 |
Революционные солдаты и матросы в Думе
|
|
|
|
Революционные солдаты и матросы в Думе
Правая рука государя, его начальник штаба Алексеев, присылает царю из Ставки телеграмму: умоляет договориться с Думой об «ответственном министерстве». Но это смехотворно. Временный комитет уже разослал по министерствам и ведомствам своих полномочных представителей. Вот-вот будет сформировано временное правительство – разумеется, без разрешения монарха. В первый день весны происходит символический акт подчинения августейшей семьи новой власти: великий князь Кирилл Владимирович, командир гвардейского морского экипажа, повязывает красный бант и «предоставляет себя в распоряжение Государственной думы».
Приказ № 1 Петросовета
Николай пишет в дневнике:
Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! [Не в Петрограде, нет. ] Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!
2 марта
Создано Временное правительство из представителей Временного комитета и Петросовета. Председателем становится центрист князь Г. Львов, фигура компромиссная. Руководитель «Земгора» пользуется уважением и у умеренных левых, и у умеренных правых. («Неумеренные правые» все попрятались, «неумеренные левые» еще не вернулись из эмиграции и ссылки. ) Милюков возглавляет министерство иностранных дел, военное и морское ведомства – Гучков, ключевое в условиях транспортного коллапса путейское ведомство – кадет В. Некрасов, финансы – миллионер М. Терещенко, министром юстиции становится А. Керенский, заместитель председателя Петросовета.
К царю командируют Гучкова и Шульгина, которые должны убедить Николая без борьбы отречься от престола в пользу сына при регентстве Михаила.
|
|
|
Свергнутый император
Но к этому моменту император бороться уже не думает. Он остался в полном одиночестве. В середине дня поступили депеши от командующих фронтами, включая великого князя Николая Николаевича: надо отрекаться. То же теперь пишет и Алексеев:
ДИНАСТИЧЕСКИЙ ВОПРОС ПОСТАВЛЕН РЕБРОМ, И ПОБЕДОНОСНУЮ ВОЙНУ МОЖНО ПРОДОЛЖАТЬ ЛИШЬ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ ПРЕДЪЯВЛЕННЫХ ТРЕБОВАНИЙ.
Единственное, в чем царь отказал посланцам Временного правительства – в передаче короны сыну. Это был уже поступок не самодержца, а отца, желавшего снять с хрупкого, нездорового мальчика непосильную ношу.
В манифесте говорилось:
В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной думою признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского.
Царствование Николая II завершилось.
3 марта
На следующий день завершилась и монархическая история России.
Члены Временного правительства встретились с новым царем – Михаилом II, который пошутил, что это даже хорошо – «быть в положении английского короля» (то есть не править, а только царствовать).
Но в ходе беседы вдруг выяснилось, что никто, кроме Милюкова, монархии, даже конституционной, не желает. У Михаила не осталось иного выбора кроме как тоже отречься.
Оказывается, Миша отрекся… – пишет в дневнике гражданин Николай Романов. – Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились – лишь бы так продолжалось дальше.
|
|
|
Увы, беспорядки только начинались. Российское государство, лишившись своей самодержавной, «ордынской» основы, не могло не рассыпаться на куски.
Заключение
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Приступая к работе над писательской (то есть заведомо дилетантской) историей государства, я написал в предисловии, что у меня нет концепции, которую я собираюсь обосновывать и доказывать. Ее действительно не было. Она возникла в процессе чтения и анализа прочитанного. Не могла не возникнуть, поскольку я отношусь к категории авторов, которые верят, что человечество эволюционирует, что в этом движении есть смысл и что история учит – тех, кто хочет и умеет у нее учиться.
Позволю себе в самом конце еще раз кратко суммировать те основные выводы, к которым я пришел за годы погружения в события отечественной истории. Очень возможно, что мои заключения не покажутся читателю убедительными, но лично мне они многое объясняют.
Прежде всего, для понимания специфики и природы российского государства важно учитывать, что возникло оно не в IX веке при полумифическом Рюрике, а намного позже. Домонгольская Русь, тем более Русь Киевская – это далекий предок России (как и еще нескольких современных стран). Фундамент государства, в котором мы сегодня живем, заложен во второй половине XV столетия Иваном III, великим князем московским – и великим государственным строителем. За образец для подражания Иван Васильевич взял единственный известный ему успешный «проект» – чингисхановскую конструкцию, возродив ее главные принципы. Поэтому я называю тип нашего государства «ордынским». В этом термине нет ничего осуждающего. Великий монгол в свое время создал удивительно прочную, логичную и эффективную модель сильного и крепкого государства.
Назову еще раз непременные атрибуты «ордынскости».
Это прежде всего сверхцентрализованность и абсолютная «вертикальность» управления (хан – начальники туменов – тысяцкие – сотники – десятники), а также три подпорки, без которых сверхцентрализация невозможна:
– сакрализация Государя как живого олицетворения власти;
|
|
|
– сакрализация Государства как высшей ценности;
– закон подчинен политической конъюнктуре, ибо никакая буква не должна быть выше воли Власти. Как сказал Бенкендорф барону Дельвигу: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства».
Сильные стороны подобного государства – ударопрочность, легкоуправляемость и высокая мобилизуемость. Слабых черт только две: чрезмерная зависимость от личных качеств правителя (при монархии это фактор случайный, непредсказуемый) и замедленность развития, потому что диктат вездесущего государства парализует естественную предприимчивость подданных. При Иване III, в условиях средневекового застоя, второй дефект не имел особенной важности, но после того, как Западная Европа двинулась по пути экономического и социального прогресса, Россия все время оказывалась в ситуации «догоняющего».
Чтобы понять логику всех изгибов и извивов российской истории, достаточно проследить за ее главной фабулой – метаморфозами «ордынскости».
Первая версия государства продержалась полтора века и рассыпалась, когда пресеклась династия Рюрика. Это подрубило опорную колонну «сакральности» царской власти, что привело к Смуте и иностранной оккупации.
Вторая версия, возникшая в 1613 году, просуществовала менее века, ибо была рыхлой, не вполне «ордынской». Новая династия, Романовы, чувствовала себя неуверенно, и это вынуждало ее делиться властью с патриархией и высшей аристократией (Боярской думой), а время от времени даже созывать народных представителей (земские соборы). Выгодные стороны «ордынскости» при такой ослабленной централизации работали плохо.
Петр Великий, которого принято считать реформатором, на самом деле был контрреформатором, поскольку он вернул государство к прежней, изначальной конструкции, восстановив и укрепив все четыре «ордынские» опоры. Церковь и аристократия были отстранены от соучастия в управлении, авторитет царя (теперь – императора) вознесен до небывалых высот, все население поставлено на службу государству, жизнь страны регламентировалась не законами, а бесчисленным потоком царских указов. Отремонтированная и отреставрированная система стала работать гораздо лучше и превратила Россию в великую (правда, только в военном отношении) державу.
|
|
|
Но одной административной «вертикалью» управлять такой большой страной во второй половине восемнадцатого века становилось уже трудно, поэтому Екатерина Великая несколько модернизировала формат государства: привлекла к управлению дворянство, превратив его из «служащих» в своего рода «миноритариев», объединенных с «главой корпорации» общностью интересов.
Тем самым был ослаблен главный принцип «ордынскости» – не делиться властью. Дворянское сословие, с одной стороны, очень помогало в строительстве и управлении империей, с другой – начало сознавать себя некоей отдельной силой. Так в России зародилось Общество, то есть прослойка (сначала очень узкая) людей, которые имели опасную склонность к независимому мышлению.
В девятнадцатом веке Общество постепенно становится все многочисленней, все влиятельней – по мере того, как в условиях мировой индустриальной революции острее проявляются недостатки «ордынской» модели: техническое отставание, экономическая неэффективность. Власть блюдет свою «вертикальность», не допускает Общество к управлению (это разрушило бы главную опору государственной стабильности), в результате часть Общества радикализируется, и возникает третья сила – революционное движение.
Как уже говорилось, сущностная разница между революционерами (любой партийной принадлежности) и той общественной силой, которую я очень условно называю «либералами», заключалась в методах, которыми два эти лагеря добивались власти. Революционеры делали ставку на ее насильственный захват, «либералы» – на «ползучий».
Государству с его сильным полицейским аппаратом совладать с революционерами было проще – Охранка и Жандармский корпус с этой задачей, как мы видели, вполне справились. Но раздавить «либеральную» оппозицию способен только режим, готовый к беспощадным массовым репрессиям, то есть в принципе отвергающий традиционную этику и всякую претензию на респектабельность. Монархия могла себе такое позволить при Иване Грозном или Петре Первом, но не в XX веке.
Государство развалилось прежде всего вследствие кризиса верховной власти – самодержавия. Главная российская опора насквозь прогнила. Ее разрушили не революционеры и даже не «либералы», она рухнула сама. Мы видели, как в феврале правительство по сути дела самоликвидировалось, а высший генералитет отказал царю в поддержке.
|
|
|
Власть сама упала в руки «либералам», и они, конечно, ее не удержали, потому что сразу же дорушили все «ордынские» опоры и не создали взамен других. Дезорганизованность центрального управления при низком престиже государственных институтов и слабости исполнительной инфраструктуры, да еще в условиях войны, могла закончиться только новой Смутой, хаосом и тотальным распадом.
Зато большевики при всех их разглагольствованиях о народной свободе очень хорошо понимали природу «ордынскости» и быстро воссоздали все ее четыре опоры в такой монолитности, какой страна еще не видывала.
В семнадцатом году «историческая история» России заканчивается и начинается история современная – период, который еще не закончен и потому с трудом поддается объективному, бесстрастному анализу.
Над Россией до сих пор витает дух минувшего столетия и главной его фигуры – Иосифа Сталина, об исторической роли которого сегодня все еще невозможно рассуждать, не впадая в эмоции. В общественно-политическом пространстве по-прежнему идет борьба «государственников» с «либералами» – все так же и все из-за того же. Сохранять в этой полемике нейтралитет затруднительно. У меня, во всяком случае, это не получается. Россия все никак не выберется из проблематики двадцатого века. Лишь когда он наконец – с большим опозданием – завершится, можно будет, оглянувшись назад, осмыслить его уроки и подвести итоги.
Российское государство продолжает ходить все по тому же заколдованному кругу. Можно ли из него вырваться?
Читателю, осилившему всю мою девятитомную эпопею, должен быть очевиден ответ, к которому привело меня изучение минувшего.
Всякая попытка изменить формат государства с авторитарного на демократический будет обречена на неуспех, если принцип сверхцентрализации управления сохранится. Расшатывание любой из «опорных колонн» без отказа от практики принимать все решения «в ханской ставке», то есть в едином центре, неминуемо повлечет за собой распад и хаос, после чего испуганное население столь же неминуемо предпочтет вернуться к «твердой власти» – даже ценой всех обретенных свобод.
Так, вероятно, и будет до тех пор, пока Россия не превратится из «вертикального» государства в «горизонтальное», то есть в настоящую, а не номинальную федерацию. Когда это произойдет и какой ценой, покажет будущее. Возможно, неотдаленное.
[1] Отче наш иже еси на небеси (гот. ).
[2] По-видимому, имеются в виду римляне. – Б. А.
[3] По летоисчислению от сотворения мира.
[4] То есть племен северо-запада.
[5] Весь – предки современных вепсов.
[6] Я опускаю предание об основании Киева тремя братьями, как не имеющее исторических подтверждений и безусловно мифическое.
[7] Агаряне – это арабы.
[8] Суд – залив Золотой Рог.
[9] Курсив мой – Б. А.
[10] Вообще-то Ingvarr (со временем это имя будет использоваться князьями в двух формах — Игорь и Ингварь)
[11] Карамзин.
[12] Муравьев.
[13] Пер. Д. Лихачева.
[14] Ямы, темницы.
[15] Перевод Д. Лихачева.
[16] То есть готовясь к смерти, поскольку по ритуалу гроб везли на санях.
[17] Стихотворное переложение В. Жуковского. Под «султанами» (в ори гинале «салтани»), видимо, имеются в виду половецкие ханы, которые называли себя «солтанами».
[18] Бога ради.
[19] Цитирую летопись в пересказе Карамзина. – Б. А.
[20] Недостаток ума.
[21] Пиво
[22] Длинный лук (англ. ).
[23] Саранча.
[24] На охоте.
[25] Очень сильно.
[26] Хан.
[27] Всего их у хана было двадцать шесть
[28] В оригинале: «et il me parut qu’il etait de la taille de Jean de Beaumont».
[29] Монастырскими садами.
[30] Монголы.
[31] Попросту говоря.
[32] Будущий Донской.
[33] Статью.
[34] Мускулист.
[35] Представителен, величав
[36] Таким.
[37] Городские.
[38] Языческое рабство.
[39] Христианскому.
[40] Передумал.
[41] Едигей.
[42] Тохтамыша.
[43] Тохтамыш.
[44] Сына Невского.
[45] То есть на Руси.
[46] Имеется в виду, что скупой Иван не дал никакого приданого.
[47] При Иване IV отголосок такого деления на «государевы» и «негосударевы» владения проявится в учреждении Опричнины.
[48] «Душой» называли работника мужского пола, женщины в счет не шли.
[49] Дмитрия.
[50] Автор называет Василия официальным именем.
[51] Карамзин.
[52] С. Платонов пишет, что вблизи столицы 37 % всех пахотных земель были приписаны к церкви.
[53] Русские.
[54] Карамзин.
[55] Вспомним, что того же цвета были волосы у Елены Глинской. – Авт.
[56] Так авторы называют думного дьяка.
[57] Веревкой пополам.
[58] В фаворе.
[59] Это перевод на современный язык.
[60] Адашева и Сильвестра
[61] Загробном мире.
[62] Незадолго до сожжения его крымцами.
[63] Что случилось в 1571 году.
[64] Трусом.
[65] Немцам и венграм.
[66] Георг фон Фаренсбах.
[67] Сосуд для миро.
[68] Источники путаются в датировке и последовательности этих событий, обросших многочисленными легендами, поэтому я придерживаюсь хронологии, используемой большинством историков.
[69] Ткань для кафтанов.
[70] Узорчатая шелковая ткань.
[71] Амстердамские.
[72] Рис.
[73] Видимо, тип проволоки.
[74] Тропическое лекарственное растение.
[75] Литейные добавки.
[76] Лекарство.
[77] Лавровое.
[78] Западнорусском, то есть принятом и в Литве.
[79] Кориандром.
[80] А дальше англичанин всё портит, прибавляя «…и животными». Дело в том, что еще больше ему понравилась «суровость и выносливость» русских лошадей. Впрочем, в те времена военная мощь страны в значительной степени определялась качеством лошадей – главной боевой техники эпохи.
[81] Карамзин.
[82] Вероятно, от польского frant – «шут».
[83] Молодым львом.
[84] Самозванца.
[85] Отрепьев.
[86] Совсем иной Гектор.
[87] «Дай, Господи, те, Государь, здоровья! » «Ты вправду солнышко! ».
[88] Барабанами.
[89] Кости.
[90] Шашки.
[91] Маски.
[92] Ахти мне! Ты, государь мой, сам виноват!
[93] Димитрий.
[94] Бесстыдно.
[95] Дьяк Тимофеев.
[96] Шуйского.
[97] Скопина.
[98] Привели к присяге.
[99] Беспоместные дворяне.
[100] В обозе.
[101] Воспитатель.
[102] Гравюрам.
[103] Дальнейшая судьба «великого князя русского» была печальной. Пытаясь вернуть утраченное влияние среди казаков, он вступил в тайные сношения с промосковскими заговорщиками и в конце концов был расстрелян самими поляками, что окончательно утвердило за ним репутацию законченного изменника.
[104] По-видимому калька с Your Honor
[105] Придворных.
[106] Голицын.
[107] По прихоти, под настроение.
[108] Царевне.
[109] Знаменитый фрагмент из черновика к рассказу «Николай Палкин».
[110] Петр.
[111] Подданных.
[112] Делали его чувственным.
[113] На самом деле вестфальского.
[114] Pouvoir – власти.
[115] Спектакулеми – зрителями.
[116] Неспособный.
[117] Мажестé –величественная.
[118] Мепризирован – презираем.
[119] То есть властвовать, как в прежние времена.
[120] Опрошался – протестовал.
[121] Пенязя – гроша.
[122] Шклявства – плена.
[123] Абов– тогдашняя финская столица Або, теперешний Турку.
[124] Граф Ферзен – президент шведского верховного суда.
[125] Лука – придворный карлик.
[126] Карла.
[127] То есть в начале весны.
[128] Где, по слухам мыли золото.
[129] Личный секретарь.
[130] 28 января по русскому стилю.
[131] Административной.
[132] Янусовское – Январское.
[133] Это он не знает, как по-русски назвать состояние влюбленности.
[134] Читадинку – горожанку.
[135] Медресу – любовницу.
[136] Коштовала – стоила.
[137] Мемория – память.
[138] Персона – портрет.
[139] В оригинале это еще и написано латинскими буквами.
[140] Soupers – ужины.
[141] Куракин.
[142] Фибра малигна – «злая лихорадка».
[143] Корб.
[144] Здесь пересказывается сплетня о гомосексуальной связи между Петром и Меншиковым, распущенная многочисленными врагами последнего.
[145] Меншиков.
[146] Партикулярнаго – особенного.
[147] Имелся в виду Ивашка Хмельницкий, то есть алкоголь.
[148] Огчаети –изловить.
[149] На вес.
[150] С садов.
[151] С прорубей.
[152] «У нас было в селе Поливанове \ Боярин-от дурак в решете пиво варил. \ Пойтить было молоденьке поучить дурака, \ Возми дурак котел, больше пива наваришь. \ А дворецкой дурак в сарафан пиво сливал \ Возми дурак бочку, больше пива насливаешь. \ А поп-от дурак косарем сено косил; \ Возми дурак косу, больше сена накосишь…». И т. д.
[153] Вообще-то, напомню, Анне в это время было 37 лет. – Авт.
[154] Очень приятный парень. (фр. )
[155] От немецкого Herberge, «постоялый двор». – Авт.
[156] Подлинность этой записки впоследствии подвергалась сомнению, возможно справедливому, но на мой писательский взгляд стилистически текст выглядит достоверным.
[157] Марию-Терезию. – Авт.
[158] То есть короткие и без пудры.
[159] Загар.
[160] У «гатчинцев» были собственные мундиры прусского образца.
[161] Бывших крепостных.
[162] Павел Васильевич, генерал-адъютант.
[163] Немецкое имя Адлерберга.
[164] Не делала особенной чести репертуару г-на Скриба (фр. ).
[165] Подробности этой смелой операции увековечены находившимся при армии Пушкиным.
[166] Командующий Кавказским корпусом.
[167] Этот эпизод кавказской войны красочно описан в повести Л. Толстого «Хаджи-Мурат».
[168] Киевский губернатор.
[169] Пензенский губернатор, сын того самого Радищева.
[170] В предыдущих томах было подробно объяснено, что российское государство, созданное в XV веке Иваном III, подражало единственному образцу, хорошо известному тогдашним русским, – чингисхановской модели управления, которая зиждилась на четырех несущих опорах: гиперцентрализации; обожествлении государства как высшей ценности; вытекающей отсюда сакральности государя; условном и подчиненном статусе законов. Как бы ни менялся фасад российского государства, «ордынская» платформа всегда сохранялась или же неукоснительно восстанавливалась.
[171] Податели петиции.
[172] Победа над революционным движением.
[173] Министр иностранных дел.
[174] Так он называет свою возлюбленную.
[175] Общественной смуты.
[176] Главные железнодорожные магнаты.
[177] Французский посол.
[178] Великий князь Николай Николаевич, главнокомандующий.
[179] Министр юстиции.
[180] Партии кадетов.
[181] Золотопромышленник, партнер Безобразова.
[182] На самом деле в январе 1906 года.
[183] Министр внутренних дел.
[184] Министр двора.
[185] На самом деле декоратор. – Б. А.
[186] Председатель «Земгора».
|
|
|
