Корниловский мятеж (27—31 августа 1917 г.)

Идеализм Временного правительства, его мягкость по отношению к большевикам, продолжающийся хаос активизировали правых, консервативных политиков. Они считали, что лишь авторитарный режим в состоянии подавить анархию. Это мнение разделяли многие кадеты, в частности, Милюков. Лидером правых стал генерал Корнилов, назначенный в июле Верховным главнокомандующим. Вскоре он представил правительству собственную программу преодоления кризиса. Она предусматривала восстановление единоначалия в армии, введение военного положения на железных дорогах, большинстве шахт и заводов, отправку рабочих на фронт за невыполнение нормы, запрет митингов и забастовок, создание концлагерей для расформирования ненадежных частей, восстановление смертной казни в тылу и на фронте. Это была программа военной диктатуры.

Керенский, по его собственному выражению, пытался идти посередине. Он хотел сплотить широкую демократическую коалицию, способную защитить свободу и предотвратить установление левой или правой деспотии. Это была утопичная идея: демократические силы оказались слишком разнородными, чтобы действовать сообща. Созванный Керенским с целью образования подобной коалиции 12—14 августа в Москве «совет всея земли» — Государственное совещание, где участвовали министры, военачальники, депутаты советов и дум, представители кооперативов, профсоюзов, предпринимательских организаций, политических партий (кроме монархистов и большевиков), завершился полным фиаско министра-председателя. Праволиберальный блок, объединивший большинство делегатов, высказался за твердую, авторитарную власть и приветствовал Корнилова как спасителя Отечества.

Поддержка, полученная Корниловым, изоляция, в которой очутился Керенский, повлияли на поведение того и другого. Корнилов ускорил переброску к Петрограду верных ему частей — 3-го конного корпуса генерала Крымова, Кавказской кавалерийской (Дикой) дивизии генерала Багратиона. Предлогом передислокации была необходимость обороны города от немцев, действительной задачей — осуществление государственного переворота. Керенский решился на более жесткий курс, и с его согласия управляющий военным министерством Б.Савинков, в прошлом известный эсер-террорист, подготовил законы о военном положении, учитывающие требования Верховного главнокомандующего.

Встретившись 23 августа в Могилеве, Корнилов и Савинков, представлявший министра-председателя, договорились по всем вопросам. Корнилов одобрил разработанные Савинковым законы. Правительство передавало под непосредственное командование Корнилова Петроградский военный округ, за исключением самого Петрограда, и согласилось ввести в столицу 3-й конный корпус. Он мог быть использован и для обороны города — 20 августа пала Рига, и для подавления Совета и социалистов. Керенский лишь потребовал отстранить А.Крымова от командования корпусом и не включать в его состав Дикую дивизию. Крымову и офицерам Дикой дивизии Керенский не доверял, подозревая их в связях с крайне правыми, кроме того, он считал неудобным использовать «инородцев» для возможной расправы с русскими. Приняв эти условия, Корнилов и не подумал их выполнять. Итак, предпринятая им передислокация получила правительственную санкцию.

Тем временем между Корниловым и Керенским по собственному почину курсировал В.Львов, депутат III и IV Государственных Дум, обер-прокурор Синода в первых двух составах Временного правительства. Он пытался сколотить «национальное» правительство с участием и Корнилова, и Керенского и занять в нем какой-либо пост. То ли Корнилов, слишком рано ощутив себя победителем, проболтался о своих намерениях, то ли вправду поручил В.Львову изложить Керенскому ультиматум, но, вернувшись в Петроград 26 августа, Львов заявил министру-председателю, что Верховный главнокомандующий требует передачи ему всей полноты власти, предлагает Керенскому должность в новом правительстве и приглашает его и Савинкова в Ставку.

Желая получить подтверждение от самого Корнилова, министр-председатель связался с ним по телеграфу. Корнилов настоятельно просил Керенского и Савинкова выехать в Могилев не позднее следующего дня, Керенский обещал. Слова В.Львова и неожиданное приглашение в Ставку заставили, видимо, министра-председателя осознать то, что он должен был понять много раньше, до переговоров с Верховным главнокомандующим: таскать каштаны из огня для Керенского Корнилов не будет и если оккупирует столицу, то в его руках окажется реальная власть.

Сообщив правительству о заявлении В.Львова и своем разговоре с Корниловым, но умолчав о переговорах с ним Савинкова, Керенский потребовал и получил всю полноту власти. 27 августа он объявил Корнилова мятежником и приказал ему сдать должность. В Ставке этот приказ произвел впечатление разорвавшейся бомбы: после уступок Керенского и его согласия приехать в Могилев там считали, что дело сделано. Однако терять заговорщикам было нечего, и они выступили открыто. В своем заявлении, переданном по радио из Ставки, Корнилов обвинил Временное правительство в том, что оно действует «под давлением большевистского большинства Советов... в полном согласии с планами германского Генерального штаба»; призвал всех, «у кого бьется в груди русское сердце..., кто верит в Бога, в храмы», встать за спасение Родины, клялся, что ему, сыну «казака-крестьянина... лично... ничего не надо», что он хочет лишь одного — «довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам... выберет уклад... государственной жизни» ([3], с.142-143).

Никто не успел откликнуться на этот призыв. Мятежники столкнулись с единым социалистическим фронтом. Корниловская угроза заставила эсеров и меньшевиков пойти на союз с большевиками. Вместе они образовали «комитеты народной борьбы с контрреволюцией», оказавшиеся под контролем большевиков как партии самой организованной. В мятежные части были направлены сотни агитаторов-социалистов. Они убеждали солдат не подчиняться Корнилову, уверяя, что он хочет войны, восстановления дисциплины и смертной казни, тогда как Керенский стоит за народ, мир и свободу. Железнодорожники блокировали движение поездов с корниловскими частями, телеграфисты нарушили их связь. Подразделения Петроградского гарнизона заняли боевые позиции, готовясь оборонять столицу. Без единого выстрела уже к 31 августа путч был подавлен. Не выступила и «пятая колонна» корниловцев в самом Петрограде. Крымов застрелился, Корнилов был арестован и вместе с другими руководителями заговора помещен в тюрьму в городе Быхове под Могилевым. Организационные способности мятежников оказались под стать политическим. Казалось, они планировали мятеж в расчете на то, что не встретят сопротивления.

Целью Корнилова было наведение порядка и предотвращение большевистской революции — маловероятной после июльских событий. Катастрофические последствия поражения правого путча создали для нее все условия.

Почти окончательно развалилась армия. Подозревая всех офицеров в сочувствии Корнилову, солдаты перестали подчиняться их приказам и толпами уходили домой.

Развернулась стихийная аграрная революция. Крестьяне убивали или изгоняли помещиков, жгли их усадьбы, захватывали и делили их земли. Часто это делали вооруженные дезертиры, возвращавшиеся в свои деревни.

Бастовали рабочие, требуя повышения зарплаты, рабочего контроля над производством, отставки Временного правительства и перехода всей власти Советам. Противясь попыткам установить рабочий контроль, а также из-за нехватки сырья и энергии, капиталисты закрывали предприятия; десятки тысяч людей лишались работы.

Национальные движения на Украине, в Финляндии, Поволжье, Средней Азии требовали независимости или автономии.

Были дискредитированы кадеты — их обвиняли в пособничестве Корнилову. В действительности мятежников поддерживала часть партии — группа сторонников Милюкова.

Резко усилилась большевистская партия. Были освобождены из тюрем ее лидеры, были вооружены ее военизированные подразделения — Красная гвардия. Всеобщее насилие и хаос только увеличивали популярность большевиков, призывавших «грабить награбленное». Чуя, куда дует ветер, на сторону большевиков стали переходить депутаты Советов. В сентябре большевики возглавили Советы Петрограда, Москвы и многих промышленных городов. Председателем Петроградского Совета был избран Троцкий. Большевики вновь выдвинули лозунг «Вся власть Советам!», снятый в июле.

Правительственный лагерь, наоборот, оказался в состоянии разброда. Был скомпрометирован и потерял былую популярность Керенский. Повсюду ходили слухи о его контактах с Корниловым. Правые обвиняли Керенского в предательстве, левые — в сговоре с мятежниками. 1 сентября он объявил Россию республикой, но это не восстановило его авторитет.

Разразился правительственный кризис. Многие, хотя не вес, меньшевики и эсеры требовали удалить из правительства кадетов, упрекая их в сочувствии Корнилову и предпочитая им большевиков. «Демократическое совещание» представителей Советов, партий, земств, дум, профсоюзов, кооперативов, созванное 12—14 сентября ВЦИКом (Всероссийским центральным исполнительным комитетом) Советов с целью формирования правительства, окончилось провалом. Оно смогло лишь избрать Временный Совет Российской Республики, более известный под названием Предпарламент. В качестве совещательного органа он должен функционировать при правительстве до созыва Учредительного собрания. Совещание, однако, согласилось включить в Предпарламент либералов. Последнее обстоятельство позволило Керенскому воссоздать коалицию эсеров, меньшевиков, кадетов — 25 сентября он объявил новый состав Временного правительства. На преодоление кризиса, таким образом, ушел почти месяц.