Некоторые нормы денежной оплаты наемников

До нас дошел проект договора, который Людовик Святой в 1268 г. намеревался заключить с венецианским дожем; этот договор заключен не был, так как король, в конце концов, заключил соглашение с генуэзцами. В этом "Contractus navigii" Марк Квирин от имени венецианского дожа обязуется146 предоставить королю, - если он пожелает приступить к переправе войск за промежуток времени от Иванова дня до начала следующего года, - 15 кораблей для 4 000 лошадей и 10 000 человек. Экипаж на каждом из 12 кораблей должен состоять из 50 матросов, на "Роккафортис" и "Св. Марии" - из 110 и "Св. Николае" - из 86. За наем "Роккафортис" и "Св. Марии" король платит по 1 400 марок (что приблизительно равняется 56 000 современных марок), за наем "Св. Николая" - 1 100 марок (44 000 современных марок), за 12 остальных - по 700 марок (28 000 современных марок). Таким образом, плата за наем одних только кораблей на современные германские деньги составляла почти полмиллиона марок. Рыцарь с двумя слугами, одной лошадью и конюхом должен был платить за проезд (navigium), включая и довольствие, 8 S марок (340 современных марок). Один рыцарь платит за закрытое место (placa cooperta) между грот-мачтой и кормой - 2 j марки (90 современных марок); оруженосец (scutifer) за открытое место (placa discooperta) - 7 унций (35 современных марок); конюх и лошадь - 4 S марки (180 современных марок); паломник за места от грот-мачты до буга, включая довольствие - 3 s марки (30 современных марок). При этом должны предоставляться требуемые для изготовления пищи дрова.

Филипп Август ежемесячно платил каждому рыцарю по 3 золотых. В связи с этим Ричард Львиное Сердце объявил под Аккой, что он каждому вступившему к нему на службу будет ежемесячно платить по 4 золотых. Под этими золотыми монетами подразумеваются, вероятно, византийские. При Людовике Святом один византийский золотой равнялся 10 турским ливрам (livres tournois), a Наталис де Вайн оценивает livres tournois в 20 франков 26 сантимов. Таким образом, византийский золотой стоил 202 франка 60 сантимов. По такому расчету Филипп Август ежемесячно выплачивал по 607 франков 80 сантимов, а Ричард Львиное Сердце - даже по 810 франков 40 сантимов. Жуанвиль, - ввиду того, что он, попав в плен, лишился имущества, - за время от дня св. Якова (25 июля) до пасхи требует от короля Людовика IX 1 200 ливров, а для каждого из 3 завербованных им рыцарей-наемников - также по 400 ливров. Если считать на турнские ливры, то Жуанвиль получил бы 24 312 франков, а рыцари по 8 104, франка, если же имеются в виду парижские ливры (livres parisis), то сумма эта вырастает до 30 396, т.е. 11 132 франков. Плата за службу, таким образом, за 50-60 лет значительно выросла, так как Филипп Август платил только 7 293 франка 60 сантимов в год, щедрый Ричард - 9 724 франка 80 сантимов, а Людовик IX вынужден был согласиться платить своим рыцарям ежегодное жалование в 10 805 или, может быть, даже 13 509 франков. Жуанвиль получает даже в год 32 416 или 40 528 франков.

Таблица ставок за службу воинов всех родов от 1231 г. до 1785 г. имеется у Д'Авенель (D'Avenel, Hist. ^onomique, т. III, стр. 664-680).

Интересные вычисления ставок имеются также у Келера, I, 167.

В договорах о найме войск, заключенных между графом Фландрским и королем английским в 1101 г. и позже (Rymer, Foedera I, стр. 1), на рыцаря считается 3 лошади.

 

ГЛАВА IV. СТРАТЕГИЯ.

 

То, что нами было сказано о средневековом понятии тактики, относится также и к стратегии: стратегия, т.е. использование сражения для целей войны, конечно, имела место, но очень редко в качестве искусства ведения войны.

Мы уже узнали, насколько слаба была организация военного дела в феодальном государстве. Войска были малочисленными, мало дисциплинированными и даже не связанными чувством долга.

Мощь Карла Великого покоилась на колоссальной величине его государства и на его всеобъемлющем авторитете как монарха; собственно же военные его силы, как показывают медленные и незначительные успехи в борьбе с сарацинами и нескончаемая война с саксами, были весьма незначительны. О стратегии как таковой вряд ли можно говорить в этих походах, и раздробленные государства ere преемников скоро становятся совершенно бессильными. Даже когда оба великих короля Саксонской династии, Генрих и Оттон, благодаря компромиссу с другими крупными вассалами и с родовой автономией в восточной части Каролингского государства, опять создали сильную центральную власть и когда королю Оттону при напряжении всех сил своего государства удалось нанести венграм серьезное поражение на Лехфельде, то, несмотря на это, военная мощь нового государства все же была отнюдь не велика и не слишком надежна, ибо наполовину самостоятельные крупные вассалы постоянно угрожали авторитету короля и внутреннему миру. Численность войск короля Оттона в сражении на Лехфельде мы предположили не выше 6 000-8 000 человек. Только ясно представив себе это число, можно понять успехи язычников. От угрозы со стороны северных морских пиратов и конных армий азиатских кочевников освободились лишь частично при помощи военной силы, главным же образом благодаря тому, что норманны и мадьяры сами вступили в орбиту христианской культуры.

Ничто так не характеризует военное дело средневековья, как распря между императором Оттоном II и его двоюродным братом, французским королем Лотарем, в 978 г. Могущественный немецкий король, властелин Германии и Италии и император священной Римской империи, должен был бежать из своей столицы Аахена, когда почти бессильный король вест-франков внезапно повел на него наступление. Правда, он быстро собирает войско, чтобы отомстить, и с этим войском продвигается к самому Парижу, но, не имея возможности взять укрепленный город, он вынужден вернуться обратно и терпит на обратном пути еще более значительные потери147.

И войска Салиев и Штауфенов тоже были не намного больше армии Оттона Великого на Лехфельде, - почерпнуто нами из нескольких вполне надежных источников, - лишнее доказательство правильной оценки численности армий Карла Великого, ибо при увеличившемся народонаселении и подъеме хозяйственной жизни страны за эти столетия армии, во всяком случае, не стали меньше.

Все изменения в элементах метода ведения войны в этот период были связаны с политическим развитием.

Дальнейшее развитие феодального государства привело к тому, что все созданные полусуверенитеты - как князья, гак и города, - в целях собственной безопасности были озабочены возведением укреплений. Города стали укреплять свои стены, на холмах и горах возвышались неприступные бурги. Постройки самих королей приняли другой характер: в то время как Меровинги и Каролинги еще строили свои замки на открытых равнинах, короли Саксонской, Салийской и Штауфенской династий строят свои замки на холмах или в иных укрепленных местах с таким расчетом, чтоб они были годны к обороне148.

Эго создает преимущество оборонительной войны перед наступательной, и более слабому предоставляется возможность уклониться от развязки, тогда как более сильному создается затруднение даже в случае победы воспользоваться ее плодами. Осада каждого города и замка в отдельности представляет трудную задачу, а таких задач - неисчислимое количество. Могущественный германский император Фридрих, к которому к тому же присоединились итальянцы, потратил на овладение маленьким городком Крема больше полугода (1160 г.).

Вместо действительной осады мы чаще встречаем применение системы легкой блокады: обносили неприятельский город фортами, которые отрезали ему сношение с внешним миром. Этим способом уже норманны в Южной Италии принудили к сдаче греческие города149, и этим же способом Фридрих Барбаросса два раза брал Милан, не прибегая к настоящей осаде и решительному штурму. Но для этого требуется очень долго удерживать на месте свои собственные отряды, что редко могли выполнить средневековые феодальные армии.

Исход борьбы во всех крупных войнах Гогенштауфенов, - в том числе и в низвержении Генриха Льва Фридрихом Барбароссой и в борьбе между сыновьями обоих - Филиппом и Оттоном - в большей степени, чем от военных действий, зависит, в конце концов, от участия или от перемены позиций крупных вассалов и больших городов, и хотя эго участие до некоторой степени и обусловливалось военными успехами, но все же оно зависело не только от них. Поэтому в данную эпоху в некоторых отдельных случаях распределение и напряжение сил происходят таким образом, что моментами проявляется подлинная стратегия, как, например, в том виде, в каком Оттон Великий провел сражение на Лехфельде, и в войне Генриха IV против короля-соперника Рудольфа Швабского. И подобно тому как в войне различные элементы - политический, стратегический и тактический - непрерывно влияют друг на друга, так и в этих сражениях проявляются тактические моменты, причем в таком виде, в каком мы в других случаях почти не наблюдаем их.

Наоборот, в позднейших войнах великих Штауфенов, несмотря на бесчисленные военные действия, ничего подобного не замечается. Тот факт, что победа при Гасгингсе одним ударом смогла надолго подчинить большое англосаксонское государство владычеству норманнов, - этот факт связан с общим слабым политическим развитием страны. Немецкие короли не могли создать себе подобное господство в Италии (хотя никто с самого начала не решался оказать им сопротивления в открытом поле), ибо Италия в образе самостоятельных коммун и универсального института папства отличалась большей сопротивляемостью, чем германское государство англосаксов. В конце концов итальянцам даже удалось победить императора в открытом бою; однако, следует все же отметить, что поражение при Леньяно (1176 г.) не имело сколько-нибудь большого значения для окончательного исхода борьбы. Это было случайное сражение, вызванное тем, что император (Фридрих Барбаросса) с излишне большой уверенностью хотел провести через Миланскую область на расстоянии нескольких миль от Милана, из Комо в Павию, прибывшие из Германии войска. На этом пути их встретили миланцы со своими союзниками, и под напором превосходных сил противника германцы были разбиты. Но подлинно решающим моментом является то обстоятельство, что со времени своего разрыва с Генрихом Львом император мог подтянуть из Германии лишь весьма незначительные силы, между тем как Милан имел на этот раз в других итальянских коммунах гораздо более сильную опору, чем в предшествующих войнах. И без поражения при Леньяно Фридрих, в конце концов, должен был бы заключить соглашение на весьма умеренных условиях, а то, что миланцы, несмотря на свою победу, пошли ему навстречу, показывает, что они не переоценивали значения этой победы.

С другой стороны, крупная победа императора Фридриха II над миланцами и Ломбардским союзом при Кортенуова (1237 г.) точно так же осталась почти без всяких последствий.

Неужели средневековью чуждо было теоретическое сознание того, что в войне открытое сражение является собственно решающим моментом и поэтому высшим законом стратегии должно быть сосредоточение и объединение на поле сражения всех имеющихся военных сил? Интересно отметить, что рыцарство не лишено было понимания этой истины. Одна французская хроника, "Деяния графов Анжуйских", вкладывает в уста сенешаля Лисея (1041 г.) следующие слова, с которыми он обращается к графу Готфриду Мартеллу, когда последний осаждал Тур и к осажденным приближалось подкрепление: "Лучше нам сражаться объединившись, чем быть побежденными отдельно от вас. Битвы непродолжительны, но плоды победы обильны. Осады длятся долго и с трудом достигают цели: сражения подчиняют вам народы и города, и побежденные в сражении рассеиваются перед своими врагами, как дым. Если сражение будет выиграно и враг будет побежден, то господство будет принадлежать вам, а вместе с ним и укрепления"150.

В таком же духе поступил и Саладин, когда при приближении больших армий третьего крестового похода он приказал разрушить стены многих сирийских городов, чтобы укрепить свою действующую армию их гарнизонами. Точно так же поступил и остгот Тотила151. Но это - исключения, и таковыми они должны были оставаться. На протяжении всего средневековья мы сталкиваемся с преобладанием противоположного принципа - использованием главных сил как защиты укрепленных мест, ибо обстоятельства редко складываются так, чтобы действительно можно было использовать победу в открытом поле; феодальные армии для этого слишком малы и слабы. Даже сражения в целях снятия осады, предоставляющие наступающему преимущество атаковать осаждаемую армию в самой неблагоприятной обстановке, мы встречаем весьма редко.

Подобно тому как в тактическом отношении сражение стоит немногим выше умноженного единоборства, в отношении которого достаточно одной лишь решимости, точно так же и стратегические расчеты представляют собой немногим больше, чем выполнение политических решений. Так как по вопросу о том, "как" проводить сражение, большей частью существенного решения принимать не приходится, то всегда остается только вопрос - обладает ли данная сторона достаточными силами, чтобы сражаться, или нет. Кто не чувствует себя достаточно сильным, тот стремится найти укрепленное место, и для противника остается опять-таки лишь вопрос - следует ли ему осаждать или нет. Это может зависеть от различных обстоятельств, и решение бывает часто очень затруднительно, но с подлинной стратегией в лучшем смысле этого слова, со стратегией как искусством, это решение не связано нисколько.

Снаряжение, походный порядок, забота о продовольствии также могут требовать большой сообразительности и энергии, но только в самом отвлеченном смысле они могут быть рассматриваемы в качестве стратегических действий.

Даже окончательное решение дать сражение в средние века не подходит под понятие стратегии постольку, поскольку оно не в полном смысле этого слова является решением полководца. В дисциплинированном войске сражаются по приказанию командующего. Средневековый вождь не имеет для этого достаточной власти над своим войском. Он может сражаться лишь тогда, когда это желательно не только ему, но и всему войску. И в дисциплинированном войске вера масс в победный исход боя является очень важным моментом; средневековое же войско без этой веры совершенно не может сражаться. В высокой степени характерным явлением, о котором дважды повествует нам Видукинд - по поводу сражения саксов против славян и относительно венгерского сражения на Лехфельде (I, 36 и III, 44) - является то, что каждый из воинов еще раз торжественно поклялся сначала полководцу, а затем друг другу в том, что они будут помогать один другому. И в других местах мы находим упоминания о такого же рода торжественных обязательствах, данных непосредственно перед сражением, в том числе и у мусульман. Единая воля, которая должна пронизывать целое, порождается не организмом войска, как таковым, все предоставляющим воле полководца, но должна создаться тут же и быть подкреплена клятвами.

Это обстоятельство - большая зависимость полководца от настроения и воли войска - способствовало тому, что сражения в средневековых войнах так редки. Войны ведутся беспрерывно, а сражений в продолжение многих лет не бывает, ибо для этого нужно, чтобы обе противные армии были проникнуты сознанием своего превосходства, за исключением разве тех случаев, когда одна сторона сражается, лишь будучи вынужденной к этому, не имея возможности уклониться от боя. И современный полководец обычно не дает боя, если не рассчитывает на победу, но он выступает иногда и против несомненного превосходства сил в надежде уравновесить силы обеих армий благодаря своему искусству и благодаря использованию топографических условий. Средневековый полководец, как мы с очевидностью можем заключить на основании исследования вопроса о тактике, на это шансов не имеет: он дает бой, только когда он сам и его войско убеждены в своем превосходстве.

Для военного дела в эпоху рыцарства и для трудности применения в нем подлинной стратегии характерно то часто встречающееся явление, что сторона, побежденная с точки зрения тактики, тем не менее достигает своей стратегической цели. Природа вещей требует и говорит, что тот, кто победил неприятельскую армию, вероятно, добьется и других своих целей. Рыцарское же войско настолько мало находилось в руках полководца, что утомление, обычно наступавшее после победы, особенно связанной с большими потерями, часто бывало непреодолимо и это утомление принуждало полководца отказываться от дальнейшего выполнения своих планов. Это мы несколько раз установили в отношении войн Генриха, и подобных примеров мы еще много найдем в дальнейшем.

Подвигов полководцев, подобных подвигам Мильтиада при Марафоне, Павзания - при Платее, Эпаминонда - при Левктрах, Ганнибала - при Каннах, Сципиона - при Нарагарре, Цезаря - при Фарсале, в средние века мы не встречаем, за исключением разве только сражения на Лехфельде. Правда, решение Вильгельма Норманнского после высадки в Англии не продвигаться немедленно на Лондон, а ожидать врага на побережье, сосредоточив здесь свои силы, также может быть отмечено как стратегический акт, который по величине и значению последовавшей за ним победы получает глубокий смысл, но только после некоторого размышления можно допустить употребление для этого случая слова "стратегия". В войне между Генрихом IV и Рудольфом, пожалуй, вырисовывается стратегическое мышление, но, ввиду того что оно не привело ни к какой сколько-нибудь решительной развязке, оно лишено для нас особого интереса. Некоторые искусные и ловкие нападения, как, например, нападение Фридриха II на миланцев при Кортенуова, можно причислить к области стратегии, но в этом нет большого размаха, как и в битве на Лехфельде.

Было бы абсолютным недоразумением делать из этого вывод, что таким образом личность как таковая в средневековом войске имела маловажное значение. Напротив: именно потому, что техника, а вместе с ней и искусство тактике и стратегии не имеют настоящего объекта, личность должна тем больше проявлять себя. Вообще говоря, гениальность стратега проявляется там, где он ведет сражение и где он выигрывает его искусством тактики. В средние века сражения почти всегда возможны лишь в том случае, когда их желает и противник, а подобное прямое взаимное стремление к столкновению бывает и может быть лишь весьма редко. Сила и талант вождей проявляются иначе, - прежде всего в стремлении удержать в целости то слабое здание, каким являлось феодальное государство.

 

⇐ Предыдущая107108109110111112113114115116Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: