 |
Что мне хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Вот и все. Конечно, это нельзя назвать
|
|
|
|
Серьезной причиной, но, если бы у меня всегда находились серьезные причины, я не был бы
Ублюдком Бобби, не правда ли? Ладно, время посещений закончилось. Очень жаль. Но у тебя
Теперь есть над чем подумать. Поправляйся скорее, а то очень скучно, когда даже поговорить
Не с кем.
Я опять был дома.
Я собирался изменить свою жизнь.
Я собирался разделаться с Бобби раз и навсегда.
Но прежде всего мне надо было изменить себя.
Перестать приносить несчастье близким.
Я решил покончить с прошлым и начать все с начала.
С чистого листа.
Я собирался покончить раз и навсегда со всем этим беспредельным депрессняком,
Нанести визит морскому чудовищу на краю земли и посмотреть, как оно подавится моим
Прошлым. После этого руки у меня будут свободны. Я смогу убить Бобби.
Заново изобрести свое подлинное «я» и жить после этого спокойно и счастливо. На мой
взгляд, это был отличный план.
Прежде всего надо было уничтожить то, что связывало меня с моим детством. Целый
Сундук старых фотографий, фотоаппаратуру, увеличители, ванночки, все лабораторное
оборудование, дневники, письма и… самого Джаспера Бога Уокера.
Я убедил Винсента помочь мне.
Ни он, ни Хелена не одобряли того, что я собирался сделать, они считали, что это
Нехорошо и что я когда-нибудь пожалею об этом. Я не знал правильно или нет то, что я
Делал, просто мне надо было это сделать.
Винсент отвез меня в Дулин. Мы проехали весь путь, ни разу не остановившись и не
Сказав друг другу и двух слов. Нам это было не нужно. Я только во время поездки обратил
Внимание на то, как он постарел. Странно, что я не замечал этого раньше. Мне всегда
|
|
|
Казалось, что они с Виски примерно одного возраста – с разницей в пару лет. Виски было бы
Сейчас под пятьдесят, но Винсент выглядел намного старше, на все шестьдесят. Он был
Совсем седой, а ведь я помнил, что его волосы были раньше черны как уголь. Перемена
Произошла как-то незаметно для меня. Я не обращал внимания, что его лицо изборождено
Глубокими морщинами, что у него такие старые глаза. У меня было чувство, будто я не видел
Его много лет.
Это казалось так странно.
Когда-нибудь он тоже умрет. И Хелена. Все мы умрем, и нас будут вспоминать только
Наши дети и их дети. Мы станем памятью будущих поколений. От этой мысли стало как-то
Теплее – не то чтобы совсем хорошо, но более терпимо.
Мы приехали в Дулин перед наступлением темноты и остановились в пансионе – с
Постелью и завтраком. У них были две свободные комнаты, и поскольку Винсент не хотел
Вести машину обратно в Дублин в темноте, а у меня не было прав, мы решили переночевать.
Винсент сразу пошел спать, оставив меня в обществе Патрика Мак-Комиша, хозяина
Гостиницы. Я сказал ему, что был в этих местах раньше, но в трехлетнем возрасте. Он
Сообщил мне о трагедии, произошедшей в то время одной сентябрьской ночью. Гостиницей
Тогда занималась его старшая сестра. Она знала погибшего фотографа очень хорошо. Это
Был во всех смыслах достойный человек, с красавицей женой и симпатичным сынишкой. Его
Сестра часто думала о том, что с этим сынишкой стало.
Я рассказал ему, кто я такой и что произошло со мной за эти годы. Вспоминал я только
Хорошее – у людей хватает и своих проблем. Мы проговорили почти всю ночь, пропуская
Время от времени по чашечке кофе, и не заметили, как стало светать.
|
|
|
Пора было будить Винсента.
Мы отправились к скале Мохера в полном молчании, словно на похоронах. Винсент
Подъехал как можно ближе к обрыву. Остановился почти на том самом роковом для меня
Месте, сам не зная того. Убедившись, что вокруг никого нет, мы выгрузили сундук, коробки,
Джаспера и отнесли их к обрыву по заросшей травой тропинке.
Всего мы привезли восемь коробок, не считая сундука. Папины и мамины дневники,
Ежедневники – все то, что они записывали на память. Все то, что я хотел раз и навсегда
Забыть. Я оставил себе только три фотографии. На одной из них Виски поднимался на
Поросший лесом холм, сгибаясь под тяжестью своего штатива, но все же улыбаясь в
Объектив. На другой смеющаяся Элизабет выскакивала из морской пены, подбрасывая меня
В воздух на вытянутых руках, а на третьей мы были сняты все вместе. Виски держал меня за
Ноги, Элизабет за руки, как будто они хотели разорвать меня пополам. Нам, судя по всему,
Было страшно весело.
Ну и хорошо. С меня хватит.
Джаспер Бог Уокер и Винсент смотрели, как я швырял коробки за край земли. Камеры,
фильтры, бленды, объективы посыпались, кувыркаясь, подпрыгивая на камнях, разбиваясь, –
Вниз, в море. Настала очередь сундука с фотографиями и дневниками. Я не мог заставить
Себя сделать это. Я покрылся холодным потом и будто окаменел. Я взглянул на Винсента. Но
Он, качая головой и вытирая глаза, смотрел на море. Затем он повернулся и пошел прочь. Я
Знал, что он чувствует.
Я сел на сундук, глядя на Джаспера. Слезы у меня у самого катились из глаз. У
Джаспера был озадаченный вид. Неудивительно, что у него были такие печальные глаза. Он
Слишком многое пережил, слишком многое повидал, и мне расхотелось бросать его с
Обрыва. Но иногда приходится принимать нелегкие решения. Конечно, я мог бы его
Оставить, но он всегда напоминал бы мне об этих проклятых годах, о Бобби и о том, что
Бобби выделывал с ним.
И потом, он ведь будет вместе со своим хозяином. Он с самого начата был собакой
Виски, повсюду сопровождал его. Даже после своей смерти Джаспер остатся с ним, потому
|
|
|
Что Виски не мог без него обойтись. И теперь они опять будут вместе. Это будет
Справедливо, разве не так?
Джаспер должен уйти вслед за Виски.
Или остаться?
Уйти.
Остаться.
Я никак не мог решиться.
Уйти или...
Он ушел.
Я отвернулся, толкнув его с обрыва, и заплакал.
Теперь остался только сундук с фотографиями, на котором я сидел. Он был со мной
Сколько я себя помнил, и выбросить его – значило оторвать часть себя самого. Я был не в
Силах сделать это после того, как проспал в нем столько ночей. Он был связан с моим
Прошлым. Это был не просто сундук, в котором Виски хранил свои фотографии, это было
Нечто большее. Но, в конце концов, это был всего лишь сундук.
Я встал с сундука и, открыв его, стал пачками бросать фотографии с обрыва. Я смотрел,
Как они летят вниз, в свою морскую могилу.
На крышке сундука с внутренней стороны было отделение, где хранилось несколько
Блокнотов в кожаных переплетах. Я стер с них пыль и положил на дно Я никогда не читал их
– это были личные записи отца, вроде моих дневников, но теперь я чувствовал, что имею
Право прочитать их.
Поверх дневников я положил три отобранных мной фотографии. Затем я закрыл
Сундук. Я посмотрел с обрыва на фотографии, уплывавшие в открытое море. Пусть морское
Чудовище разглядывает их, если хочет. Может быть, Джасперу тоже будет интересно
Посмотреть на того, кто выглядит куда страшнее, чем сам палёный Бог. Может быть, он
Покусает морское чудовище, а может быть, обретет мир и покой на дне океана.
Я хотел в это верить.
Я отнес сундук к машине.
|
|
|
