Глава 1. Теоретические основы визуальной социологии

Введение

Новая отрасль социологии, визуальная социология, возникшая сравнительно недавно, дает дополнительные возможности для получения информации о разного рода явлениях. Благодаря теоретическим разработкам А. Щюца, Г. Гарфинкеля, И. Гофмана, В. Беньямина, Р. Уильямса, С. Холла, Р. Барта, а также Петра Штомпки и многих других исследователей, в настоящее время в социологии существует подобное направление, имеющее перспективные пути для дальнейшего развития социологии в целом. Можно сказать, что визуальная социология новая дисциплина, так как её институализация произошла сравнительно недавно. В России она еще не приобрела статус академической дисциплины, включенной в учебную программу для студентов специальности «социология». Среди наших соотечественников визуальной тематикой занимаются немногие (Н.Е. Покровский, М.М. Назаров и др.) Но в странах западного мира, где визуализация становится неотъемлемым атрибутом социологического исследования, визуальная социология набирает свои обороты.

Глава 1. Теоретические основы визуальной социологии

Интерес к визуальным репрезентациям и интерпретациям изображений стал формироваться у западных интеллектуалов еще с эпохи Ренессанса. С точки зрения социологии, интерпретация изображений стала интересна лишь в XX столетии, в период технической революции: средства массовой информации значительным образом повлияли на развитие поп-культуры. Также источниками возрастающей визуальной дифференциации является процесс урбанизации, коммерциализации социальной действительности, наконец – зарождение потребительского спроса[1]. Существование широкого спектра визуальных образов, удивительным образом вплетенных в повседневность, приводит к тому, что у нас постепенно формируется новая форма восприимчивости окружающего нас, визуальной восприимчивости. П. Штомпка даже выдвигает предположение о наступлении визуальной эпохи, аргументируя это тем фактом, что нынешние способы восприятия смещаются от вербальных к образным. Изучением визуальных образов в культуре занимались: В. Беньямин[2], Р. Уильямс[3], С. Холл[4], Р. Барт[5]. Они заложили основные принципы для изучения визуальных культурных явлений[6].

По мнению одного из современных специалистов визуальной социологии, Петра Штомпки, в социологической науке произошел реальный парадигмальный сдвиг. На смену «первой социологии» социальных целостностей (О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Т. Парсонс и др.) пришла «вторая социология» социальных «атомов» (М. Вебер, Дж. Мид, К. Леви-Стросс и др.)[7]. Штомпка считает, что в современном обществе, особенно в период позднего модерна, в окружающем нас мире все более важным становятся визуальные элементы в силу того, что общество становится более «видимым». Общество все более и более структурируется визуально, «образно», посредством изображений, использующихся в той или иной сфере жизнедеятельности человека[8]. Поэтому центральным объектом социологии становятся эпизоды повседневной жизни. «Третья социология» рассматривает социальные события: человеческое действие в коллективных контекстах, ограниченное активным потенциалом участников и структурной, культурной окружающей средой этого действия. Парадигмальный сдвиг «третьей социологии» с необходимостью ведет и к повороту в методологии: теперь делается акцент на качественном методе, одним из которых является наблюдение и «его продолжение средствами фотографической техники». Фотография, по мнению польского социолога, «замораживает» сложные меняющиеся социальные ситуации, позволяя исследователю более детально их анализировать, что повышает качество социологического описания[9]. Наблюдение в рамках визуального подхода значительно отличается от метода наблюдения в позитивной науке О. Конта. Родоначальник социологии выдвигал постулат подчинения воображения наблюдению, которое должно осуществляться только при отвлеченности исследователя от своих ценностей, убеждений, опытов и т.д. Визуальный подход, наоборот, связывает наблюдение с визуальным воображением исследователя^[10].

Так, узаконить свое положение визуальный подход смог лишь на базе «второй социологии», на волне антипозитивизма, навеянного идеями некоторых исследователей, к числу которых относят, например, герменевтический принцип понимающего переживания, сочувствия Вильгельма Дильтея. Понимание, по Дильтею, - серьезная основа для «наук о духе», гуманитарных наук. Идеи Дильтея дали толчок для развития концепции понимания в социологической науке в дальнейшем.

Принцип понимания в рамках «понимающей социологии» был ключевым в методологии М. Вебера. Понимание социального действия, по Веберу, как культурно обусловленного действиями других индивидов, позволяет подвергнуть анализу сначала частные, индивидуальные моменты, а потом проследить в них изменения в общественном масштабе. Так, в анализе фотографического образа через узкий взгляд объектива отражается изучаемое явление в больших масштабах, в масштабах общества.

«Понимание мотивов и чувств действующего индивида» в рамках принципа методологического индивидуализма рассматривалось также Г. Зиммелем. Концепция «мира повседневной жизни» феноменолога А. Щюца указывает на то, что любое знание в той или иной степени субъективно, так как неотделимо от познающего субъекта. «Все факты изначально отобраны из всеобщего контекста деятельностью нашего разума» - считает Щюц[11]. Три детерминанты своего мира жизни (ситуационные обстоятельства, личный опыт, запас знаний) личность черпает из общества, из отдельно взятого коллектива, преобразуя их на индивидуальном уровне и придавая свою собственную интерпретацию, свое понимание. Факт существования наших субъективных интерпретаций является лишь подтверждением того, что мы воспринимаем только отдельные стороны нашего мира, соотносимые с собственной жизнью[12]. «…мы воспринимаем лишь определенные аспекты, а именно те, которые релевантных нам как для осуществления наших дел в жизни, так и с точки зрения признанных процедурных правил мышления, называемых научным методом»[13].

Этнометодология Г. Гарфинкеля своим предметом делает мир повседневной жизни, «обычное общество, в конкретности, в живых деталях, в выделяющихся подробностях, уникальным образом упорядочивающих обычное общество…»[14]. По сути, этнометодология рассматривает, каким образом обычные люди создают порядок в обществе, используя повседневные практики и методы установления смысла на всех уровнях общественной жизни осуществляется установление порядка и придание значения конкретным общественным ситуациям. Так называемые «разрывы» - нарушения порядка – важны для этнометодологии с точки зрения упорядоченности мира жизни. Для визуальной социологии существенной чертой повседневного мира общества, которое исследует Г. Гарфинкель, является его непосредственная познаваемость и доступность для наблюдателя. Общество – не скрытая абстракция, а конкретное явление здесь и сейчас[15]. В этнометодологическом анализе именно фотография оказывает серьезную помощь в выявлении конкретных деталей, в локализованной регистрации общественных фактов.

Некоторые категории «драматургической социологии», введенные Ирвингом Гофманом, также примеряются и на визуальную репрезентацию общественной жизни. На первый взгляд сложный театральный реквизит повседневной жизни («закулисье», «сцена», «первый план» и проч.) облегчает задачу описания социальной действительности, представленной в визуальных формах[16]. Общественный мир визуально доступен участникам, он также открыт для внешних наблюдателей, в силу этого он может подвергаться фотографической регистрации. Как считает польский исследователь, П. Штомпка, ни одна из теорий социологии не является такой «впечатляюще визуальной», как драматургическая концепция И. Гофмана[17].

Теоретическим основанием для исследования визуальной стороны социальной реальности послужила прежде всего феноменологическая концепция «жизненного мира» Альфреда Щюца и «драматургическая социология» Ирвинга Гофмана[18]. Но исключительно теоретической базы оказалось недостаточно для возникновения нового течения в социологии, визуальной социологии. Существовала потребность в технической оснащенности, которая послужила бы серьезным подспорьем для развития новой теории. С развитием специализированной техники, а также по мере накопления в окружающем мире визуальных форм, визуальные изображения становятся неотъемлемым атрибутом повседневной жизни. Именно в результате слияния всех выше перечисленных факторов рождается теория, оправдывающая применение анализа визуальных аспектов общественной жизни.

Некоторые ученые (Д. Четвуд и К. Стаз) рассматривают зарождение фотографии в качестве отдельно существующей дисциплины, которая периодически интегрируется с социальными науками[19]. Обращение к визуальным документам именно в социологии приходится на конец XIX века (с 1896-го по 1916-й годы). В этот период Американский социологический журнал публикует работы с фотографиями, выступающими в качестве аргумента для подтверждения остроты некоторых социальных проблем. Подобная функция фотографии, как средства анализа и доказательства, изначально была обусловлена ее применением в антропологических исследованиях[20]. Именно поэтому сейчас можно говорить, что визуальная социология «вышла» из визуальной антропологии.

Эпоха применения фотографий в качестве иллюстративного элемента именно в работах социологов начинается в начале XX века. Особенная роль здесь принадлежит Чикагской школе социологии с её исследованиями города. Роберт Парк и другие основатели школы эмпирических исследований использовали фотографию как инструмент своих исследований. После этого наступил период, когда в социологии стали доминировать письменные отчеты, аудиозаписи интервью, постепенно вытеснившие фотографию. Возвращение фотографии в социологии пришлось на 80-е гг. XX века[21].