Боб Дилан — песни, проникнутые истинной поэзией

20 января 1968 года в Нью-Йоркском Карнеги Холл состоялся мемориальный концерт памяти Woody Guthrie  , умершего 4 октября 1967 года. Гатри оказал огромное влияние на целое поколение исполнителей, которые свой политический гнев, недовольство пороками американского общества, непримиримую ненависть к ядерному оружию и холодной войне превратили в музыкальный крестовый поход. Аккомпанируя себе на гитарах, они пели всюду, где собиралась передовая молодежь. Они пели американские народные песни, песни Вуди Гатри 30-х годов. Впрочем, они все яснее чувствовали, что обличения Гатри, его протесты против депрессии, нищеты и фашизма устарели и не имеют прямой связи с их сегодняшней борьбой — против сегрегации в южных штатах, против войны и распространения ядерного оружия, за гражданские права. Им нужны были новые, свои песни, и новый, свой Вуди Гатри.

Но тот Вуди Гатри все же был их вдохновителем и учителем, и в этот субботний вечер все они пришли в Карнеги. Они сидели на сцене и по очереди вставали, чтобы отдать ему дань, спев одну из его песен. Там присутствовали почти все крупные деятели так называемого «движения протеста» ранних 60-х: Pete Seeger, Judy Collins, Arlo Guthrie (сын Вуди), Tom Paxton, Jack Elliott, Odetta  . И вот они все пели поочередно, а остальные аккомпанировали. Затем поднялся стройный, худощавый молодой человек. Бородка и усы делали его похожим на раввина и совсем не вязались с серым костюмом, голубой рубашкой, запонками, украшенными драгоценными камнями, и с сапогами из замши. К нему присоединились два гитариста (один играл на электробасе, второй на акустической гитаре, усиленной через пикап) и барабанщик. Вместе они ринулись в знакомые всем песни Вуди «Grand Coulee Dam», «Mrs Roosevelt», «Roll On Columbia». Публика вскочила на ноги, крики и топот ног заглушали пение.

Bob Dylan   вернулся! Он был жив-здоров, шрамы не обезобразили его лицо. Он мог петь и играть, как раньше. Для некоторых фанов его возвращение было сравнимо разве что с воскрешением Христа.

В какой-то степени это и было воскрешение, но, несмотря на усилия иных самозванных «дилановедов», чудом здесь не пахло. Хотя верно и то, что полтора года тому назад он был весьма близок к смерти. В июле 1968 Дилан упал с мотоцикла у своего дома в Вудстоке и сломал шею. Увечье было тяжелым, и поправлялся он медленно, вдалеке от неистового поклонения, окружавшего его многие годы. Когда ему полегчало, он продлил свою ссылку в узком кругу старых друзей, пересмотрел свои взгляды на все, в том числе и на музыку.

Но жизнь «в подполье» затянулась, в то время как все более тревожные слухи о его смерти ширились среди тех, кто считал Robert»a Allen»a Zimmerman»a мессией. Поправка: Мессией.

В истории рока Боб Дилан   — третья великая фигура. По славе и влиянию, он единственный, кого можно поставить рядом с Пресли и Битлз. У него были те же музыкальные корни, несмотря на то, что в течение ряда лет он намеренно отвергал их. И дорога к славе, и его цели, по крайней мере в начале карьеры, были совсем другими.

Боб Дилан   родился 24 мая 1941 года в городе Duluth, штат Миннесота. Затем семья переехала на север Штатов, в Хиббинг. Здесь в конце 50-х он организовал в своей школе ансамбль и пел, удивительно ловко подражая Литтл Ричарду. Но интерес к року уступил место фолку, музыке студенческих баров и молодежного протеста. Он увлекся Вуди Гатри и стал мечтать о переезде в Мекку фолксингеров — в Нью-Йоркский Гринвич Вилледж, чтобы самому стать великим фолксингером.

В 1961 году мечта отчасти сбылась: он добрался до Нью-Йорка и даже познакомился с Вуди Гатри. Он уже обращал на себя внимание внешним видом: курчавые волосы (ранний вариант популярной впоследствии прически «афро»), кепи, губная гармоника, закрепленная прямо на гитаре. Но более всего привлекала в нем прямота исполнения. Он играл в резкой, необычной манере. Скрежещущий звук его гармошки был зеркальным отражением его холодного, сердитого, скрипучего голоса. Многим его исполнение казалось настолько атональным, что они вообще не считали его музыку музыкой, однако другие (в конечном итоге, большинство) находили интересным сочетание его голоса, текстов песен и музыки.

Он начинал со стандартного фолк-репертуара, состоявшего из песен Гатри и традиционных баллад, но необычная их трактовка начала привлекать к нему все больше поклонников. В «деревне» (Гринвич Вилледж) он вскоре стал своим человеком. Известность его росла, и в 1962 Columbia (в Англии — CBS) заключила с ним контракт. В том же году вышел его первый диск «BOB DYLAN». Он имел хорошую прессу, но не привлек особого внимания, ибо мало чем отличался от обычных фолковых альбомов.

Все изменилось с выходом альбома «FREEWHEELIN` BOB DYLAN» («Свободный Боб Дилан»). На нем он уже выступил как поэт, появления которого ждало аморфное «движение протеста». Он дал им гимн — «Blowing` In The Wind» («Ответ Носит Ветер»), он дал им песню протеста — «Masters Of War» («Хозяева Войны»), он дал им описание ядерного кошмара — «A Hard Rain`s A-Gonna Fall» («Скоро Выпадет Тяжелый Дождь»), он дал им образец песенного журнализма — музыкальный репортаж о борьбе негров в штате Миссисипи -»Oxford Town», он дал им песни о любви: «Girl Of The North Country» («Девушка Из Северной Страны») и «Corrina Gorrina», песни о горькой любви -»Don`t Think Twice» («Не Бери В Голову»), «It`s All Right» («Все В Порядке») и песню, казавшуюся просто бредом сумасшедшего — «I Shall Be Free» («Я Буду Свободным»). Альбом явился откровением и во многих отношениях освобождением. Он изменил природу популярной песни, сломал ее формат и структуру: отныне песня могла быть сколь угодно длинной, сколь угодно туманной и загадочной. Она могла быть стрелой Амура или колючим шипом ненависти.

Чтобы показать значение и влияние Дилана, я мог бы привлечь какого-нибудь рок-эрудита и составить целую книгу из хвалебных эпитетов в адрес Дилана. Но я предпочитаю обратиться к представителю иного поколения, пишущему для иного контингента читателей и происходящему из иной, враждебной к року, культурной среды.

Бернард Левин — видный английский журналист, остроумный, проницательный обозреватель газеты Times, любитель оперы, поклонник Вагнера. Он автор правдивой, резкой книги о Британии 60-х годов «Годы маятника» (1972). Из 430 страниц он посвятил популярной музыке всего 5, из них Битлз — без малого 2! Как видите, он явно не относится к числу рок-фанов. Так вот, из тех 5 страниц, посвященных поп-музыке, 2 отданы песне «A Hard Rain`s A-Gonna Fall». Об авторе которой Левин пишет следующее: «...Боб Дилан пел как средневековый flagellant (член религиозной секты самобичевателей), попрекающий людей тем, что они погрязли в грехе и навлекли гнев Божий и виде смертоносной эпидемии чумы... Одна из наиболее известных его песен («Hard Rain») состояла из безошибочно узнаваемых и далеко не утешительных апокалипсических видений... Песня проникнута истинной поэзией... Очень многие музыканты и певцы, а также их аудитория — студенты, заполнявшие бары и маршировавшие с требованиями запретить бомбу и освободить негров, — ясно понимали, что означают эти апокалипсические видения в песнях Дилана».

Итак, Левин пишет об «истинной поэзии» Дилана. Поэзия! Музыку Битлз уже анализировали в терминах классической музыки, а теперь вот тексты Дилана назвали поэзией. Да, рок ушел далеко вперед по сравнению с ранними, «примитивными» годами.

Дилан двигал его все дальше и дальше. От пропагандистских и документалистских заявлений (апогеем этой фазы был альбом «THE TIMES THEY ARE CHANGIN`» («Времена, они меняются») с его страшным предостережением, обращенным к родителям и к властям, в заглавной песне, с ироническим выпадом против поджигателей войны в «With God On Our Side» («Бог На Нашей Стороне») и с тремя историями о бесчеловечности и несправедливости — «Ballad Of Hollis Brown» («Баллада О Холлисе Брауне»), «Only A Pawn In Their Game» («Всего Лишь Пешка В Их Игре») и «The Lone Some Death Of Hattie Carroll» («Одинокая Смерть Хэтти Кэрролл»), он пришел к более личностным и менее политическим заявлениям на альбоме «ANOTHER SIDE OF BOB DYLAN» («Еще одна сторона Боба Дилана»).

Он шел так быстро, что многие не поспевали за ним. Те, кто видел в нем нового Вуди Гатри, — либералы и левые интеллектуалы, составлявшие зрелый костяк движения протеста, — были озадачены и даже раздражены такими песнями, как, например, «Motopsycho Nightmare» — «Мотопсихозный Ночной Кошмар» (из «ANOTHER SIDE», где дала себя знать сюрреалистическая черта дарования Дилана, еще сильнее проявившаяся в следующем альбоме «BRINGING IT ALL BACK HOME» — «Объясню все, вернувшись домой»), «Subterranean Homesick Blues» — «Подпольный Ностальгический Блюз», представлявший собой словоизвержение, пулеметную череду образов, предлагавший десятки идей и заставлявший слушателя затаить дыхание. Его песни стали еще туманней, еще загадочней.

Я думаю, никто из нас в ту пору не догадывался, что «Mr Tambourine Man» («Человек С Тамбурином») — это песня про продавца наркотиков. Это не имело значения — наше неведение не мешало нам наслаждаться ею. Мы уже привыкли к тому, что тексты Дилана не совсем понятны и воспринимали их как часть звуковой мозаики песен. Отдельно взятые, они ничего не значили, но расположенные в порядке, заданном артистом, создавали определенный рисунок, цельную картину со всеми цветами и оттенками звучания. В 1965 мы не могли, конечно, постигнуть смысл такой, скажем, строчки: «А потом возьми и проведи меня сквозь дымовые кольца моего сознания, чтобы я в них исчез» (пещеры, ветряные мельницы и даже гардеробы сознания стали впоследствии штампами наркотической философии рок-песен). Но нас это ничуть не беспокоило. Дилан оставался Диланом, и его песня пронзала нас как стрела. Мне кажется, мы согласились бы с Робертом Шелтоном, критиком New York Times, если бы прочли его комментарий к этой песне: «Интроспективная символическая вещь, то входящая, то выходящая за пределы понимания слушателя, но в обоих случаях передающая сильные эмоции».

«Tamburine Man» значителен еще в одном отношении: он знаменовал собой встречу Дилана с роком. Группа с Западного Побережья Byrds дала роковую трактовку этой песни. Успех был огромный. Я думаю, Дилан отметил для себя, в каком направлении может пойти его музыка в будущем. Это был уже второй случай. Первый был, когда он услышал, как Animals интерпретировали песню из его репертуара «The House Of The Rising Sun». «Тамбуринщик» в исполнении Byrds положил начало стилю фолк-рок.

Итак, Дилан   понял, что его песни могут исполняться в стиле рок. К тому же, он начинал испытывать давление обоих роковых корней. В 1965 он сделал длинный, горький, мстительный, абсолютно великолепный рок-сингл «Like A Rolling Stone» («Как Перекати-поле»). Это был совершенно новый, роковый Дилан, ему аккомпанировали гитарист Mike Bloomfield, органист Al Kooper и другие прославленные блюз-роковые музыканты. Сингл стал большим хитом, а Дилан нашел новую аудиторию слушателей среди тех, кто раньше отмахивался от его «чересчур умной музыки». Теперь Дилан делал рок — такой же, как у Rolling Stones и Animals.

В июле 1965 Дилан появился на фолк-фестивале в Ньюпорте. Он вышел на сцену с электрической гитарой в сопровождении группы Paul Butterfield Blues Band. Ньюпорт — этот храм фолк-пуристов — был осквернен присутствием электрических вандалов. Дилан посмел явиться с оружием, разрушавшим чистоту фолка, — с электрогитарой! Ясное дело, публика встретила его враждебно. Чтобы потрафить ей, он спел несколько песен под простую гитару. Спустя месяц он играл на теннисном стадионе Forest Hills. В первом отделении выступал акустический Дилан, во втором — электрический. Первая часть прошла с огромным успехом, во втором отделении публика равнодушно молчала.

Прошел еще месяц, и Дилан решил попробовать снова. Теперь он выступил в Карнеги Холл. И публика, наконец-то, приняла нового Дилана. Перевоплощение Дилана из фолк-звезды в рок-суперзвезду свершилось.