, нормативные действия индивида, ненормативные действия индивида, кол­лективные нормативные действия и коллективные ненормативные действия.

Разграничения Райта и Тэйлора в отношении индивида и группы отличаются от наших (Leung & Stephan, 1998, 2000). Мы обращаемся к различиям, связанным с характером несправедливости (совершена она в отношении индивида или груп­пы), они же рассматривают различия, касающиеся характера реакции на неспра­ведливость (индивидуальная или групповая). Категория бездействия, выделенная Райтом и Тэйлором, эквивалентна нашей категории психологической реакции, однако в данную категорию мы включаем более широкий круг реакций, чем Райт и Тэйлор. Выделение Райтом и Тэйлором категорий нормативных и ненорматив­ных реакций представляется не очень удачным, поскольку то, что отклоняется от нормы в одной культуре, может считаться нормой в другой.

Как наша концептуальная схема (Leung & Stephan, 1998, 2000), так и модель Райта и Тэйлора (Wright & Taylor, 1998) не учитывают ряда других различий, которые, судя по всему, важны для понимания реакций на несправедливость. На­пример, люди могут по-разному реагировать на несправедливость распределения, несправедливость процессуального характера и несправедливое возмездие. Иссле­дование воровства служащих в крупной корпорации иллюстрирует это предполо­жение (Shapiro, Trevino & Victor, 1995). В ходе этого исследования было обнару­жено, что ощущение процессуальной несправедливости является более надежным прогностическим фактором воровства, чем ощущение несправедливости распре­деления или несправедливости взаимоотношений. Если служащий считает, что в компании соблюдается процессуальная справедливость, вероятность того, что он будет воровать, снижается. В ходе другого исследования, которое иллюстрирует важность разграничения между разными типами несправедливости, в большой телекоммуникационной компании, которая находилась в стадии сокращения, было обнаружено, что ощущение служащими процессуальной несправедливости было тесно связано с поведенческими реакциями, тогда как ощущения, касающиеся справедливости распределения, были тесно связаны с негативными эмоциональ­ными реакциями (Armstrong-Stassen, 1998).

В целом, типы поведенческих реакций, направленных на восстановление спра­ведливости, вероятно, изменяются как функция от типа несправедливости. Подоб­ным образом, как функция от типа несправедливости, могут меняться и психоло­гические реакции. Судя по всему, существуют культурные различия в понимании того типа несправедливости, который вызывает наиболее острые реакции. Возмож­но, по сравнению с представителями коллективистских культур представители индивидуалистических культур более восприимчивы к справедливости распреде­ления, что связано с их четкими представлениями о справедливости по отношению к отдельной личности. Более пристальное внимание, уделяемое в коллективист­ских культурах подобающему поведению, может привести к более острой реакции такой культуры на процессуальную несправедливость по сравнению с индивидуа­листическими культурами, поскольку коллективистская культура делает акцент на взаимозависимости. Исследование Брокнера и его коллег (Brockner et al., 2000),

о котором говорилось выше, подтверждает большую восприимчивость коллекти­вистской культуры к процессуальной справедливости и справедливости взаимо­отношений по сравнению с индивидуалистической культурой.

Исследование, которое провели Микула, Петри и Танцер (Mikula, Petri & Tanzer,

1990) в индивидуалистических европейских странах (Германии, Австрии, Фин­ляндии и Болгарии), говорит об общности этих стран в восприятии несправедли­вости. В ходе этого исследования было обнаружено, что, рассказывая о своем опыте столкновений с несправедливостью, люди чаще вспоминают случаи, связанные с несправедливостью взаимоотношений, чем с несправедливым распределением или процессуальной несправедливостью.^ ходе исследования было установлено, что случаи несправедливости взаимоотношений распространены в индивидуалистиче­ских культурах, однако остается непонятным, имеют ли они большее распростране­ние в коллективистских культурах и придается ли им там большее значение.

Существует еще одна характеристика несправедливых действий, которая может определять реакцию на несправедливость. Несправедливые действия могут вести к разным последствиям. Например, Кропанзаио и Бэрон (Cropanzano & Baron,

1991) утверждают, что несправедливые действия могут касаться либо материаль­ного благосостояния индивида, либо его социального статуса. Особое внимание, которое уделяется в индивидуалистических культурах личным достижениям, может привести к тому, что ущербу экономическому благосостоянию в таких куль­турах будет придаваться большее значение, в то время как значимость межличност­ных отношений и социального статуса в коллективистских культурах, вероятно, повысит восприимчивость к ущербу, который наносится взаимоотношениям и положению в обществе. В первую очередь это будет относиться к коллективист­ским культурам с большой дистанцией по отношению к власти.

Наконец, есть еще один аспект реакций на несправедливость, полезный для их классификации. Реакция на несправедливость может носить деструктивный или конструктивный характер, направленный на ее преодоление или устранение. Месть, возмездие, вспышки гнева, оскорбления и депрессия носят деструктивный характер, потому что не способствуют восстановлению справедливости. В отличие от них переговоры, подача жалоб, гражданское неповиновение и другие формы протеста, не связанные с насилием, могут способствовать успешному восстановле­нию справедливости. Это разграничение подобно выделенным Кросби (Crosby, 1976) разновидностям реакций на эгоистическую относительную депривацию. Она считает двумя основными типами реакций на относительную депривацию насилие, направленное против общества, и стремление к конструктивному изменению общества. Проблема при выделении категорий конструктивных и деструктивных реакций состоит в том, что определить, насколько та или иная реакция на неспра­ведливость конструктивна или деструктивна, можно только по ее последствиям. Внешне деструктивная реакция, например протест с применением насилия, может привести к восстановлению справедливости, то есть к конструктивному резуль­тату.

Вообще представители коллективистских культур, вероятно, в меньшей степе­ни склонны реагировать на несправедливость деструктивным поведением (возмез­дие, протест, конфликт), чем представители индивидуалистических культур,

поскольку в большинстве коллективистских культур, особенно в Азии, культиви­руется стремление к гармонии (Leung, 1997) и избеганию конфликтов. Но когда в коллективистской культуре большое значение придается чести и уважению, то это может означать, что, если представители этих культур будут реагировать на неспра­ведливость деструктивным поведением, данная реакция будет носить более острый характер, чем реакция представителей индивидуалистической культуры. Кроме того, негативная поведенческая реакция на несправедливость в коллективистской культуре может быть не менее выраженной, чем в индивидуалистической культуре, если нарушитель является членом они-группы. С другой стороны, возможно пред­ставители коллективистских культур будут в большей степени, чем представители индивидуалистических культур, склонны реагировать на несправедливость кон­структивным образом (посредничество, примирение, переговоры, сохранение лица), стремясь сохранить или восстановить гармонию.

Сравнительные кросс-культурные исследования реакций на несправедливость находятся сейчас в стадии становления. Большинство проведенных исследований касаются реакций на несправедливость лишь в одной культуре. Большая часть из них проводилась в западных странах. Лишь несколько исследований было прове­дено не на Западе, но общее количество кросс-культурных исследований невели­ко. Исследования, проведенные в западных странах, позволяют получить опреде­ленное представление о том, как представители индивидуалистических культур реагируют на несправедливость, и эти данные могут служить базой для сравнитель­ной оценки реакций представителей коллективистских культур.

Психологические реакции

Психологические реакции делятся на два основных типа: аффективные и когни­тивные. Под аффективными реакциями понимаются положительные и отрица­тельные эмоции, которые возникают в результате несправедливого обращения. В ходе кросс-культурного исследования психологических реакций на несправед­ливость было обнаружено, что 25 различным культурам присущ один и тот же набор эмоциональных реакций (Mikula, Scherer & Athenstaedt, 1998). В процессе исследования испытуемые рассказывали о том, что породило разного рода эмоци­ональные реакции (страх, гнев, печаль, отвращение, стыд и чувство вины). В соот­ветствии с теорией справедливости (Adams, 1965), несправедливость достаточно часто была причиной гнева, сопровождаемого отвращением, печалью, страхом, сты­дом и чувством вины. Такой порядок перечисления был одинаков в разных стра­нах, включенных в исследование, что говорит об определенной универсальности эмоций, связанных с несправедливостью.

Тем не менее нам это представляется несколько сомнительным, поскольку мы полагаем, что «универсальность», выявленная в ходе данного исследования, явля­ется следствием использования определенных методов. Респондентов просили вспомнить ситуацию, которая заставила их испытать каждую из перечисленных эмоций. Скорее всего, респонденты при этом думали о разных ситуациях, и эти ситуации были различными в разных культурах. Так, разновидности случаев несправедливости, которые вызвали гнев, возможно, для разных культур были раз­личными. Например, в индивидуалистической культуре несправедливость в отно-

шении отдельной личности служит более вероятной причиной гнева, чем неспра­ведливость по отношению к мы-группе, а в отношении коллективистской культуры, скорей всего, верно обратное. Таким образом, несправедливость может быть при­чиной гнева как в индивидуалистической, так и в коллективистской культуре, но причины этого гнева различны.

Одно из исследований, проведенных в США, подтверждает связь между неспра­ведливостью и гневом (Sprecher, 1986). В ходе этого исследования студенты рас­сказывали о своих реакциях на несправедливость в их отношениях с близкими людьми и о возникавших у них при этом эмоциях. Как для мужчин, так и для жен-шин гнев был чувством, наиболее тесно связанным с ощущением несправедливости. Эти данные говорят о том, что в индивидуалистической культуре несправедли­вость, связанная с межличностными отношениями, ассоциируется с гневом. Сохра­няется ли эта связь в отношении иных типов несправедливости или в коллекти­вистской культуре, еще предстоит определить.

Другое исследование, проведенное в США, было посвящено чрезвычайно важной негативной эмоциональной реакции на несправедливость — зависти (R. H. Smith, Parrott, Ozer & Moniz, 1994). В ходе исследования было обнаружено, что для тех, кто испытывает зависть, ощущение несправедливости ассоциируется с враждеб­ностью. Исследователи сравнивают зависть, которую они считают по существу скрытой (и имеющей нежелательный с социальной точки зрения характер) эмоци­ональной реакцией на несправедливость с негодованием, которое оценивают как более открытую (и приемлемую в социальном плане) эмоциональную реакцию на несправедливость. В кросс-культур ном контексте, возможно, зависть в большей степени свойственна коллективистской культуре, для которой контроль и прояв­ление эмоций — более значимые моменты, тогда как для индивидуалистической культуры скорее характерно негодование.

Когнитивные реакции на несправедливое обращение предполагают прежде все­го переосмысление совершенной несправедливости или изменение самооценки и оценки окружающих. Человек может переосмыслить происшедшее, изменив пред­ставления о своих правах, представления о подлинном масштабе несправедливо­сти или изменив атрибуцию вины за происшедшее (ср. Rutte & Messick, 1995). В любом случае когнитивные реакции ведут к преувеличению или преуменьшению масштабов пережитой несправедливости в восприятии индивида. Например, чело­век может прийти к выводу, что он достоин большего, чем получил на самом деле, и что виновен в этом исключительно нарушитель, а следовательно, несправедли­вость более значительна, чем потерпевший полагал вначале. В соответствии с тео­рией справедливости, люди могут восстановить справедливость, касающуюся вза­имоотношений, путем переоценки внесенного ими или окружающими вклада и полученного результата (Walster, Walster & Berscheid, 1978). Подобный процесс может происходить и по отношению к иным видам несправедливости. Стресс и его симптомы мы тоже можем отнести к психологическим реакциям на несправедли­вость.

Исследований культурных различий в когнитивных реакциях на несправедли­вость проведено очень мало. Создавая Китайский опросник для личностной оцен­ки, Чейнг и с коллегами (Cheung et al., 1996) включили в него шкалу, названную

ЛЛ-(2-ментальность, которая считается свойственной китайцам, и предполагает защитную когнитивную переоценку нанесенных оскорблений. Например, если индивида вынуждают отдать что-либо, он может думать, что он щедрый человек и помогать людям хорошо. Сейчас проводятся кросс-культурные исследования, цель которых — выявить культурные различия в отношении такого подхода. Так или иначе, необходимо расширение кросс-культурных исследований, касающих­ся когнитивных реакций на несправедливость.

Поведенческие реакции

Две категории реакций были выделены как Лейнгом и Стефаном (Leung & Stephan, 1998,2000), так и Райтом и Тэйлором (Wright & Taylor, 1998) — открытая реакция на несправедливость и отсутствие открытой реакции. Поведенческая реакция на несправедливость включает четыре этапа. Во-первых, ситуация определяется как несправедливая. На этом этапе человек приходит к выводу, что он заслуживает иного результата или лучшего обращения, чем то, которое имело место (Crosby, 1976). По мнению Джоста (Jost, 1995; Jost & Banaji, 1994), некоторые люди не чув­ствуют несправедливости, оправдывая существующую систему, что связано с от­сутствием революционного классового сознания, недостатком общения тех, с кем несправедливо обходятся, и низким уровнем групповой идентичности. Другая при­чина заключается в том, что желание верить в справедливое устройство мира так­же заставляет людей считать, что им не следует страдать от несправедливости (Lerner, 1980).

Фернхэм (Furnhara, 1985), например, обнаружил, что в период апартеида в Южной Африке чернокожие демонстрировали большую склонность верить в спра­ведливое мироустройство, чем их собратья в Великобритании. Вера чернокожих южноафриканцев в справедливое мироустройство уменьшала их восприимчивость к несправедливому обращению, и, возможно, это делало их поведенческие реакции на несправедливость социальной системы менее выраженными. Наконец, как от­мечалось выше, определенные культурные установки могут смягчать остроту не­справедливости. Представление о карме в Индии является основой веры в предо­пределенность страдания и приглушает ощущение несправедливости, Таким обра­зом, если несправедливость не определяется как таковая, то поведенческая реакция на нее может отсутствовать.

На втором этапе виновник обвиняется в совершенной несправедливости. Атри­буция вины предполагает принятие решения о том, что индивид или группа несут ответственность за несправедливость, их действия были предумышленными и зло­намеренными (Tedeschi & Nesler, 1993). Атрибуция вины обычно связана с чув­ством гнева, по крайней мере на Западе (Quigley & Tedeschi, 1996). Иногда атри­буция вины себе или окружающим является ошибочной (Jost, 1995; Jost & Banaji, 1994). В таком случае, несмотря на то что несправедливость не остается неза­меченной, мер в отношении виновника не предпринимается, поскольку на него не возлагают ответственность за совершенную несправедливость. Подобным образом, когда тот, кто несет ответственность за несправедливость, признает свою вину в происшедшем, восприятие несправедливости становится не столь острым и пре­дупреждает возможные реакции (Bies, 1987; Davidson & Friedman, 1998).

Подобным образом, исследование, проведенное в Японии, показывает, что при­несение виновником извинений за содеянное может смягчить негативную реакцию на несправедливость (Ohbuchi, Kameda & Agaric, 1989). В ходе исследования сту­денты, получившие незаслуженную негативную оценку со стороны другого студен­та, реагировали на нее менее агрессивно, если обидчик извинился за свои заблуж­дения, которые привели к несправедливой оценке.

В исследовании, которое учитывает ряд аспектов двух названных этапов, Фрой-денталер и Минула (Frcudenthaler & Mikula, 1998) обнаружили, что у австрий­ских женщин чувство несправедливости по поводу разделения домашних обязанно­стей, определялось ощущением нарушения их прав и атрибуцией вины партнеру, при этом оправдывающие партнера обстоятельства не принимались во внимание. В предыдущем разделе мы говорили о том, что вообще нарушитель чаще обвиня­ется в своем недостойном поведении в индивидуалистической, чем в коллекти­вистской культуре. Однако остается непонятным, существуют ли культурные различия в результативности компенсаторного поведения, связанного с совер­шенным проступком, такого как объяснение своего дурного поведения или при­несение извинений.

На третьем этапе человек должен прийти к пониманию того, что в его интере­сах или в интересах его группы отреагировать на несправедливость определенны­ми действиями, а не бездействием. Однако следует отметить, что порой люди реа­гируют на несправедливость спонтанно, почти не обдумывая свое поведение.

