Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 13 глава

— Сенклер!

Рошфор поднял голову и улыбнулся. Франческа сбежала со ступенек и бросилась в его объятия. Рошфор обнял ее, поднял над землей и прижался к ее губам.

Они долго стояли так, прижимаясь друг к другу губами, а весь остальной мир перестал существовать. Но потом Франческа вспомнила, где они находятся и что она делает, поэтому отпустила Рошфора и отступила назад, улыбаясь от счастья.

— Я так волновалась. Входите же, входите… — Она взяла герцога за руку и повела в дом, бросив взгляд на темную улицу.

Как и в тот раз, они тихо прошли через холл в гостиную и закрыли за собой дверь.

— Что произошло? — спросила Франческа, повернувшись к Рошфору. — Вы виделись с Перкинсом?

— Да. — Рошфор вынул из кармана бумагу, развернул ее и протянул Франческе. — Вот расписка. Предлагаю ее сжечь.

Не веря своему счастью, Франческа взяла бумагу. Ее пальцы дрожали.

— Вы же не… вы же не стали платить Перкинсу деньги, правда?

— Нет. Клянусь.

— И не убили его?

Уголок губ Рошфора приподнялся в слабой улыбке.

— И не убил. Я убедил Перкинса покинуть Англию. Не думаю, что вы когда-либо еще увидите его.

— О, Сенклер! — Франческа прижала ладонь к глазам, чтобы остановить выступившие слезы. — Но это неправильно… по закону дом должен принадлежать Перкинсу… однако я так счастлива, что вы отослали его.

— Дом ему не принадлежит. Перкинс признался, что бумага — подделка, как я и думал. Господи, такой глупец, как Хостон, вполне мог дать подобную расписку. Но если бы бумага действительно находилась у Перкинса в руках в течение семи лет, он обязательно использовал бы ее, даже будучи в изгнании. И по возвращении в Англию Перкинс не стал бы требовать от вас денег в обмен на расписку, а тут же направился бы с ней в суд.

— О. — Франческа обдумывала слова Рошфора. — Вы, несомненно, правы. Я могла с ним судиться. Должна была, вместо того чтобы беспокоить вас.

— Вы поступили правильно. Обратись вы в суд, Перкинс испоганил бы вашу жизнь ложью и сплетнями. Этот человек — подлец. А мне разобраться с ним ничего не стоило. Жаль только, что вы ничего не рассказали мне раньше. Иначе я избавил бы вас от стольких недель беспокойства.

Слова Рошфора, нежность его темных глаз все-таки заставили ее потерять контроль. Франческа расплакалась.

— Франческа… милая, нет… — Рошфор подошел к ней, мягко увлекая в свои объятия. — Не плачьте. — Он поцеловал ее в макушку. — Я хотел сделать вас счастливой.

— Я счастлива! — Франческа улыбнулась сквозь слезы. — Я не была так счастлива… очень давно.

Рошфор усмехнулся и обнял ее крепче, прижавшись щекой к светлым волосам:

— Так счастливы, что плачете.

— Именно.

Франческа немного отстранилась и посмотрела на Рошфора, вытирая слезы. Ее голубые глаза сияли от радости и нежности.

— Франческа… — вздохнул Рошфор.

— Вы так добры. Я благодарна вам больше, чем вы думаете.

— Мне не нужна ваша благодарность, — быстро ответил Рошфор.

— Но я все равно благодарна… и даже больше. Намного больше.

Франческа встала на цыпочки и смело поцеловала Рошфора в щеку. Потом она взяла его лицо в руки, и они с герцогом долго смотрели друг другу глаза. А после Франческа снова поднялась и на этот раз поцеловала Рошфора в губы.

Они целовались горячо и страстно, их языки двигались в первобытном танце желания. Меж их телами бушевал жар.

Рошфор положил руки ей на бедра, беспрестанно лаская, и притянул Франческу к себе. Она обняла его за шею и сама с наслаждением прижалась к мускулистому телу герцога. Ее желание становилось еще глубже с каждой лаской его пальцев, с каждым движением его губ. Чувства Франчески ожили, как это всегда бывало лишь с Сенклером. Кожа стала невероятно чувствительной и ощущала малейшее колебание воздуха. Зрение, слух, обоняние — все обострилось, и ощущения переполняли Франческу. Она скользнула рукой выше и почувствовала покалывание его коротких волосков на затылке, а затем мягкость и шелковистость более длинных и густых волос выше. Франческа глубоко зарылась пальцами в волосы Сенклера, проводя подушечками по его голове.

От этих простых движений Рошфор простонал, и желание Франчески тут же стало еще сильнее. Сердце бешено стучало в груди, пульс участился. Руки Рошфора обняли ее еще крепче, почти причиняя боль, словно он пытался соединить их тела воедино.

И Франческа поняла, что именно этого и хочет: почувствовать его в себе, частью ее, хочет слиться с ним, чтобы больше ничто их не разделяло. Она задрожала, даже испугавшись силы своего желания.

— Нет. — Тяжело дыша, Рошфор отстранился. — Я не хочу… не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанной мне чем-то. — Глубоко вздохнув, он провел рукой по своим волосам, очевидно пытаясь успокоиться. — Я не стану пользоваться вашим положением.

Герцог смотрел на Франческу, и в его черных глазах было столько огня, столько страсти, что один лишь этот взгляд заставлял ее сгорать от желания.

— Вам не нужно благодарить меня за то, что я сделал. Это не потому, что…

— Тише. — Франческа прижала палец к губам Рошфора. — Это не из-за того, что вы мне помогли. — Она жадно всматривалась в любимое лицо, впитывая его черты и ощущая еще большее желание. — Это мое добровольное решение. Я хочу.

Произнеся эти слова, Франческа и сама поняла, насколько они истинны. Несмотря на затаенный страх того, что желание и жар вновь превратятся в остывший пепел, несмотря на то что они вообще не должны этого делать, Франческа хотела принадлежать Рошфору. Ничего в своей жизни она не желала так сильно. Да и все, что ей когда-либо было нужно, — это Сенклер.

Франческа с улыбкой взглянула на герцога и шагнула в его объятия.

 

Глава 16

 

— Франческа… — Рошфор произнес ее имя с надеждой. Он обнял и приподнял ее над полом.

Он целовал жадно, отчаянно, и Франческа отвечала ему так же пылко, возвращая каждый поцелуй, сжимая лацканы его пиджака. Сенклер был ее якорем в водовороте эмоций и ощущений. Источник ее желания и в то же время тот единственный, кто это желание мог удовлетворить.

Франческа неловко провела ладонями по плечам Рошфора вверх к его волосам, с каждым прикосновением возбуждаясь все сильнее, но стремилась к большему. До дрожи в пальцах она хотела касаться обнаженной кожи Сенклера. Отбросив стыдливость, Франческа скользнула рукой за ворот его пиджака. Гладкий шелк жилета холодил пальцы, вызывая в ее теле спазмы желания, но и этого было недостаточно.

Франческа хотела прикасаться к нему, чувствовать его. Но больше всего она хотела, чтобы он прикасался к ней.

Сенклер отпустил Франческу и, сняв пиджак, небрежно бросил его на пол. Франческа принялась расстегивать пуговицы на жакете, немного неловко из-за спешки и желания. Рошфор стянул красивый шейный платок и бросил его к пиджаку. Так же он поступил и с ее жакетом.

Потом герцог шагнул к Франческе, словно больше не мог ждать, и приник к ней губами. Франческа провела руками по его спине и груди, скрытым теперь лишь рубашкой. Через тонкий батист она ощущала жар тела Сенклера, но все же хотела большего. Франческа потянула рубашку из брюк и, скользнув под нее, коснулась обнаженной кожи.

Она почувствовала, как от ее прикосновения Сенклер вздрогнул, как его охватил жар. Франческа провела ладонями вверх по спине, потом обратно, чуть царапая кожу ногтями, пробуя, чувствуя, изучая рельеф.

Рошфор резко втянул воздух, и Франческа ощутила его дрожь. Он зарылся пальцами в ее волосы, бросая на пол шпильки, освобождая ее локоны, и стал неторопливо целовать ее нежную белую шею. Рошфор провел ладонями по спине Франчески и прошептал проклятие, почувствовав ряд маленьких, как жемчужинки, пуговиц.

Франческа не сдержала улыбки и подняла голову. Ее глаза сияли весельем и желанием.

— Вы находите это смешным? — шутливо проворчал Рошфор.

— Я нахожу, что у нас одна и та же проблема, — ответила Франческа и принялась расстегивать пуговицы на рубашке герцога. — Хотя ваши пуговицы намного удобнее.

Рошфор лишь что-то прошептал и снова поцеловал Франческу в шею, на этот раз проследив губами линию до ее уха. Губы герцога слегка коснулись мочки и направились выше.

Рошфор остановился и прищурил глаза, глядя на сережку. Он провел по украшению большим пальцем.

— Вы носите подаренные мной серьги.

Франческа вдруг смутилась и покраснела:

— Да.

Рошфор внимательно посмотрел в глаза Франчески, словно надеялся что-то найти в ее взгляде. Франческа не могла прочесть выражение его лица и ощутила покалывание тревоги. А вдруг серьги напомнили Рошфору об их разрыве, о его чувстве гнева и обиды после того, как она разорвала их помолвку? Вдруг он считает, что она не должна была надевать эти серьги?

Но Рошфор только улыбнулся и сказал:

— Они вам очень идут.

Герцог посмотрел на запястье Франчески, где сверкал браслет, потом поднес ее руку к губам и поцеловал кожу над камнями. Франческа чувствовала, как пульс под губами Рошфора предательски участился.

Герцог провел пальцами по шее Франчески:

— К серьгам вам необходимо колье, как вы считаете?

Прежде чем Франческа успела ответить, Рошфор наклонился и поцеловал уязвимую ямку у основания ее шеи. Закрытые веки Франчески затрепетали, она боялась, что ноги ее не удержат. Странно, как такая нежная простая ласка может заставить ее плавиться подобно воску.

— Сенклер… — Франческа гладила его по волосам. — О, Сенклер.

Губы Рошфора оставили пламенный след на шее Франчески, он потерся носом о ее ухо, заставляя затрепетать. Охрипшим от желания голосом герцог прошептал имя Франчески.

«Он еще никогда таким не был, — подумала она, — таким раскованным, соблазнительным… страстным». В ней бурлило ответное желание, быстрое и горячее. Ладони Франчески скользнули под полы его расстегнутой рубашки, открывая взгляду рельефную, мускулистую грудь, гладкую кожу и жесткие волоски на ней. Франческа обвела пальцами напряженные соски Рошфора.

Он низко простонал сквозь сомкнутые губы и снова склонился за поцелуем. Его пальцы быстро расправлялись с пуговицами на платье Франчески. Она слышала треск ниток и то, как несколько пуговиц упали на пол, но не обратила на это внимания. Ведь руки Рошфора скользили по ее обнаженной спине, вызывая трепет и пробуждая к жизни каждый сантиметр ее кожи.

Сенклер спустил платье с плеч Франчески, и оно упало к ее ногам. Он поцеловал ее в плечо, проследил губами ключицу и, наконец, склонился к нежным холмикам ее грудей. Франческа забыла, как дышать. Рошфор провел пальцами под тесьмой ее сорочки, и тонкая ткань шелохнулась, лаская нежную кожу. Тесьма скользнула вниз по соску, заставив его затвердеть.

Тяжелым, полным желания взглядом Рошфор следил за своими пальцами, которые ласкали грудь Франчески через сорочку. Когда герцог коснулся ее обнаженного соска, она затрепетала, а розовый бутон напрягся еще больше. Рошфор поглаживал, дразнил его кончиком пальца, и в ответ на эту ласку между ног Франчески скопилась влага. Расцветающий внизу живота жар напугал ее, но в тот момент Рошфор обхватил ее сосок губами, выметая из головы Франчески все мысли.

Она застонала, прикусив нижнюю губу, и ее стон возбудил Сенклера. Он обнял Франческу и, приподняв над полом, взял сосок в рот глубже. Рошфор нежно посасывал его, обводя и лаская языком, еще больше усиливая желание Франчески. С каждым движением губ Сенклера влажный и пульсирующий жар внизу ее живота возрастал, умоляя, чтобы его заполнили. Франческе хотелось обхватить Сенклера ногами и двигаться так, что, подумай она о таком в другое время, эта мысль заставила бы ее покраснеть.

Рошфор спустил сорочку с другого плеча и обратил внимание на другую, еще необласканную грудь. Франческа вцепилась в руки Рошфора, еле подавляя стоны.

Наконец, Рошфор опустился на пол, увлекая за собой Франческу, и сжал ее ягодицы, прижимая ее возбужденный бутон к своей восставшей плоти. С бесстыдством, которое всего несколько недель назад ее бы шокировало, Франческа потерлась о Сенклера бедрами и довольно улыбнулась, почувствовав быстрый и ощутимый ответ его плоти.

Рошфор потянул за ленту сорочки. Бант превратился в узел, но спустя несколько секунд борьбы с ним Сенклер разорвал тонкую ленточку, освобождая Франческу. В нетерпении герцог спустил сорочку с ее плеч и ниже. Франческа встала, сняла туфли и потянулась развязать ленты на нижней юбке и панталонах, опасаясь, что Рошфор может разорвать и их.

Нижнее белье скользнуло к ее ногам. Сенклер рассматривал каждый дюйм ее тела. Франческа вспомнила свое смущение, когда муж в брачную ночь разглядывал в постели ее обнаженное тело, вспомнила, как ей хотелось прикрыться и то, с каким нетерпением он убирал ее руки.

Стоя вот так, под взглядом Рошфора, Франческа чувствовала, как к лицу приливает краска, но не от смущения, а оттого, как воспламенялось желанием тело, ведь глаза герцога ласкали ее, словно он делал это руками.

Рошфор сбросил с плеч расстегнутую рубашку, и Франческа так же жадно смотрела на его обнаженную грудь, как сам герцог смотрел на нее. В удивлении Франческа отметила, что хочет увидеть больше. Более того, ее переполняло желание прикоснуться к Сенклеру, целовать и ласкать его. Нечто глубокое внутри ее желало познать Сенклера всеми возможными путями, обладать им и отдаваться ему, стать его частью.

Рошфор снял ботинки и оставшуюся одежду, и с каждой снятой вещью пульс Франчески учащался еще больше. А потом Рошфор подошел к ней, взял за руки и опустился на пол, увлекая ее за собой. Франческа легла на ворох своих юбок, ее волосы разметались подобно сверкающему золотому вееру.

Она немного напряглась при мысли: «Вот сейчас начнется… холодность, безразличие и даже отвращение». Сейчас она узнает, что ничто в ней не изменилось, что с Сенклером не будет по-другому. Придет скованность, и ее горячее удовольствие растает. Она поймет, как было глупо надеяться на нечто другое.

Рошфор лег рядом, опираясь на локоть, и внимательно смотрел Франческе в лицо:

— Я всегда мечтал заняться с вами любовью в своей постели, увидеть ваши волосы, разметавшиеся на моих подушках.

Он провел рукой по волосам Франчески, а потом по щеке и шее, сказав:

— Но я не стану заставлять вас слишком долго ждать.

Склонив голову, Рошфор целовал Франческу медленно и нежно, его губы двигались неторопливо, что разнилось со сказанными им словами. Но в ласках герцога Франческа чувствовала едва сдерживаемую страсть. Она ощущала ее в биении его сердца, в сбившемся дыхании и обжигающе горячей коже. Франческа знала, что Рошфор сдерживает себя, подобно тому как плотина сдерживает паводковые воды, укрощает свое желание, дабы насладиться каждым моментом близости.

И Франческа чувствовала такое же удовольствие. Ее тело было охвачено огнем и расслабилось. Ни дрожи, ни тревоги. Франческа купалась в удовольствии, наслаждаясь эмоциями, которые и не надеялась испытать.

Она провела ладонью по руке Рошфора, запоминая ощущение его кожи, нежной на внутренней стороне локтя, твердость его мышц и слегка грубоватых волосков. От этих прикосновений у Франчески покалывали кончики пальцев, рассылая по телу завитки желания, которые струились и собирались внизу живота. Франческа позволила своей руке поглаживать плечо Рошфора, затем скользнуть по его спине, туда, куда она могла дотянуться.

И как можно было бояться, что это не будет чудесно? Однако Франческа тут же одернула себя, ведь в любую секунду все могло измениться. Сенклер может оставить поцелуи с ласками и начать грубо проникать в нее, заботясь лишь о своем удовлетворении.

Рошфор прервал поцелуй, и Франческа решила, что сейчас все и изменится, но оказалось, он оставил ее губы лишь затем, чтобы поцеловать шею и грудь. Губы и язык герцога пробовали на вкус, дразнили кожу Франчески, возбуждая все больше с каждым поцелуем. В то же время Рошфор медленно и неторопливо ласкал ее тело рукой.

От прикосновений герцога Франческа нетерпеливо перебирала ногами. Спрятанное меж ними желание затоплялось страстью и пульсировало. Рошфор коснулся губами ее груди, медленно и неотвратимо направляясь к соску, и Франческа замерла в предвкушении. Она ждала, когда Сенклер снова возьмет в рот ее затвердевший сосок, и с каждым прикосновением его языка, губ, зубов желание Франчески усиливалось, пока ее тело не превратилось в натянутую тетиву. Кожа стала влажной, а дыхание хриплым. Франческа сжала пальцами плечи Рошфора, хотя ей хотелось провести ногтями по его спине и гладким ягодицам.

Наконец губы Рошфора обхватили ее сосок, заключая в бархатный влажный плен, и герцог стал тягуче посасывать его. Франческа не сдержала стона удовольствия, такого глубокого, почти болезненного, и задвигала бедрами на кровати из своих юбок.

В ответ на это невысказанное желание Сенклер скользнул рукой по бедру Франчески, погладил плоский живот, совершая круговые движения и с каждым дюймом приближаясь к ее промежности. Его пальцы достигли треугольника шелковистых волос и устремились к центру, к горячей плоти. Франческа вздрогнула и попыталась отодвинуться, смущенная тем, что Рошфор может почувствовать, как там непривычно влажно.

Однако пальцы герцога потянулись за ней, настойчиво скользя и прижимаясь к ее лону так, что она в беззвучном стоне развела бедра. А потом умные пальцы Сенклера скользнули меж ее ног, изучая самое потаенное местечко, поглаживая невероятно чувствительный бутон плоти, и Франческа уже сходила с ума от желания, двигала бедрами, сильнее прижимаясь к руке Сенклера. С ее губ срывались страстные стоны, и, повернув голову, она прижалась к плечу Рошфора, чтобы их заглушить.

Внутри Франчески зарождался тугой, болезненный клубок желания, и в конце концов она почувствовала, что уже готова кричать. А потом этот клубок взорвался, и Франческа громко застонала, впиваясь зубами в руку Рошфора. Ее накрыла волна удовольствия, и она задрожала, потерявшись среди ощущений.

Франческа услышала, как простонал Сенклер. Он прижался головой к ее груди, словно пытаясь обрести контроль над собой. Франческа лежала без сил, ослабевшая, и Рошфор мягко развел ее ноги. Франческа охотно раскрылась ему навстречу, ведь, несмотря на глубокое удовлетворение, которое она только что испытала, ее не оставляло желание почувствовать Сенклера в себе.

Однако он не стал входить в нее. Вместо этого, опираясь о локти, Сенклер принялся неспешно ласкать грудь Франчески, целуя и дразня ее, обхватывая соски губами и медленно их посасывая. К удивлению Франчески, в ней снова оживало желание… На этот раз еще более сильное, ведь она знала, что ее ожидает в конце. Рошфор отстранился и подул на влажную ягодку соска, заставляя его напрячься и подняться. Другой сосок он ласкал пальцами, сжимая и осторожно оттягивая.

Возбуждение Франчески усиливалось, она почти плакала от желания.

Она повторила имя Сенклера, беспрестанно поглаживая его по спине и упругим ягодицам.

— Пожалуйста, — шептала Франческа. — Пожалуйста…

И тогда Сенклер приподнял ее бедра и медленно, но настойчиво вошел в нее. Франческа простонала от чудесного чувства заполненности и правильности их слияния. Сенклер начал двигаться в ней, выходя почти до конца, а потом снова толкаясь вперед, создавая восхитительные фрикции, которые возбуждали Франческу еще сильнее. Вскоре она снова выгнулась и на этот раз все же провела ногтями по спине Рошфора, а потом сжала пальцами его ягодицами.

У Сенклера вырвался хриплый стон, и он выгнулся, присоединяясь к их общему блаженству. Франческа обхватила Сенклера руками и ногами, прижимаясь к нему, пока их обоих сотрясало от шторма эмоций.

 

Сенклер лежал на ней, уткнувшись лицом в ее шею, но Франческа не возражала против такой тяжести. Ее настолько переполняла радость, что она боялась взмыть в воздух. Она крепко сжимала Рошфора в объятиях, прислушиваясь к своим ощущениям. Кожа Сенклера была горячей и влажной, его дыхание щекотало кожу.

На глазах Франчески выступили слезы, полились по щекам, и она потянулась их вытереть.

— Франческа? — Рошфор отстранился, глядя на ее лицо и хмуря брови. — Что такое? Вы плачете?

Франческа смущенно кивнула и проглотила слезы:

— Простите.

— С вами все в порядке? Я сделал вам больно?

— Нет! О нет, — поспешила заверить Франческа. — Я не знаю, почему плачу… Это было так прекрасно. — Снова полились слезы, и она нетерпеливо их вытерла.

Рошфор довольно улыбнулся и притянул Франческу к своей груди, обнимая ее сзади, так что теперь они лежали, как две ложки в кухонном ящике. Рошфор зарылся носом в волосы Франчески и поцеловал в шею сзади.

— Это действительно было прекрасно.

— Я никогда еще такого не испытывала. Я думала… — Франческа осеклась, внезапно осознав, что уже рассказала слишком много.

— Никогда? — удивленно переспросил Рошфор. — То есть… — Он помолчал, а потом задумчиво продолжил: — То есть вы никогда не… О, черт, я не могу подобрать приличных слов… раньше вы никогда не достигали удовлетворения?

Франческа помотала головой и тихо ответила:

— Нет. Должно быть, вы считаете меня странной. На самом деле нет никакого смысла об этом говорить.

И зачем она об этом заговорила, думала Франческа, проклиная свою невнимательность. Незачем Сенклеру знать о ее прежней холодности. Иначе он начнет в ней сомневаться.

— Я вовсе не считаю вас странной, — ответил Рошфор, снова целуя волосы Франчески. — Вы… — он провел рукой по ее боку, проследив плавную линию талии и бедер, — очаровательны. — Герцог поцеловал ее в плечо. — Я не понимаю вашего покойного мужа.

— С ним все было по-другому. Я… я ненавидела ложиться с ним в постель! — Горячность, с которой она заговорила, шокировала ее саму. — Простите… Вы, наверное, думаете, что я ужасна. — Франческа поджала губы, чтобы остановить рвущийся из нее поток слов.

— Разумеется, я так не думаю. — Рошфор притянул Франческу еще ближе, окружая своим теплом и силой. — Похоже, лорд Хостон был еще большим подлецом, чем я предполагал.

В этот момент слова полились из Франчески рекой, и она была не в силах их остановить.

— Эндрю говорил, что я холодна, называл принцессой-ледышкой. Я старалась, но у меня ничего не выходило. Это было… было совсем не так, как у нас сегодня. Я ненавидела, когда Эндрю ко мне прикасался. Из меня вышла ужасная жена. Зря я вышла за него замуж. Я его не любила. Я пыталась в это поверить, но вскоре после свадьбы поняла, какую ужасную ошибку совершила. Это было ужасно… и больно. Я проплакала всю брачную ночь. — Франческа сглотнула и добавила: — Неудивительно, что Эндрю считал меня непривлекательной. И изменял мне. Ведь я была просто ужасна.

— Перестаньте, — твердо сказал Сенклер. Он оперся на локоть и перевернул Франческу на спину, чтобы посмотреть ей в лицо. — Послушайте. Вы чудесная, невероятно страстная женщина. Я не заметил в вас ни намека на фригидность. Вы невероятно соблазнительны, и, что бы этот дурак Хостон вам ни наговорил, проблема была не в вас. — Он склонился и поцеловал ее глубоко и быстро. — Ясно?

Краснея, Франческа кивнула.

Рошфор провел пальцами по ее щеке и уже мягче добавил:

— Мне жаль, что вы были несчастны. Что не знали удовольствия. Но я довольно низкий тип, поэтому не могу не порадоваться тому, что у Хостона… никогда не получалось с вами ничего подобного. — Рошфор улыбнулся, его темные глаза озорно блестели. — И я… ужасно доволен собой, потому что вы получили удовольствие со мной, а не с ним.

Сенклер поцеловал ее снова.

— Кроме того, — продолжал он, после каждого слова целуя ее лицо и шею, — я собираюсь показать вам, насколько в вас мало холодности.

— Прямо сейчас? — рассмеялась Франческа.

— Именно. Это будет моей священной миссией. Мы найдем все, что вас возбуждает. — Рошфор провел рукой по груди Франчески, улыбнувшись, когда в ответ ее соски напряглись. — Для этого потребуется время и силы, но мой долг — отыскать все ваши слабые местечки.

Рошфор склонил голову и поцеловал оба напряженных бутончика.

— Вы весьма преданы своей миссии, — пошутила Франческа.

— Да, — согласился герцог, опуская руку ниже.

Франческа тихо застонала и выгнула спину от внезапно накрывшего тело жара. Ее глаза затуманились желанием, и она прошептала:

— Уже?

— М-м-м. Думаю, да. — У Сенклера охрип голос. — Я должен срочно начать исследование. Тогда никто не скажет, что я игнорирую свои обязанности.

— Нет… — вздохнула Франческа, чувствуя новую волну удовольствия оттого, как пальцы герцога подбирались к самому центру ее страсти. — Мы не можем.

Но поцелуй Сенклера тут же заставил Франческу забыть обо всем.

 

Глава 17

 

Следующим утром Франческа проснулась поздно. Она лежала в своей постели, а сквозь задернутые шторы светило солнце. Франческа прищурила глаза, сначала не понимая, где находится. А потом ее наполнили воспоминания о проведенной ночи. У Франчески запылали щеки, но она улыбнулась и глубже забралась под одеяла. Она протянула руку к подушке, на которой в эту ночь лежал Сенклер.

Конечно же он уже ушел. Они еще раз занялись любовью внизу, а потом Рошфор подхватил на руки и принес сюда, на кровать, где они некоторое время лежали в объятиях друг друга. В конце концов Франческа заснула, а Рошфор отправился домой. Франческа знала, что так и будет. Герцог сделает все, чтобы защитить ее репутацию, даже перед лицом ее собственных слуг.

При этой мысли Франческа широко открыла глаза и быстро села в кровати, оглядывая комнату. Увидев на кресле возле кровати стопку своей одежды, она с облегчением вздохнула и откинулась обратно на подушку. Слава богу, Сенклер принес ее вещи наверх, а не оставил лежать посреди гостиной.

Франческа потянулась, с наслаждением ощущая простыни обнаженной кожей. Может, вообще избавиться от ночных рубашек, подумала она и усмехнулась. Каким-то образом за одну ночь Сенклер превратил ее в развратницу. Едва проснувшись, она уже думает, что повлечет за собой эта ночь и придет ли к ней Сенклер еще раз.

Но ведь все замечательно, подумала Франческа. В конце концов, нужно компенсировать предыдущие годы.

Франческа встала с кровати и надела халат. Очевидно, горничная решила ее не будить, поэтому оставила поднос с завтраком на столике у кресла. И чай, и тосты уже остыли, но Франческа тем не менее проглотила их с удовольствием. На нее вдруг напал жуткий голод.

Франческа позвонила и приказала горничной приготовить ванну. Мэйзи буквально излучала любопытство. Она и другие слуги умирали от желания знать, что же последовало за вчерашней сценой с Перкинсом. Нужно будет сказать всем, что проблема решена и беспокоиться о будущем больше нет необходимости, но сейчас Франческа молчала. Все, чего ей хотелось, — это погрузиться в теплую воду и мечтать о Сенклере.

Конечно, она и не надеялась на общее будущее. Франческа смотрела на вещи реалистично. Несмотря на ночь блаженства, их отношения не могли зайти дальше романа. Да, она любила Рошфора, а он, несомненно, наслаждался занятиями любовью с ней, однако не делал никаких признаний. Страсть значит для мужчин совсем не то, что для женщин. Желание Сенклера не связано с любовью, как у нее. Хотя даже если Сенклер ее любит, это ничего не меняет.

Герцог Рошфор обязан жениться и произвести на свет наследников, и не важно, чего хочет Сенклер Лилльс. У него очень развито чувство ответственности. Он следует долгу, а не желаниям. Герцог не может взять в жены бесплодную женщину. Ему придется выбрать молодую невесту, способную родить ему детей.

Однако ему не обязательно делать это прямо сейчас. Рошфор не заинтересовался ни одной женщиной из тех, что они выбрали. Более того, к двум из них он стал испытывать неприязнь, а третьей помог выйти замуж за другого человека. Герцог не дал надежд ни одной из них. Он просто вел себя как обычно. Рошфор может подождать еще пару месяцев или даже год… или два. Мужчина способен зачать ребенка и в более поздние годы.

До свадьбы герцога они с ним могут быть вместе… по крайней мере, пока она ему не надоест. У них будет роман, который они сохранят в тайне, и никто в обществе не станет возражать. В конце концов, она вдова, а Рошфор не женат. Их отношения никому не навредят. После рождения наследников даже женатые люди частенько заводят романы.

Возможно, о них с герцогом станут шептаться, однако, учитывая превосходную репутацию Рошфора, эти слухи не раздуют в большой скандал. Но даже если так случится, что ж… Франческа была готова рискнуть. В конце концов, в основном пострадает ее репутация, а не Рошфора.

Со временем расстаться с герцогом будет очень трудно, но она была готова и к этому. Франческа хотела воспользоваться этим моментом счастья. А потом она поступит как должно и не станет разрушать жизнь Рошфора. Но сейчас Франческа намеревалась в полной мере насладиться их отношениями.

Весь день она словно парила на облаке счастья. Одевшись, Франческа спустилась вниз и созвала прислугу на кухне. Она поблагодарила всех за предоставленную накануне вечером защиту и объявила, что проблема с мистером Перкинсом решена. Он больше не вернется, сказала Франческа с улыбкой.

Слуги испытали заметное облегчение, хотя Франческа заметила в их лицах еще и немалое любопытство. Однако она не собиралась говорить о том, как побежала за помощью к Рошфору, а он, в свою очередь, избавился от Перкинса. Возможно, она как-нибудь расскажет об этом Мэйзи. В конце концов, от личной горничной трудно что-либо скрыть. Но сейчас все касающееся герцога Франческа хотела оставить при себе. Казалось, любой разговор о них двоих тут же заставит ее покраснеть, и она раскроет свою тайну.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: