 |
А. Михайлов. А. Желябов С. Перовская. С. Халтурин Н. Кибальчич
|
|
|
|
А. Михайлов
Единого руководителя в Исполнительном комитете не было, но ведущую роль вначале там играл 24-летний Александр Михайлов, обладавший незаурядными способностями организатора, конспиратора и финансового распорядителя. Он был, как почти все они, из студентов, поверивших в революцию. Ушел в народ, много бродил по Руси, жил среди раскольников, привлеченный их духом антигосударственного сопротивления. Состоял в «Земле и воле», был одним из инициаторов перехода к террору. Знаменитая впоследствии революционерка Вера Фигнер сказала про него: «Неоценимый страж всей нашей организации, тип хозяина-устроителя, от бдительности которого не ускользала ни одна мелочь, касающаяся нашей безопасности».
Готовя убийство царя, Михайлов изучил все проходные дворы Петербурга, за что получил кличку Дворник. Вот кредо Михайлова-Дворника, его собственными словами: «Жизнь для меня – это постоянная борьба всеми силами существа во имя идеи. Смерть же много лучше прозябания и медленного разрушения. Поэтому я так спокойно и весело жду приближающегося момента небытия». Он действительно был человек веселый. Все мемуаристы про это пишут.
А. Желябов С. Перовская
Другим руководителем был волевой, всеми уважаемый 28-летний Андрей Желябов по кличке «Борис», выходец из крепостного крестьянства, получивший образование благодаря своим способностям и упорству.
По словам другого народовольца, это был «генерал между всеми социалистами» – имелись в виду лидерские качества Желябова. Он был прекрасным оратором, хорошо разбирался в людях, обладал неиссякаемой энергией. «История движется ужасно тихо, надо ее подталкивать», – так объяснял Желябов мотивы своей вовлеченности в революцию. Впоследствии профессиональных подпольщиков в России появится много, но Желябов был одним из первых. На допросе он скажет: «Жил на средства из фонда для освобождения народа. Жил под многими именами; называть их считаю неуместным».
|
|
|
У Желябова была гражданская жена (церковного брака в этой среде не признавали), товарищ по партии, 26-летняя Софья Перовская. Она принадлежала к совсем другой страте общества, высшей аристократии. В шестидесятые годы ее отец служил столичным губернатором, затем – одним из руководителей министерства внутренних дел. Софья семнадцатилетней ушла из дома, была учительницей в народной школе, фельдшерицей. Будучи арестована, бежала от жандармов и перешла на нелегальное положение. Тоненькая, хрупкая, она выглядела подростком, но имела железный характер.
– Мы затеяли большое дело, – сказала она однажды. – Быть может, двум поколениям придется лечь на нем, но сделать его надо.
23-летний Степан Халтурин, в отличие от большинства товарищей, образования не имел. Он вырос в крестьянской семье, выучился на краснодеревщика и до ухода в революцию зарабатывал на жизнь физическим трудом. Относил себя к рабочему классу, попробовал создать первую русскую рабочую партию, а когда ее разгромила полиция, стал мечтать о том, что тирана-царя убьет именно рабочий. Халтурин не был ни теоретиком, ни организатором, это был исполнитель, человек действия.
С. Халтурин Н. Кибальчич
Когда стало ясно, что после соловьевского покушения «на прямой выстрел» к царю уже не подобраться и что убить его можно только бомбой, очень важной фигурой в организации стал талантливый химик-самоучка Николай Кибальчич. В 1879 году ему было 26 лет, но он уже отсидел три года в тюрьме за распространение нелегальной литературы. Выпущенный под надзор полиции, ушел в подполье. Кибальчич в домашней лаборатории производил динамит и нитроглицерин, разработал переносные взрывные снаряды собственной конструкции. Эти, как тогда говорили, «адские машины» работали безупречно.
|
|
|
Еще один важный член тайной организации напрямую в подготовке не участвовал, но без него предприятие не состоялось бы. Николай Клеточников, самый старший по возрасту, но все равно лишь 32-летний, тоже был из людей особенных, однако иного рода. Неизлечимо больной чахоткой, он решил посвятить остаток жизни великому делу освобождения, сам вышел на подпольщиков и предложил использовать его на пользу революции. С начала 1879 года он служил в канцелярии Третьего отделения, имел доступ к секретным сведениям и передавал их народовольцам, благодаря чему полиции очень долго не удавалось выйти на их след. Вот как объяснял Клеточников на суде свою двойную жизнь:
До тридцати лет я жил в глухой провинции, среди чиновников, занимавшихся дрязгами, попойками, вообще ведущими самую пустую, бессодержательную жизнь. Среди такой жизни я чувствовал какую-то неудовлетворенность, мне хотелось чего-то лучшего. Наконец попал в Петербург, но и здесь нравственный уровень общества не был выше. Я стал искать причины такого нравственного упадка и нашел, что есть одно отвратительное учреждение, которое развращает общество, которое заглушает все лучшие стороны человеческой натуры и вызывает к жизни все ее пошлые темные черты. Таким учреждением было III отделение. Тогда, господа судьи, я решился проникнуть в это отвратительное учреждение, чтобы парализовать его деятельность.
|
|
|