На четвертом этапе человек должен реализовать свое решение. В соответствии с теорией мобилизации ресурсов, определенные типы поведенческих реакций воз­можны лишь при наличии у индивида, с которым обошлись несправедливо, опре­деленных ресурсов (Klandermans, 1989; Martin, Brickman & Murray, 1984; Tilly, 1978). Эти теоретики утверждают, что, например, коллективный протест неосуще­ствим при отсутствии необходимых ресурсов (время, сцлы, деньги, поддержка). Возможно, это положение следует рассматривать более широко. Вообще люди вряд ли будут реагировать на несправедливость определенными действиями, если у них отсутствуют соответствующие ресурсы. Подобным образом, если человек считает, что его поведенческая реакция на несправедливость бессмысленна и не приведет ни к какому результату, вряд ли он станет что-либо предпринимать (Klandermans, 1989). Может быть, уместно отметить, что поведенческая реакция на несправедли­вость не обязательно должна быть конструктивной, осмысленной и результатив­ной в глазах субъекта поведения. Месть, агрессия, бесчинства и деструктивный протест, например, могут принести глубокое удовлетворение тем, кто прибегает к соответствующему поведению, несмотря на то что ситуация, которая породила несправедливость, в результате такого поведения может остаться прежней. Таким образом, если люди не считают, что они заслуживают лучшей участи, не обвиняют обидчика, не считают, что в их интересах предпринять определенные действия, не имеют в своем распоряжении ресурсов, необходимых для реализации определен­ного поведения, или не верят, что их поведение приведет к желаемому результату, они бездействуют. Разумеется, отсутствие поведенческой реакции не означает отсутствия психологической реакции.

Мы рассмотрели ряд причин, по которым диапазон поведенческих реакций представителей коллективистской культуры может быть достаточно узок. Их стремление к избеганию конфликтов ведет к подавлению поведенческих реакций. В коллективистских обществах, таких как Япония и Таиланд, преобладает вто­ричный контроль (изменение самого себя в соответствии с окружением), в инди­видуалистических же обществах, таких как США, предпочтение отдается первич­ному контролю (изменение окружения в соответствии с собственной личностью) (McCartyetal., 1999; Weisz, Rothbaum & Blackburn, 1984), и это еще одна причи­на, по которой поведенческие реакции в коллективистских обществах менее вы­ражены.

Подводя итог, можно сказать, что культура может оказывать влияние на про­цессы, лежащие в основе поведенческих реакций на несправедливость, на любой стадии. Судя по всему, у представителей коллективистских культур не обращают внимание на незначительные проявления несправедливости со стороны членов мы-группы в интересах сохранения гармонии. Вероятно, они более восприимчивы к объяснениям и извинениям, чем представители индивидуалистических культур. Даже если несправедливость замечена, существует достаточно много обстоя­тельств, с учетом которых представители коллективистских культур могут решить, что цена реакции на несправедливость неоправданно высока по сравнению с ре­зультатами. Кроме того, возможно, деструктивная реакция рассматривается ими как бессмысленная и бесполезная. При этом представители коллективистских культур, по-видимому, чаще, чем представители индивидуалистических культур, реагируют па несправедливость конструктивно.

Как уже говорилось выше, акцент на эгалитаризме и справедливости в культу­рах с незначительной дистанцией по отношению к власти с высокой степенью ве­роятности может привести к деструктивному поведению представителей такой культуры, как реакции на несправедливость. В культурах, где дистанция по отно­шению к власти значительна, люди с высоким общественным положением могут особенно остро реагировать на несправедливость, поскольку они, очевидно, не ожидают ее и, как правило, располагают необходимыми для реакции властью и ресурсами. Люди с низким социальным статусом в таких культурах, скорее всего, подобны коллективистам в их стремлении не ощущать несправедливость или не реагировать на нее, поскольку их реакция может нарушить нормы иерархии и по­влечь угрозу возмездия. Фатализм, который присущ культурам с высокими пока­зателями дистанции по отношению к власти, тоже способствует нежеланию реа­гировать на несправедливость Qost, 1995). В культурах, в которых дистанция по отношению к власти значительна, реакция на несправедливость, очевидно, во мно­гом зависит от уровня возможностей человека, в отличие от культур, где дистан­ция по отношению к власти невелика.

⇐ Предыдущая81828384858687888990Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: