 |
В одной из секций тюремного блока «С» 5:55 вечера. 5 глава
|
|
|
|
- Хорошо, - бормочет она, ложась на спину.
Я опускаю стетоскоп на ее грудь, и она замирает в оцепенении.
- Это всего лишь я, Эйлин. Я слушаю твои легкие. Я собираюсь передвинуть стетоскоп на другое место, - говорю, снова гладя ее волосы, в попытке уверить ее в том, что не сделаю ей больно.
- Хорошо, я устала. - Пока я слушаю ее, она погружается в легкую дрему.
С этой стороны есть определенные шумы, и мне надо дать ей антибиотики, чтобы дело не дошло до пневмонии, таблеток пока будет достаточно.
Я спускаюсь вниз проверить куриный суп. Когда возвращаюсь, я захватываю с собой пенициллин. Она все еще лежит в той же позе, как и когда я оставил ее.
- Эйлин, - мягко зову ее я.
- Даа.
- Ты можешь сесть? Я принес тебе кое-что поесть, чтобы ты могла принять лекарства.
- У меня нет лекарств, - говорит она, заплетаясь.
- Нет, эти я принес. Можешь сесть или тебе помочь?
- Я в порядке. - Она, чуть-чуть подвинувшись, садится на постели. Ее глаза красные, а кожа одутловатая и почти прозрачная.
Я сажусь на кровать, и она пытается взять суп.
- Неа, это приказ доктора.. - Я подмигиваю ей и подношу ложку, чтобы покормить ее.
- Я могу сама, - слабо протестует Эйлин.
- Я и не говорил, что ты не можешь. Я сказал, что позабочусь о тебе «как доктор прописал». - Я подношу следующую ложку супа к ее губам и перед тем как принять мою помощь, она слегка улыбается.
- Мне так жаль, что ты застрял здесь со мной. Я попрошу маму помочь мне, - бормочет она.
- Эйлин, я здесь, потому что хочу этого. Теперь, ты могла бы поесть еще немного супа, надо принять антибиотики? Их не стоит принимать на пустой желудок.
Она съедает еще три столовых ложки супа, и зевает. Я подношу руку к ее лбу и понимаю, температура понемногу снижается.
|
|
|
- Я больше не хочу. - Она начала устраиваться на кровати, чтобы снова заснуть.
- Прости, но ты не можешь сейчас уснуть. Тебе надо принять эти таблетки. - Я вынимаю из упаковки две таблетки пенициллина и даю ей. Когда она берет таблетки, я беру бутылку воды, стоящую на тумбочке около кровати, и, открутив крышку, протягиваю ей.
Она запивает таблетки и опять ложится.
- Доминик, спасибо за то, что остался со мной, - перед тем как закрыть глаза, шепчет она и мгновенно засыпает.
Я сажусь в кресло около окна и смотрю на улицу.
Доверие Эйлин больше, чем я мог ожидать на этом этапе. Она впустила меня в свой дом, оставаясь в постели, полностью уязвимая. Она позволила мне кормить себя с ложечки и, даже не спросив, взяла лекарство из моих рук.
Может быть, еще сама не осознавая того, что делает, она полностью открылась лечению.
Мои глаза поднимаются на нежно-голубое небо, и я задумываюсь, не обещание ли это счастливого будущего Эйлин.
И тут, синяя сойка садится на подоконник и заглядывает внутрь.
До чего же насыщенный и невероятный цвет.
Глава 13
Поток солнечного света проникает в окно, прямо мне в лицо, отчего мне становится слишком тепло, и я просыпаюсь.
Открыв глаза, вижу Доминика, спящего в кресле напротив кровати. Его голова запрокинута, рот открыт, и он слегка похрапывает. Одну ногу он перекинул через подлокотник кресла, а руки обнимают грудь.
Я не испугалась, увидев его в своей комнате. Знание того, что он здесь, на самом деле довольно успокаивает.
Я пытаюсь вылезти из кровати, не разбудив его, и сходить в ванную, но как только мои ноги достигают холодного пола, Доминик шевелится и вскакивает с кресла.
- Эйлин, ты в порядке? Куда ты собралась? - говорит он, моргая усталыми глазами.
- Мне надо сходить в ванную. Прости, я не хотела тебя будить.
- Я не спал. Ждал, пока ты проснешься, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.
|
|
|
Я встаю и кладу руку на спинку кровати, чтобы не потерять равновесие, голова немного кружится.
- Доминик, ты храпел.
Он трет глаза, потягивается и поднимая руки над головой, почти достает до потолка.
- Будешь насмехаться надо мной? Я же сказал, я не спал.
- Ну, конечно. - Шатаясь, иду в ванную, - тогда ты, наверно, захочешь стереть слюну. - Я жестом показываю на его рот и усмехаюсь.
Доминик вытирает рот, но ничего там не обнаружив, качает головой и улыбается этой своей милой ухмылкой. Я захожу в ванную, замечая, что сегодня чувствую себя гораздо лучше, чем вчера.
Закончив, я спускаюсь вниз и прогреваю кофемашину, сварить себе и Доминику кофе.
Через пару минут он заходит в кухню и садится на облюбованный им стул.
- Могу я чем-нибудь помочь? - спрашивает он.
- Нет, это всего лишь тосты и кофе.
- Учитывая то, что ничего другого у тебя нет, сойдет и это. Ну, так как ты сегодня себя чувствуешь? - Он подходит ко мне, пощупать лоб, что как я помню, делал вчера очень часто. Даже ночью он постоянно проверял меня.
Сначала было странно, что это не мама заботится обо мне. Но Доминик очень нежен, и за то очень недолгое время, что он приходит сюда, я уже научилась доверять ему. Это кажется таким естественным.
- Уже лучше. Горло не так саднит, да и тело не болит так, как вчера.
- На ощупь ты все еще горячая, так что сегодня никаких нагрузок.
- Хорошо, - говорю я, смотря вниз на чашки, которые я достала для нас.
- Что такое? - спрашивает Доминик.
- Мне вчера сон приснился, просто думаю об этом.
- О чем был сон?
- До того как все это произошло, у меня была лучшая подруга, которую я оттолкнула, вернувшись из больницы. Она пыталась помочь мне, но я просто не могла дружить с ней так, как она того заслуживала, поэтому я избегала ее до тех пор, пока она не перестала и вовсе звонить мне.
- И что бы ты хотела сделать с этим?
- Я не знаю, - начинаю говорить я, продолжая варить кофе, - думаю, я хотела бы позвонить ей.
- Тогда почему не позвонишь?
- Что, если она уже забыла меня? - я протягиваю Доминику его латте. Он смотрит сначала на кофе, потом снова на меня, затем берет чашку и делает глоток.
- Тогда напомни ей.
- Что, если наша дружба уже давно позади? - Беру свой кофе и сажусь напротив Доминика.
- Ты пытаешься найти отговорку, чтобы не звонить ей? Потому что то, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Звучит так, будто ты предпочла бы не знать, вместо того, чтобы рискнуть и позвонить ей.
|
|
|
- Гммм, - я глубоко задумываюсь над словами Доминика. Я действительно ищу отговорки?
- Я сам приготовлю нам завтрак, Эйлин. Почему бы тебе не попробовать позвонить ей? - Он встает достать хлеб из хлебницы. - Как ее зовут?
- Фейт. Мы всю школу были лучшими подругами и даже после школы были довольно близки. До… - Мне не нужно заканчивать предложение, Доминик в курсе, что значит «до».
- Ладно, - я кладу хлеб в тостер. - Почему бы тебе пока не попробовать позвонить Фейт? Думаю, ее реакция может удивить тебя. И я все еще здесь, - говорит он, поворачиваясь ко мне спиной, продолжая готовить завтрак.
- Хорошо. Думаю, я позвоню ей.
- Тут нет никаких «я думаю». Или звонишь или нет. Что выбираешь? - говорит он обычным тоном, глядя на меня через плечо.
- Ладно, я могу это сделать. - Я иду в гостиную, сажусь на диван и беру телефонную трубку. Набираю единственный известный мне номер Фейт. Мысль о том, чтобы снова говорить с ней, посылает по всему моему телу мурашки. А вдруг ее номер поменялся? Я так чертовски нервничаю, что мои ладони начинают потеть.
- Алло, - отвечает Фейт.
- Фейт? - Я сразу же узнаю ее голос.
- Даа. Кто это?
- Это Эйлин. - Мой голос срывается, и на глаза наворачиваются слезы. Сердце колотится как бешеное.
- ЭЙЛИН! - кричит она в телефонную трубку. Я немного отодвигаю ее от своего уха, но от того, как счастливо звучит голос Фейт, я улыбаюсь.
- Да, я скучала по тебе, - произношу я, не совсем понимая, с чего начать разговор.
- О Господи! Эйлин, я так скучаю по тебе. Как ты? Чем занимаешься? Где ты? Я могу приехать, повидаться с тобой? - Она с такой скоростью забрасывает меня вопросами, что от такого энтузиазма у меня начинает кружиться голова, и я начинаю смеяться.
- Я все еще живу в своем доме, и думаю у меня все нормально.
- Как дела? Ты все еще проходишь курс лечения? А твои встречи с психологом? Ты уже выходила из дому? Расскажи мне все. - Она умолкает, позволяя мне заговорить.
|
|
|
- Ну, у меня новый доктор, и он по-настоящему очень хороший. Он уже так здорово мне помог, и я звоню… знаешь, я тут подумала, может ты хотела бы зайти? Если хочешь, конечно.
- Ааааааа! - снова кричит она в телефон. - Ты чокнулась? Конечно же я хочу прийти, но не смогу до воскресенья. Можно я приду в воскресенье и принесу с собой ланч? Я дождаться не могу. Эйлин, я в таком восторге. - Фейт всегда болтала больше, чем я. Я так счастлива, что она собирается прийти повидать меня.
- Хорошо, значит в воскресенье. Спасибо, Фейт. Не могу дождаться, чтобы повидаться.
- Мне пора бежать, иначе я опоздаю на работу. Но в воскресенье, около одиннадцати, я буду у тебя.
Мы закончили разговаривать, и я все еще сижу на диване с огромной, будто приклеившейся ко мне, улыбкой. Конечно, я этого не вижу, но ощущаю ее на своем лице. Такое ощущение, что я очень долго не пользовалась этими мышцами. Господи, я чувствую себя просто невероятно.
- Завтрак, - зовет меня Доминик. Я весело иду на кухню.
Даже не подумав, я поднимаю руки, и крепко обнимаю его.
И он тоже обнимает меня.
Что-то происходит между нами.
Я чувствую это.
И я уверена, что и Доминик тоже это чувствует.
Его руки крепче сжимают меня, и я автоматически ближе прижимаюсь к нему, кладя щеку на его грудь.
Одной рукой он зарывается в мои волосы на затылке. Его большой палец нежно гладит кожу, и я закрываю глаза. Носом глубоко втягиваю воздух, вдыхая его мужской запах.
Другая его рука опускается мне на поясницу. Мои собственные руки путешествуют по его крепкой спине, ощущая как его мускулы то напрягаются, то расслабляются, пока я продолжаю медленно исследовать их.
- Уууум, - чуть-чуть постанываю я. Стоять рядом с Домиником кажется так правильнр.
- Эйлин. - Его голос хриплый и очевидно, что он напряжен. Но он не отпускает меня, и я наслаждаюсь силой и откровенностью этого момента вместе с ним.
- Даа, - шепчу я.
- Я не могу сделать это, - говорит он, отпуская меня и отступая на шаг назад.
- Я прошу прощения, - бормочу я, отворачиваясь в попытке скрыть свой стыд.
Я бегу в ванную, успев закрыть дверь до того, как он остановит меня.
- Эйлин, впусти меня. Мы должны обсудить это.
- Нет, не должны. Просто притворись, что ничего не произошло.
С чего бы ему смотреть на меня? Мое откушенное ухо, покрытое шрамами тело, невидящий левый глаз. Какой же дурой надо быть, чтобы думать, что такой мужчина как Доминик когда-нибудь увидит во мне кого-то, помимо пациента. Я ощущаю стыд и унижение.
Как я могла быть такой глупой?
Что за идиотка. Он красивый мужчина и, по крайней мере, на пятнадцать лет старше меня. Я не могу ему предложить ничего, кроме своего искореженного тела и больного разума.
|
|
|
- Эйлин, пожалуйста, открой дверь. Я не уйду, пока ты не откроешь дверь.
- Это было глупо, Доминик. Ничего не произошло и не могло произойти, пожалуйста… - Пожалуйста, что? Пожалуйста, уходи, или, пожалуйста, останься со мной? - Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя еще более пристыженной, чем я уже есть, - говорю я, сквозь запертую дверь.
- Здесь нечего стыдиться. Я тоже хотел этого. Но я не могу. Я твой врач.
И ты отвратительна.
- Я знаю. Прости меня. Мне не надо было обнимать тебя, - говорю я еле слышно.
- Пожалуйста, открой дверь. - Его голос такой низкий и спокойный, что трудно не поддаться ему.
Я сломлена. У меня никогда не будет отношений с мужчиной. В особенности таким, как Доминик.
Я глубоко вдыхаю и, отперев, открываю дверь. Он стоит облокотившись на противоположную от ванны стену.
Он делает шаг мне навстречу, но я машу головой, выставляя вперед руку.
- Я сожалею, что не остановился, Эйлин. Это я виноват, - говорит он, засовывая руки в карманы своих джинс.
- Давай пойдем позавтракаем и просто забудем об этом.
- Тебе все еще надо принимать твои антибиотики, чтобы окончательно поправиться.
- Конечно, - говорю я тихо, заходя в кухню и садясь за стол.
Мы с Домиником едим в полнейшей тишине, я ни разу не смотрю на него.
Я так боюсь того, что могу увидеть в его глазах, что не могу позволить себе поднять взгляд.
Он, скорее всего, унижен тем, что такая отвратительная, травмированная женщина навязывает себя ему. Я, наверняка, отталкиваю его.
С чего бы ему хотеть меня? С чего бы вообще кому-нибудь хотеть меня?
Меня уже не починить.
Если даже я не могу смотреть на себя, каково ему выносить мое уродство?
Глава 14
Доминик
Твою мать.
Я сижу в своем кабинете и пялюсь в горящий экран своего ноутбука.
Черт возьми, как я мог быть таким дураком?
Она обняла меня, и в тот момент как взял ее теплое тело в свои руки, я больше не хотел ее отпускать.
Твою мать.
Я такой идиот. У меня никогда не было ничего подобного с пациентками. Что делает Эйлин такой особенной?
Я беру ручку и кручу ее между пальцами, все еще думая об этом чертовом объятии. Ее мягкое, маленькое тело, прижавшееся ко мне, то, как ее груди терлись о мою грудь и эти маленькие сексуальные стоны, вырывающиеся из нее, пока руки Эйлин путешествовали по моей спине.
Я закрываю свои глаза, вспоминая те несколько драгоценных моментов, когда мы стояли там, не обращая внимания на правила, предубеждения, и все это «доктор-пациент» дерьмо.
Ее мягкие, женственные изгибы, цитрусовый запах шампуня, исходящий от ее волос, и гладкая кожа ее затылка.
Мое сердце ускоряет свой бег при воспоминании о том, как все это ощущалось: запутываться в шелковых прядях ее волос, как она отвечала, прижимаясь ближе ко мне.
Чувствую, как мой член твердеет при воспоминании о призывающих тихих звуках, которые она издавала, и желании поцеловать ее полные, упругие губы. Не грубо, но деликатно, нежно. Я хотел бы наклониться к ее губам, в ожидании разрешающего знака, отметить ее своей. Я думаю о том, как мой язык легонько трется об ее, говоря своим поцелуем, что я дам ей все, о чем она попросит.
Тук, тук.
Блядь.
Я открываю глаза и замечаю, что потираю свой член через джинсы. Теперь у меня огромный чертов стояк. Блядь.
- Да, - говорю я, подвигая кресло ближе под стол так, чтобы Лорен не увидела выпуклость на моих штанах.
Она открывает дверь, заходит внутрь и присаживается на кресло напротив меня.
- Да, Лорен, чем могу тебе помочь? - ставлю локти на стол, дабы прикрыть еще больше свою эрекцию.
- Я хочу поговорить с тобой об Эйлин, - начинает она.
- Тут не о чем говорить.
- Ты уделяешь ей очень много времени, что, я уверена, очень здорово. Видимо, она делает успехи. Но со стороны кажется, что между вами происходит что-то большее.
- Это не… - начинаю я, но она вытягивает руку в останавливающем мою речь жесте.
- А теперь послушай, я уже давно работаю на тебя, и ты никогда не смотрел на свою пациентку подобным образом. Но эта, я знаю, с ней все по-другому. Ты сияешь, когда возвращаешься от нее. Ты даже ночевал у нее в доме. Да, я знаю, что она была больна, и ты оставался присмотреть за ней, но здесь определенно что-то большее. Я знаю это.
- Лорен, тут правда…
- Не надо, Дом. Не надо мне лапшу вешать на уши, - говорит она, наставляя на меня свой тоненький пальчик. - Я не идиотка. Я вижу, как ты изменился. Ты не нервничаешь, как раньше, особенно после того, как возвращаешься от нее. - Лорен перестает говорить и садится в кресло, кладя ногу на ногу, смотря на меня и ожидая ответа.
Что тут скажешь?
Я сам даже не знаю, что происходит. Как я должен объяснить это Лорен?
- После Челси и того, что она мне сделала, - начал я, не глядя на Лорен. Мне не хочется видеть ее глаза, потому что я не хочу увидеть там исходящее от нее осуждение. Она никогда раньше не критиковала меня, мне было бы больно, начни она думать обо мне хуже. - Измена Челси разрушила меня, Лорен. Притворяясь беременной, пойдя на крайности, чтобы имитировать растущий живот, не разрешая мне прикасаться к себе или сходить с ней на ультразвук… - я прерываюсь, чтобы как-то сохранить самообладание. - Каким же чертовым идиотом я был, веря в то, что моя жена, будучи на третьем месяце беременности, не желает, чтобы я ходил с ней на ультразвук, потому что она не хочет, чтобы я был с ней в кабинете? Я ее муж и врач, черт побери. Ради бога, я психиатр. А ведь даже и не предполагал, что она обманывает меня.
- Ты просто любил ее, - тихо говорит Лорен.
- Как я мог быть настолько глуп? Знаешь, когда Эйлин спросила меня, хотел ли я детей, я, твою мать, соврал ей, сказав, что я никогда серьезно не задумывался об этом. Как мне рассказать ей, что врач, которому она доверяет преодолеть свои страхи, законченный идиот? Как мне сказать ей, что все, чего я хотел - иметь ребенка? Как рассказать, что моя жена обвела меня вокруг пальца, притворившись беременной, с одной лишь целью - продолжить жить на мои деньги?
- Ты не знал, что задумала Челси. Она никогда до этого не давала тебе повода усомниться в себе. Любовь наделяет всех нас шорами[1], Дом.
Мне так стыдно. Милая материнская улыбка Лорен говорит о том, что она умает, что я был не дураком, а просто мужчиной, любящим свою жену.
- Эйлин так чиста, так красива и доверчива, она слишком хороша для меня.
- Между вами огромная разница в возрасте. Это само по себе может иметь последствия, если вы согласитесь продолжать отношения. - Лорен указывает на одно из общественных табу. - Уже не говоря о том, что ты ее врач, а она твоя пациентка. - А это еще одно из основных табу.
- Я знаю, и чесно говоря, я не знаю, сможет ли Эйлин когда-нибудь иметь нормальные отношения.
- Нуу, это вовсе не тебе решать. Ты не можешь решать за нее или говорить ей, что по-твоему мнению нужно ей.
- Нет, не могу, но она еще не готова столкнуться с тем, что я чувствую к ней.
- И что же ты к ней чувствуешь? - невинно спрашивает Лорен, но я знаю, что она делает. Она заставляет меня увидеть и признать мои чувства к Эйлин. Я полностью отдаю себе отчет в том, что она сейчас манипулирует мной, я и сам занимаюсь тем же.
- Еще слишком рано говорить об этом.
- Правда? - спрашивает она с притворным удивлением, почти смеясь надо мной. - Потому что, как я думаю, ты совершенно точно знаешь, чего хочешь, Дом.
- Ей еще предстоит через многое пройти. - Качаю я головой, запуская пальцы в волосы.
- Вам обоим предстоит пройти долгий путь, но разве оно того не стоит? Тех чувств между вами?
- Хммм, - это все что, я могу сказать и, соглашаясь, качаю головой.
Она встает из кресла.
- Сегодня я ухожу домой раньше обычного; Чарли ведет меня на свидание. И принимая во внимание то, что сегодня пятница, какие у тебя планы на вечер?
- Мы с Оскаром идем на ужин, выпьем что-нибудь. Ничего интересного, - говорю ей я.
- Черт, этот твой братец что-то с чем-то. Была бы я лет так на двадцать пять помоложе. Как у него дела?
- У него все отлично. На износ работает над каким-то крутым делом, поэтому, собственно, мы и идем сегодня ужинать.
- Просто помни, что я уйду через часа два для того, чтобы приготовиться к свиданию с Чарли. - Лорен идет к двери. Не доходя до нее, она поворачивается и смотрит на меня. - Все получится. Все вещи находят свой путь к общему знаменателю, - говорит она, оставляя меня наедине со своей мудростью.
Я тру руками лицо, расчесываю пальцами волосы и возвращаюсь глазами к пустому экрану своего компьютера.
Стояк пропал, но после нашего разговора с Лорен, я смущен даже больше, чем был до этого.
Что останется в моей жизни, если я продолжу врать сам себе.
Но…
Я также знаю, что я хочу удержать то, что есть между мной и Эйлин, каким бы хрупким оно не было.
Пока я оставлю свои чувства при себе.
Глава 15
«Заткни уже эту дырку, Мик.»
Больно. Прекратите. Это больно. Не надо больше. Прекратите. Вы делаете мне больно.
Помогите!
Моя голова под водой. Меня все глубже и глубже засасывает в черную, темную пустоту. Утопая и падая, я задыхаюсь в попытке проложить себе путь из зловещего, полного демонами, туннеля.
Мои глаза широко распахиваются, и я делаю огромный вдох.
Сердце колотится с опасной скоростью.
Глаза ничего не видят от слез из-за этого ошеломляющего кошмара.
Эти ужасные моменты снова и снова проигрываются в моей голове, будто я только что пережила их впервые. Пытка, продолжающаяся часами, днями, годами.
Садясь на кровати, я смотрю на пляшущие вокруг меня бесплотные тени.
Я подтягиваю колени к груди, обхватив их руками. Впиваясь зубами в плоть своего колена, я изо всех сил пытаюсь удержать вместе оставшиеся части себя.
Но я не могу бороться со страхом.
Те злобные чудовища под моей кроватью останутся там навсегда.
Эти кровожадные чудовища в моей голове кричат, что мне не выбраться; мне не спастись.
Зачем я пытаюсь бороться с ними?
Телефон рядом с моей постелью словно насмехается надо мной, призывая позвонить Доминику и поговорить с ним. Рассказать ему, что прямо сейчас мне очень плохо.
Я знаю, что я не в порядке.
Но вдруг я смогла бы уйти, убежать от чудовищ и ночных кошмаров?
Я задаюсь вопросом, смогла бы я летать, как синяя сойка?
Если расправить в стороны руки, как синяя сойка расправляет свои крылья, и спрыгнуть из окна, спасут ли меня мои руки-крылья, унесут ли они меня?
Устремится ли синяя сойка рядом со мной, указывая мне дорогу в другую вселенную?
Положит ли полет конец моим мучениям, принесет ли мне счастье?
Если бы хоть на мгновение, это было правдой, я рискнула бы принести своему телу освобождение от страданий.
Я дарю своему разуму видение свободы. Может мне достаточно повезет найти окончательное облегчение ото всех преследующих меня несчастий.
Наконец-то, после трех тяжелых лет, я принимаю решение освободить себя от ужаса прошлого.
Беру телефон, намереваясь попрощаться с теми, кто мне дорог. Сказать им, что я нашла свою независимость и собираюсь куда-то, где мне больше не будет больно.
Первому я звоню Доминику.
- Эйлин, - он отвечает на пятом гудке. Его голос хриплый от сна. - Все нормально?
- Более чем, Доминик. Я знаю, что мне надо сделать, чтобы преодолеть то, что они со мной сделали. Я только хочу, чтобы ты знал, что теперь со мной все в порядке. Тебе не нужно больше приходить сюда.
- Что ты сделала? - Тон его голоса понижается, становясь более напряженным, сна в нем как не бывало.
- Ничего я не сделала, - говорю я счастливо. - Я собираюсь сегодня полетать. Синяя сойка укажет мне дорогу.
- Эйлин, мне бы хотелось по-настоящему попрощаться с тобой. Я сажусь в машину и еду к тебе. Свари мне кофе, пожалуйста? Мне, правда, хотелось бы выпить свой последний латте, приготовленный самым лучшим бариста, которого я знаю.
До меня доносится писк его брелока, и потом машина заводится.
- Я могла бы это сделать для тебя, но мне не терпится увидеть как выглядит мой новый дом. Поторопись, хорошо? Знаешь, я буду по-настоящему скучать по тебе, Доминик. Но я уверена, мой новый дом подойдет мне.
- Ты разве не встречаешься с Фейт через несколько часов? Ты же не хочешь пропустить встречу, правда?
Я вылезаю из кровати, включаю свет, ища свои джинсы и свитер.
- Я бы с радостью увиделась Фейт, но думаю, она будет рада узнать, что я счастлива. Она поймет.
- А родители, ты уже позвонила своим родителям?
- Нет, еще нет. Я позвоню папе с мамой, после того как поговорю с тобой.
Наконец-то, после почти трех лет, я ощущаю, словно огромный камень свалился с моих плеч. Я в состоянии снова легко дышать, зная, что голубая сойка укажет мне путь.
- Что ты ела сегодня на обед?
Обед? Он спрашивает о еде? Своеобразно, но если подумать, он и в свои лучшие дни немного странный.
- Ничего особенного, сегодня это был горячий сэндвич с сыром. Что ел ты? - спрашиваю я, спускаясь по лестнице, чтобы включить кофемашину.
- Я ходил ужинать со своим братом, Оскаром. Мы были в том маленьком итальянском ресторанчике. Его держит Нонна, которая готовит вкуснейшую лазанью из тех, что я когда-либо ел. А еще, у нее просто фантастический чесночный хлеб. Я подумал, что мог бы сводить тебя туда как-нибудь. Это очень маленький и тихий ресторанчик, тебе бы понравилось там.
Мысли покинуть этот дом больше не пугает меня. Как же так? Как только мы с Домиником выпьем кофе, и я позвоню родителям, я пойду туда, куда голубая сойка укажет мне.
- Может быть, если я когда-нибудь вернусь из Утопии.
- Как ты думаешь, когда ты вернешься, Эйлин?
- Ну, если там так же хорошо, как обещают, может быть я останусь там насовсем.
- Можешь открыть мне дверь?
Я слышу стук в дверь и знаю, что это Доминик. Я с удовольствием иду к двери и включаю свет на крыльце. Глядя в глазок, я вижу Доминика, стоящего по другую сторону сетчатой двери. Я вешаю трубку и кладу ее на тумбочку в прихожей.
Выключаю сигнализацию и открываю тяжелую деревянную дверь. Доминик выглядит просто великолепно в своих черных джинсах и обтягивающей серой футболке. Я отпираю сетчатую дверь и, отступив в сторону, жду, пока он зайдет внутрь.
- Я только что включила кофеварку, пойду сварю нам кофе, - говорю я, как только он ступает внутрь. Запираю дверь и включаю сигнализацию.
- О, никакой спешки. Просто свари мне свой лучший кофе, раз уж мне придется ждать Бог знает сколько, чтобы попробовать его снова. - Доминик идет в кухню и садится на свой стул.
Я подхожу к кофеварке и начинаю готовить наши напитки.
- Думаю, для меня так будет лучше, Доминик, - улыбаясь ему через плечо, говорю я.
- Ты еще только в предвкушении поездки, а я уже вижу, какая ты беззаботная сейчас, так что может быть, это действительно то, что тебе нужно.
- Правда?- Спрашиваю я, поворачиваясь и глядя на него. - Ты, правда, думаешь, что так будет лучше для меня?
- Конечно, но сначала я хотел бы поговорить с тобой о том, почему ты так стремишься уехать?
Я приношу ему его латте и отворачиваюсь приготовить кофе для себя.
- Ммм, Эйлин, чертовски вкусный кофе, ты сама себя переплюнула.
Ощущаю прилив гордости от того, что сделала Доминика счастливым.
По-другому я никогда не смогу этого сделать.
Беру свой латте, сажусь в бежевое кресло, в котором сижу всегда, и делаю глоток своего кофе.
Он прав, это лучший кофе, какой я когда-либо варила.
- Что заставило тебя решиться искать Утопию? - делая еще один глоток, спрашивает он.
- У меня снова был кошмар ночью, и когда я наконец-то проснулась, то поняла, что это не та жизнь, которую я должна была прожить. Большая часть меня умерла в тот день, а сейчас ничего кроме уродства не осталось, - говорю я с легкостью. - Мне следовало двигаться дальше, но я не смогла.
- О чем был этот сон?
- Тот же, что и всегда. Он говорит Мику «заткнуть уже эту суку» и продолжает все с той же жестокостью, словно я ничто, никто, не человек вовсе, будто у меня нет сердца, нет крови, которая течет по венам. - Я уставилась в одну точку на столе и просто концентрируюсь на ней. Я, правда, больше не желаю вспоминать тот кошмар.
- И что случилось после того, как ты проснулась?
- Я решила, что собираюсь улететь отсюда. Мой друг, голубая сойка, покажет мне путь. Смотри, у меня тут есть ее перышко. - Я лезу в карман, но перышка там нет. Блин, я должно быть, забыла его рядом с кроватью. - Подожди, оно наверху. - Я подскакиваю и несусь принести мое перо.
Волна горя захватывает меня, как только мои пальцы касаются почти невесомого пера на моей прикроватной тумбочке.
Не уверена, как долго я стояла, зачарованная пером цвета индиго.
Должно быть долго, потому что Доминик входит в мою комнату.
Я не вижу его. Я чувствую его.
Тепло его тела манит меня.
Не говоря ни слова, он становится позади меня и кладет руку мне на плечо.
Слезы бегут из глаз и с каждым новым вдохом, мое дыхание становится все более поверхностным.
- Эйлин, - его глубокий баритон умоляет меня, но я качаю головой. Я не готова повернуться и встретиться с ним лицо к лицу.
- Я здесь, я рядом. Я не оставлю тебя, - говорит он низким, уверенным голосом.
- Я только хочу, чтобы все это закончилось, - сквозь слезы шепчу я, мой голос надломился.
- Это не закончится. Нам только нужно найти для тебя способ справляться с этим. Видеть красивые сны по ночам, и чтобы дни были наполнены солнцем, не позволять мрачным сумеречным кошмарам причинять тебе боль.
Позволив перу упасть на пол, от отчаяния и стыда, я закрываю лицо руками.
- Что я могу сделать? - спрашиваю я Доминика, наконец повернувшись к нему лицом.
|
|
|
