Ролевое поведение в больших и малых городах

Еще одним последствием городских «перегрузок» является узкая специфика ро­лей, в которых жители больших городов выступают при повседневных взаимодей­ствиях. По словам Уирта (Amer. Journ. Soc., 44, 1, 1938), «...жители больших горо­дов взаимодействуют друг с другом, выступая в узкоспециализированных ролях... Они меньше зависят от конкретных лиц, и их зависимость от других людей ограни­чивается узкоспециализированным аспектом круга деятельности другого челове­ка». Эта тенденция особенно заметна во взаимодействиях между клиентами и пер­соналом, предлагающим им профессиональные или торговые услуги. У хозяина де­ревенского магазина достаточно времени, чтобы познакомиться с дюжиной-другой покупателей, которые посещают его в течение одного дня; но девушка-кассир в су­пермаркете «А&Р», обслуживающая сотни клиентов в день, едва успевает бросить зеленые льготные купоны в корзину одного покупателя, как перед ней уже выраста­ет следующий клиент с грудой продуктов.

В работе «Коммуникационная теория роста больших городов», где проводится весьма интересный анализ процессов урбанизации, Майер (Meier, 1962) рассмат­ривает некоторые адаптационные изменения, которые могут произойти в системе, когда количество поступающих в нее данных превышает ее возможности по обра­ботке информации. В частности, Майер утверждает, что согласно принципу конкуренции в условиях дефицита ресурсов масштабы и время операций убывают с ро­стом количества клиентов и дневного оборота. Именно это и имеют в виду, когда говорят о бесцеремонном стиле городской жизни. В больших городах сформирова­лись новые стандарты, определяющие допустимый уровень качества услуг, оказы­ваемых при деловых операциях.

При исследовании этой темы необходимо руководствоваться едиными понятия­ми. В этом разделе статьи была сделана попытка показать, что понятие перегрузки помогает объяснить целый ряд различий между поведением жителей больших и малых городов: а) различия в исполнении ролей (тенденция жителей больших горо­дов взаимодействовать друг с другом в узкоспециализированных функциональных рамках; ограниченное время и уровень услуг, предлагаемых клиентам торговым персоналом); б) эволюция городских норм, которые сильно отличаются от тради­ционных ценностей маленьких городов (например, одобрение невмешательства, обезличенность и отчужденность городской жизни); в) изменения в когнитивных процессах жителя большого города (его неспособность узнать большинство людей, которых он видит в течение дня; производимый им отбор сенсорных стимулов; фор­мирование у него равнодушия к девиантному поведению и селективность его реак­ций на призывы других людей); г) гораздо более сильная конкурентная борьба за дефицитные технические средства и ресурсы в больших городах (толкучка в метро, борьба за такси, транспортные пробки, стояние в очередях в ожидании обслужива­ния). Я бы сказал, что контраст между поведением в больших городах и сельской местности, скорее всего, отражает реакции одних и тех же людей на совершенно раз­ные ситуации, а не внутренние различия между личностями сельских жителей и го­рожан. Большой город — это ситуация, на которую индивиды реагируют адаптивно...

Новые нормы диктуют новый уровень сервиса (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Эволюция временных затрат на определенную операцию, когда общее число сделок в социальной системе растет (Публикуется с разрешения Р. Л. Майера).

У. Маккена и С. Моргентау (McKenna, Morgentau, unpubl.), участницы одного из семинаров Городского университета Нью-Йорка, сделали попытку: 1) сравнения степени готовности обитателей мегаполиса и жителей маленьких городков оказать незнакомцу любезность в тех случаях, когда эта любезность сопряжена с неболь­шими затратами времени и требует лишь незначительных усилий, лично никак не ущемляющих респондентов. Исследовательницы также вознамерились 2) выяс­нить, действительно ли более высокая избирательность и мимолетность городских отношений уменьшает степень готовности продавщицы из мегаполиса оказать не­знакомцу услугу, выходящую за рамки ее прямых (ролевых) обязанностей, в срав­нении с продавщицей из провинциального магазина.

Тест проводился методом телефонного опроса в Чикаго, Нью-Йорке, Филадель­фии и в 37 маленьких городках, причем «обременительность» просьб анонимного абонента в процессе разговора возрастала. Половина звонков (как в предместьях, так и в мегаполисах) была адресована домохозяйкам, другая половина — продавщи­цам из магазинов женской одежды. Суть эксперимента заключалась в следующем. Особа, звонящая якобы по межгороду, сославшись на ошибку оператора, просила сказать ей, какая стоит погода в том местечке (или городе), куда она вот-вот собира­ется приехать. Затем просительница под каким-либо предлогом (умоляя респонден­та «чуточку потерпеть») прерывала разговор и, выждав минутную паузу, вновь бра­ла трубку, спрашивая, не может ли милая леди сообщить ей номер близлежащего мотеля или отеля, где можно остановиться на время визита. У. Мак-Кена суммиро­вала свои выводы так:

Жители больших городов, независимо от того, служат они или нет, менее располо­жены оказывать услуги или сообщать какую-то информацию, чем провинциалы... Домохозяйки, независимо от того, где они проживают, менее любезны и словоохотливы, чем работницы магазинов.

Однако общий уровень «кооперативности» горожан был оценен как довольно вы­сокий, что расходится с устоявшимся мнением о них как о равнодушных и черствых людях, не склонных оказывать чужакам помощь. Количественные перепады, обна­руженные Мак-Кена и Моргентау, не столь велики, как можно было предполагать, и тем самым еще раз подчеркивается острая нужда в научных экспериментах, спо­собных со всей возможной тщательностью выявить различия между «городом и се­лом», экспериментах, более обстоятельных, чем некоторое число здесь приведен­ных «иллюстративно-кавалерийских» подходов к проблеме. Объективных свидетельств, подтверждающих факт существования качественной разницы между сообщества­ми города и предместья, у нас крайне мало.

Обстоятельные научные исследования нуждаются в унифицированной теорети­ческой базе. Концепция перегрузки, в моем представлении, способна дать объясне­ние целому ряду различий в поведении жителей большого города и маленького го­родка. Это:

1. различия ролевого порядка (тенденция обитателей мегаполиса вступать друг с другом в строго сегментированные, функциональные отношения; стремле­ние городского торговца уделять меньше времени и внимания клиенту);
2. эволюция городских норм общежития, рознящихся с традиционным провин­циальным укладом (равнодушие, обезличенность, отчужденность жителей мегаполиса);
3. адаптация познавательных способностей горожанина (его свойство не узна­вать людей, с которыми он видится ежедневно; сортировка сенсорных по­буждений; пресыщенность, склонность к извращениям и эксцентричности; избирательность в отклике на человеческие запросы);
4. борьба за минимальные выгоды (свалка в подземке; драка за такси; давка в транспортных средствах; склоки в очередях).

Я полагаю, что поведенческие различия обитателей больших и малых городов обусловлены скорее реакцией схожих людей на весьма несхожие условия жизни, а не какими-то специфическими личностными характеристиками жителей мегаполи­сов или провинциальных городков. Большой город — ситуация, к которой человек вынужден приспосабливаться.