Глава VII. Римляне и германцы в состоянии равновесия.

 

Результатом Тевтобургского сражения и походов Германика явилось некоторое состояние равновесия между римлянами и германцами. Римляне не имели возможности покорить эти храбрые свободолюбивые племена, жившие в своей обширной стране, покрытой горами, лесами и многочисленными болотами и расположенной за пределами мировой Римской империи. Германцы же, в свою очередь, не могли дать римлянам сражение в открытом поле и, со своей стороны, перейти против них в наступление.

Экспансия Римской империи еще не закончилась. Она положительным образом развивалась еще в течение больше чем столетия, а затем в течение следующего века были намечены линии дальнейшего развития, за осуществление которого римляне вели ожесточенную борьбу. Если германцы оказались для покорения слишком храбрыми, а их страна слишком недоступной, то все же римлянам удалось покорить Британию, населенную кельтами, и основать новую провинцию Дакию в равнинах к северу от

Нижнего Дуная, в областях нынешних Венгрии и Румынии. Наконец, в начале II в. римляне снова начали в широком масштабе войну против парфян и завоевали Месопотамию.

Римляне должны были прождать целых полтораста лет для того, чтобы, наконец, отомстить за поражение Красса и за неудачу Антония, - по той же самой причине, по которой они в конце концов отказались от покорения германцев. Нельзя согласиться с тем, что парфяне были достаточно сильны, чтобы противостоять широко организованному наступлению всей объединенной Римской империи. Но для того чтобы снова повторить поход Александра, нужно было иметь нового Александра. Марк Антоний хотел таковым стать, но не стал, - не столько потому, что он не обладал необходимыми для этого дела способностями, или потому, что это предприятие было само по себе невыполнимым, но потому, что его наступление, предпринятое им по особому плану, окончилось неудачей, наткнувшись на ряд препятствий, а также и потому, что он отказался повторить свою попытку. Можно было попытаться постепенно продвигаться вперед, ограничившись сперва завоеванием Месопотамии. Ведь и это предприятие было настолько крупным, что один лишь император был в состоянии его выполнить. Но выполнить это предприятие мог лишь такой император, который, будучи сам по себе крупным и предприимчивым полководцем, был бы настолько уверен в своей монархической силе, а к тому же настолько привел бы государство в порядок и настолько укрепил бы государственный строй, что мог бы спокойно покинуть на годы столицу и целиком отдаться делу ведения войны на этой отдаленнейшей из границ империи. Ни императоры из дома Юлиев-Клавдиев, ни императоры из дома Флавиев не были способны на это и не находились в таком положении, которое давало бы им возможность выполнить это дело. Лишь в лице Траяна (98 - 117) Римская империя получила такого вождя, который соединил в себе все необходимые для этого условия. Траян командовал римскими легионами на Верхнем Рейне, причем его главная квартира находилась в Майнце в тот момент, когда он был вызван для занятия по праву усыновления престола Цезаря. Казалось бы, что если он хотел вести войну, возвышать славу и честь римского имени и оберечь государство от грядущих опасностей, то должен был бы в первую очередь завершить дело окончательного покорения Германии. Но он не отважился на это. Аппиан сообщает нам, что римляне не завоевали самой северной части Британии, так как эта страна не принесла бы никакой пользы Римской империи. То же самое соображение могло оказать свое влияние на римских полководцев и в момент, когда в римской главной квартире обсуждался вопрос о целесообразности и необходимости присоединения Германии к Римской империи. В результате этого Траян охотнее обратил свое внимание на Дакию и в конце концов двинулся против парфян. Он действительно присоединил к римскому государственному организму Армению и Месопотамию, но умер еще весь захваченный этой войной, а после его смерти тотчас же проявились та взаимная связь и то взаимодействие, которые существовали между внутренним строем римского государства и делом ведения войны. Преемник Траяна Адриан, не имевший твердых законных оснований для обладания верховной властью, не был в состоянии ни сам продолжать войну против парфян, ни доверить ее ведение какому-либо полководцу. Он заключил мир и отказался от завоеваний Траяна. В дальнейшем римляне еще много раз доходили до Тигра и даже переправлялись через него, но всегда лишь на короткое время устанавливали там свое господство.

Но план доведения государственной границы до Эльбы вообще никогда не возобновлялся римлянами, и, таким образом, отзыв Германика Тиберием явился решающим поворотным пунктом в мировой истории. С этого дня римляне отказались от широкого наступления против германцев и в сущности ограничились охраной и обороной своих границ. Но эта оборона границ была в своем роде совершенно новой задачей, поставленной перед военным искусством.

Когда Тиберий прекратил поход Германика, то легионы не были тотчас же полностью переведены на левый берег Рейна, но продолжали занимать и на правом берегу некоторые зоны и пункты61. Более того, римляне даже продвинулись несколько вперед. Удобный угол между Рейном и Майном, а также серебряные рудники, которые были открыты на Лане, так манили к себе римлян, что они, наконец, заняли эту местность и даже населили ее, хотя тем самым перешагнули через большую защитную линию Рейна и должны были поэтому создать себе здесь для обороны искусственную границу. Затем в этом исходящем углу была еще присоединена к этой области Веттерау и наконец, угол между Рейном и Дунаем, с Оденвальдом и Шварцвальдом.

И эту границу надо было защищать.

Хотя германцы и не были в состоянии нападать на Римскую империю, всегда прикрытую готовыми к бою легионами, но все же они ни в коем случае не были совершенно миролюбивыми соседями. Римляне нуждались в постоянном войске не только для того, чтобы иметь возможность разбивать германцев в больших сражениях и отбрасывать их назад, но и для того, чтобы изо дня в день оборонять границу от разбойничьих нападений, так как варварские государства в этом отношении не могли давать международные гарантии безопасности, даже если бы они этого хотели, ввиду того что сами они не могли держать свои войска в достаточном для этого повиновении.

Чрезвычайно трудно на протяжении сотен миль охранять границу от противника, всегда готового к бою. Всюду и всегда можно ждать неприятельского вторжения. Если пограничные войска равномерно распределены вдоль всей границы, то они всюду одинаково слабы и потому легко могут быть опрокинуты сосредоточенной мощной армией противника. Если же войска размещены лишь в нескольких пунктах, то большие промежутки между ними остаются обнаженными и лишенными охраны.

На Нижнем Рейне римляне обезопасили себя тем, что заключили длительный союз с германскими племенами, жившими на другом берегу реки, - с батавами, канинефатами и фризами. Молодежь из среды этих племен в большом количестве поступала на римскую службу, получая за это от римлян жалованье. Это обстоятельство служило залогом того, что родственники этих германцев, оставшиеся у себя на родине, сохраняли хорошие отношения с римлянами. Хотя эти отношения и нарушались иногда крупными волнениями, однако, римлянам каждый раз удавалось преодолевать подобные затруднения.

Дальше вверх по течению, приблизительно вдоль теперешней прусской Рейнской провинции, границей оставалась река. Но римляне при этом позаботились, чтобы на правом берегу реки широкая полоса земли осталась незаселенной. Поскольку германцы, прежде чем вторгнуться в римскую область, должны были сделать сперва дневной переход, для того чтобы пересечь эту пустынную область, и лишь после этого могли переправиться через Рейн, поскольку, конечно, такое предприятие, при некоторой бдительности римских патрулей и сторожевых постов, становилось трудно выполнимым. Вполне естественно, что особенно внимательно следовало охранять берег Рейна, расположенный против устья рек, впадавших в Рейн с восточной стороны, так как проплыв по этим рекам, германцы могли внезапно появиться на Рейне.

Между Кобленцом и Бонном, немного ниже Нейвида, граница переходила на правый берег и отсюда начинался пограничный вал, который в трех милях выше Франкфурта пересекал Майн и тянулся вплоть до Дуная, у Кельлейма, близ устья Альтмюля, расположенного выше Регенсбурга, срезывая, закрывая и защищая, таким образом, угол, находящийся между Рейном и Дунаем.

Отдельные части этого пограничного вала построены в различное время и различным образом. На Неккаре еще и теперь можно различить довольно большую часть более древней пограничной линии, перед которой была несколько позднее построена другая линия, более выдвинутая вперед. Там, где границу образовывало быстрое течение реки либо излучина Майна или Неккара, являясь естественной защитой, - там прекращался пограничный вал.

Благодаря исследовательской работе последних лет мы можем теперь не только проследить линию, но и историю этого до сих пор еще частично сохранившегося пограничного дозорного вала - Чертовой стены, как его теперь называет народная молва. Проследить его историю мы можем теперь довольно точно, так что, по выражению одного зоркого исследователя, постепенно исчезает монументальная застылость этого колоссального сооружения и пробуждается к нему интерес, всегда связанный с идеей развития.

При Тиберии и его ближайших преемниках еще не была воздвигнута непрерывная линия укреплений, направленная против германцев. Веспасиан на Верхнем Рейне продвинулся через Шварцвальд вплоть до Неккара, чтобы установить, таким образом, кратчайшую линию связи. Овладение этими областями не представило никаких трудностей, так как они были почти необитаемы. Но на линии Неккара римляне уже подошли близко к германцам, так что сыну Веспасиана Домициану пришлось после войны с хаттами оккупировать Веттерау. Таким образом, теперь появилась потребность в обороне длинной сухопутной границы, особенно затрудненной тем, что пограничная линия в области Веттерау имела форму исходящего угла.

Домициан, завоевавший и занявший эту область, основал ряд крепостей, расположенных в строгой системе и предназначенных для обороны этой области. Может быть уже при нем, а, может быть, и несколько позднее, появилось то, что мы в более узком смысле этого слова называем пограничным валом, т.е. непрерывная линия укреплений, соединявшая между собой крепости. Первый пограничный вал состоял из сплетенных оборонительных щитов (vineae).

При Адриане вместо них появились палисадные ограждения, а через несколько поколений палисады были дополнены и заменены валом и рвом. Приблизительно в начале III столетия к этим укреплениям прибавилась последняя часть, а именно высокая каменная стена, расположённая на участке к северу от Дуная, на ретской границе. При этом пограничная линия, которая раньше устанавливалась ближе к местности, ограниченной горами и реками, проводилась теперь в интересах лучшего наблюдения и лучшей сигнализации по возможности напрямик. Ретская стена, как это еще теперь можно установить, в некоторых местах достигала высоты не менее 2,5 м.

Поэтому различают верхнерейнский пограничный вал, идущий от Нейвида на Рейне, огибающий Веттерау и достигающий Лорха в Вюртемберге, к северу от Штутгарта, и ретский пограничный вал, идущий от этого места в направлении с запада на восток и доходящий до Дуная поблизости от Регенсбурга.

Как это можно видеть еще и теперь, верхнегерманский пограничный вал состоял из земляного вала и рва, а ретский пограничный вал - из стены, построенной из неотесанного выломанного камня. У первого вала на расстоянии приблизительно пяти минут хода расположены небольшие сторожевые башни, а на расстоянии не свыше двух миль друг от друга - постоянные укрепления (крепости) различной величины, рассчитанные в среднем на помещение гарнизона приблизительно около когорты. Эти укрепления (крепости) были первоначально построены из земляных стен, а сторожевые башни - из дерева. Затем уже стали строить эти сооружения из камня.

Укрепления (крепости), находившиеся у ретской стены, были расположены не непосредственно за нею, а на расстоянии 4-5 км. Как ни значительны различия между верхнегерманским и ретским пограничными валами, все же мы не имеем никакого права и никаких оснований сделать отсюда вывод, что эти сооружения предназначались для различных целей. Различия объясняются отчасти грунтом, который, будучи в первом случае мягким, наталкивал мысль на создание земляного вала и рва, а в другом случае - скалистым, наводил на постройку каменной стены, отчасти же объясняется и представлениями различных полководцев относительно целесообразности того или иного вида сооружений. Но и на верхнегерманской пограничной линии мы иногда встречаем вместо вала и рва остатки стены.

Теперь можно уже совершенно отказаться от прежнего представления, будто бы этот пограничный вал предназначался для непосредственной обороны, так как совершенно ясно, что нельзя занимать войсками линию длиной свыше 70 миль. Да к тому же установлено, что в некоторых местах вместо вала срезан холм, но по направлению не к германской, а к римской стороне62 или что вал насыпан вдоль внешней, а не вдоль внутренней стороны болота. Но если под влиянием этих наблюдений и этих фактов дошли до того, что стали начисто отрицать военное значение такого сооружения и видеть в нем лишь таможенный кордон, то это, конечно, является неправильным преувеличением. Совершенно невозможно допустить, чтобы торговля с бедной Германией достигла таких размеров, что оправдала создание столь грандиозного сооружения, как пограничный вал. Однако, в действительности он все же являлся военным сооружением.

Во-первых, пограничный вал был весьма существенным препятствием для тех всадников, которые пытались бы пересечь границу и вторгнуться в римскую область. А затем, как на это указал ген. Густав Шредер63, пограничный вал являлся серьезным препятствием при отступлении противника. Гарнизоны сторожевых башен, состоявшие в большинстве случаев из трех человек, не были в состоянии помешать вторжению разбойничьих германских банд в римскую культурную область. Но со сторожевых башен можно было наблюдать за окрестной местностью и сигнализировать об опасности. Все сторожевые башни были расположены таким образом, что, находясь на них, можно было окидывать взором местность, лежавшую перед стеной на расстоянии нескольких сот метров, и в то же время устанавливать и поддерживать связь с укреплениями, находившимися позади стены. На колонне Траяна изображены башни, на вершине которых помещен факел, служивший, очевидно, в качестве сигнала. При первом сигнале из укреплений тотчас же выходил отряд, чтобы захватить перешедших границу. И тут-то пограничный вал оказывался для римлян чрезвычайно полезным, так как он служил для преследуемых серьезным препятствием.

Преследуемые римлянами германцы не могли быстро перейти через вал и во всяком случае не могли быстро перетащить через него свою добычу - скот, пленных или повозки64. А преследователи, если они одновременно надвигались с разных сторон, с самого начала стремились к тому, чтобы настигнуть врага близ вала. То же самое было и при крупных военных вторжениях, когда недостаточно было гарнизона одной или даже нескольких крепостей и когда нужно было двинуть легионы из далеко расположенных постоянных лагерей. Победа легионов могла привести к уничтожению врага, если только удавалось прижать врага к пограничному валу.

Пограничный вал имел значение также и для охраны границы, так как он давал хорошее прикрытие римским патрулям и войскам во время их обходов и осмотров пограничной полосы. Германцы, приближавшиеся к валу, всегда могли ожидать, что как раз около того места, где они хотят перейти через вал, находится римский наблюдательный пост.

На всем протяжении от Рейна до Дуная находилось около 50 крепостей, занятых римскими гарнизонами. Таким образом, если считать сторожей на небольших сторожевых башнях, то можно предположить, что пограничный вал охранялся 15 000 и во всяком случае не более 25 000 человек65. Все эти войска состояли не из римских легионов, а из вспомогательных частей, следовательно, отчасти из самих германцев, состоявших на римской службе. Легионы находились дальше позади крепостей, на Рейне. Большая - основная - часть армии была расположена в главной квартире в Майнце; другая часть - в Страсбурге и сперва (до 105 г.) в Виндише у Цюриха, а отдельные отряды, может быть, находились также в некоторых крепостях, расположенных между этими пунктами. Нижнегерманские легионы стояли в лагерях, расположенных в Бонне, Нейсе, Нимвегене и главным образом в Ветера-Ксантах, где в течение долгого времени находилась главная квартира этой провинции. В Верхней и Нижней Германии было расквартировано по 4 легиона, а в Ретии совсем не было легионов. Если мы сосчитаем все эти войска, состоявшие из восьми легионов и вспомогательных частей, то увидим, что римляне имели на всей линии от Северного моря вдоль Рейна, пограничного вала и Дуная приблизительно 70 000 человек.

Система охраны границ, установленная римлянами, основывалась не на безусловной и непосредственной обороне пограничной линии, а на ряде других мероприятий. Римляне старались по возможности затруднить германцам переход через границу, либо доводя пограничную линию до какого-либо естественного препятствия, как, например, до реки, либо же создавая естественное препятствие - пограничный вал - и перед ним для его защиты пустынную полосу земли. Германцы, конечно, могли, преодолев эти препятствия, проникнуть через границу, но хорошо организованная система наблюдения и связи всегда давала римлянам возможность принять меры к тому, чтобы тотчас же наказать перешедших границу германцев. Эти меры воздействия должны были приучить германцев к мысли о том, что даже если бы они и могли захватить какую-либо добычу по ту сторону границы, то все же с большим трудом могли бы доставить эту добычу к себе домой.

Во время действительной войны пограничный вал не мог представить собой какую-либо преграду для наступления большого войска и даже не мог бы оказаться опасным, так как для его обороны надо было разбивать войска на части и распылять их вдоль пограничной линии. Но это было неизбежно, так как граница требовала охраны. Именно учитывая эту возможность войны, римляне не распределяли своих легионов вдоль кордонной линии, но держали их позади, на Рейне, в качестве главного резерва.

Мы уже теперь знаем, что германцы не могли быстро собрать большое войско и что римляне имели в Германии достаточно связей, что давало им возможность своевременно узнавать о крупных передвижениях германцев. Поэтому римляне всегда были в состоянии во время большого вторжения германцев выступить против них, объединив свои легионы с ближайшими вспомогательными войсками.

Под прикрытием охранявших границы легионов римская культура, несмотря на непосредственную близость девственного леса и грубую дикость мощного и близкого к природе народа, смогла распуститься здесь всеми своими утонченными цветами. Даже теперь мы изумляемся развалинам римских сооружений, особенно в Трире.

С течением времени римляне стали чувствовать себя в Германии настолько спокойно и уверенно, что в середине второго столетия уменьшили количество легионов с четырех до двух, по два в нижне- и в верхнерейнском военных округах.

ОПИСАНИЕ РИМСКОЙ ГРАНИЦЫ

Описание римской границы, данное Моммзеном в V томе его "Римской истории" (1885, стр. 140 и сл.), отчасти подтверждается, отчасти изменено, а главным образом распределено в хронологическом отношении благодаря систематической исследовательской работе, проводившейся Государственной комиссией по изучению римской границы, организованной правительством Германской империи. Результаты раскопок и исследований этой комиссии публикуются в "Листке по изучению римской границы" ("Limesblatt"), а также в прекрасных отчетах, которые по большей части принадлежат перу директора Хеттнера и проф. Фабрициуса и с 1895 г. ежегодно печатаются в "Археологическом указателе" ("Archaelogischer Anzeiger").

В докладе, который Хеттнер в 1895 г. прочел на собрании филологов в Кельне и затем опубликовал (в Трире, в издании Фр. Линца), ясно изложены все результаты, которые достигнуты в этом отношении вплоть до 1895 г.

Из более поздних работ следует указать на исследования проф. К. Херцога "Критические замечания к хронологии римской границы", опубликованные в "Боннских еженедельниках" ("Bonner Jahrtacher", Heft 105, 1905), и на "Римские дороги в пограничной полосе" ген.-лейт. фон Сарвея, напечатанные в "Западногерманском журнале истории и искусства" ("Westd. Zeitschr. f. Gesch. u. Kunst", Jahrg. 18, 1899).

Затем следует указать также и на прекрасную сводную работу Фабрициуса "Происхождение римских пограничных сооружений в Германии" (Fabricius, "Die Entstehung der R^mische Limesanlagen in Deutschland". Trier. Lintz. 1912, a. d. "Westd.Zeitschr.") и на его же исследование "Римское войско в Верхней Германии и в Ретии" ("Das rцmische Heer in Obergermanien und Raetien", "Histor. Zeitschr.", Bd.98, 1906).

Мое описание основывается на краткой сводке и военно-историческом освещении этих исследований, причем я опускаю отдельные подробности и промежуточные ступени.

ПАЛИСАДНЫЕ УКРЕПЛЕНИЯ

В свое время полк. Кохаузен в большой работе "О римском пограничном вале" указал, что с технической стороны является совершенно невозможным покрыть пограничный вал палисадом и что поэтому такое мнение следует отклонить. Ген. Шредер в "Прусском ежегоднике" ("Preuss. Jahrb.", 69, 508) согласился с точкой зрения Кохаузена, так как непрочность дерева должна была требовать от гарнизонов крепостей постоянной работы по исправлению и восполнению палисадов. Однако, были найдены несомненные остатки палисадов, а факт постоянной работы солдат над сохранением в порядке палисадов не может служить основанием для отрицания факта существования палисадов. Можно даже, пожалуй, сказать, что эта работа была полезной в смысле поддержания дисциплины среди солдат гарнизонов, которые, вообще говоря, были мало заняты работой. Таким образом, перед нами здесь пример того, что не только филологи, но даже и техники могут заблуждаться. Согласное мнение двух признанных и авторитетных специалистов было опровергнуто указаниями археологов, основанными на фактах.

⇐ Предыдущая55565758596061626364Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: