 |
ФОСТИН: Почему ты уехала в Швейцарию? Это было после войны?
|
|
|
|
МАЛУ: Подлей мне ещё немного шампанского и дай сигарету.
МАРЕЛЬ: Тебе будет плохо!
МАЛУ: Помолчи, Кассандра, накаркаешь!
НИНА: Ты уверена, что твои гости придут?
МАЛУ: Конечно, иначе бы я их не пригласила.
ФОСТИН: Ты не ответила на мой вопрос.
МАЛУ: Какой вопрос?
ФОСТИН: Швейцария…
МАРЕЛЬ: Оставь её в покое, ты же видишь, что ты её утомляешь!
МАЛУ: Нисколько, я прекрасно себя чувствую. Почему я уехала? Франк был швейцарец, банкир, естественно. По Гражданскому Кодексу, я следовала за своим мужем. Да и Женевский воздух мне подходил лучше.
МАРЕЛЬ: (Сквозь зубы.) Вот так пишется История!
МАЛУ: Что она там говорит!
(МАРЕЛЬ ОТВОРАЧИВАЕТСЯ, ЧТОБЫ НАЛИТЬ СЕБЕ ШАМПАНСКОГО.)
ФОСТИН: Франк был моим прадедом?
НИНА: Да нет, что ты! Франк был последним мужем Малу.
МАЛУ: Последний и единственный. Что касается остальных, то у меня не было времени забежать в Мэрию, чтобы поставить штамп.
ФОСТИН: (Смеясь к Марель.) Ты мне не говорила, что твой отец и Малу не были зарегистрированы…
МАРЕЛЬ: Если бы ты меня спросила, то я бы тебе ответила. А так, не вижу никакой причины, чтобы кричать об этом на каждом углу.
ФОСТИН: А что в этом постыдного? Просто мне смешно! Тебе кажется скандальным, что мой отец не был расписан с мамой, а твои-то родители?..
(К Нине.) А ты об этом знала?
НИНА: (Прикуривая.) Да… В общем… Я об этом узнала случайно.
МАРЕЛЬ: (Пристально на неё смотрит) Случайно?
(ФОСТИН СНОВА НАЧИНАЕТ СНИМАТЬ, КРУТЯСЬ МЕЖДУ НИНОЙ И МАРЕЛЬ.)
МАЛУ: (Как бы самой себе.) Это был, скорей, красивый мальчик, ласковый, непредсказуемый, мечтатель… Но для него я бегала слишком быстро. Он просто
выдохся… После Второй Мировой войны, многие мужчины выдохлись, они не понимали, что мы перешли в новую эпоху, Луи был одним из таких. Он не хотел расстаться с примусом, в то время, как я танцевала чарльстон. Марель – последний продукт сперматозоида 19ого века. Отсюда и все её пуританские выходки.
|
|
|
МАРЕЛЬ: (Взбрыкивая.) Как ты можешь говорить такое! Когда ты, именно ты родилась в 19ом веке!
МАЛУ: Но я всегда опережала время! Я даже родилась на месяц раньше, так я стремилась влететь в 20й век! Это именно мы с моими современниками выдумали этот век, изобрели, подготовили все открытия, дали ему толчок!.. А вы, вы только пользуетесь всем этим!
МАРЕЛЬ: Роль пионерки и речи о модернизме очень вяжутся с тобой и с твоим граммофоном!
МАЛУ: А кто говорит о модернизме? Я говорила об открытиях!
НИНА: Малу, ты виляешь!
МАЛУ: Во всяком случае, я говорю не с вами, для вас уже слишком поздно. Я обращаюсь к Фостин.
ФОСТИН: Ничего не горит?
МАРЕЛЬ: (Вскакивая.) Горит? (Бежит в кухню.)
НИНА: Тебе помочь? (Не дождавшись ответа, бежит следом)
МАЛУ: Который час?
ФОСТИН: Я хочу есть. (Выключает камеру, кладёт её на кресло.)
МАЛУ: В твоём состоянии это нормально.
ФОСТИН: Говорю тебе, я не беременная.
МАЛУ: Ладно, хватит. Пошли за стол. Им же хуже, будут есть остатки.
ФОСТИН: Уж столько ждали, подождём до десяти.
МАЛУ: Нет, такое опоздание недопустимо. Это уже граничит с хамством. Никаких ожиданий!
(СТУК В ДВЕРЬ. ОНИ ПЕРЕГЛЯДЫВАЮТСЯ.)
ФОСТИН: Что я тебе говорила?!
МАЛУ: Пора бы уже! Быстро! Помоги мне встать. (Фостин бросается к Малу, помогает ей выпрямиться и немного поправляет её костюм.)
ФОСТИН: (Шепчет ей.) Ты великолепна!
МАЛУ: Я знаю…
(МАРЕЛЬ И НИНА ПОЯВЛЯЮТСЯ С БЛЮДАМИ В РУКАХ, ФОСТИН НАПРАВЛЯЕТСЯ В КОРИДОР.)
МАРЕЛЬ: Стучали?
МАЛУ: Да, это они. (Марель и Нина ставят блюда и слегка прихорашиваются. Слышно, как открывается входная дверь.)
ФОСТИН: Добрый вечер…
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Добрый вечер, извините, что я пришёл так поздно. Я должен был прийти к 20.30… Я не думал, что будут такие пробки, ко всему, я ещё поехал не в ту сторону.
|
|
|
ФОСТИН: А-а! Входите, прошу вас… Как вас представить?
(МАЛУ БРОСАЕТ ВОПРОСИТЕЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД НА МАРЕЛЬ, ТА ОТВЕЧАЕТ ЕЙ НЕПОНИМАЮЩИМ ЖЕСТОМ.)
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Кого представить? Я из цветочного магазина… В этот час у меня даже не было рассыльного… Вот… там ещё письмо.
ФОСТИН: А-а! оКей, понятно. Не уходите!
(ВХОДИТ В КОМНАТУ С БУКЕТОМ РОЗ И ДАЁТ ЕГО МАЛУ.)
ФОСТИН: У кого-нибудь есть мелочь?
(МАРЕЛЬ ИДЁТ В КОМНАТУ, НИНА ЕЁ ОСТАНАВЛИВАЕТ.)
НИНА: Оставь, мама, у меня есть. (Протягивает мелочь Фостин.)
(МАЛУ СМОТРИТ НА ЦВЕТЫ БЕЗ ВСЯКОГО ВЫРАЖЕНИЯ, ГРУБО ВЫНИМАЕТ КОНВЕРТ, ПРИКОЛОТЫЙ К ОБЁРТКЕ, ШВЫРЯЕТ БУКЕТ В КРЕСЛО. СЛЫШНО, КАК ЗАКРЫВАЕТСЯ ВХОДНАЯ ДВЕРЬ.)
ФОСТИН: (Входя.) Ну, ты как?
МАЛУ: (Присаживаясь к столу.) Ты видишь, я их бросила! Кто бы их не прислал, я его не хочу знать! Мужчина, который меня любил, не мог послать мне розы, они все знали, что я их терпеть не могла. Убери их. Заберёшь, когда будешь уходить.
(ФОСТИН БЕРЁТ РОЗЫ И ВЫНОСИТ ИХ ИЗ КОМНАТЫ)
НИНА: Ты даже не взглянешь на карточку?
МАЛУ: Нет, но я вижу, что ты сгораешь от любопытства. Держи!
(ПРОТЯГИВАЕТ КОНВЕРТ НИНЕ. МАРЕЛЬ НЕЗАМЕТНО ПРИБЛИЖАЕТСЯ.)
НИНА: Альбер Невиль. Тебе это говорит о чём-нибудь?
МАЛУ: Альбер?.. Как он мог забыть о моей аллергии на розы… О-О! Нет, только не он!.. Альбер! Моя последняя безумная любовь!.. Мальчишка… Мне тогда только исполнилось 60… Я была свежая вдова, а ему было едва 35. (Входит Фостин.) Мы прожили вместе несколько прекрасных лет, а потом я его оставила, потому что по глупости втрескалась в одного жиголо, который сожрал половину моего состояния в Довиле. (Марель подавленная кивает головой.) Бедный Альбер, он, наверное, ужасно страдал. Вот уже, по крайней мере, 35 лет, как он ожидал от меня весточки.
НИНА: (Читает.) «Малу, дорогая, драгоценная Малу, ты не можешь представить себе моего удивления, когда я обнаружил твоё приглашение, моё сердце готово было выскочить из груди, как в первый раз, когда я тебя встретил. Но, увы, прошло столько лет! Моё старое сердце плохо переносит слишком сильные потрясения. У меня уже было два инфаркта, не говоря об операции (довольно серьёзной!) на лёгких. Как видишь, страдания и годы меня не пощадили. Поэтому, я предпочёл, чтобы у тебя сохранились неиспорченные воспоминания о молодом Альбере. Сожалею, что не могу броситься к твоим коленям, бессмертная моя любовь! Да будет сладок тебе будущий век!»
|
|
|
МАЛУ: (После небольшой паузы.) Он по-прежнему галантен, этот Альбер, но он всё же забыл об орхидеях! И, может быть, это к лучшему, что он не придёт. Мне бы не хотелось выслушивать целый вечер рассказы о его болячках. Он, наверное, действительно постарел.
