Казанская церковь в Муроме. Середина XVII в. Фрагмент декора.

Казанская церковь в Муроме. Середина XVII в. Фрагмент декора.

Троицкий собор в Муроме. 1643 г.

А в кокошники вставлены разно­цветные керамические шишки. Мест­ные краеведы предполагают, что Тарасий пожелал таким способом увековечить своё прозвище — Цвет­ной. Большую власть имел торговый человек в городе: захотел — и пере­селил бобылей-горожан на посад, а на месте их дворов поставил мона­стырские Святые ворота с увенчан­ной шатром церковью Казанской Богоматери (1648 г. ). В киотах (ни­шах) над окнами вырезаны дата стро­ительства и имя заказчика, чего не позволяли себе даже цари! От обилия форм, от яркости цвета буквально ря­бит в глазах: словно нескончаемый праздник выплеснулся на улицу древ­него Мурома. Дивным узорочьем на­звали впоследствии такую архитекту­ру. И действительно, украшения её напоминают удивительные узоры русских вышивок или кружев.

К середине XVII в. Россия полно­стью оправилась от последствий Смутного времени. Стали активно развиваться промышленность и тор­говля; быстро росли старинные рус­ские города, оказавшиеся на пере­крёстке торговых путей: Ярославль, Великий Устюг, Каргополь. Как толь­ко появились деньги, возникла воз­можность строить храмы, заказы­вать иконы, приобретать дорогие изделия ювелиров.

Ярославль в то время по количест­ву жителей и производимым товарам находился на втором месте после Москвы. По Волге шёл путь из вос­точных стран на север. Персидские купцы везли роскошные ткани, дра­гоценные камни, жемчуг; с ними со­перничали индийцы, основавшие своё поселение в Астрахани. С вос­точными купцами торговали пушни­ной ярославцы братья Скрипины. Нажив на этой торговле огромный капитал, они стали едва ли не бога­че царя. Когда у Михаила Фёдорови­ча возникала нужда в деньгах, он об­ращался к Скрипиным, которые стали как бы царскими банкирами. А в благодарность за предоставленные ссуды царь подарил братьям чудо­творную реликвию — часть ризы (одежды) Христовой.

Фрагменты декора купеческих церквей Ярославля. XVII в.

Церковь Рождества Христова в Ярославле.

Церковь Николы Мокрого в Ярославле. 1665—1672 гг.

Церковь Дмитрия Солунского в Ярославле. 1673 г.

Деталь декора церкви Ильи Пророка в Ярославле. Середина XVII в.

По преданию, риза Христа доста­лась воинам, распявшим Иисуса. Один воин был родом из Грузии; ту­да и попала драгоценная святыня. В 1625 г. Грузию захватил иранский шах, который отослал ризу царю Михаилу Романову. Её торжествен­но положили в Успенском соборе Московского Кремля и установили по этому поводу новый церковный праздник. Можно себе представить гордость Скрипиных, получивших часть одной из самых главных свя­тынь христианства! Братья решили выразить свою благодарность Богу, построив большой храм. Ярославцам не нравились маленькие изу­крашенные церкви московского узорочья: они ценили величествен­ность, крупный масштаб и строили свои храмы по образцу городских соборов. Шестистолпные, пятигла­вые ярославские церкви принадле­жат к так называемому соборному типу. Церковь Ильи Пророка в Яро­славле (1647—1650 гг. ) мало уступа­ет по размерам соборам Московско­го Кремля. А возвели её не на площади и даже не на улице, а все­го-навсего на скрипинском дворе среди жилья и кладовых, так же как московскую церковь Троицы — на дворе Никитниковых.

К основному зданию часто при­мыкали приделы. В Ильинской церк­ви их три, не считая внутреннего: два примыкают к северной и южной стенам церкви, третий же вынесен далеко вперёд от основного храма и связан с ним длинной галереей. Два первых придела представляют собой одноглавые маленькие храмы, увен­чанные высокими горками кокош­ников. Они в уменьшенном варианте повторяют главное здание, подчёр­кивая его величину. Третий придел совсем не похож на них, поскольку завершён высоким и стройным шат­ром, вторящим шатру колокольни. В отличие от колокольни в шатре при­дела нет окон: он глухой, т. е. чисто декоративный. Его поставили над приделом для того, чтобы выделить этот маленький храм из остальных частей постройки — ведь именно в нём хранился кусочек ризы, при­сланный из Москвы. Придел посвя­щался празднику Положения Ризы Христовой в Успенском соборе, а служили в нём только раз в год — в день этого праздника. Таким обра­зом, придел был не столько храмом, сколько памятником — подобно то­му как церковь Вознесения в Коло­менском была памятником, посвя­щенным рождению Ивана Грозного, а собор Покрова на Красной площа­ди — памятником в честь взятия Ка­зани в 1552 г.

АРХИТЕКТУРНЫЕ ВКУСЫ ВРЕМЁН ПАТРИАРХА НИКОНА

Не только ярославцы «оглядывались назад» в своих художественных вку­сах. Патриарх Никон, занявший па-

триарший престол в середине сто­летия, счёл необходимым обратить­ся к архитектуре Древней Руси и православного Востока. Очевидно, он усмотрел в узорочности неумест­ное отступление от изначальных образцов, которое так сурово пре­следовал в богослужебных книгах, проводя церковную реформу. Никон запретил строить шатровые храмы и попробовал возвести на русской земле копию храма Воскресения и Гроба Господня в Иерусалиме в под­московном Новоиерусалимском мо­настыре.

Почти все постройки патриарха отличаются суровостью и стро­гостью, доходящей до аскетизма. Отчасти это объясняется биографи­ей Никона. Происходивший из не­богатой крестьянской семьи, он, став священником, был приглашён в Москву и стал известен царю Алек­сею Михайловичу. Перед Никоном открывалась прекрасная карьера, но после того, как умерли трое его де­тей, он уговорил жену уйти в мос­ковский монастырь, а сам отправил­ся в монастырь на Соловки. Через некоторое время царь, не забывший Никона, способствовал назначению его митрополитом Новгородским. Древнее зодчество Новгорода и Со­ловецкого монастыря поразило Ни­кона и стало его идеалом.

Однако самому Никону властво­вать пришлось недолго. Царь был недоволен претензиями патриарха на высшую власть в государстве. Разрыв между Никоном и Алексеем Михайловичем повлёк за собой ссылку и низложение патриарха. А узорочная архитектура продолжила своё победное шествие по стране.

МОСКОВСКОЕ БАРОККО

После смерти царя Алексея Михай­ловича на престол взошёл его сын Фёдор, которому было всего лишь четырнадцать лет. Юный царь полу­чил хорошее образование: его учи­телем был известный славянский

РОСТОВСКИЙ КРЕМЛЬ

Отзвуки никоновских идей можно усмотреть в строительной де­ятельности митрополита Ростовского Ионы Сысоевича. Биографии митрополита и патриарха Никона имели немало общих черт: ес­ли Никон был сыном крестьянина, то Иона — сыном сельского свя­щенника из-под Ростова. Оба они быстро продвинулись благода­ря личным способностям. Иона стал митрополитом в том же году, когда Никон стал патриархом, причём обряд поставления Ионы в митрополиты совершил Никон. А когда патриарх, рассердившись на царя, оставил Москву, Иону Сысоевича назначили местоблю­стителем патриаршего престола, т. е. заместителем Никона на па­триаршестве. Увидев, что царь не торопится с покаянием, Никон внезапно вернулся в столицу и вошёл в Успенский собор именно тогда, когда в нём служил Иона Сысоевич. Патриарх потребовал уступить ему место, и Иона покорно подошёл под патриаршее бла­гословение. Это вызвало сильный гнев царя. Никона отправили в ссылку, а Иону — в его родные места. Ростовская митрополия в середине XVII в. была едва ли не богаче московской. Она прости­ралась до Белого моря и имела огромные доходы от солеварения: производство и продажа соли в то время были монополией госу­дарства, но митрополиту Ростовскому милостью царской дозво­лялось варить соль на продажу. Иона Сысоевич благодаря этому скопил немалые средства, которые позволили ему полностью об­новить свою резиденцию — ростовский архиерейский дом, полу­чивший впоследствии название Ростовского кремля. Один взгляд на строения митрополита убеждает, что название было дано не слу­чайно: высокая зубчатая стена с круглыми башнями действитель­но напоминает кремль. Не забыли даже башенку-колоколенку, над­строенную над стеной вблизи ворот, — точно такая же несколько ранее появилась на стене Московского Кремля недалеко от Спас­ской башни. Легенда гласит, что царская семья наблюдала с неё за казнями, происходившими на Красной плошали; на самом же деле она предназначалась для пожарного колокола — набата.

Зачем митрополиту понадобилась такая ограда? От какого вра­га он думал защищаться? Вероятно, ни от какого: во второй по­ловине XVII в. такие укрепления устарели, они не устояли бы про­тив мощных орудий. К тому же несколько десятилетий назад Ростов уже защитили более современной по тем временам зем­ляной крепостью в форме девятиконечной звезды: её высокие ва­лы до сих пор окружают центр города. Очевидно, Иона Сысоевич пожелал иметь в Ростове подобие Московского Кремля, в котором вместо царя собирался распоряжаться сам.

Над воротами и внутри Ростовского кремля стоят храмы. Они выглядят строже, чем московское узорочье, но наряднее, чем яро­славские соборы. По стенам кружевной строчкой проходят колончатые пояски, а вместо полукруглых кокошников стены церкви Иоанна Богослова завершаются треугольными фронтончиками. Может быть, эту черту Иона Сысоевич, подобно патри­арху Никону, усмотрел в зодчестве северных русских земель. От­туда же он заимствовал и форму звонницы: большая, тяжёлая, с массивными опорами для колоколов, по типу она гораздо бли­же к звоннице новгородского Софийского собора, чем к коло­кольне Ивана Великого в Московском Кремле.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: