Философия, этика и практика даосизма

Даосизм - европейский термин, употребляемый в науке, подобно термину «конфуцианство», для обозначения как собственно учения и школы (кит. Дао дзя досл. Школа Дао), так и соответствующей культурной традиции (кит. Дао дзяо, досл. «Учение Дао»). Одновременной даосское учение и традиции обладают более сложной, чем конфуцианство, внутренней композицией, приближаясь по этому показателю к максимально развитым идеологическим системам, квалифицируемым как мировые религии. Таким системам свойственна полиморфная структура, состоящая из трех определяющих смысловых уровней: доктринального (совокупность мировоззренческих концепций), религиозного (представления о сущности и действиях существ, являющихся главным для данного вероучения авторитетом) и психотехническую (религиозные практики, включающие в собственно психотехническую - способы достижения утверждаемых данным вероучением философского и религиозного идеала - и ритуально-богослужебную).

Культурная традиция, образуемая развитыми религиозно-философским системами, также подразделяется на три ведущих страты, выделяемых по социокультурному признаку: «элитарную», «популярную», и «светскую». «Элитарная» страта - бытие и развитие вероучения, осуществляемое в пределах его собственной социальной организации, отличной от местных светских структур. Этой страте свойственна тенденция к эзотеричености и самоабстрагированию от историко-политической конкретики. Поэтому именно в рамках этой страты и благодаря теоретической и практической (организаторской, пропагастической) деятельности узкого круга лиц (духовенство) создаются эталонные для данного вероучения образцы его духовности и задаются формы и способы его существования в светском обществе.

Полярной по отношению к «элитарной» страте является «популярная» страта, т.е. простонародные верования и представления, культивируемые в среде основной массы (как правило, крестьянства) народонаселения страны. Этой страте свойственны приоритет религиозных ценностей и идеалов над философскими, тенденции к упрощению и даже упущению доктринальных основ вероучения. В рамках этой страты обычно происходит контаминация религиозного уровня данного вероучения с локальными или аборигенными простонародными культами и архаическими мифологемами, что приводит к активации содержащихся в нем самом рудиментов архаики и даже к возникновению фактически новых идеологем.

Под «светской» стратой понимается теоретическая, организаторская и пропагастическая деятельность мирских апологетов данного вероучения, принадлежащих к высшим слоям (социальная и интеллектуальная элита) местного общества. Через эту страту, во-первых, осуществляется взаимодействие данного вероучения с местной государственностью и его организационных структур со светскими властными органами; и во-вторых, обеспечиваются возможность и способы его бытия за его пределами собственной организации. В то же время «светской» страте свойственна тенденция к секуляризации вероучения в его эталонных образцах, т.е. к его использованию для удовлетворения идейных нужд государственности и личных духовных потребностей индивида, но уже как члена социума. Это неизбежно предполагает корректировку его исходных аксиологических установок с принятыми в местном обществе светскими ценностными ориентирами и поведенческими стереотипами. Поэтому в рамках «светской» страты вероучение тоже претерпевает определенную содержательную трансформацию и может приобретать новые по отношению к «элитарной» страте формы своего существования и общественные функции. Именно «светская» страта наиболее релевантно представляет культурный аспект данной религиозно-философской системы, т.е. ее место и роль в общем культурном субстрате изучаемой общности.

В отличие от мировых религий, в которых перечисленные смысловые уровни предстают в целостном и нерасторжимом единстве (например, буддизм), даосская философия, с одной стороны, и религиозные теории и практики - с другой, образуют относительно самостоятельные структурные направления, заметно различающиеся по их антрополого-аксиологическим установкам и целям. Даосско-философские направление ориентировано на достижение личностью духовного совершенства, тогда как даосско-религиозное - на обретение человеком физического бессмертия и его превращение в особого типа существо, обладающее, подобно древним бессмертным- сяням, сверхъестественным свойствами и способностями (в т.ч. передвижения - полета через надземное и космическое пространство, трансформации внешнего облика, общения с собственно божественными персонажами).

Даосская философия через предшествовавшие ей чуские мировоззренческие модели восходит к архаической идеологеме, а именно к культорологеме дня, т.е. восприятию человеком окружающей действительности через парадигму дневного цикла. В отличие от годового цикла, день, во-первых, имеет четкие и ярко выраженные посредством природных реалий (восход, закат) свои начало и конец. Осмысление людьми этой закономерности приводит к утверждению в культуре мифологизированных и натурфилософских вариантов космогонических представлений, мифологем умирающего и воскресающего солнца и идеи бессмертия - все эти темы и сюжеты присутствуют в чуских верованиях. Во-вторых, через парадигму дневного цикла все происходящие в природе процессы воспринимаются в качестве стихийных и непредсказуемых, а порождающие их закономерности остаются вне логико-дискурсивного их познания и в лучшем случае подлежат лишь чувственно-интеллектуальному постижению. Перечисленные свойства культурологемы дня как раз и лежат в основании даосских космолого-онтологических воззрений, объединенных в учении Дао.

Дао (досл. «Путь») - есть важнейшая и универсальная категория всей китайской философии, но имеющая принципиально различные ее интерпретации в разных школах и направлениях, чем и объясняется многообразие вариантов терминологических переложений оригинального термина на европейские и русский языки: «подход», «функция», «закономерность», «принцип», «правда», мораль», «абсолют». В канонической конфуцианской литературе термин дао имеет абстрактное значение - «поведение», «продвижение», «путь государя и Неба» с соотнесение «небесного дао» с ходом времени и движением астральных объектов. В «Лунь юе» как дао обозначается благой ход общественных событий и жизни индивида в их соответствии с природными закономерностями («вселенским церемониалом»).

В ранней даосской философии дао выступает как субстантивированная закономерность всего сущего, закон спонтанного бытиякосмоса и человеческого общества и как космогоническое порождающее начало, генетически предшествующее миру «оформленных вещей» («Дао порождает Небо и Землю, Земля и Небо порождают все сущее»). При этом дао предстаёт здесь в двух основных ипостасях. Первая из них - одинокое, отделенное от всего, постоянное, бездеятельное, пребывающее в покое, дающее начало Небу и Земле и принципиально недоступное ни восприятию, ни словесно-понятийному выражению, что постулируется в начальном фрагменте текста «Дао дэ цзина» («Дао, о котором можно говорить как дао, не есть истинное дао»). Эта мысль развивается во многих последующих параграфах памятника («Суть Дао - пустота… Глядишь на него - не можешь видеть, слушаешь его - мне можешь слышать»). Отсюда проистекают принятые метафоры дао - «сокровенное», «сокрытое», тайное.

Вторая ипостась дао - всеохватное, всепроникающее, подобно воде, изменяющееся вместе с миром, действующее и проявляющее себя в «оформленных вещах», что и определяется в даосской философии как его благая сила - дэ. В этой ипостаси дао доступно восприятию и может быть выражено посредством словесного имени или понятия. Стандартный для даосизма образ дао - безбрежный и постоянно изменяющийся поток.

Следующим важнейшим теоретическим постулатом даосизма является тезис о единстве и нерасчлененности дао. В дао-вселенной все уравнено и объединено в единое целое. Все противоречия гармонизированы, субъект и объект не представлены, различия не имеют сущностного характера и не принадлежат объектам самим себе. Истинная реальность «хаотична» не в смысле беспорядочного смешивания, а в смысле абсолютной простоты: это мир, где все имманентно всему, субъект (это) уже заключен в объекте (то) и наоборот. Идея нерасчлененности реальности иллюстрируется словами «Чжуанцзы» о том, что человек после смерти станет лапкой насекомого или печенью лягушки, ибо при жизни он некоторым образом является и тем и другим. Так как истинная реальность не знает противопоставления субъекта и объекта, то их разделения на обособленные самосущие и противостоящие друг другу единицы есть порождение заблуждающегося человеческого сознания. Мир опыта уподобляется в даосизме сну, иллюзии, но не в онтологическом, а в гносеологическом плане, проистекая из относительности физиологических и психоматических состояний человеческого существа - сна и бодрствования, жизни и смерти. Из знаменитой притчи о Чжуан-цзы и бабочке (»… Неизвестно, Чжуан Чжоу снилось, что он бабочка, или же бабочке снилось, что она - Чжуан Чжоу») следует, что для спящего и бодрствующего реальностью выступает соответственно их сон и состояние бодрствования.

Изложенные космолого-онтологические представления предопределяли релятивизм даосов к подходе жизни и смерти. В ранней даосской философии смерть рассматривается как естественное (по аналогии дня и ночи) явление, долженствующее называть у человека только чувство радости, ибо она дает ему возможность освободиться от телесной оболочки и, вновь вернувшись к Изначальному, Единому, включится в процесс бесконечных трансформаций. Подобный максимализм ранней даосской философии, во-первых, вступает в откровенное противоречие с целями и установками даосско-религиозного направления (обретение бессмертия); и, во-вторых, как и конфуцианская идея «славного имени», впоследствии опротестовывался в среде социальной и интеллектуальной элиты китайского общества.

В силу тех же самых теоретических установок даосской традиции свойственен также откровенный аксиологический релятивизм, т.е. отрицание каких-либо абсолютных нравственных (добро и зло) морально-эстетических (красота, безобразность) ценностей и критериев и, как следствие, принятых в человеческим обществе их оценок (слава, позор), а также их социальных последствий (богатство, почести, нищета, изгнание). Поэтому целью человеческого существования даосизм провозглашает достижение индивидом полной идентичности с сущностью мира, достигаемого через растворение своей самости в природе и через самослияние с дао как универсальной первоосновой бытия. Это и есть даосский принцип «естественности» (цзы жань). Главным методом достижения состояния «естественности» является «не-деяние» (у вэй), т.е. отказ от любой целенаправленной деятельности, т.к. она заведомо не согласуется со спонтанностью дао. Для обретения такого состояния в даосизме предполагаются специальные практики психотренинга и психической саморегуляции, направленные на выявление изначально заложенных в человеческой природе (в силу единства дао-вселенной) «космической зачатков» и на подчинение психофизиологических процессов универсальным космическим закономерностям, с тем чтобы устранить все препятствия для их естественного и полнокровного самопроявления на микроскопическом уровне.

Исходя из утверждения, что любая эмоциональная реакция индивида на происходящее с ним самим и внешние по отношению к нему события по причине их относительности является заведомо ложной, даосская психогогика ставит своей первоочередной целью обучение личности способам достижения состояния внутренней «бесстрастности», предполагающее полное отчуждение от себя активности потока собственной психики и занятие по отношению к ней позиции своего рода стороннего наблюдателя. Освобожденная от вносящей хаос активности деятельного человеческого «я» и лишенная внешних энергетических импульсов, человеческая психика успокаивается сама собой, подобно мутной воде, которая становится чистой и спокойной, если ее больше не мутить. Достижение подобной «бесстрастности» отнюдь не означает остановления психической жизни человека как таковой. Напротив, отстраненность субъекта, отсутствие деструктивного вмешательства активности его индивидуального «я» должно приводить, по мысли даосов, к максимально полному проявлению специфики каждого феномена как такового (внутреннего мира индивида) и к выявлению его собственного дао, которое есть одновременно и космическое дао.

В XII в. произошел раскол религиозного даосизма на две школы: северную и южную. Северная школа называлась «цюань-чжэньцзяо» («абсолютной истины»), южная - «чжэнъицзяо» («подлинного единства»). Северная школа, в свою очередь, состояла из двух основных направлений: северного направления «цюаньчжэньцзяо», основанного патриархом Ван Чжэ, называемого также учителем Чунъян (жил во времена сунского императора Хуэйцзуна, правившего в 1101-1125 гг.) и южной ветви «цюаньчжэньцзяо», основанной патриархом Лю Хайчанем, учеником Люй Чуньяна. Южная школа «чжэнъицзяо» называлась еще «тяньшидао» - «путь небесного наставника». Патриарх ее Чжан Цзунъянь в 1276 г. получил от юаньского императора Ши-цзу официальный титул тридцать шестого Небесного наставника.

Последователи южной школы («чжэнъицзяо») веровали в судьбу, пытались узнать ее при помощи различных гаданий и повлиять на нее, пользуясь талисманами, амулетами, заклинаниями, молитвами. Они жили в миру, обзаводились женами и детьми. Посты соблюдали лишь в определенные дни. Эта школа развивала преимущественно ту часть даосизма, которая шла от древних магов, колдунов, шаманов. Она не придавала большого значения собственной природе человека, ее совершенствованию, а полагалась на внешние средства, на помощь магов (фанши).

Северная школа «цюаньсжэньцзяо» придавала одинаковое значение совершенствованию собственной природы человека и употреблению различных внешних средств, предлагаемых магами. При этом предпочтение отдавалось совершенствованию своей природы, использованию своих собственных внутренних средств и ресурсов. Последователи этой школы - обычно монахи, жившие в монастырях или обителях, вели уединенную жизнь, соблюдали целибат, были вегетарианцами, не пили вина. Учение передавалось не по наследству, как в южной школе, а от учителя ученику. Заключалось оно в наставлениях по части медитации, дыхательной и двигательной гимнастики.

С течением времени грань между южной и северной школами исчезала, представления и практика одной школы проникали в представления и практику другой. Южная школа вовсе не отворачивалась от способов самосовершенствования, свойственных северной, а северная не чуралась талисманов и заклинаний. Отшельники, занятые поисками бессмертия, жили и на юге. А на севере постоянно и повсеместно встречались гадатели и прорицатели, маги и волшебники.

Поиски бессмертия - своими собственными силами, или обращаясь к помощи магов и заклинаний, - это центральное, главное положение религиозного даосизма, важнейшая его составная часть. Ближайшая цель даосов заключалась в избавлении от недугов, продлении жизни, омоложении.

Бессмертие в религиозном даосизме мыслилось как материальное бессмертие, бессмертие тела, а не души. Даосы полагали, что души и духи не могут существовать без телесной оболочки. «Если даосы в поисках долголетия представляли себе его не духовным, а материальным бессмертием, это не было выбором между различными возможными решениями, для них это было единственно возможным решением. Греко-романский мир рано стал противопоставлять друг другу дух и материю. В религиозных концепциях выразилось противопоставление единой духовной души материальному телу. Китайцы же никогда не разделяли дух и материю. Для них мир был непрерывной последовательностью от пустоты на одном конце до самой грубой материи на другом, а потому душа не стала невидимым и духовным антиподом видимого и материального тела. Более того, существовало слишком много душ в человеке, чтобы какая-нибудь из них могла служить противовесом телу было две группы душ: три верхние души (хунь) и семь нижних (по). И если были расхождения по части того, что с ними случалось в ином мире, все сходились на том, что они разделяются в момент смети. При жизни, как и в момент смерти, эти многочисленные души часто неопределенны и туманны. После смерти, когда рассеяна эта армия духов, каким образом смогут они снова собраться воедино? Тело же, напротив, являлось единством и служило домом этим и другим духам. Таким образом, лишь увековечение тела в той или иной форме может обеспечить продолжение живой личности в целом.

Поиски бессмертия, этой конечной цели религиозного даосизма, «требовали от человека немалых жертв, заставляя его мобилизовать всю свою волю и выдержку, все способности и терпение. Практически тот, кто посвятил свою жизнь этому делу, должен был с юных лет отказаться от нормальной жизни с ее горестями и радостями, отрешиться от всех стремлений и страстей, во всем ограничить себя и целеустремленно двигаться только к одной великой цели». Поскольку способов достижения бессмертия много, необходим был мудрый наставник, который указал бы, по какому пути следовать, в каком направлении прилагать усилия. Кроме того, в трактатах и руководствах даны лишь самые общие указания. Без разъяснений учителя, без его расшифровки невозможно овладеть методом и процедурами в полном объеме. Тайна останется нераскрытой. Первым шагом на великом пути к бессмертию были добродетели общечеловеческие, поскольку бессмертными, как считали даосы, становились люди смертные, которые достигали этого в результате терпеливого и продолжительного труда. И прежде всего они должны были быть добродетельными и достойными, верными и гуманными, почтительными и искренними. Лживые, недостойные люди напрасно искали бы бессмертия. Даосы верили, что совершение добрых дел удлиняет жизнь, совершение же злых дел укорачивает ее, приближает смерть. Более того, желающий достичь положения бессмертного на земле (ди сянь) должен, как указано в «Баопу-цзы», совершить 300 добрых дел. Желающий стать бессмертным на небе (тянь сянь) должен совершить 1200 добрых дел. Если при этом он совершит 1199 добрых дел, а затем одно дурное, все добрые дела аннулируются, и надлежит заново приступать к совершению положенного числа добрых дел. Появились даже специальные таблицы гунгогэ, в которых фиксировались добрые и дурные дела.

Целый ряд предписаний требовалось выполнять не только даосам, ищущим бессмертия, но и простым добродетельным людям. В первую очередь это пять запретов: не убивать, не пить вина, не лгать, не красть, не прелюбодействовать, а также десять добрых деяний: почитать родителей, соблюдать верность господину и наставнику, сострадать всем тварям, помогать страждущим даже во вред себе, освобождать на волю животных и птиц, возводить мосты, сажать деревья, строить жилища и колодцы у дорог, наставлять неразумных людей. Одним из элементарных требований, предъявляемых к монаху, совершенствующемуся на пути к конечной цели, было вегетарианство. Некоторые даосские школы, однако, разрешали своим последователям есть мясо и пить вино, предписывая пост лишь в определенные дни. Даосы представляли, что тело человека - микрокосм, населенный, как и макрокосм, различными божествами. Они населили его огромной армией - 36 тысячами духов, которые разделяются на три большие и шесть малых групп и связаны с определенными органами, ч астями тела. Даосы предписывали располагать этих духов в свою пользу, ведя чистую, праведную жизнь и совершая добрые дела. Кроме того, следовало «питать тело», дабы духи не покинули его. Если духи остаются в теле, человек продолжает жить. Чрезвычайно важной процедурой даосы считали укрепление духа шэнь, который образовывался в результате слияния воздуха ци с эссенцией цзин. Дух шэнь считался правителем человека, контролировавшим его добрые и дурные поступки. Его надлежало сохранять и укреплять соответствующими упражнениями, дабы он не покинул тело, что происходит обычно в момент смерти. Этим занимаются, выплавляя «внутреннюю пилюлю» (нэй дань).

Наряду с уже упомянутой выше «внутренней пилюлей» даосы рекомендовали и внешнюю пилюлю, приготовлением которой занималась алхимия. Как известно, даосы считали, что употребление ряда металлов, минералов, растений может обеспечить долголетие. Однако наиболее эффективны лекарства, приготовленные специально. В их основе киноварь, золото, серебро и пр. Лекарство считалось тем эффективнее, чем более оно очищено, рафинировано. Таких очищений или плавок, максимум было девять. Существовало множество способов и методов выплавления лекарств, «внешней пилюли», изложенных обстоятельно в трактате Гэ Хуна, равно как и рецепты пилюль. При выплавлении лекарств, пилюль бессмертия необходимо было соблюдение определенных правил - поста, очищения, уединения в горах или на островах (в крайнем случае - в доме, за высокой оградой). Ни в коем случае нельзя было разглашать секреты изготовления, посвящать в него недостойных. В этом случае невозможно было рассчитывать на успех. Секрет этот нельзя было обнародовать и в книгах. Наставник передавал его изустно достойным своим ученикам.

Как видно из изложенного выше, поиски бессмертия даосы вели в физическом и духовном плане. Это были морально-этические нормы жизни, соблюдение определенных диетических предписаний, выполнение дыхательных и двигательных упражнений, знание определенных рекомендаций в области сексуальной практики, овладение определенными навыками концентрации и медитации, употребление лекарств. Наряду с этим алхимия - еще один способ, практиковавшийся даосами в поисках бессмертия и разделявшийся на два направления, резко отличавшихся одно от другого. Одно занималось совершенствованием природы человека, «выплавлением» пилюли бессмертия в теле самого человека и примыкало тем самым к разряду методов и процедур, описанных выше. («Внутренняя пилюля» (нэй дань), т.е. пилюля, выплавленная внутри тела). Другое направление занималось выплавлением или приготовлением лекарств из различных растений, металлов, минералов, которые надлежало принимать для продления жизни и обеспечения вечной молодости; это «внешняя пилюля» (вай дань), т.е. пилюля, которую приготовили, а затем ввели в организм.

Подводя итог изложенному, нельзя не заметить, что устойчивость традиций донесла из глубины веков целый ряд положительных знаний из области китайской народной медицины, фармакологии, гигиены, зачатки современной химии, которые «законсервировались» в даосских рекомендациях, наставлениях, процедурах, прикрытые слоем мистики и суеверий.