МАРЕЛЬ: Идём к столу?
МАЛУ: Да.
ФОСТИН: Ты тоже состарилась, Малу.
МАЛУ: Я особый случай. Мы состарились в разных пропорциях, он меня догнал… И потом, мы, женщины, можем применить множество ухищрений: платья, шляпы, вуалетка, лёгкий макияж, кружевные перчатки… Мы умеем найти выгодный ракурс. Главное – внушить! Это в нашей природе…
НИНА: Всё остынет.
МАЛУ: Мужчины более примитивны… там всё гораздо проще! Как только у них не стоит, они уже скукожились, а мы… умеем притвориться.
МАРЕЛЬ: Я тебе накладываю…
МАЛУ: Я не очень-то хочу есть. Налей-ка мне немножко шампанского! (К Фостин.) Иди, сядь рядом со мной, на место Альбера.
ФОСТИН: (Протягивая свою тарелку Марель.) Не сомневайся, Марель, я голодна, как волк, я буду есть за восьмерых!
НИНА: Я тоже.
ФОСТИН: А твоя диета?
МАРЕЛЬ: (К Малу.) Ты не хочешь попробовать?
МАЛУ: (В своих мыслях.) Да, да…
(МАРЕЛЬ СТАВИТ МУЗЫКУ И ВОЗВРАЩАЕТСЯ НА МЕСТО.)
МАРЕЛЬ: Ангел пролетел…
МАЛУ: Ты знаешь, что говорил Кокто? «Ангел пролетает, поймаем его и…»
ФОСТИН: Трахнем.
НИНА: Ты не пропустишь ни одной скабрёзности.
МАЛУ: (Заговорщицки Фостин.) Я знала, что Кокто будет бессмертным. Он стал им ещё при жизни.
МАРЕЛЬ: (Делая вид, что ничего не слышала.) Как вам мои омоньеры из лососины?
НИНА: Потрясающе!
ФОСТИН: (С полным ртом.) Гениально! Я ещё хочу.
МАЛУ: Гм, гм… (Одобрительно, но без особого энтузиазма, после того, как попробовала.) Я не понимаю, почему остальные не извинились. Хотя, если уж Альбер настоль сдал, то что говорить об остальных! Они наверное уже в маразме… Я не понимаю, они же все почти моего возраста, а некоторые даже на пару лет моложе…
|
|
|
МАРЕЛЬ: (Раздражённо.) Их уже нет на этом свете!
МАЛУ: (Всё так же рассматривая бристоли, которые она разложила перед собой.) Мы всегда принадлежали разному свету… Они происходили из аристократов, дворян или преподавателей, а я вышла из мира кассирши кино и тапёра в Мюзик-Холле. Наши пути пересеклись на ступеньках социальной лестницы, остальное сделала моя красота…
(МАРЕЛЬ БРОСАЕТ ОТЧАЯННЫЙ ВЗГЛЯД НА НИНУ, КОТОРАЯ ВОЗВОДИТ ГЛАЗА К НЕБУ.)
ФОСТИН: Не психуй, Малу. Им же хуже, если они предпочли отдых празднику. Мы не дадим себя в обиду! Хочешь ещё шампанского?
МАЛУ: Да.
МАРЕЛЬ: Там совсем немного, оставим для торта.
МАЛУ: Я больше чем уверена, что у тебя в заначке есть ещё пара бутылок. А?
МАРЕЛЬ: Я просто волнуюсь, как бы не было плохо…
МАЛУ: Не беспокойся о нас, я за всё отвечаю! Пойди лучше принеси ещё.Что у нас там на горячее?
НИНА: Можно сделать паузу. Мне нужно передохнуть, я слишком быстро ела.
(ТИШИНА. МАРЕЛЬ ВСТАЁТ, НАЧИНАЕТ УБИРАТЬ СО СТОЛА. ФОСТИН СНОВА ПРИНИМАЕТСЯ ЗА КАМЕРУ. НИНА НЕХОТЯ ПРИСОЕДИНЯЕТСЯ К МАТЕРИ И БЕРЁТ У НЕЁ ИЗ РУК ТАРЕЛКИ.)
НИНА: (К Марель.) Оставь, я сама. Сиди.
(МАРЕЛЬ ВЗДЫХАЕТ, СНОВА УСАЖИВАЕТСЯ. НИНА ВЫХОДИТ С ТАРЕЛКАМИ. ПАУЗА.)
ФОСТИН: (Снимает.) Ну что, «Век», улыбнись! Я око будущего! Если ты не сменишь выражение лица, то будешь выглядеть на все 115!
(МАРЕЛЬ ПОДНИМАЕТ ГОЛОВУ, ВЫТЯГИВАЕТ ПОДБОРОДОК, УЛЫБАЕТСЯ ФОСТИН, КОТОРАЯ СНИМАЕТ ПРОИСХОДЯЩЕЕ.)
ФОСТИН: Забавно. Вы не очень-то похожи… Марель, ты, наверно, в отца.
МАРЕЛЬ: Малу мне об этом твердит постоянно. Я его не помню. Я была слишком маленькая, когда он умер. Но из уст Малу это сходство никогда не звучало, как комплимент.
МАЛУ: Почему ты так говоришь? Я всегда говорила, что он был прелестным мальчиком. Немного хрупким, но красивым. (К Фостин.) Смени-ка эту пластинку, она слишком меланхолична, поставь что-нибудь повеселее.
(ФОСТИН КЛАДЁТ КАМЕРУ, ИДЁТ ПЕРЕСТАВЛЯТЬ ПЛАСТИНКУ. РОЕТСЯ В ДИСКАХ, ДОСТАЁТ ИХ ИЗ БУМАЖНЫХ КОНВЕРТОВ, ИЗ НИХ ВЫПАДАЕТ КАКАЯ-ТО ФОТОГРАФИЯ. НИНА ВХОДИТ С ГОРЯЧИМ, СТАВИТ БЛЮДО В ЦЕНТР СТОЛА.)
НИНА: Надо есть, пока всё горячее. Давай, Фостин.
МАРЕЛЬ: (Глядя на блюдо.) Я уверена, что передержала на огне.
НИНА: Прошу тебя, мама, не напрашивайся на комплименты! Наверняка всё отлично, как всегда.
МАРЕЛЬ: Для такого мяса очень важно соблюсти время…
(В ТО ВРЕМЯ, КАК РАЗДАЮТСЯ ПЕРВЫЕ ЗВУКИ ЛЁГКОГО ВАЛЬСА, ФОСТИН ПОДХОДИТ К СТОЛУ, ВНИМАТЕЛЬНО РАЗГЛЯДЫВАЯ ФОТОГРАФИЮ.)
|
|
|
ФОСТИН: (Показывая фото Малу.) Это ты в этой роскошной машине?
МАЛУ: (Бросает рассеянный взгляд на фотографию.) Да.
МАРЕЛЬ: (Замирает, едва увидев фотографию.) Где ты нашла это?
ФОСТИН: В конверте от пластинки.
(МАРЕЛЬ ВЫХВАТЫВАЕТ У НЕЁ ИЗ РУК ФОТОГРАФИЮ, СМОТРИТ НА НЕЁ, ЯВНО ВЗВОЛНОВАННАЯ. ЗАТЕМ, КЛАДЁТ ЕЁ ПЕРЕД СОБОЙ, ПЕРЕВЕРНУВ ОБРАТНОЙ СТОРОНОЙ.)
МАРЕЛЬ: (Нине.) Дай мне твою тарелку.
НИНА: Совсем чуть-чуть. Я слишком навалилась на закуски, больше не могу.
МАРЕЛЬ: (Нервно.) Для кого я столько наготовила?! Всё для того, чтобы только ублажить… (Под тяжёлым взглядом Малу, она умолкает.) Когда столько людей гибнет от голода!…
МАЛУ: Что ты предлагаешь? Запихнуть это в себя, чтобы они меньше страдали? Так?
ФОСТИН: Кто этот офицер с тобой в машине?
НИНА Подарки до или после торта? Потому что я скоро уеду.
МАЛУ: Это генерал.
ФОСТИН: Немецкий генерал?
МАРЕЛЬ: (Всё более напрягаясь.) Подарки после того, как Малу задует свечи. Как положено.
МАЛУ: (К Фостин.) А что, не видно?
ФОСТИН: (Малу.) Ты что, с ними сотрудничала?
НИНА: Что ты несёшь?
МАЛУ: Быть в машине генерала – не означает сотрудничать. Я была такая же их союзница, как и все те, кто говорит, что был в сопротивлении в 45ом. Я ничем не отличалась от остальных и пыталась выжить с наименьшими потерями.
МАРЕЛЬ: Помолчи!
ФОСТИН: Это слишком лёгкое оправдание, тебе не кажется?
НИНА: Фостин, хватит!
ФОСТИН: Мам, не разыгрывай из себя властную мать: это не по твоей части.
МАЛУ: А мне нечего скрывать. У меня был свой Дом Моделей. Немецкие офицеры приходили ко мне покупать платья для своих жён, не могла же я их выставить за дверь!.. Впрочем, это были не СС, а только офицеры Вермахта.
ФОСТИН: Ну и что? Ты же не обязана была разъезжать с ними на машинах или фотографироваться?!
МАЛУ: Моя деточка, ты ничего не понимаешь в коммерции! Это то, что теперь называется «PUBLIС RELATIONS»
ФОСТИН: Это мерзко! И это в то время, как людей убивали в сопротивлении, а евреев отправляли в лагеря!
МАЛУ: Но именно эти связи, которые ты называешь мерзкими, позволяли мне переправлять евреев в свободную зону, или спасать их от лагерей.
МАРЕЛЬ: (Неожиданно, на грани истерики.) Ты, может быть, спасала евреев, но только не меня! Для меня что ты сделала?! Чтобы меня предостеречь, чтобы меня спасти?!..
МАЛУ: (Очень спокойно.) Что на тебя нашло? Не вали всё в одну кучу. И потом, я же тебе говорила, не связываться с этим Карлом. Ты сама ничего не хотела слушать!
МАРЕЛЬ: Ты это говорила недостаточно внятно.
НИНА: Мама!
МАРЕЛЬ: Мне едва исполнилось восемнадцать… Благодаря тебе, я ничегошеньки не знала о жизни, поскольку ты усердно прятала меня в Швейцарском пансионе.
МАЛУ: Я хотела уберечь тебя от войны!
МАРЕЛЬ: Но особенно ты хотела сама избавиться от взрослой дочери, которая мешала бы твоей профессиональной карьере и любовным шашням!
(ФОСТИН ПОЛЬЗУЕТСЯ ЗАМИНКОЙ, ВНОВЬ БЕРЁТ КАМЕРУ. ОНА СНИМАЕТ ФОТОГРАФИЮ ГЕНЕРАЛА, ЗАТЕМ, ПОВОРАЧИВАЕТСЯ К МАРЕЛЬ И МАЛУ.)
МАЛУ: Да, но это именно я вытащила тебя в Париж в 43ем.
МАРЕЛЬ: Конечно, тебе нужны были дешёвые молодые манекенщицы и ты вспомнила обо мне…
НИНА: Ты?! Манекенщица?! Ты мне никогда не говорила…
МАРЕЛЬ: Это длилось недолго… Вначале, я была ослеплена элегантностью, люксом, престижем Дома Моделей и Парижским Бомондом, лежавшим у ног этой матери, которую я была обязана называть «Малу»! Как мне хотелось быть на неё похожей! Великолепная женщина, красавица, с королевской статью, богиня! Франц смотрел на неё с таким восхищением! Франц – молодой, уверенный в себе, образованный, красивый и говорящий по-французски. Это был ординарец генерала… Я без раздумий бросилась в его объятья. Я была девчонкой, я хотела быть любимой! Сначала я хотела перевести на себя те восторженные взгляды, которыми он одаривал Малу, а потом, я попалась в ловушку и безумно влюбилась. Это было в апреле 44го.
МАЛУ: Я тебя предупреждала, что мы проиграем… Что они проиграют войну.
ФОСТИН: (Всё так же с камерой.) Какой ляпсус!
МАЛУ: (Не слыша.) Я тебе уже говорила, что союзники готовили высадку и что твой выбор неверный.
МАРЕЛЬ: Ничего ты мне не говорила! Ты слишком была занята подготовкой своей свадьбы с банкиром и твоим переездом в Швейцарию.
МАЛУ: Я звала тебя с собой.
МАРЕЛЬ: Ты лжёшь! После свадьбы в конце июня ты уехала, якобы на несколько дней… за город… Но ты так больше никогда и не вернулась. Ты оставила меня одну. ОДНУ! Сама ты была в безопасности на берегу Женевского озера со своим банкиром и со своей прислугой, когда они пришли за мной утром! Когда меня волокли по улице, когда я выла, не понимая, почему мне плюют вслед, почему меня оскорбляют, почему меня заставляют садиться на этот стул посреди истеричной разъярённой толпы, почему меня стригут! Ты ничего этого не видела, не познала этого стыда, унижения и позора! Наказания за любовь, за желание сравниться с тобой! Одна, одна, ОДНА!
(МАРЕЛЬ БЕЗ СИЛ, УТИРАЕТ СЛЁЗЫ; ФОСТИН, КОТОРАЯ МАШИНАЛЬНО ВСЁ ЭТО СНЯЛА, КЛАДЁТ КАМЕРУ РЯДОМ, ПОТРЯСЁННАЯ СМОТРИТ НА БАБУШКУ. НИНА НЕРВНО ГАСИТ СИГАРЕТУ И ПОДХОДИТ К МАТЕРИ, НЕ СМЕЯ ОБНЯТЬ ЕЁ, НАСТОЛЬКО СИЛЬНЫ И ГЛУБОКИ СТРАДАНИЯ МАРЕЛЬ, СДЕРЖИВАЕМЫЕ ДОЛГИЕ ГОДЫ. ТИШИНА.)
ФОСТИН: (К Малу.) Как ты могла это сделать?!
МАЛУ: Сделать что? Ведь не я же её обрила! И потом, я не думала, что дойдёт до такого. Как бы то ни было, я думаю, что она преувеличивает. Поль, твой будущий дедушка, спас её от рук палачей, прежде чем её остригли… Она выдумала финал, чтобы предстать жертвой.
(МАРЕЛЬ БРОСАЕТСЯ НА МАЛУ, ЗАНОСИТ РУКУ, ЧТОБЫ УДАРИТЬ.)
НИНА: Мама!
МАЛУ: (Спокойно смотрит дочери прямо в глаза.) Давай.
(МАРЕЛЬ БЕРЁТ СЕБЯ В РУКИ, ПРИСТАЛЬНО СМОТРИТ НА МАЛУ, ЗАТЕМ, БЫСТРЫМ ШАГОМ НАПРАВЛЯЕТСЯ В КОРИДОР, ГДЕ ВИСИТ ЕЁ ПАЛЬТО, ОНА УХОДИТ. НИНА БРОСАЕТСЯ ВСЛЕД. ТИШИНА. ФОСТИН РАСТЕРЯННО СМОТРИТ НА МАЛУ, КОТОРАЯ СЛЕГКА РАЗВАЛИВШИСЬ, СИДИТ В СВОЁМ КРЕСЛЕ.)
ФОСТИН: (Шепча.) Малу! Не молчи, скажи что-нибудь, Господи!
МАЛУ: Ей нужно было бы выговориться до конца; вот уже 50 лет, как она умирает от этого желания, а я жду её бунта ещё дольше!.. Бедная Марель… Хорошая дочь, хорошая жена, хорошая мать… Она всю жизнь всё сносила, терпела, прощала, безропотно всему подчинялась. Она всю жизнь прожила по чьей-то доверенности.
(СЛЫШНО, КАК ОТКРЫВАЕТСЯ ВХОДНАЯ ДВЕРЬ. НИНА ПОЯВЛЯЕТСЯ ОДНА.)
НИНА: Марель ушла. (Тишина.) Ей необходимо побыть одной.
(ФОСТИН МАШИНАЛЬНО СОБИРАЕТ ПРИБОРЫ В ТАРЕЛКУ. НИНА НЕРВНО ИЩЕТ СВОЮ ПАЧКУ СИГАРЕТ.)
МАЛУ: Я надеюсь, она хоть не извинялась?
НИНА: Извинялась? Нет. (Прикуривает.)
МАЛУ: Очень хорошо.
НИНА: (Смотрит на неё слегка удивлённо.) Я думаю, что сегодня не самый удачный день для сведения счётов.
(ФОСТИН НЕЛОВКО РОНЯЕТ ТАРЕЛКИ И ПРИБОРЫ.)
НИНА: (Очень нервная.) Фостин, да что ты, в самом деле, чёрт возьми!
ФОСТИН: (Начиная заводиться.) Ладно, успокойся, нечего на мне отыгрываться! Я к вашим дрязгам не имею никакого отношения! (Собирает осколки.)
НИНА: Обычно ты так не реагируешь, что с тобой сегодня?
ФОСТИН: Не заговаривай мне зубы! Это ты сегодня заведённая, и я прекрасно знаю почему. (Нина пытается ей помочь.) Оставь, я сама отлично справлюсь!
(ФОСТИН ВЫХОДИТ С ГРУДОЙ ТАРЕЛОК.)
НИНА: Это правда, я думаю, что мы сегодня все раздражены. Конечно, ожидания, эмоции… Не знаю. (Пауза.) Но я впервые вижу Марель в подобном состоянии.
МАЛУ: Я тоже. Ей это было необходимо. Ей надо наверстать упущенное.
НИНА: Я ничего не понимаю в этой вашей истории, не могу понять кто лжёт, а кто говорит правду. Иногда мне кажется, что вы страстно друг друга ненавидите, но в то же время, не можете жить одна без другой.
МАЛУ: Ей придётся научиться.
(ФОСТИН ВОЗВРАЩАЕТСЯ ИЗ КУХНИ С ПОДНОСОМ, ЧТОБЫ ЗАКОНЧИТЬ УБИРАТЬ СО СТОЛА.)
ФОСТИН: Что будем делать с тортом?
НИНА: С тортом? М-м… (Смотрит на Малу.)
МАЛУ: Не буду же я одна его есть!
НИНА: Конечно…
ФОСТИН: Кондитер подарил свечи. Он будет расстроен, если мы их не зажжём!
НИНА: Ну раз так, давай его сюда.
ФОСТИН: (Выходя с подносом.) Кого? Кондитера?
НИНА: (Улыбаясь.) Дурочка!... (Смотрит на часы.)
МАЛУ: Что ты смотришь на свои часы каждые пять минут?
НИНА: Да так, ничего. (Кладёт подарки на стол.) Развернёшь их после свечей.
ФОСТИН: (Влетает.) В кухне нет спичек. Где зажигалка?
НИНА: На, держи! (Фостин убегает.) Извини, мне надо прослушать мой автоответчик.
(МАЛУ ДЕЛАЕТ НЕОПРЕДЕЛЁННЫЙ КИВОК ГОЛОВОЙ. НИНА БРОСАЕТСЯ К ТЕЛЕФОНУ, НАБИРАЕТ НОМЕР, СЛУШАЕТ С НЕДОВОЛЬНЫМ ВИДОМ, ВЕШАЕТ ТРУБКУ, СНОВА СМОТРИТ НА ЧАСЫ.)
ФОСТИН: (Входит с тортом, свечи погасли.) Чёрт, чёрт! Я всё зажгла, а в прихожей сквозняк, и вот!…
МАЛУ: Плохая примета!
НИНА: Извини, я ещё позвоню.
(ФОСТИН КОСО НА НЕЁ СМОТРИТ. СТАВИТ ТОРТ С ПОГАСШИМИ СВЕЧАМИ НА СТОЛ.)
МАЛУ: Жарко, помоги мне снять эту шляпу и расслабь немножко здесь… Теперь весь этот маскарад уже ни к чему…
(ФОСТИН ПОМОГАЕТ ЕЙ СНЯТЬ ШЛЯПУ И РАССТЕГНУТЬ ЧЁРНЫЙ КРУЖЕВНОЙ ВОРОТНИК, КОТОРЫЙ СКРЫВАЛ ЕЁ ДРЯБЛУЮ ШЕЮ.)
НИНА: (По телефону.) Алло…. Джон? Это Нина. Да… Привет… Хорошо… хорошо… Фабрис не у тебя? А?.. Он тебе, может быть, сказал, он… А?.. Да… Хорошо, оКей… Я попробую позвонить туда. Короче, если он тебе позвонит, скажи ему, чтобы он оставил мне послание на автоответчике. Окей. Чао.
ФОСТИН: Иди, помоги мне зажечь свечи, вместо того, чтобы бегать за этим лохом, которому на тебя глубоко наплевать!
НИНА: Я что, спрашивала у тебя который час?!
ФОСТИН: Ты посмотрела на часы, по крайней мере, раз сто с начала вечера.
НИНА: Очень смешно.
(ЗАЖИГАЮТ СВЕЧИ.)
МАЛУ: Столько лет на такой маленький торт!
НИНА: Не такой уж и маленький: на 12 персон.
ФОСТИН: Каждый должен есть за четверых!.. Ты что такая нервная? Твой жиголо тебя бросил?
НИНА: Ничего подобного. Мы слегка разминулись. Немного неприятно.
(ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ФОСТИН БРОСАЕТСЯ К НЕМУ ПЕРВАЯ.)
ФОСТИН: (Томным голосом.) Алло, любовь моя… Ах? О! (Смеётся. Нина вырывает у неё трубку.)
НИНА: Фабрис? А! Это ты… Нет, нет, ничего… Очень мило с твоей стороны, спасибо, да, да. Вечер удался… очень весело… (Фостин встаёт перед ней, передразнивает.)
МАЛУ: (Тихо.) Свечи потекли на торт.
НИНА: А? Хорошо… Но надо было позвонить пораньше… Да, да. Хорошо… ладно… Что он тебе сказал?.. До которого часа?..
МАЛУ: Свечи потекли на торт. (Фостин поворачивается к Малу.)
НИНА: Неужели нельзя было позвонить пораньше? (Смотрит на часы.)
ФОСТИН: Елки-палки! Подожди… (Бежит за камерой.) Давай! (Малу задувает свечи.) С Днём ро… Чёрт возьми! Батарейки сели! Давай ещё разок.
(МАЛУ ПОТИХОНЬКУ ОДНА ЗАДУВАЕТ СВЕЧИ.)
НИНА: (Все так же по телефону.) Хорошо, оКей, я тебя оставляю, лечу.
(НИНА БЕЖИТ ПО НАПРАВЛЕНИЮ К КОМНАТЕ.)
НИНА: (Малу.) Это Стефани поздравляет тебя с юбилеем. Сначала разверни мамин свёрток, а я сейчас вернусь!
ФОСТИН: Ты куда?
(НИНА ИСЧЕЗЛА ГДЕ-ТО В КОМНАТАХ. МАЛУ РАЗВОРАЧИВАЕТ ПАКЕТ, ДОСТАЁТ ОТТУДА ФЛАКОНЧИК ДУХОВ.)
МАЛУ: Смотри-ка! №5!.. Вот так сюрприз! Вот уже полвека, как Марель на каждый
день рождения дарит мне Шанель №5!
ФОСТИН: Отдай его мне, я его загоню на блошином рынке…
НИНА: (Возвращается с сумкой в руке и в пальто.) Ну и… что там было?
(МАЛУ ПОКАЗЫВАЕТ ЕЙ ФЛАКОНЧИК.)
НИНА: А-а!..
МАЛУ: Ты что, замёрзла?
НИНА: Нет, но… Ты открываешь мой пакет?..
ФОСТИН: Ты уходишь?
НИНА: Прошу тебя…
МАЛУ: (Разворачивает пакет.) А-а? Уж не духи ли это?.. О-о! Боже мой! Герлен! Ну, вы меня балуете!
НИНА: (Несколько смущена.) Правда, очень трудно найти что-нибудь, чтобы тебе понравилось…
МАЛУ: Отлично, этот как раз то, что нужно! Меня, может быть, не забальзамируют, но умру я вся в духах!
НИНА: Какая ты глупая! Извини, Малу, мне надо идти, у меня срочная встреча. Я зайду завтра, чтобы всё это убрать и вернуть Стефани.
ФОСТИН: Это что, действительно так серьёзно, с этим Фабрисом, если даже в такой день ты ползёшь лизать его ноги?
НИНА: Я прощаю тебе твои комментарии! Давай, поцелуй меня… Хватит дуться… Ну!… (Фостин безразлично подставляет ей щёку для поцелуя.) Будьте умницами! (Целует Малу, убегает. Хлопает входная дверь.)
МАЛУ: Ты не хочешь кусочек торта?
ФОСТИН: Нет, спасибо. А ты?
МАЛУ: Нет, я не люблю ничего, кроме кофе-мокко. Но я бы с удовольствием выкурила сигаретку.
ФОСТИН: И капельку шампанского?
МАЛУ: Да, да, именно капельку. (Смеются.)
ФОСТИН: (Прикуривает ей сигарету.) Ты представляешь, через 2 года и 1 месяц, мне исполнится четверть века!
МАЛУ: О, да. Нельзя терять времени! Я в твоём возрасте уже наделала дел!
ФОСТИН: Всегда можно пойти на компромисс со своим прошлым, а?
МАЛУ: Да, особенно, когда уже нет свидетелей! Но, что касается тебя, то тебе надо найти компромисс с настоящим. Если ты не ухватишь его сегодня, то завтра оно будет уже позади!.. Так что шевелись! Открывай глаза, открывай мир, мчись, изобретай!… Ты же не будешь безропотно дожидаться пенсии, сидя на своих работёнках?! Сматывайся куда-нибудь, быстро!
ФОСТИН: Я хотела бы, но…
МАЛУ: Это уже дохлый номер, если ты так говоришь… Ты употребляешь
сослагательное наклонение, ты говоришь «но»… Это ошибочный путь! Нет никаких «но», есть твоя воля и выбор: попытать счастья в другом месте.
ФОСТИН: Ты так думаешь? В твоё время это было, наверное, легче… Когда я вас слушаю, у меня всегда создаётся впечатление, что только до 1960х годов было всё сделано, открыто, изобретено… и с тех пор, мы обязаны расплачиваться за всю эту чушь.
МАЛУ: (Улыбается.) Каждое поколение оставляет после себя неоплаченные векселя. Это нормально. Держи. Вот чем я могу оплатить небольшой долг… моего поколения! (Она снимает брошь с бриллиантом, которая была на её платье.) Она ещё из моего времени. Может быть она поможет тебе нагнать твоё время, твой век, твоё тысячелетие. Бери, она настоящая. Это единственная драгоценная вещь, которую мне удалось спасти от краха.
ФОСТИН: (Смотрит на брошь, не смея взять её.) Почему ты не дашь её Марель или маме?
МАЛУ: Для Марель уже слишком поздно, а что до твоей матери… чтоб её промотал какой-то жиголо? Нет. Я уверена, что она в надёжных руках. Только не забудь просто в один прекрасный день подарить мне маленького мальчишку, этот гарем меня уже достал!
ФОСТИН: (Берёт брошь.) Обещаю. (Рассматривает брошь.) Я могла бы её продать?
МАЛУ: Она твоя.
|
|
|
