 |
Экономико-географические описания в составе работ
|
|
|
|
ПО СТРАНОВЕДЕНИЮ
Кроме камеральной статистики и коммерческой географии, на развитие экономической географии некоторое влияние в силу смежности содержания оказала и общая география (включая общее землеведение и главным образом страноведение), которая вошла в число общеобразовательных предметов в общих школах еще с XVIII в., а в ряде стран и раньше.
С развитием транспорта, международной торговли и вообще международных отношений потребность в географических знаниях стала все более и более расти и расширяться. Некоторый минимум этих знаний стал необходим не только для лиц узко определенных профессий — государственных или торговых деятелей более крупного масштаба, но и для всех образованных людей независимо от той или иной профессии. В этот минимум включались сведения как по математической и физической географии, так и по географии экономической. Из этого комплекса знаний сложился учебный предмет под общим названием география, причем основное содержание этого предмета состояло в комплексном описании отдельных стран, включавшем сведения и о природе, и о населении, и о хозяйстве каждой страны. Спустя два-три поколения, когда география успела прочно внедриться в среднюю школу, а сеть средних школ успела уже сильно вырасти, пришлось подумать и о подготовке школьных учителей географии, и в течение XIX в. география начинает проникать в высшие учебные заведения не только специально педагогические, но и общие — в университеты.
Громадный фактический материал, собранный с начала эпохи великих географических открытий по всему земному шару, по всем странам, весьма различным и по природе, и по населению, и по хозяйству, требовал обобщения и привлекал к себе живой интерес крупных умов, старавшихся найти определенные закономерности и в распределении явлений природы и человеческого общества в целом и в их сочетании в каждой отдельной стране и в отдельном районе. С развитием образования среднего и высшего, с расширением круга образованных людей создавалась и расширялась «аудитория» и круг читателей для географической и страноведческой литературы. Стали появляться все более и более основательные по своему объему и содержанию университетские курсы и сводные страноведческие работы, которые в качестве целевой установки имели уже не подготовку узких специалистов, а общее географическое образование. Развитие такой «общей», «университетской» географии не могло не оказать влияния и на развитие тогдашних зачаточных форм экономической географии.
|
|
|
Преподавание экономической географии приходилось часто поручать не статистикам или товароведам и не практикам
(чиновникам или коммерсантам), а географам-«страноведам». То же происходило и с составлением учебников. И если, с одной стороны, география в виде страноведения влияла на камеральную статистику и коммерческую географию, то содержание курсов камеральной статистики и коммерческой географии, наоборот, так или иначе просачивалось на страницы страноведения.
Поскольку для экономико-географического описания в отраслево-статистическом стиле никаких особых теоретических знаний не требовалось, географы-страноведы могли без особой опаски за это дело браться. А наводить справки в статистических сборниках у кого ума недоставало? Со своей стороны географы-страноведы вносили знание физической географии, знание карты, а иногда и некоторые навыки общегеографического мышления...
Одни из таких страноведов, взявшись за описание хозяйства, усваивали, не мудрствуя лукаво, традиции и структуру отраслево-статистической школы, как бы переставая на это время быть географами.
|
|
|
Другие, наоборот, стремились и описание хозяйства дать с учетом общегеографических навыков, т.е. с точной локализацией описываемых объектов и явлений, с широким использованием карты, со стремлением увязать особенности хозяйства с особенностями природных условий и, наконец, с попытками перестроить это описание с отраслевых рельсов на районные. Первоначально такого рода географы-страноведы, переходившие к экономической географии от физической географии, пользовались сеткой естественного физико-географического районирования. После того как с быстрым развитием усовершенствованного транспорта в век капитализма и ростом географического разделения труда внутри крупных национальных государств стали складываться резко специализированные хозяйственные районы, географы-страноведы стали переходить в экономико-географическом разделе своих описаний от естественных районов к экономическим.
То новое и весьма положительное, что внесли в экономическую географию географы-страноведы, заключалось в усилении в ней географических моментов.
Многие из крупных географов-страноведов, более интересовавшихся географией хозяйства (или, говоря шире, географией человека) и более подготовленных в этом направлении, сделали немалый вклад в развитие экономической географии как своими общеметодологическими высказываниями, так и конкретными примерами экономико-географических характеристик стран и районов. Из русских географов можно указать К.И.Арсеньева, П.П.Семенова, В.П.Мечникова, А.И.Воейкова. Из французов — Реклю, Видаль де ля Бляша и его учеников Деманжона и Брюна, а также Бляншара и Боли; из американцев — Рессел Смита, Экблоу, Боумана; из англичан — Макиндера, Стемпа,
Вивера, Герберстона и др. В качестве примера больших страноведческих работ, наиболее интересных в экономико-географическом отношении, можно назвать в русской литературе «Россию» под ред. Семенова-Тян-Шанского, во французской — многотомную Geographie Universale
Во французской Geographie Umverselle имеется немало ценных экономико-географических характеристик и целых стран, и отдельных районов. Укажем хотя бы на работу Анри Боли по Северной Америке и Деманжона по Британским островам.
|
|
|
ШТАНДОРТНЫЕ ТЕОРИИ
Еще один толчок от практических потребностей жизни получила экономическая география уже в сравнительно недавнее время от монополистических капиталистических объединений, от трестов, действующих в рамках целого государства, а иногда и выходивших за пределы государства. Монополистические объединения сильнее всего развились в США и в Германии в последних десятилетиях прошлого века.
Трест как высшая форма капиталистического объединения в противоположность картелю и синдикату предполагает полное слияние предприятий. Создается новая акционерная компания, и каждый из участников продает ей свои предприятия за определенный пакет акций, и с момента основания треста хозяева предприятий, вошедших в трест, уже перестают быть таковыми. Создается новая выборная дирекция, которая распоряжается всеми делами, а прежние хозяева обращаются во владельцев акций, дающих им право получать дивиденды и влиять на состав дирекции при ее выборах. На таких началах в 1901г, в Америке был создан, например, один из крупнейших в мире трестов — «Стальной трест». Это настолько мощная организация, что ее бюджет одно время превосходил бюджет Франции. Основная задача треста как капиталистической монополии — поднять до максимальных размеров прибыль; средством для этого служит и повышение продажных цен, и снижение заработной платы, и понижение издержек производства. Одна из первоочередных задач заключается в сокращении производства до размеров потребления и в сосредоточении производства на предприятиях с наименьшими издержками производства.
Деловые лица такой организации подсчитали производственную мощность всех заводов и получили, скажем, 80 млн.тонн. Затем подсчитали покупательную способность рынка, прикинули на «рост» и получили 40 млн.тонн. Очевидно, в процессе капиталистической конкуренции производство было раздуто и не соответствовало рынку. Главную беду трест видит в перепроизводстве, а основную свою задачу в том, чтобы сжать производство, закрыть лишние заведения, в первую очередь те,
|
|
|
которые хуже оборудованы, почему и себестоимость производства на них выше. Их закрыли, но производственная мощь составляет все еще, скажем, 60 млн.тонн, а рынок просит только 40 млн.тонн, значит нужно сократить производственную мощь еще на 20 млн. Какой же другой критерий нужно принимать в расчет? Другим критерием является удобство расположения; предприятие закрывают не только потому, что оно хуже оборудовано, но и потому, что оно неудобно расположено. Таким образом, с появлением и развитием капиталистических трестов возникает очень интересный для экономико-географа вопрос: каким должно быть рациональное размещение данной отрасли для получения возможно большей прибыли, т. е. максимального снижения себестоимости и транспортных расходов?
Если мы сравним этот запрос жизни с предыдущими запросами, то мы увидим, что здесь имеется большая качественная разница. В запросах на образованных чиновников и приказчиков дело сводилось в основном к строго фактическим знаниям, к чисто эмпирическим справочным сведениям. Когда же мы имеем дело с запросом на «капитанов промышленности», на управляющих такими грандиозными объединениями, то мы имеем дело с заказом не на справку, а уже на целую «теорию». Речь идет о том, чтобы создать теорию наиболее рационального размещения производства в той или другой отрасли в данных капиталистических условиях.
Ответом на этот запрос, последовавший со стороны монополистического капитала, послужили так называемые штандортные теории [27]. Наибольшей известностью из них пользуется теория Вебера, его основная работа «О штандорте отраслей промышленности». Вебер создал в Германии целую школу, его ученики составили, исходя из его теории, ряд монографий по отдельным отраслям немецкой промышленности. Затем имеется теоретическая работа Энглендера, ряд статей в немецком журнале «Wirtschaft und Statistik», работы Шредера, Шиллинга, Доберера и других; можно указать также и на работы американских авторов. Все эти штандортные теории стремятся ответить на запросы наиболее выгодного размещения промышленности в капиталистических условиях, запросы, возникшие в результате трестирования промышленности.
Никакой школы внутри экономической географии как таковой они не создали, но оказали некоторое влияние на усиление в ней теоретических элементов; штандортные теории использовались в экономико-географических работах в целях объяснения сложившегося размещения промышленности; примеры такого использования можно найти в труде французских географов «Geographic Universelle».
|
|
|
* * *
Обратимся теперь к нашей собственной стране и кратко отметим основные особенности в развитии у нас экономической географии за дореволюционное время, а затем основные линии развития нашей экономической географии уже за советское время.
Говоря об особенностях развития экономической географии в царской России, необходимо прежде всего отметить роль такого исключительного гиганта мысли, каким был М.В.Ломоносов[28]. Будучи в полном смысле этого слова ученым-энциклопедистом, M B Ломоносов, наряду с исследованиями в области природы и техники, занимался также и философией, и историей, и филологией, сильно интересовался экономическими вопросами и положил начало экономико-географическому изучению России.
Учитывая очередные нужды хозяйственного развития России, Ломоносов подчеркивал острую необходимость развития промышленности, и особенно металлургии. В работе под заглавием «Первые основания металлургии, или рудных дел»[29] он так и писал: «Военное дело, купечество, мореплавание и другия государственные нужныя учреждения отменно требуют металлов». Ломоносов ясно видел, что «благополучие, слава и цветущее состояние государства» зависят от развития торговли— «от взаимного сообщения внутренних избытков с отдаленными народами через купечество». Отсюда необходимость всестороннего изучения страны. Руководя Географическим департаментом Академии наук, Ломоносов считал необходимым составить атлас с «политическим и экономическим описанием всея Империи, включая Сибирь». Для этого Ломоносов составил замечательную анкету из 30 вопросов — целую программу экономико-географического изучения России.
Ломоносов задумал составить «Экономический лексикон российских продуктов и показание внутреннего и внешнего оных сообщений с принадлежащими к тому ландкартами». Это была бы детальная торговая география России.
В 1764 г. Ломоносов представил в Академию наук «мнение» об использовании ревизии населения для «географии российской».
Ломоносов был инициатором экспедиций по географическому изучению нашей страны, причем изучение это он понимал широко, комплексно. Большое внимание уделял он изучению Севера.
Из этих кратких справок, число которых можно было бы еще значительно увеличить, ясно, как широко понимал Ломоносов задачи той новой науки, которую он, исходя из правильно понятых им очередных задач развития России, начал создавать и для которой он в 1760-х годах впервые употребил название «экономическая география». Никак нельзя сказать, что термин «экономическая география» был случайно брошен Ломоносовым. Нет, это было точное обозначение той новой науки, которая успела ясно сложиться в его голове и наполниться весьма богатым и разносторонним содержанием.
Как широко понимал Ломоносов географию в целом, видно из его «Слова похвального... императрице Елисавете Петровне», где он писал: «Что полезное есть человеческому роду к взаимному сообщению своих избытков, что путешествующим по разным государствам нужнее, как знать положение мест, течение рек, расстояние градов, величину, изобилие и соседство разных земель, нравы, обыкновения и правительства разных народов? Сие ясно показует География, которая всея вселенныя обширность единому взгляду подвергает»[30].
Эта замечательная характеристика географии, «которая всея вселенныя обширность единому взгляду подвергает», тоже отнюдь не является у Ломоносова случайной фразой.
В своих крупных работах большого географического значения, как «О слоях земных», «Об электрических воздушных явлениях», «О северном мореплавании на восток по Сибирскому океану», Ломоносов неизменно подчеркивает связь явлений, необходимость эту связь находить и объяснять, необходимость исторического к ним подхода, исключительную важность карт в географии, в том числе и экономических ландкарт.
Необходимо, однако, отметить, что Ломоносов со своими воззрениями так сильно опередил свое время, что высказанные им гениальные мысли на долгое время остались без дальнейшего развития[31].
Тем не менее именно Ломоносову, а не кому-либо другому во всей мировой науке принадлежит приоритет и в отношении широкого взгляда на географию, которая «вся вселенныя обширность единому взгляду подвергает», и в отношении самого термина «экономическая география» и формулировки ее основных задач.
Второе, что надо отметить из дореволюционной истории нашей экономической географии, это то совершенно исключительное внимание, которое в литературе уделялось вопросам районирования страны, в том числе и районирования экономического.
Районированием своей страны у нас занимались в дореволюционное время чрезвычайно много, как едва ли в какой-либо другой стране (за исключением разве только США). Причиной этого, надо полагать, была самая обширность нашей страны я разнообразие ее частей; при этих условиях познать страну, не выделяя в ней разных районов, невозможно; районирование становится не только необходимой предпосылкой этого познания, но и одним из важнейших методов...
Не случайно также и то, что всего больше работ по районированию России стало появляться у нас в XIX в., когда вместе с развитием капитализма быстро пошло и развитие географического разделения труда, рост диференциации и специализации районов.
Всех опытов районирования России за дореволюционное время насчитывается до полусотни.
Правда, некоторые из них носят узко специальный характер и дают районирование по одному из компонентов природной среды (по климату, по почвам и т. д.)[32], но в большинстве эти опыты дают районирование или по совокупности всех признаков (природы, населения и хозяйства), или даже преимущественно по характеру хозяйства.
Наибольшей известностью пользуются опыты К. А. Арсеньева (Два опыта—в 1818 и 1848 гг.), П. П. Семенова-Тян-Шанского (1871 и 1880)[33], Д. и. Менделеева (1893 г. и затем по материалам переписи 1897 г.)[34] и А. Н. Челинцева (1910 и 1916).
Большой методологический интерес представляла статья Огарева по вопросам экономического районирования, опубликованная в «Московских Ведомостях» за 1847 г.
Огромное методологическое значение по вопросам экономического районирования имела классическая работа В. И. Ленина «Развитие капитализма в России».
Работа эта показала возможность и необходимость изучения экономики капиталистической страны порайонно, в то же время она дала классический образец марксистской методологии этого изучения, обратив главное внимание на особенности исторического развития страны и ее общественно-политического строя.
В общем дореволюционные работы по районированию внесли большой вклад в дело географического познания нашей страны и, кроме того (что, может быть, было не менее важно), в высокой мере способствовали внедрению районного начала в мышление наших географов [35].
Крупнейшие наши географы, начиная с В. В. Докучаева и кончая Л.С.Бергом, совершенно определенно высказывались в том смысле, что дело географии не изучать отдельные компоненты географической среды хотя бы и в их распространении, а изучать связи этих компонентов в определенных пространственных сочетаниях.
А.А.Борзов еще в 1912 г. в своей статье «География» (в «Практической школьной энциклопедии») писал так: «География есть, следовательно, наука о земной поверхности и занимается не отдельными ее явлениями, а всей совокупностью, беря ее в том виде, как она встречается в разных частях земли. Другими словами, география не занимается отдельно горными породами или растениями, животными, человеком, не изучает даже распространения этих отдельных явлений—это все дело других наук; география же рассматривает, в какие формы, ландшафты слагаются все эти явления в разных местах земной поверхности, как связаны почва, река и вообще водные бассейны, климат, растения, животные и человек в каждой местности, в каждом ландшафте между собой, в каких формах выражается их влияние друг на друга; открывает влияние отдельного ландшафта на другой и стремится представить, из каких ландшафтов слагается поверхность земли, и объяснить как жизнь каждого из них в отдельности, так и законы их распространения и взаимного влияния...»
* * *
В советское время экономическое районирование получило у нас новый смысл и новое значение. Раньше оно было основным методом географического комплексного познания территории, в советских же условиях оно стало необходимой предпосылкой планового строительства и всего хозяйственного планирования.
В составленном по замыслу и заданию Ленина Государственном плане электрификации России (ГОЭЛРО), который Ленин назвал «второй программой партии», было намечено районироние
страны в связи с планом строительства электростанций. Исходя из передачи электротока на расстояние не более 300 - 400 км, районы эти намечены были с тем расчетом, чтобы внутри каждого района осуществлялось соответствие прихода (от разных источников) и расхода (на разные нужды) электроэнергии.
В этом первом наброске советского экономического районирования уже совершенно явственно отразились характернейшие для него черты, отличающие его от опытов районирования дореволюционного времени, а именно:
1) перспективность, расчет не только на познание, а и на преобразование;
2) понятие о районе не как о некоторой «статистической однородности», а как о цельной, законченной в себе хозяйственной единице (в данном случае по балансу электроэнергии).
В 1919 г. работа по экономическому районированию была передана для завершения в секцию районирования Госплана, которая в 1921 г. составила проект экономического районирования с делением на 21 район.
В тезисах Подкомиссии ВЦИК под председательством М.И.Калинина, рассматривавшей этот проект, было сказано:
«В виде района должна быть выделена своеобразная, по возможности экономически законченная территория страны, которая, благодаря комбинации природных особенностей, культурных накоплений прошлого времени и населения с его подготовкой для производственной деятельности, представляла бы одно из звеньев общей цепи народного хозяйства. Этот принцип экономической законченности дает возможность построить далее на хорошо подобранном комплексе местных ресурсов, капитальных ценностей и общегосударственного плана народного хозяйства, проект хозяйственного развития района на базе наилучшего использования всех возможностей при наименьших затратах; при этом достигаются и другие важные результаты: районы до известной степени специализируются в тех отраслях, которые в них могут быть развиты наиболее полно, а обмен между районами ограничивается строго необходимым количеством целесообразно направленных товаров».
Таким образом, в госплановском проекте 1921 г. район понимался как производственно-территориальная единица, по возможности экономически законченная (но не замкнутая), с максимально развитыми производственными связями внутри нее и со специализацией в общесоюзном масштабе. отличие от районов, намечавшихся в опытах дореволюционного районирования, госплановский район представлялся не ареалом на карте и не совокупностью статистических показателей, а административно-политической единицей с органом местной власти, активно борющейся за выполнение пришедшихся на ее долю заданий общесоюзного плана, активно преобразующей хозяйство согласно указанной ей из центра плановой
специализации и увязывающей вокруг этой основной специализации все остальные отрасли хозяйства. Район в госплановском понимании не только не должен быть однороден, как это требовалось по дореволюционным опытам районирования, но, как общее правило, весьма разнороден, ибо наиболее совершенный производственный комбинат легче получить как раз из сочетания разнородных частей, друг друга дополняющих.
Район как производственный территориальный комплекс со специализацией в общесоюзном масштабе—это не только определение, но и закон развития района.
Каждый район у нас развивается в том направлении, чтобы хозяйство его становилось за счет более полного использования ресурсов более комплексным и, по возможности, более внутри себя законченным.
Госплановское определение района содержит не только закон его развития, но и методологическое указание насчет того, как этот район надо изучать и как надо составлять и излагать его характеристику [36].
Госплановский проект экономического районирования 1921г., давший цельную и ясную методологию этого дела, связавшую теорию с практикой, породил в свое время немало литературы порядка и методологического, и фактического.
В нашей экономико-географической литературе план ГОЭЛРО и госплановский проект 1921г. вместе со связанными с ним работами создали советское районное направление, пришедшее на смену направлению отраслево-статистическому и признанное партией и правительством в постановлении от 16 мая 1934 г. и в постановлении Президиума КВТО от 14 июля 1934 г. «О преподавании географии в вузах и втузах». Согласно этим постановлениям перестроено было и все преподавание экономической географии в средней и высшей школе.
В процессе работы по экономическому районированию, при решении вопросов о сетке областей, о границах между ними, о выборе центра для каждой области пришлось пересмотреть все наши знания о нашей территории.
Вопросы экономического районирования ставились и на съездах партии (XII, XV, XVI, XVII, XVIII), что ясно показывает громадное значение, придававшееся этим вопросам верховными органами нашей страны. Вопросы рационального размещения промышленности и сельского хозяйства были выдвинуты на первый план в политическом отчете ЦК ВКП(б) на XVI съезде партии.
И надо сказать, что по экономическому районированию, рациональному размещению хозяйства и другим практическим вопросам хозяйственного строительства экономико-географы,
например покойный Н.Н.Колосовский, внесли немалый вклад.
Более общий вопрос о необходимости учета, а следовательно, знания и изучения местных условий неоднократно и весьма настойчиво подчеркивался руководителями нашей партии, В.И.Ленин говорил об этом на VIII и на X съездах партии.
«Было бы ошибкой, если бы мы просто по шаблону списывали декреты для всех мест России»[37].
Немалое значение имела также проблема укрепления низового района, выдвинутая на XVI съезде партии. В развитие этой директивы был принят ряд важных постановлений; например, весной 1937 г. было опубликовано постановление, обязывавшее каждый административный район в определенный срок составить полное свое описание.
Детальные крупномасштабные исследования территории, специально экономико-географические и комплексные, проведенные в ответ на практические запросы социалистического строительства, имели громадное методологическое значение для развития советской экономической географии. Экономико-географы, ранее принужденные пользоваться материалами из вторых рук в виде главным образом статистических сведений по достаточно крупным административным единицам (в рамках области и во всяком случае не мельче административного района), получили возможность в этих экспедиционных исследованиях сами собирать «в полевом порядке» необходимый для них материал с любой требуемой деятельностью. Тем самым для экономической географии была открыта новая для нее область крупномасштабных полевых работ, позволяющая вскрывать ряд закономерностей, неуловимых в рамках мелкомасштабного изучения по литературе и статистическим таблицам.
Полевые исследования ставят экономико-географа лицом к лицу с природой, с картой, с выявлением корреляций, с микроприродными условиями, с микроположением и тем самым в высокой мере способствуют усилению географических элементов в экономической географии.
Социалистическое хозяйство, разгородившее землю от рамок частной собственности, предъявляет спрос также и на экономические карты, в том числе и на карты крупномасштабные, выполняющие в наших условиях те же функции, какие в капиталистических условиях выполнял план. На создание с натуры крупномасштабных экономических карт, о которых раньше никто и не думал, толкают работы не только по детальному изучению сельского хозяйства, но и по осушению и орошению, по улучшению и развитию шоссейных дорог и т.д.
Развитие экономического картирования, в том числе особенно крупномасштабного, сопряженного с собиранием материала на месте «с натуры», еще более способствует усилению географических элементов в экономической географии и вместе с тем имеет крупное методологическое значение. Крупномасштабная экономическая карта, составленная в поле с натуры, фиксирует размещение природных условий, населения и экономики с полнотой, точностью и детальностью, совершенно недоступной текстовому описанию. Тем самым такая экономическая карта заставляет экономико-географа основной упор перенести с констатации размещения на его объяснение.
Раньше экономико-географы могли «отыгрываться» на эмпирическом описании того, где что находится, считая свою работу на этом законченной; теперь же с появлением таких экономических карт ограничиваться голым описанием размещения уже невозможно. Стимулируя экономическую географию на работу по объяснению размещения, крупномасштабная экономическая карта в то же время значительно помогает этой работе уже самой полнотой и детальностью изображения подлежащего объяснению материала.
Кроме того, в процессе составления экономических карт возникают методологические вопросы и запросы к экономической географии, а иногда и подсказывается их разрешение. Укажем хотя бы на проблему типологии производственных видов сельского хозяйства...
Все перечисленные выше моменты — и экономическое районирование в условиях планового социалистического хозяйства, и рациональное размещение промышленности, правильная порайонная специализация сельского хозяйства и укрепление низовых районов, и сопряженное с этим крупномасштабное экономическое картирование — все это сильнейшим образом стимулирует развитие у нас экономической географии и сильнейшим образом повышает и расширяет спрос на экономико-географические знания.
* * *
Основные отличительные черты нашей советской экономической географии в том виде, как она сложилась в связи с вышеперечисленными моментами, могут быть сформулированы так:
Прежде всего активность, тесная связь с практикой социалистического строительства, проникновение его запросами и соответственно этому неудовлетворенность голой констатацией сущего и стремление к глубокому научному его объяснению на началах марксизма-ленинизма, к установлению закономерностей, позволяющих найти должное, научно определить дальнейшее развитие каждого района, большого и малого.
Вторая характерная черта советской экономической географии — это комплексность и в то же время конкретность и детальность изучения, сопровождаемого полевыми исследованиями и картированием территории.
Третья, нераздельно связанная с двумя первыми, - это все растущее усиление технической подготовки экономико-географов, которая необходима и для того, чтобы глубже понимать сложившуюся географию производства и правильнее намечать
В наших условиях и люди и дела растут в соответствии с возлагаемыми на них нашей великой эпохой задачами.
Поэтому несмотря на наличие еще в нашей дисциплине всякого рода пережитков старого, нельзя сомневаться в том, что советская экономическая география сумеет в ближайшие же годы стать на уровень требований, предъявляемых к ней социалистическим строительством.
* * *
1. С тех пор как мною написана эта статья, представляющая конспективную запись ряда лекций на эту тему, в нашей литературе появились работы, специально посвященные истории тех направлений мысли, которых я касаюсь в этой статье, а именно: камеральной статистики, политической арифметики, коммерческой географии.
Здесь прежде всего надо указать: 1) статьи Н.П.Никитина в «Вопросах географии» (сб. 10, 17, 31) и Б.А.Вальской (сб. 10 и 17) по истории экономической географии в России XVIII и XIX вв.; 2) книгу М. Птуха «Очерки по истории статистики XVII—XVIII веков», 1943 г.; 3) книгу В.К. Яцунского «Историческая география», 1955 г.; 4) сборник «Отечественные экономико-географы XVIII и XIX вв.», Изд. МГУ, 1955 г.
2. В последние годы в связи с поставленной на очередь задачей крутого подъема сельского хозяйства выдвинулась на первый план необходимость учета местных условий. Эта необходимость учета местных условий, природных и экономических, многократно подчеркивалась в решениях пленумов ЦК КПСС по вопросам развития сельского хозяйства, а также в резолюциях ХХ съезда КПСС.
Эта необходимость учета местных условий, природных и экономических, обязывает ко многому, конечно, не одних только географов, но их она обязывает в первую очередь, ибо учет местных условии предполагает их знание, а знание и изучение местных условий, природных и экономических, есть прямое и непосредственное дело именно географов, и прежде всего географов; тем самым следует ожидать и повышения забот о дальнейшем развития географии.
[1] Настоящая статья отнюдь не задается целью охватить весь процесс развития экономической географии со всеми влиявшими на него факторами и со всеми течениями и оттенками экономико-географической мысли. Это можно было бы сделать лишь в рамках специального исследования. Здесь мы стремились весьма схематически отметить главные направления с основными, вызвавшими их стимулами.
[2] У нас, в советских условиях, приходится иногда тоже наблюдать случаи временного несоответствия в размещении производства и потребления, но имеющие диаметрально противоположный смысл и значение. Это те случаи, когда на отсталых национальных окраинах производятся громадные вложения в культуру и строительство городов, несколько опережающие вложения в производство.
[3] Следует помнить, что природные условия оказывают влияние на хозяйство не сами по себе и не непосредственно, а преломляясь через определенную, конкретно данную структуру производительных сил и производственных отношений, так что без учета этой структуры обойтись никак нельзя.
[4] К. Маркс. Капитал, т. I, 1955, стр. 517
[5] Эта точка зрения не отрицает наличия у каждой науки своей внутренней логики развития, заставляющей ставить определенные проблемы в определенной последовательности. Эта внутренняя логика развития заставляет специалистов данной области, направив свои интересы согласно полученному «заказу» в определенную сторону, ставить перед собой определенные проблемы и затрачивать силы на разрешение именно этих, а не каких-нибудь других задач.
Слишком узкий практицизм мешает развитию науки, а это отражается и на приложении науки к практике.
Можно привести немало примеров того, что теоретики и для практики давали несравненно больше, чем самые что ни на есть практические практики. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить, с одной стороны, Фарадея и Максвелла, а с другой стороны, — Эдиссона.
[6] В обстоятельной работе, специально посвященной экономической географии, следовало бы, конечно, более детально учесть и влияния, исходившие из «внутренней логики развития», но здесь в кратком очерке сделать это невозможно.
[7] Небезинтересно отметить, что в прежние времена разные отрасли хозяйственной деятельности рассматривались как один из этнографических признаков того или другого народа. Отсюда и до сих пор сохранилось выражение «занятия населения», вместо «отрасли хозяйства». При этом как бы принимается, что каждый народ занимается той или другой отраслью хозяйства, так сказать, «по врожденной склонности», как бобер строит плотины. Для известной стадии развития эта точка зрения имела свои основания. Передающиеся по традиции из поколения в поколение трудовые навыки могут надолго сохранять большое значение, так что в известной мере сними приходится считаться. В наше Географическое общество этнография долгое время входила на равных правах с географией.
[8] Больше всего литературы, посвященной описанию путешествий, издавалось в XVI, XVII и XVIII вв. Удивительно, до чего в те времена люди были привержены к этой литературе. И на русском языке еще в XVIII столетии, когда у нас книга была редкостью, было издано многотомное изложение кругосветных путешествий, в котором были описаны путешествия Баренца, Беринга, Кука, Френсиса, Дрейка, Бугенвиля и многих других путешественников. И в наши времена Географическое издательство начало свою деятельность с переиздания трудов наших замечательных путешественников
[9] Кроме того, обстоятельное описание действительности во всей совокупности местных условий, «по возможности во всех опосредствованиях» имеет и вполне определенное научное значение
[10] Классическим примером до сих пор служат путешествия Гумбольдта.
[11] Более ранние корни этого направления можно найти в работах Кон-Ринга (Германия, XVII в.) и еще раньше у Ботеро (Италия, XVI в.).
[12] Здесь надо иметь в виду, что смена феодализма капитализмом в истории происходила далеко не так просто, как в театре одна декорация сменяется другой.
Сплошь и рядом феодализм еще удерживал свои позиции, а централизующаяся государственная власть, продолжая одной рукой поддерживать (а порой и усиливать) крепостное право, другой создавала за государственный счет крупные предприятия военной промышленности, тем самым подготовляя зачатки капитализма. Примером м
|
|
|
