 |
Ext. Двор строящегося дома ночь
|
|
|
|
Идет сильный дождь, частые вспышки молнии и раскаты грома озаряют черное небо. На территорию стройки въезжают два серых джипа. Из них выходят Карцер, Глеб и четверо вооруженных телохранителей, среди них – Миша. Все шестеро заходят на первый этаж строящегося дома. Сторож видит все это и быстрым шагом уходит с территории стройки. Пока что дом находится в стадии возведения каркаса, намечены этажи и строятся несущие стены. Макс стоит прямо посередине первого этажа и держит в правой руке пистолет. На нем все тоже кожаное пальто, белая футболка, джинсы и высокие ботинки.
КАРЦЕР: Ну, привет еще раз, гаденыш.
Макс смотрит на наручные часы.
МАКС: Надо же, приехал минута-в-минуту. Какой ты, оказывается, послушный.
Телохранители медленно приближаются к Максу, держа его на прицеле пистолетов.
ГЛЕБ: Отберите у него пушку и сломайте пару ребер.
КАРЦЕР (усмехается): Нас шестеро, а ты один. Что будешь делать?
МАКС: Импровизировать.
Карцер смеется. Он ясно расслабился, увидев Макса одного.
КАРЦЕР: Вот черт, а я ведь в какой-то момент подумал, что ты опасен. Я даже стал серьезно к тебе относиться. Ожидал тут засады, или еще чего. Но ты, оказывается, такой тупой, приперся сюда один, ночью, как на блюдечке!
Телохранители очень близко подходят к Максу. Он берет на прицел то одного, то другого, слегка мечется. Один из телохранителей перехватывает руку Макса и разоружает его. Макс пытается сопротивляться, но телохранители валят его на землю и начинают методично избивать. Из кармана Макса выпадает мобильный телефон. Миша наступает на него ногой.
КАРЦЕР: Только не убейте его там, нам еще пообщаться надо.
|
|
|
Карцер и Глеб медленно подходят к Максу. Телохранители перестают бить его. Макс лежит на полу. Откашлявшись, он с трудом приподнимается, медленно отползает к одной из несущих колонн и облокачивается на нее спиной.
КАРЦЕР (строго): Оставьте нас.
Глеб удивленно смотрит на Карцера.
ГЛЕБ: Вы… уверены, Олег Александрович?
Карцер с раздражением смотрит на Глеба, затем достает пистолет, поворачивается к Максу и стреляет ему в ногу. Макс стонет от сильной боли.
КАРЦЕР (Глебу, ехидно): Все? Теперь ты доволен? Забирай ребят и езжайте в особняк.
ГЛЕБ (неуверенно): Как скажете.
КАРЦЕР: Да что он мне сделает?
Глеб делает знак телохранителям, они уходят. Карцер остается наедине с Максом.
КАРЦЕР: Ты еще не сдох?
МАКС: Не дождешься.
Карцер берет один из пластиковых стульев, оставленных рабочими стройки, подтаскивает его поближе к Максу и садится.
КАРЦЕР: Понимаешь ли, я старею. А в моем мире малейший признак слабости – и ты уже корм для рыб. Иногда в переносном смысле, конечно, а иногда и в прямом. Все эти наивные киношки, которые показывают уходящих на пенсию криминальных боссов – все это такая херня. Из моего бизнеса можно уйти только вперед ногами.
МАКС: Сраный параноик. Сейчас уже не девяностые. Людей просто так не убивают.
КАРЦЕР: Ты что, правда такой тупой? Да, сейчас не девяностые, поэтому меня нашли бы не в канаве с проломленной башкой, а своей постели, скопытившегося от сердечного приступа.
Карцер встает и начинает расхаживать из стороны в сторону.
КАРЦЕР: Люди не меняются уже двести тысяч лет, но стоило правительству взять СМИ за яйца и заставить их жестко фильтровать базар и картинку, которую они скармливают массам – и, надо же, все поверили, что времена изменились! Так вот я тебе скажу – времена не изменились, просто методы стали менее броские.
МАКС (голос за кадром): А ведь в чем-то, он был прав. Я сам только недавно рассуждал о том, какое скудное мировоззрение у простых людей, для которых телевизор и коллеги по работе – единственные источники информации о внешнем мире.
|
|
|
КАРЦЕР: За все эти годы я понял одно – единственный способ выйти из серьезного бизнеса – это либо сдохнуть, либо заставить всех до единого поверить, что ты сдох. Сделать это не так сложно, но на что потом жить? Вот это действительно непростой вопрос. Я для себя нашел единственный более-менее реальный вариант – писать книжки. У меня… богатый жизненный опыт, есть чем удивить читателей.
Карцер начинает распаляться. Саркастичная и пренебрежительная маска постепенно спадает. Разоткровенничавшись, Карцер превращается в самого себя – недовольного, обиженного обстоятельствами, капризного человека, во всех своих проблемах решившего обвинить Макса.
КАРЦЕР: И тут загвоздочка – я бы мог легко надавить на твое сраное издательство и напечатать свою книжку. Но я не могу делать это в открытую, понимаешь?! Это бы похерило весь план!
Карцер встает, подходит к Максу в упор.
КАРЦЕР: И я прислал вам свою писанину под вымышленным именем.
Карцер сильно пинает Макса ногой в грудь.
КАРЦЕР: Угадай, какая сука забраковала мою книгу? Правильно, Макс, ты. Но вы не просто мне отказали – нет, твоя наполненная сарказмом, самодовольством и ядом рецензия просто похоронила нахер всю мою идею! Ты знал, что твое мнение считается очень авторитетным в вашей сраной литературной тусовке? Надеюсь, ты рад, сука! Поздравляю!
Карцер несколько раз пинает Макса, в том числе прямо в рану на ноге. Макс стонет от боли.
МАКС (голос за кадром): У всего в нашем мире есть причина. Только формально. Конечно, теперь все встало на свои места. Причина всех моих проблем – я сам. Но как я вообще мог предвидеть такой исход? Ответ прост – никак. Мы живем в мире, где от человека не зависит практически ничего. В мире, созданном из последствий наших действий, случайно переплетающихся в один большой клубок. Кто мог знать, что одна рецензия, которая для меня была рядовой мелочью, станет для кого-то судьбоносной? Да никто.
КАРЦЕР: Я не мог воспользоваться своей властью, чтобы напечатать книгу, но вот разрушить твою жизнь оказалось очень просто.
|
|
|
МАКС (сквозь зубы): Твою тоже.
Карцер весь красный от злости, он совершенно не скрывает свои чувства.
КАРЦЕР: Ах ты, тварь! Да как ты смеешь огрызаться на меня?!
МАКС (голос за кадром): Я продолжал машинально отплевываться в Карцера ядом, но в моей голове была только одна мысль – я никто. Еще час назад я мнил себя долбаным ангелом мести, пытающимся докопаться до правды, а сейчас был больше похож на угря, извивающегося на сковороде. Я был отвратителен сам себе.
Карцер перестает бить Макса.
КАРЦЕР: Пора тебе, сдохнуть! Твоей истории конец, писака.
Карцер усмехается.
КАРЦЕР: А в конце герой умирает.
Карцер собирается прицелиться в Макса. В это время Макс рукой нащупывает в потайном кармане пальто гранату, резким движением вынимает ее и прямо перед лицом Карцера выдергивает чеку.
МАКС: Только проблема в том, что я не герой.
После полусекундного ступора Карцер бросается в сторону. Воспользовавшись тем, что Карцер развернулся к нему спиной, Макс резко достает из своего ботинка небольшой пистолет и несколько раз стреляет Карцеру в спину. Макс смотрит на мертвого Карцера, затем кладет пистолет рядом с собой.
МАКС (голос за кадром): Муляж гранаты. Скажете, дешевый трюк? Может быть. Но, каким бы дешевым он ни был, когда у тебя перед лицом выдергивают чеку – ты не будешь проверять, блефует твой враг или нет. (усмехается) Я бы на месте Карцера сделал тоже самое.
Из раны Макса вытекло уже немало крови. Видно, что Макс медленно начинает слабеть. Он облокачивается спиной на несущую колонну, достает из кармана сигарету и закуривает. История, наконец, замыкается. Теперь Макс, рассказывавший историю и Макс, сидящий на полу недостроенного здания – это один человек. Он выдыхает сигаретный дым.
МАКС: Не знаю, кому и зачем я рассказываю эту историю.
Макс усмехается, смотрит на мертвого Карцера.
МАКС: Видимо, тебе. Знаешь, в одном ты был прав – моя история подходит к концу. Осталось подвести черту и сделать вывод, да? А вывод у меня один – как вообще можно мотивировать себя на что-то в мире, где бросок монеты решает твое будущее? Где вся твоя жизнь и жизнь твоих близких может быть в момент перечеркнута идиотской случайностью? Как бы ты ни был хорош, умен, натренирован, вооружен, ты не сможешь защитить ни своих любимых, ни даже себя самого от тысяч кирпичей, ежедневно падающих на голову разным людям. Я пытался прикинуть – в процентах, сколько зависит от человека, а сколько – от случайного стечения обстоятельств. У меня получилось где-то восемьдесят на двадцать, естественно не в пользу людей. Херовая выходит математика.
|
|
|
Макс докуривает сигарету, смотрит на пачку – она пуста. Он бросает окурок в сторону и закрывает глаза. Темнота. Слышно только замедляющийся стук сердца и затихающее, медленное дыхание. Дыхание стихает. Несколько секунд полной темноты и тишины. Внезапно Макс открывает глаза, слышится жадный вздох, Макс набирает полную грудь воздуха и резко пытается встать. На лице Макса злость, его сердце начинает бешено колотиться, выступает холодный пот. Через сильную боль, Макс пытается встать.
МАКС (голос за кадром): Но, увы, так уж я устроен. В этой пустой, бессмысленной Вселенной, где нас может в любой момент сбить пьяный водитель, зарезать маньяк, или уничтожить случайный выброс гамма-излучения в сторону Земли… я просто не умею сдаваться. Хоть двадцать процентов, да хоть пять! Но они мои, и никто их у меня не отнимет. Моя жена мертва, я потерял квартиру и почти смертельное количество крови, я теперь по другую сторону закона… Но я все еще жив.
КОНЕЦ ФИЛЬМА
|
|
|
