Представление доминантности в истинном свете

Должна признаться, что я бы предпочла вообще не касаться темы социального статуса, потому что она стала яблоком раздора и средоточием кипящих эмоций в среде тренеров собак, так что я могу заслужить некий эквивалент коррекции при помощи злектроошейника за то, что все-таки ее затрагиваю. Вместо того чтобы рассматривать всю концепцию социального статуса, фокус в тренировке собак пал на «доминантность», и, к несчастью для наших собак, доминантность часто приравнивалась к агрессии. Это разные вещи, но склонность путать доминантность с агрессией настолько распространена, что в некоторых кругах все разговоры о доминантности считаются политически некорректными. Некоторые остепененные зоопсихологи, ветеринары с зоопсихологическим уклоном и тренеры даже против использования термина доминантность. На одной из наших профессиональных встреч это слово получило такой эмоциональный окрас, что мы с Уэйном Хунтхаузеном, ветеринаром с зоопсихологическим уклоном, начали в шутку называть этот термин «понятием, ранее относимым к доминантности». Мои симпатии на стороне тех, кто против использования этого слова, я, на самом деле, тоже против. Этот термин настолько часто неправильно употреблялся, что есть соблазн совсем исключить его из нашего словаря.

Но мы не можем игнорировать тот факт, что люди и собаки произошли от животных, живущих в тщательно организованной социальной системе. Наши взаимоотношения с собаками выиграют в наибольшей степени, если мы попытаемся понять, как эти социальные системы организованы у обоих биологических видов, и затем установим, как это знание может повлиять на наше поведение в отношении собак.

Чтобы получить некоторое представление об этой сложной теме, полезно взглянуть на то, как представители различных биологических видов обращаются друг с другом. Уместно начать с наших ближайших родственников: шимпанзе и бонобо. В обществе шимпанзе масса социальной энергии расходуется на проблему ранга, особенно у самцов. В этом коллективе доминируют самцы, и высокостатусные самцы обладают большей социальной свободой, чем самки. Альфа-самцы шимпанзе имеют доступ к лучшей еде и могут вступать в половые отношения с самками, когда вероятность забеременеть у тех наиболее сильна[44]. Высокостатусные самцы получают больше внимания и груминга, чем другие, им уступают дорогу при передвижении. Низкостатусные члены стаи приветствуют их, выражая свое подчинение жестами, которые все мы немедленно бы распознали. Низкостатусный шимпанзе может протянуть руку, склониться к земле, покорно согнуться, опустить вниз голову или предъявить свои гениталии.

Статус у самцов шимпанзе особенно интересен, поскольку основан на формировании коалиций, в которых ни один из самцов не может достичь власти и удержать ее без группы поддерживающих самцов. В своей книге “Chimpanzee Politics” Франс де Вааль описывает нового, восходящего к власти самца, которого травили другие, еще не полностью признавшие его лидерство. Группа напала на него (у шимпанзе огромные зубы, и животные могут сильно поранить друг друга), и он скрылся на верхушке дерева, где сидел, крича и гримасничая от страха. Самая старая и высокостатусная самка взобралась на дерево, поцеловала беглеца, сопроводила его вниз и оставалась рядом с ним, показывая, что признает его положение. В конце концов, он получил власть над группой, но только при поддержке активной коалиции самцов и последующих вмешательств пожилых самок. Последние играют в группе крайне важную посредническую роль в конфликтах между самцами. Во многих случаях пожилая самка способствует примирению двух соперничающих самцов, успокаивая одного из них поцелуями и грумингом, а затем берет его за руку и сажает рядом с соперником. Она будет сидеть между ними, пока напряжение не спадет настолько, что она сможет покинуть конфликтовавших, чтобы позволить им общаться друг с другом непосредственно. Эта роль самок в поддержке определенных самцов и примирении соперников — распространенное явление в группах шимпанзе (звучит знакомо? ).

Бонобо также сосредотачивают массу энергии на социальном статусе, но отличаются от шимпанзе двумя важными моментами. Шимпанзе часто применяют демонстрацию угрозы, то и дело раскачивая ветки деревьев, крича, топая ногами и всерьез вступая в драки, когда борются за власть. Шекспир предпочел бы шимпанзе, но телеканал «Плейбой» выбрал бы бонобо. Вы не так часто видите сюжеты о бонобо в передачах о природе, как сюжеты о шимпанзе, отчасти потому, что бонобо не считаются подходящими героями для передач американской телевизионной сети, выходящих в эфир в прайм-тайм. В отличие от шимпанзе, бонобо улаживают конфликты при помощи секса[45]. Будучи видом, который придерживается принципа «секс для всех в любой момент», бонобо вступают в половые сношения друг с другом так же свободно, как мы пожимаем руки (разве что они, как и мы, избегают инцеста). Они занимаются гетеросексуальным сексом, гомосексуальным сексом, фронтальным сексом, оральным сексом и сексом в обмен на яблоко. И это еще только до завтрака. Бонобо олицетворяют лозунг «Лучше любовь, чем война», поскольку разрешают социальные трения и конфликты с помощью секса, а не угроз и агрессии (в иные моменты, когда я поражаюсь свойствам нашего собственного вида — а мне это свойственно большую часть времени — я спрашиваю себя: не соединяем ли мы в себе крайности бонобо и шимпанзе — готовые к агрессии, если нам угрожают, но помешанные на сексе? ). Подобно шимпанзе, бонобо свойственно выраженное чувство социальной иерархии, но у них главенствуют самки, а не самцы.

Эта концентрация на социальном ранге не исчерпывается приматами[46]. Она обнаруживается у значительного числа видов, которым свойственна внутренняя конкуренция за ресурсы. Осы, гиены, даже мои собственное овцы — все имеют очевидного лидера и социальную иерархию[47]. Моя Харриет — старая мудрая овца, прямо как из фильма про поросенка Бейба, и она принимает все решения о том, когда и куда переместиться отаре. Коровы тоже имеют иерархию, это выяснили многие новички в молочном животноводстве, когда пытались загнать коров в хлев в «неправильном» порядке. Коровы сами решают, кто из них идет первой, и мудрый фермер, понимая важность социальных коровьих соглашений, оставляет им право поступать на их усмотрение. Овцы и коровы обращают так много внимания на то, кто есть кто, что собаки на хердинге могут определить лидера за несколько секунд, даже если они никогда раньше не видели эту отару овец. Когда опытный бордер-колли бежит по большому кругу, чтобы зайти к овцам с тыла, он поворачивает голову каждые несколько секунд, чтобы взглянуть на стадо. Хендлеры бордер-колли (включая меня) считают, что собаки проверяют реакцию овец на свои перемещения и смотрят, определяя, какая из овец является лидером. Это та овца, на которой собака должна сконцентрироваться, когда начнет загонять стадо, поскольку она единственная обладает властью решать, когда и куда будет перемещаться ее группа.

Некоторые собаки настолько концентрируются на лидере, что пробегают прямо через отару. Моя восьмилетняя бордер-колли Лесси все еще порой забывается и позволяет овцам разбежаться в стороны, когда, подобно лазеру, устремляется за овцой-лидером. Поскольку это приводит к тому, что она пригоняет одну овцу вместо тридцати, мне приходится напоминать ей, что, вообще-то, мне нужны все овцы. Она останавливается, оглядывается вокруг, делает то, что выглядит, как повторный захват оставшихся позади нее овец, после чего вновь поворачивается к овце-лидеру. Я не знаю, о чем она думает, но представляю, что это должно быть нечто вроде: «Да, да, я знаю, но эта, которая здесь, самая важная! »

«Самая важная» — это концепция, которую мы, люди, тоже интуитивно понимаем по причине нашей осведомленности — сознательной или нет — о социальном статусе.