Михаил Никитич Муравьев (1757–1807)
Михаил Никитич Муравьев (1757–1807)
«Товарищи, наставники, друзья…»
Товарищи, наставники, друзья, О книги! к вам украдываюсь я Мгновенье скрыть оставшейся прохлады, Вкушая в вас полезные отрады. Я наслаждатися меж вами прихожу И время течь скоряе обяжу. Ах! несмотря, что время скоро мчится, Мгновенья есть, когда оно влачится, Коль числит их душа, в бездейство впад. Единый труд отъемлет скуки хлад.
Утро
Тревожится кипяща младость, И рушится мой сладкий сон. Опять земле приносит радость Из волн спешащий Аполлон, Предвозвещаемый денницей, С своей горящей колесницей Поверх является валов. В востоке злато разлиянно, И вещество благоуханно Лиется в воздух со цветов.
Ночь
К приятной тишине склонилась мысль моя, Медлительней текут мгновенья бытия. Умолкли голоса, и свет, покрытый тьмою, Зовет живущих всех ко сладкому покою. Прохлада, что из недр пространныя земли Восходит вверх, стелясь, и видима в дали Туманов у ручьев и близ кудрявой рощи Виется в воздухе за колесницей нощи, Касается до жил и освежает кровь! Уединение, молчанье и любовь Владычеством своим объемлют тихи сени, И помавают им согласны с ними тени. Воображение, полет свой отложив, Мечтает тихость сцен, со зноем опочив. Так солнце, утомясь, пред западом блистает, Пускает кроткий луч и блеск свой отметает. Ах! чтоб вечерних зреть пришествие теней, Что может лучше быть обширности полей? Приятно мне уйти из кровов позлащенных В пространство тихое лесов невозмущенных, Оставив пышный град, где честолюбье бдит, Где скользкий счастья путь, где ров цветами скрыт.
Здесь буду странствовать в кустарниках цветущих И слушать соловьев, в полночный час поющих; Или облокочусь на мшистый камень сей, Что частью в землю врос и частию над ней. Мне сей цветущий дерн свое представит ложе. Журчанье ручейка, бесперестанно то же, Однообразием своим приманит сон. Стопами тихими ко мне приидет он И распрострет свои над утомленным крилы, Живитель естества, лиющий в чувства силы. Не сходят ли уже с сих тонких облаков Обманчивы мечты и между резвых снов Надежды и любви, невинности подруги?
Уже смыкаются зениц усталых круги. Носися с плавностью, стыдливая луна:
Я преселяюся во темну область сна. Уже язык тяжел и косен становится. Еще кидаю взор – и все бежит и тмится.
1776, 1785 (? )
«Мои стихи, мой друг, – осенние листы…»
Мои стихи, мой друг, – осенние листы: Родятся блеклые, без живости и цвету, И, восхищаемы дыханий злых усты, Пренебрегаемы разносятся по свету, Не чтомые никем. Но дух во мне кипит И слезы зависти катятся по ланитам, Что, указуемый гражданами пиит, Не достигаю я в сообщество к пиитам, Биющим верные удары во сердца, Со воздыханьями влекущим слезы сладки.
Богине Невы
Протекай спокойно, плавно, Горделивая Нева, Государей зданье славно И тенисты острова!
Ты с морями сочетаешь Бурны росски озера И с почтеньем обтекаешь Прах Великого Петра.
В недре моря Средиземна Нимфы славятся твои: До Пароса и до Лемна Их промчалися струи.
Реки гречески стыдятся, Вспоминая жребий свой, Что теперь в их ток глядятся Бостанжи с кизляр-агой;
Между тем как резвых граций Повторяешь образ ты, Повергая дани наций Пред стопами Красоты.
От Тамизы и от Тага Стая мчится кораблей, И твоя им сродна влага Расстилается под ней.
Я люблю твои купальни, Где на Хлоиных красах Одеянье скромной спальни И амуры на часах.
Полон вечер твой прохлады — Берег движется толпой, Как волшебной серенады Глас приносится волной.
Ты велишь сойти туманам — Зыби кроет тонка тьма, И любовничьим обманам Благосклонствуешь сама.
В час, как смертных препроводишь, Утомленных счастьем их, Тонким паром ты восходишь На поверхность вод своих.
Быстрой бегом колесницы Ты не давишь гладких вод, И сирены вкруг царицы Поспешают в хоровод.
Въявь богиню благосклонну Зрит восторженный пиит, Что проводит ночь бессонну, Опершися на гранит.
К музе
На крыльях времени мои прекрасны дни С собой похитили и смехи, и забавы, И нежные мечты, и обещанья славы: Ты, Муза скромная, урон их замени. Вернее их в своих щедротах Отдай мне суеты ребячества; доставь Еще мне счастье зреть старинны басни въявь И воздыхать еще о нимфах и эротах. Кому ты в юности сопутницей была, Того и в охлажденны леты, Когда суровый ум дает свои советы, Ты манием зовешь волшебного жезла В страны роскошны и прелестны, Страны, одной тебе известны, Послушные тебе где льются ручейки, Где сладостной твоей улыбкой Яснеют небеса, вздыхают ветерки И вьется виноград с своей лозою гибкой. Но где равно, когда нахмуришь бровь, Во основаниях колеблется природа, И меркнет свет, и стынет кровь, И потрясаются столпы небесна свода. Игры мечтания, которых суета Имеет более цены и наслажденья, Чем радости скупых, честолюбивых бденья И света шумного весь блеск и пустота! Любимцам, Муза, ты Елизий сотворяешь И щедро сыплешь вкруг сокровища весны! Где ты присутствуешь, там счастье водворяешь И украшаешь все страны. От греков уклонясь Ионии роскошной, От сени тайныя, где твой Гораций пел, Ты посещаешь днесь край западный, полнощный И зиждешь граций там удел, Где дики племена вели кровавы ссоры. Приступна всем равно и смертным и странам, Не уважаешь ты народов перекоры И благосклонствуешь враждебным берегам. Делясь меж Галлии и между Альбиона, Внушаешь Валлеру и Лафонтену ты Неподражаемы черты, Которым нет ни правил, ни закона.
Влагаешь чувство красоты И в резвое дитя мечты На берегах Авона И в гордого певца, Который убежал из хижины отца От влажных берегов архангельского града, Чтоб всюду следовать, дщерь неба, за тобой И лиру смешивать с военною трубой. Тобою внушена бессмертна «Россияда», Тобою «Душенька». Ты с бардом у Невы Священны истины вливаешь смертным в уши Иль водишь сладостно в окрестностях Москвы За бедной Лизою чувствительные души. И мне с младенчества ты феею была. Но благосклоннее сначала, Ты утро дней моих прилежней посещала. Или рассеялась густая мгла И ясный полдень мой своей покрыла тенью? Иль лавров по следам твоим не соберу И в песнях не прейду к другому поколенью? Или я весь умру?
1790-е
Воспользуйтесь поиском по сайту: ![]() ©2015 - 2025 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|