Районный центр одной из областей ЦФО России. Выездное совещание сводного областного штаба Карантинных сил.

- И последнее, - докладчик в синей форме сотрудника МЧС отложил в сторону папку и достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо слегка помятый листочек, расправил его и, повернув лицевой стороной к присутствующим, повел им из стороны в сторону.

- Перед вами наспех состряпанная листовка, коих в районе за последнее время появилось довольно много, если не сказать, что очень много. Какая-то гнида - другого слова я не нахожу - пользуясь положением, распространяет эти, как они их называют, "Санбюллетени правды", явно пытаясь дестабилизировать обстановку.

Во время проведения занятий по обучению населения основным мерам защиты прошу всех без исключения, включая военных, - при этом возглавляющий выездное заседание штаба сводных карантинных сил заместитель начальника областного управления МЧС выразительно посмотрел на присутствующих на совещании двух подполковников - одного со знаками различия войск химической защиты и второго, командующего бригадой внутренних войск, - вести по поводу этих листовок разъяснительную работу.

- А стоит ли? Да в Интернете таких правдолюбцев пруд пруди. А так мы лишь дополнительное внимание привлечем к этим писакам, - возразила девушка-медик из районного отдела МЧС. - А вот если поймать удастся хоть кого из этих, и впрямь слова другого нет, гнид, то руки им надо повыдёргивать! И еще кое-что!

Выше среднего роста, немного полноватая - в народе таких называют "Бой-баба" - она при случае могла вырвать, наверное, не только руки. Все присутствующие невольно усмехнулись.

- Ну, Интернетом и разными там хакерами-шмакерами, - брезгливо ответил докладчик, - уже занимаются. А наша основная задача пока - обучение населения, помощь милиции и обеспечение перевозки специалистов объектов жизнеобеспечения в спецгородки. В целях бесперебойного снабжения населения водой, теплом и обеспечения работы канализации. Считайте информацию о листовках новой вводной, - докладчик сказал это громко и требовательно - как на учениях, коих он за свою бытность членом областного штаба ГОиЧС провел около двух десятков.

Затем выступил заместитель начальника районного противоэпидемиологического штаба. Согласно сводкам, состояние дел в районе пока было нормальным. Все специалисты жилищно-коммунальных служб и систем жизнеобеспечения, включая телефонную станцию и районного провайдера, а также работники районных радио- и телестудии прошли медицинское освидетельствование и были размещены на казарменном положении в спешно созданном спецпоселении. На работу и обратно их возят под охраной внутренних войск в закрытых автобусах с соблюдением строгих санитарных мер. Сами же объекты взяты под охрану внутренними войсками и на них введён ежесуточный противоэпидемиологический мониторинг.

Уже выявленный в области очаг неизвестного заболевания находился в соседнем районе, но в населенном пункте, непосредственно граничащем с их районом. И хотя небольшой городок с десятью тысячами населения плотно блокирован, а в самой зоне карантина работали ПЭКБ, ситуация была тревожной.

Район и очаг поражения разделяла небольшая река. Выезд из городка в сторону района осуществлялся всего по двум мостам - автомобильному и железнодорожному. Выезд из города строго контролировался, а желающих покинуть зону заражения было много. Те, кто имели специальные разрешения, медленно, после тщательной санобработки и сдачи множества анализов, протискиваясь по старенькому мосту, вырывались на просторы незакрытого района и растворялись на бескрайних просторах России. Но при этом в органы внутренних дел и санитарного надзора по местам регистрации их проживания, а также на места работы рассылались уведомления о том, что эти люди пребывали в зоне карантина.

Но желающих уехать было много больше тех, кто мог по роду своих занятий рассчитывать на получение спецразрешений на выезд. Уверенность многих людей в том, что можно переждать эпидемию в глухих селах и деревнях, была столь велика, что эвакуационные центры задыхались от наплыва желающих покинуть большие города. А уж из выявленных очагов заражения люди стремились убраться всеми мыслимыми и не мыслимыми способами.

Больше всего донимали работников эвакуационно-пропускных центров (ЭПЦ) приезжие и туристы, оказавшиеся в это время вдалеке от родного дома. Сотрудники работали без перерыва и выходных, но поток осаждающих ЭПЦ граждан не уменьшался.

Подразделения ГОиЧС в центре заражения доукомплектовали бывшими сотрудниками, находящимися на пенсии. Что характерно, отказов от призыва среди них практически не было, за исключением одного-двух случаев, и то из-за невозможности по состоянию здоровья. Старые кадры советской закалки оставались верны долгу службы до конца своих дней.

Паника, возникшая после введения карантина на зараженной территории, сопровождавшаяся несколькими эпизодами с нападением на продовольственные магазины и склады полупьяной толпой была пресечена жестко и, по всей видимости, надолго. По мародерам, после нескольких попыток уговорить, а потом оттеснить их силами местного ОМОНа, открыли огонь на поражение прибывшие к местам беспорядков внутренние войска. Желающих повторять подобное пока больше не находилось, особенно когда по всем каналам местного телевидения показали, как пожарные из брантсбойтов моют площадь перед одним из продовольственных складов на промышленной базе городского общепита. В кадре мелькали бурые пятна запекшейся крови, лучше любых комментариев красноречиво рассказывая телезрителям о ночном происшествии.

Ограничения вводились на каждом шагу. Запрещено! Нельзя! Проезд закрыт! В городе комендантский час. Такие и другие таблички с информацией появлялись в городке со скоростью лесных грибов после дождя.

Но как говорится, в семье не без урода. Сотрудники одного из районных угро во главе со своим начальником вскрыли оружейную комнату и завладели всем находящимся в ней автоматическим оружием и спецсредствами. После чего, пользуясь некоторой неразберихой, они сообщили командующему приехавшим в район БТРом с отделением солдат-срочников ВВ молодому - только после училища - лейтенанту, что только что позвонили и сообщили, что к отделению ВТБ24 подъехала на КАМАЗе вооруженная автоматическим оружием группа и, убив сотрудников вневедомственной охраны, грабит банк. И чтобы, если понадобиться, остановить КАМАЗ, да и обеспечить прикрытие группе захвата, нужен БТР. Ну а поскольку при этом все солдаты в БТР уже не помещались, то пятерым во главе с сержантом предложили остаться в здании УВД, усилив предложение тем предлогом, что, мол, "мало ли что еще может случиться и подкрепление может быть не лишним". А в банк поедет усиленная группа УГРО.

Во время движения милиционеры силой оружия принудили лейтенанта и двух его бойцов отдать оружие и средства связи и, связав их, поехали и забрали из домов членов своих семей. Поскольку женаты из них были всего трое (включая начальника), то после того, как главы семейств вместе с приятелями высадились на броню, а ВВ-шников бросили в подвале одного из домов, все члены семей поместились в БТРе. После чего беглецы рванули через реку, надеясь до момента, пока о них сообщат, уйти в лес и потом пробираться в одну из намеченных деревень, где собирались отсидеться и переждать эпидемию.

Двигаться через мост они не рискнули, зная, что на случай попыток прорыва с использованием строительной техники и большегрузного транспорта (о том, что попытку прорыва могут совершить сами сотрудники силовых структур, да еще используя тяжелую боевую технику, в штабе не могли себе даже и представить) на СКПП стоит боевая машина поддержки танков (БМПТ). Ну а на случай, если идущим на прорыв удастся вывести из строя БМПТ, дежурящим на пропускном пункте ВВ-шникам были выданы по три РПО "Бородач" и РПГ-32М, способных остановить не то что трейлер или БТР, а и тепловоз или танк. А также практически любую толпу.

Известие о состоявшемся прорыве пришло в штаб объединенных карантинных сил быстрого реагирования только спустя час, когда обеспокоенный потерей связи с командиром сержант отделения ВВ связался с вышестоящим начальством, а то, в свою очередь, с начальником районного УВД. Который, узнав, что никакого сообщения о нападении на отделение банка на самом деле не поступало, заподозрил неладное и послал ГЭР (группу экстренного реагирования) по адресам сотрудников угро. Где свидетели показали, что видели приезд БТРа и то, как в него загружались женщины и дети. Когда все вскрылось, начальник штаба карантинных сил ввел в действие режим "Экстра" и вышел на связь с оперативно подчиненным ему на период действия этого режима ближайшим военным аэродромом. Попросив поднять в воздух имеющиеся там два КА-50, два МИ-28Н и три из шести Ми-24М с целью прочесать с воздуха все возможные направления движения беглецов. И в случае обнаружения, при необходимости применив оружие, принудить их остановиться и сдаться властям. Спустя еще час экипаж одного из КА-50 с помощью металлодетектора и тепловизора обнаружил замаскированный в лесу БТР. Не зная, есть ли внутри люди, пилот вертолета произвел предупредительный выстрел рядом парой НУРСов. Поскольку и после этого ни из самого БТРа, ни рядом с ним никто не появился, пилот предположил и сообщил на базу, что БТР был оставлен и беглецы теперь пробираются пешком. С аэродрома были подняты еще три МИ-24М с состоящими из бойцов бригады спецназа ВДВ группами захвата на бортах и направлены в ближайшие к месту обнаружения БТРа деревни, включая одну практически заброшенную. Туда же на всякий случай было отправлено по одному КА-50. И именно при подлете одного из них к деревне через тепловизор в лесу была замечена группа людей. Чтобы не спугнуть их, пилот КА-50 пролетел мимо, якобы их не заметив, но сообщил об обнаружении на борт МИ-24М, который был ближе всех. Тот, вовремя сориентированный, высадил группу захвата в лесу с другой от беглецов стороны. Пользуясь преимуществом в скорости передвижения (поскольку с ними не было женщин и детей), группа захвата успела разделиться. Одна ее часть вошла в деревню и устроила засаду, а вторая по дуге зашла в тыл беглецам, отсекая им путь отступления обратно в лес. Вертолеты же, сделав круг, опять вышли к деревне примерно через полчаса, как раз тогда, когда беглецы вступили-таки в бой с находящейся в деревне частью группы захвата. В это время с тыла подоспела вторая ее часть, а появление "вертушек" окончательно дало понять беглецам, что придется сдаваться. Женщин и детей вернули обратно в город, а всех милиционеров предали суду трибунала и расстреляли. При этом не только не препятствуя, а даже способствуя распространению этой информации по каналам самих же спецслужб. И после этого случая ничего подобного ни в одной из возникших по стране зон карантина больше не повторялось. По-крайней мере, на этой стадии развития эпидемии.

Однако не только работники органов охраны правопорядка, но и простые граждане проявляли большую изобретательность в деле попыток прорыва карантинной зоны. Спустя неделю после случая с работниками угро, в другом закрытом на карантин городе, обнесенным минными полями и табличками с соответствующим уведомлением, весьма успешную попытку массового прорыва предприняли работники одного из строительных трестов. Один из руководителей треста, в прошлом подполковник инженерных войск, служил в Афганистане, Анголе, Таджикистане и Чечне и знал как тактику и технику постановки минных полей, так и средства и системы их преодоления. Отставной офицер рассудил, что риск погибнуть при прорыве вполне сопоставим (а с учетом его профессионального опыта, так может и меньше), чем риск умереть от страшной болезни в зараженном городе. Тем более, что в способности властей создать вакцину или лекарство бывший полковник не верил. Служебную технику - три бульдозера и четыре тяжелых колесных трактора - обвешали для защиты от осколков решетками из арматуры и несколькими слоями сетки-рабицы, спереди закрепили самодельные катки и ножи-плуги. Получив некое подобие минных разградителей. Еще на одном из тракторов сделали легкий сетевой трал. На сваренной из швеллеров раме подвесили сеть из стальных цепей, по нижнему краю которой подвесили стальные втулки. Те, волочась по земле, либо отбрасывали мины, либо подрывали, причем взрыв не повреждал сеть в целом. Ну а на самом тяжелом бульдозере местные умельцы ухитрились сварганить и вовсе нечто похожее на шведско-бельгийский аппарат разминирования ORACLE.

Еще более остроумно были использованы два автокрана с телескопическими стрелами (вот тут уж советское образование, включая и военное, показало себя во всей своей красе и мощи!). Вытянув стрелы почти на 20-ть метров, крановщики сбрасывали на минное поле тяжелые трубы и швеллеры, которые, падая на противопехотные мины, образовывали проходы.

Конечно, если бы расставленные минные поля прикрывались средствами огневой поддержки или хотя бы пулеметами и снайперами, попытка подобного прорыва была бы сразу же пресечена. Но, когда загремели первые взрывы, наблюдатели с ближайших СКПП вынуждены были сначала выйти на позиции, с которых был виден участок подрыва (а бывший подполковник и место для создания прохода выбрал грамотно - на максимальной удаленности от ближайших пунктов пропуска) и только после этого, увидев, что происходит, сообщить об этом в штаб. А к этому моменту беглецы уже проделали три прохода в минном поле, и, бросив тяжелую технику, на КрАЗах выехали на лесные проселки. Перехватить их удалось только с помощью вертолетов и мобильных поисково-заградительных групп. После этого случая помимо минных полей пришлось задействовать для контроля периметра города разведывательные беспилотники, а также создать передвижные патрульные группы по типу пограничных.