Интервью с детским психологом Ириной Медведевой

Корр.: В каждой семье, где есть дети, рано или поздно, встаёт вопрос о том, как с детьми начать разговор о вопросах пола, потому что дети эти вопросы, рано или поздно, зададут. Существует две точки зрения. Одни считают, что эти вопросы не должны обсуждаться, дети и так сами всё узнают. Другие же считают, что, напротив, детям надо дать максимум информации по этому вопросу. Как следует решать эту проблему на Ваш взгляд?

И.М.: Я, конечно, не могу сказать, что такой проблемы не существует вовсе. Но мне кажется, её масштаб в последние годы сильно преувеличивается некоторыми сексуально озабоченными взрослыми. Думаю, что, когда ребёнок интересуется вопросами пола (а он этим интересуется в разном объёме в разное время своей жизни), тогда ему и надо отвечать, причём, в как можно более общей и условной форме.

Корр.: Вопросы эти задаются тогда, когда ребёнок совершенно целомудрен, и, конечно, дети задают их в совершенной своей чистоте. А родители в такой же (подобной детской) чистоте, как правило, ответить не могут. И возникают такие мифологемы, как «аист» и «капуста», «тебя в магазине купили». Хорошо ли это?

И.М.: Очень хорошо! Я, как детский психолог скажу, что это — очень верно. Это веками говорится и про «аиста», и про «капусту». Думаю, что довольно давно стали говорить и про «магазин». Очень верно. И знаете, никому из взрослых людей это не повредило. Как мы видим, человеческий род продолжается уже не первое и даже не второе тысячелетие.

Плод обязательно должен быть запретным до времени, чтобы потом, когда ребёнок вырастет, этот плод был сладким. Тогда род продолжается. Если этот плод перестает быть запретным, а, следовательно, сладким, то человек, так уж он устроен, ищет другие запретные плоды.

Не поэтому ли на Западе так много гомосексуалистов? Это — другой запретный плод. Впрочем, он тоже уже не запретный.

Когда несколько лет назад я попала в Германию на Всемирный конгресс по социальной психиатрии, то европейские и американские учёные говорили о том, что проблема номер один современного западного мира — это сексуальное сожительство взрослых и детей.

Вот, какой запретный плод сегодня сладок людям Запада. Ну, а если этот плод перестанет быть запретным, а следовательно, сладким… что ж, тогда ждите поиска других плодов.

Именно Скандинавия, в частности Швеция, первая восприняла секс-просвещение в школе. Прямо сразу, где-то, после «знаменитого» 1968 года. Вот была, так называемая, сексуальная революция в Европе, и Скандинавия стала, просто-таки, пионером сексуального просвещения.

Корр.: Скажите, но возможен ли вне семьи такой сокровенный, интимный, умный разговор о вопросах пола, может ли подобный разговор быть школьным уроком, публичным выступлением?

И.М.: Я думаю, что нет. Говорить на тему телесной любви нельзя прилюдно. Посмотрите, в культурном русском языке не существует ни одного слова для обозначения физической стороны любви…

Корр.: Вот я всё время об этом задумываюсь. Как говорить о том, что совершенно невозможно назвать?

И.М.: Лучше задумаемся о другом: что же означает тот факт, что в таком богатейшем языке, как русский, нет «культурных» слов для обозначения плотской любви? Это значит, что культура строго «секретит» саму тему. А на каком языке говорить? Есть мат, и есть гинекологическая терминология.

Ну, наши секс-просветители домашние, российские, они, конечно, уверяют, что псевдогинекологический жаргон — это самое оно. Но, представьте себе, что ребёнку говорят про «пенис», «фаллос», «оргазм», «эрогенные зоны». Это — вообще конец света!

Я бы даже сказала, что нужно трижды подумать, что гаже, вредней для психики: мат, который ребёнок воспринимает, как откровенную непристойность, или «культурно-гинекологическое» просвещение. Я считаю, что второе — гаже.

Корр.: Я тоже так думаю, честно говоря. Мы часто слышим: «Плохо, если ребёнок об этом узнает в подворотне. Плохо, если об этом ребёнку расскажут в туалете». Но, если ребёнку «про это» расскажут в туалете, то это всегда будет «туалетно». Если в подворотне, то это будет нести свой отталкивающий стыдливый момент. Поэтому, мне кажется, что даже подворотня, в какой-то степени, есть сохранение того, чему даже название сегодня совсем забыли: целомудрия.

И.М.: Совершенно верно. Зачем пугать подворотней? Почему некоторые оправдывают сексуальное просвещение тем, что, мол, иначе дети узнают «про это» из подворотни. Подворотня, как сказал бы культуролог, — это неотъемлемая часть подростковой субкультуры.

Проходит подростковый возраст, вместе с ним проходит подворотня, и уже юноша по ночам вздыхает о любимой девушке, стихи пишет, гуляет под её окнами, сходит по ней с ума. И она видится ему неземным, бесплотным существом.

Но, если он в 7-8, в 12 лет видел учебное пособие с половыми органами в разрезе, учил на эту тему некий параграф, отвечал у доски… Представляете, приходит учительница, в очках, в нарядной блузе, развешивает эти пособия, дети открывают учебник…

И я, кстати, хочу сказать, что и картинки в этих учебных пособиях намного непристойнее, чем фотографии в порножурналах. Это — просто смешение чёрного и белого. Полное смешение чёрного и белого!

Потому, что одно дело порнографический журнал, который мальчишки смотрят под партой и, опять же, знают, что это — непристойность. А другое дело, когда в учебнике.

Учебник для детей — эталон. В учебнике — эталонная информация. И когда там это всё в характерной манере учебника, так сказать, серьёзно, с рисунками и схемами… Я видела всю эту мерзость.

Между прочим, когда мы с моей коллегой Татьяной Шишовой в Германии читали курс для студентов Гамбургского университета, они с нами как-то разоткровенничались после лекции.

И я помню, как один очаровательный, чем-то напоминавший героев Т. Манна, так сказать благородный, юноша сказал:

«Какие вы в России счастливые, вы знаете, что такое любовь. Мы тоже это знаем, но только по классической литературе. Мы очень хотим полюбить, но не можем, потому что получили сексуальное образование в школе и, когда видим девушку, вспоминаем, что нам говорили про эрогенные зоны и фаллопиевы трубы».

Корр.: Проблема очень знакома. В начале 90-х гг. родители были в полном ужасе, когда их дети возвращались домой из школы. Скажем, ученики первого класса показывали своим родителям красивенький буклетик под названием «Твой друг — презерватив».

И.М.: Как сейчас помню, это было в середине 90-х.

Корр.: А откуда такие буклетики появляются в наших школах? Откуда эти программы появились, откуда эти учебники? Кто их издаёт? Кто и зачем растлевает детей?

И.М.: Да, детей растлевают. И это очень страшно. Я, как детский психолог, могу сказать, что происходит, своего рода, «ядерный взрыв» в психике детей. Иначе не назовёшь.

Но, для тех, кто это делает, растление и провокация психического шока — как бы, побочные продукты. Задача другая: снижение рождаемости. Это такой, я бы сказала, геноцид с цивилизованным лицом.

Корр.: А как зовут это «цивилизованное лицо»?

И.М.: Его зовут МФПС. А на нашей почве существует филиал, который называется РАПС. Ну, конечно, у этой организации очень много спонсоров, помощников. Скажем, такой важный спонсор, как Фонд народонаселения ООН. Он представлен и у нас в стране, и в других странах, в которых существуют центры ПС.

Также очень помогает в уничтожении населения ЮНЕСКО. Хорошо помогает ЮНИСЕФ. Хорошо помогают Фонд Рокфеллера, Фонд Форда, Фонд Маккартуров, с успехом работающие на нашей территории.

Бывают какие-то парадоксальные спонсоры. Например, английский принц Филипп, который возглавляет Фонд защиты диких животных. И все о нём говорят, как о замечательном человеке: ему так жалко носорогов, ему так жалко леопардов, ему так жалко простых дворняжек, он так заботится об экологии.

Но, давайте спросим себя: кто больше всего нарушает экологию? Конечно, люди! Чем меньше будет людей, тем чище будет воздух, вода, трава…

Корр.: …и будет больше диких животных?

И.М.: Конечно. Так что, принц Филипп теснейшим образом связан с МФПС. И таких, на первый взгляд, неожиданных, связей очень много.

Корр.: Я знаю, что в Москве были такие, как теперь принято говорить «пилотные», школы, в которых программы РАПС просто внедрялись с использованием личных отношений с директорами этих школ. А есть у Вас, как у детского психолога-специалиста, данные о горьких плодах такого «просвещения» в России?

И.М.: Конечно, и очень много. Вы упомянули о «пилотных» школах в Москве. В одной из них учился сын моей подруги-психолога. И он был единственным в классе, кто не заполнил омерзительную «секс-просветовскую» анкету.

Я не могу вслух повторить ни одного вопроса, который был задан детям. А этот мальчик, поскольку он воспитан хорошей мамой, не стал заполнять анкету. И именно, благодаря тому, что он её не заполнил, а следовательно, не сдал, он вынес её из класса.

Другие дети сдали, и всё — шито-крыто. Родители понятия не имели, о чём спрашивали их детей. А этот мальчик пришёл домой и швырнул матери анкету в лицо, представляете?

Он был в таком жутком состоянии… Сказал: «Вот, до чего вы, взрослые, докатились!».

И у него, как у человека тонкого, были очень тяжелые психические последствия, даже после одной такой анкеты.

К месту сказать, в последние несколько лет в государственных школах России стали вводить, под разными названиями, уроки сексологии. Кроме того, зачастую, по инициативе школы, дети посещают разного рода занятия, семинары и уроки в, так называемых, медико-педагогических школах и центрах ПС.

Цель преподавания во всех случаях одна: манипулирование психикой ребёнка. Перевод его внимания с высших, духовных ценностей на низшие, плотские удовольствия, на их культивирование. Когда человек рассматривается лишь, как биологическая единица.

Внимание детей акцентируется исключительно на вопросах секса, грубо попирается стыдливость. При этом, осмеивается целомудрие, семья. Будущие дети представляются, как ненужная, тягостная обуза. Детям рассказывают о страшных вещах.

Вот пример текста подобных курсов:

«Основными формами половой жизни человека являются экстрагенитальные, платоническая любовь, танцы, гейшизм, генитальные, суррогатные формы полового акта, бедренный половой акт, анальный, орально-генитальные контакты, сексуальные действия с животными».

На каждую тему в школе выделено по часу, а то и по два. На Западе, кстати, ситуация не лучше.

В Сан-Франциско, например, где большой процент гомосексуалистов, сексуальные «меньшинства» добились того, что им разрешили в школах преподносить какую-то особую, «свою», программу секс-просвещения.

В класс к 7-летним детям приходят «специалисты» и говорят: «Вам не стоит беспокоиться, если у вас будет сексуальный контакт с представителем вашего же пола, может быть даже с партнёром более взрослым…».

То есть, практически преподаются основы гомосексуализма. Ребёнок-то об этом вообще не думает. А если ребёнку начинают об этом говорить, то у него, конечно же, может возникнуть желание попробовать. Получается не секс-просвещение, а откровенная пропаганда разврата.

Но сегодня секс-просветители научились маскироваться, поскольку есть уже какая-то реакция и Церкви, и учёных-экспертов, и, наконец, общественности, родителей.

Поэтому теперь уроки сексологии называются так: «Основы здорового образа жизни», «Уроки здоровья», «Гигиена», «Валеология», «Программа “Изменения”», «Лекции о СПИДе».

И родители думают, что это хорошо: им ведь внушили, что дети сейчас все рождаются больными, а на этих уроках детей будут учить «здоровому образу жизни», а, следовательно, оздоровлять или, по меньшей мере, обучать, как стать здоровыми.

Корр.: Было бы важно выяснить, как мы можем себя защитить, насколько мы вправе протестовать, какие у нас есть юридические возможности не допустить экспериментов над нашими детьми, над нашим народом.

И.М.: Уж можете мне поверить, но секс-просвещение не менее страшно, чем крысиный яд. Родители должны чётко себе представить, что детей могут на таких вот «уроках здоровья», как бы, накормить крысиным ядом. Когда речь идёт о спасении ребёнка, родители просто обязаны его защитить.

А для этого они должны знать: если в школе что-то вводится экспериментальным порядком, об этом школа должна оповестить всех родителей. Причём, им не просто должны сказать, что вот-де с завтрашнего дня вводятся «Уроки здорового образа жизни».

Каждому родителю должны показать программу, и от каждого школа должна получить письменное, а не устное согласие. И, если хоть один родитель в классе не согласен с нововведением, — ему не имеют права сказать: «Пускай Ваш ребёнок гуляет в коридоре в это время».

Ничего подобного! У нас, пока ещё, образование государственное. И у родителей сейчас, как раз, больше прав, чем было раньше.

Если директор школы заявляет, что он, несмотря на протесты родителей, не хочет отменять этот экспериментальный урок, у родителей есть все основания подать в суд. Не на учителя, а на директора школы. Потому что учитель — работник подневольный.

Корр.: В православной гимназии однажды на урок Закона Божия все ученики седьмого класса принесли с собой журнал «Cool». Оказалось, они не знали, что это за журнал, им его бесплатно у выхода из метро раздавала какая-то добрая тетя.

И.М.: Очень наивны чаяния и надежды православных людей, что они своих детей сумеют вырастить в башне из слоновой кости. И что они должны только, как следует, присматривать за своими детьми. Не усмотришь! «Это» — повсюду и везде.

А сколько к психологу обращается родителей тех девочек и мальчиков (но особенно, почему-то, девочки психологически страдают), которые читают журнал «Cool» и ему подобные издания. Вот, приведу вам один пример.

Приходит на приём мама с девочкой 12 лет и говорит:

«Не понимаю, что с ней произошло? У нас такая хорошая семья. Она такая хорошая девочка. И вдруг она начала вести себя, как профессиональная проститутка. Мы не понимаем, что с нашим ребёнком, мы не знаем, как её укротить и что вообще делать, она уже кандидат в колонию, а всё это случилось как-то стремительно и, так сказать, на ровном месте».

Я спрашиваю и то, и то, и это. И вроде, ничего не нахожу. Вдруг мне приходит в голову спросить: «Скажите, а Ваша девочка не читает в последнее время журнал “Cool”?».

Мама с гордостью отвечает: «Конечно! Это же — журнал для девочек-подростков. Она его покупает раз в неделю, я ей сама даю деньги на него».

— «А Вы туда заглядывали?».

Она, c недоумением: «А, зачем заглядывать в детский журнал? Что, наши родители заглядывали в журналы “Мурзилка” или там “Юность”?».

Я говорю: «Ну, Вы загляните, потом мы, может быть, вернёмся к разговору, почему Ваша девочка стала себя так вести».

На следующий день мамочка пришла заплаканная: «Вы знаете, я этот журнал сожгла прямо у себя во дворе, все номера, какие нашла». Я говорю: «Все сжечь невозможно, они — на каждом лотке».

Корр.: Журналы «Cool» и «Cool-girl» — молодёжные проекты Издательского дома «Бурда» в России, рассчитанные на подростков 11-15 лет. В народе эти журналы называют «мусорными». Прочел — выбросил.

Тираж «Cool» — около 1 млн. экземпляров. Раскупают быстро. Хотя, содержание старого номера от нового почти не отличишь. Те, кто читал его пару лет назад, с трудом вспоминают, о чём он.

Это журнал, который чрезвычайно безответственно подходит к своей редакционной политике, потому что детям внушаются вещи совершенно недопустимые, с точки зрения культуры.

Что же делать? Ведь, мы сегодня живем в таком мире, где эта «информация» доступнее любой другой…

И.М.: Я призываю всё контролировать. И школьные «новации», и детские журналы, и детские передачи по телевизору, и даже, представьте себе, детские мультфильмы. Я уж не говорю о том, что у всех нас есть возможность позвонить депутатам Государственной и городской думы.

Ведь, депутаты (теоретически) представляют наши интересы. Так что, как говорят дети, «бузу надо поднимать», если мы не хотим «сдать» своих детей пропагандистам растления.

Вообще предательство — страшный грех. Но уж, предательство своего ребёнка — это последнее дело!

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: