Миссия с несчастливым номером

 

Говорят, что во многих американских гостиницах нет 13-х номеров. Якобы суеверные жители Нового Света стремятся избежать несчастий и сознательно исключают даже намек на возможные неприятности. Может быть, в каких-то американских городах так и поступают, но мне этого встречать не приходилось, хотя и бывал в США не единожды.

О том, что цифра «13» число несчастливое, заставляет вспомнить полет корабля «Аполлон-13», едва не закончившийся страшной катастрофой. Вместе с тем это одна из самых ярких страниц мировой космонавтики, продемонстрировавшая и надёжность космической техники, и возможности человека. О ней стоит рассказать подробнее.

Третья лунная экспедиция была запланирована на апрель 1970 года. Космонавтам Джеймсу Ловеллу и Фреду Хейсу предстояло высадиться в районе кратера Фра Мауро и, как и предыщущим экипажам «Аполлонов», собрать образцы камней, развернуть комплекс оборудования, «оставить следы» на Луне. Третий член экипажа — Томас Маттингли — должен был ждать возвращения своих товарищей на борту командного модуля, кружась вокруг естественного спутника Земли.

Таковы были планы. Но за три дня до старта руководством НАСА, а точнее, лично директором аэрокосмического агентства Томасом Пейном было принято решение о замене в составе экипажа — вместо Маттингли, не имевшего иммунитета к «краснухе», в полет должен был отправиться Джон Суиджерт (в другой транскрипции его фамилия звучит как Свайгерт). Решение более чем странное, но в НАСА чрезвычайно заботились о своей репутации и не хотели нехорошей огласки в случае заболевания во время полета кого-то из космонавтов.

Можно долго рассуждать о том, что испытал Маттингли, узнав об этом решении. Он ничего не сказал ни Пэйну, ни своим коллегам. Только молча пожал руки Ловеллу, Хейсу и Суиджерту. И молчал еще три дня, пока шли последние приготовления к полету. Никуда не выходил из дому и смотрел, смотрел телевизор, ловя любое сообщение о подготовке экипажа, в состав которого должен был входить он. Лишь на второй день полёта Маттингли переборол себя и отправился на космодром. Как будто какая-то сила подтолкнула его к этому.

Сейчас, когда известны все перипетии полета, можно только порадоваться, что произошло так, а не иначе. Ведь именно Маттингли пришлось сыграть одну из ведущих ролей в спасении экипажа «Аполлона-13» в возникшей ситуации. Находись он на борту, вряд ли смог бы найти выход из создавшегося положения. А на Земле смог это сделать.

Но об этом чуть позже, а сейчас представлю космонавтов, отправившихся в полет.

Для 41-летнего командира корабля Джеймса Ловелла это был четвертый полет. На апрель 1970 года он был абсолютным мировым рекордсменом по продолжительности пребывания в космосе. Свой первый полет он совершил в декабре 1965 года, когда вместе с Фрэнком Борманом провел более 13 суток внутри капсулы корабля «Джемини-12». Спустя год — новый полет. В декабре 1968 года Ловелл отправился в свою третью экспедицию на «Аполлоне-8», на этот раз к Луне. Кстати, Ловелл — один из трех американских космонавтов, которые летали к ночному светилу дважды. Но в отличие от Юджина Серна на и Джона Янга, которые и кружили над Луной, и высаживались на ее поверхности, Ловелл видел наш естественный спутник только со стороны. Правда, и это немало.

Для двух других членов экипажа полет на «Аполлоне-13» был первым в их космической карьере. И Фред Хейс, и Джон Суиджерт пришли в отряд космонавтов НАС А в 1966 году. Готовились по программе «Аполлон». Хейс дублировал членов экипажа кораблей «Аполлон-8» и «Аполлон-11». Для Суиджерта это был первый опыт дублирования, закончившийся введением в состав основного экипажа.

Командному и лунному модулям корабля «Аполлон-13» были даны собственные имена. Первый окрестили «Одиссеем», а второй — «Аквариусом». В современной литературе обычно пишут «Водолей», применяя прямой перевод на русский английского «Aquarius».

«Аполлон-13» стартовал с мыса Канаверал 11 апреля в 13 часов 13 минут по времени Восточного побережья США. И вновь цифры «13», которые позволили суеверным людям говорить об обреченности миссии.

Через 13 минут после старта корабль вышел на околоземную орбиту, а еще через 2 часа 22 минуты отправился в сторону Луны.

Во всех миссиях «Аполлонов» то время, которое тратится для преодоления пути от Земли до Луны, не самое интересное для рассказа. Космонавты занимаются проверками бортовых систем, вновь и вновь перечитывают инструкции, фотографируют звездное небо. Активной работой их не загружают, памятуя, что в последующие дни им потребуются силы, чтобы работать на лунной поверхности. Ну а пока можно отдохнуть.

Таким же был и день 13 апреля (опять «13»!). К вечеру «Аполлон-13» удалился от Земли на расстояние в 330 тысяч километров. До Луны оставалось совсем немного.

Космонавты занимались тем же, чем и все предыдущие дни, — проверкой бортовых систем: Хейс, выполнив очередные проверки в «Аквариусе», направлялся в «Одиссей»; Ловелл стоял наготове, чтобы закрыть переходный люк между лунным и командным модулями; Суиджерт по команде с Земли «размешал» кислород и водород в емкостях. Последнее на практике означало включение-выключение на несколько секунд тумблера «Вентилятор». Тогда-то и раздался громкий глухой удар. Корабль заметно качнуло. Космонавты услышали звон и звук сгибающегося металла. В шлемофонах устрашающе зазвенел сигнал тревоги. Это взорвался бак с кислородом № 2. Осколками был поврежден и резервуар № 1, а также ряд других жизненно важных систем корабля.

Первые 30 минут ни на борту, ни в Центре управления полётом никто не понимал, что же произошло. За это время масштаб аварии принял катастрофический характер. Сигнальные лампочки на пультах управления вспыхивали одна за другой: «вышли из строя маршевые двигатели», «вышли из строя топливные элементы», «вышел из строя кислородный резервуар № 2». Мигнул и самостоятельно начал перезагрузку бортовой компьютер. Часть телеметрической информации, которая могла позволить оценить масштаб аварии, оказалась потерянной.

Ловелл и Хейс бросились закрывать люк в лунный модуль, полагая, что «Аквариус» поврежден метеоритом и его нужно срочно «отсечь от остальных отсеков». Однако лунный модуль был цел и невредим. И тут командира «Аполлона-13» прошиб холодный пот. Случайно взглянув в иллюминатор, он увидел, что все обозримое пространство заполняло облако неизвестно откуда взявшихся металлических осколков, а из обшивки служебного модуля вырывалась струя газа или жидкости, взметнувшись на десятки метров. О происходящем на борту и за бортом тут же было доложено в Центр управления полетом. В эфире повисла гнетущая тишина.

Ловелл, вероятно, первым из экипажа корабля понял, что с планами высадки на Луну придется распрощаться. Но ни он, ни руководители полета в Хьюстоне не могли в тот момент даже представить, какие нужно будет предпринять усилия, чтобы вернуться на Землю. Как было потом подсчитано, через 38 минут после аварии шансы на благополучный исход составляли 1 к 9.

Первое, что было сделано, это активирован компьютер и система жизнеобеспечения «Аквариуса», который стал играть роль спасательной шлюпки. Системы же «Одиссея» начали выключаться, чтобы сохранить ресурс бортовых батарей. За пять минут до полуночи главный компьютер командного модуля уснул, и было неизвестно, проснется ли он в нужный момент.

На Земле также предпринимались меры для спасения экипажа. Все специалисты, которые могли хоть что-то сделать в аварийной ситуации, были срочно доставлены в Хьюстон. Их собирали по всей стране: вынимали из уютных постелей, из-за праздничных столов, из темных залов кинотеатров...

Уже через два часа после аварии состоялось первое заседание специального комитета НАСА. Надо отдать должное сменному руководителю полетом Ланни, проводившему заседание. Именно он предложил главное решение, ставшее основой для всех последующих действий: «Неудачу из списка возможностей исключить!»

А в космосе между тем люди боролись за свою жизнь. Несмотря на взрыв резервуаров с кислородом, экипажу не грозило удушье. Достаточно было и энергии, если, конечно, не расходовать ее попусту. А вот с водой были проблемы. Даже при максимальной экономии последняя капля была бы израсходована за пять часов до предполагаемого момента посадки.

Все заботы по управлению терпящим бедствие кораблем легли на плечи пилота лунного модуля Фреда Хейса. Он лучше всех знал «Аквариус» и, значит, должен был спасти всех.

Вести многотонный корабль с помощью двигателей лунного модуля — задача не из легких. Главное, что предстояло сделать, — стабилизировать «Аполлон-13» с помощью двигателей ориентации. Если бы это не удалось сделать, то с коррекцией траектории полета возникли бы трудноразрешимые проблемы. В этой ситуации двигатели «Аквариуса» либо не включились бы, либо забросили корабль туда, где его никакой ЦУП не нашёл бы.

Ночь на 14 апреля оказалась для экипажа бессонной. Хуже всего пришлось Джону Суиджерту. Как пилот командного модуля, он оказался не у дел, и ему пришлось сидеть на корточках за креслами Ловелла и Хейса, наблюдая за их борьбой с непослушным кораблем и сознавая собственную беспомощность. А между тем неумолимо приближалось время, когда предстояло совершить первую коррекцию и перевести корабль на траекторию возвращения к дому.

Через 5,5 часа после аварии были включены двигатели посадочной ступени лунного модуля. «Аполлон-13» сошел с «гибридной траектории», по которой приближался к Луне, зашел за небесное тело, совершил маневр в гравитационном поле нашего естественного спутника и, как камень, выпущенный из пращи, устремился к Земле. Это в книге все действия космонавтов уместились в небольшой рассказ. А в реальности потребовалось гораздо больше времени и гораздо больше усилий, чтобы мельком взглянуть на лунную поверхность и целиком сосредоточиться на иных проблемах.

Конечно, им было жаль, что мечта всей их жизни проплывает мимо иллюминаторов, маня к себе и отталкивая от себя. Кто из них сожалел больше, сказать трудно. Может быть, Ловелл, который вторично был в окрестностях Луны и вновь смотрел на нее со стороны. А может быть, Суиджерт, единственный холостяк в экипаже, для которого космос был смыслом всей жизни. А может, Хейс, который должен был опустить «Аквариус» у кратера Фра Мауро, а теперь должен был довести корабль до Земли.

Но вот коррекция завершена, и стало ясно, что она прошла успешно. Появилась надежда на благополучный исход полета.

Позже Ловелл вспоминал, что в те минуты он не думал о судьбе. В голове вертелась только одна мысль: «Любой ценой вернуться на Землю. Лучше сгореть в атмосфере, чем стать первыми, не вернувшимися из космоса на родную планету». Отправив своих товарищей отдыхать, командир продолжал вглядываться в голубой шарик на звездном небе, к которому теперь стремился «Аполлон-13».

Тем временем неумолимо подошло время второй коррекции. Корабль предстояло «разогнать», чтобы уменьшить время возвращения на Землю и тем самым повысить шансы на благополучный исход эпопеи. Когда Ловеллу удалось по Солнцу сориентировать корабль, в ЦУПе так и не поняли, как он это сделал. Но впервые за сутки на лицах присутствующих появились улыбки.

Вторая коррекция удалась. Несмотря на риск, экипаж сделал это. Но до дома оставалось еще три дня пути. И проблем предстояло преодолеть еще очень и очень много.

Вечером 14 апреля зажегся индикатор «СО2». Двухместный лунный модуль переполнялся углекислым газом, выдыхаемым тремя космонавтами. В действие пошли самодельные фильтры, которые изготовили члены экипажа. Им потребовалось на это в два раза больше времени, чем при сборке «опытных образцов» на Земле, но это был хороший результат. Ко двору пришелся и опыт Ловелла, которому пришлось участвовать в изготовлении «самоделок» во время полета «Аполлона-8».

Устранив «углекислотную» угрозу, экипаж остро почувствовал усталость. Командир не спал уже 36 часов, а ситуация требовала постоянного бодрствования одного из пилотов лунного модуля. Каждый час требовалось разворачивать корабль, переключать антенны. Суиджерт при всем желании был не в состоянии подменить Ловелла и Хейса.

А внутри корабля температура неумолимо понижалась. Вместе с холодом подкрадывались страх и неуверенность, что совсем не способствовало мыслям о благополучном исходе.

Почти в это же время всплыла еще одна проблема: заряда бортовых батарей могло не хватить на оживление командного модуля. Если бы не удалось это сделать, то получалось бы, что все усилия, предпринимаемые космонавтами, были бы напрасно. Над решением этой задачи бились на Земле. Предстояло так соединить электроцепи лунного и командного модуля, чтобы создать единую систему. Кроме того, предстояло выработать такой порядок включения тумблеров, чтобы не потерять ни единого ватта энергии.

А на земле отстраненный от полета Томас Маттингли, забыв об обидах и усталости, денно и нощно в тренажере лунной кабины искал ту единственную комбинацию переключения тумблеров, которая могла сохранить жизни его товарищей.

Уже когда все осталось позади, Маттингли рассказал журналистам, что в одну из этих напряженных ночей он вышел на улицу подышать свежим воздухом. Подняв голову вверх, он был просто поражен видом здания Центра управления полетом. В огромном корпусе были освещены все (!) окна.

Пока в Хьюстоне думали, как посадить корабль, на борту происходили все новые и новые события. Днем 15 апреля что-то вновь «грохнуло». Дежуривший в «Аквариусе» Хейс бросился к иллюминатору и увидел истекавший из основания лунного модуля белый пар. «Неужели мы потеряли спасательную шлюпку?» — промелькнула мысль. На счастье, это сработал предохранительный клапан гелиевого баллона. Земля успокоила: гелия на борту было в избытке.

Но тут замигал датчик тревоги: перегрев одной из химических батарей. А вот это было уже серьезно. Не успокоили даже заверения ЦУПа, что тревога ложная. Лампочка мигала пять часов, не добавляя оптимизма.

Проведенная вечером того же дня третья коррекция прошла успешно. Земля поблагодарила смертельно уставший экипаж за отличную работу. Шел 50-й час с момента аварии, борьба за жизнь продолжалась. Теперь оставалось только ждать. До приближения к Земле сделать что-либо космонавты уже не могли.

В ночь на 16 апреля «с мясом» вырвало предохранительный клапан гелиевого баллона посадочного двигателя лунной кабины. Этот движок трижды спасая экипаж, и вот его не стало. В любой другой ситуации это было бы воспринято очень остро. Но космонавты устали до такой степени, что прореагировали без всяких эмоций: «Ну вырвало и вырвало...»

К утру в лунном модуле стало по-настоящему холодно. Если раньше космонавты ощущали лишь понижение температуры, то теперь их дом превратился в настоящий холодильник. На приборах выступил иней, изо рта космонавтов при дыхании вырывались клубы замерзшего воздуха. Уснуть невозможно. Все мысли лишь об одном — каким образом хотя бы немного согреться.

Чем ближе была Земля, тем холоднее становилось в «Аквариусе». А тем временем Матгингли на Земле, приложив неимоверные усилия, нашел ту комбинацию переключения тумблеров, которая обеспечивала тот необходимый минимум энергии, требовавшийся для посадки. Вечером он начал диктовать экипажу последовательность работы.

И вот наконец наступило утро 17 апреля — дня, который решал все: либо «Аполлон-13» благополучно возвратится на Землю, либо произойдет трагедия, которая будет фактически означать закрытие программы «Аполлон» и на долгие годы закроет путь американским космонавтам в космос.

В 2 часа 35 минут по времени Восточного побережья США поступила команда с Земли: «Все включать». Ловелл, Хейс и Суиджерт приступили к реализации программы, которую для них составил Матгингли. Защелкали тумблеры, начали оживать системы.

Все действия, которые выполняли космонавты, были необходимыми для совершения посадки, но были они и чрезвычайно опасными, о чем в те минуты никто не хотел думать. Опасность состояла в том, что заиндевевшие контакты могли заискрить, а в кислородной атмосфере корабля, за три года до этого сгубившей экипаж «Аполлона-1», любая искра могла привести к катастрофе. К счастью, все прошло нормально. В «Аквариусе» потеплело, а вместе с теплом пришла уверенность в благополучном исходе.

В 5 часов 10 минут началось включение систем командного модуля «Одиссей». Этим занялся Суиджерт, который в течение трех с лишним суток был вынужден лишь наблюдать за работой своих товарищей, но теперь получил возможность продемонстрировать свое мастерство. Теперь на его плечи ложилась ответственность за жизнь экипажа.

В 6 часов 52 минуты началась четвертая коррекция траектории полета. Началась она с ошибочного вызова Ловеллом компьютерной программы посадочного двигателя. В ЦУПе заметили ошибку и отменили команду. В подобных действиях командира не было ничего удивительного. Сказывалось то нечеловеческое напряжение, которое свалилось на Ловелла. К тому же он пил меньше всех воды, что тоже провоцировало ошибки.

Почти у самой Земли экипаж провел последние перед посадкой работы: перешел в командный модуль, отделил лунную кабину, сориентировал корабль.

И вот «Одиссей» входит в земную атмосферу. Вся Америка приникла к экранам телевизоров и динамикам радиоприёмников. Сейчас за посадкой «Аполлона-13» следил бы весь мир, но и тогда «аудитория» была огромна.

Когда капсулу окутало облако плазмы, связь оборвалась. Перерыв должен был составить 180 секунд, после чего стало бы ясно: жив экипаж или погиб. Томительно тянется время.

180 секунд — связи нет.

185 секунд — связи нет.

190 секунд — связи нет.

В эти мгновения по Америке прокатилась волна инфарктов. У специалистов, следивших за посадкой, прибавилось немало седых волос.

193 секунды — связи нет.

194 секунды — сквозь треск помех пробивается голос Джона Суиджерта: «Все о'кей!»

Зал Центра управления полетом в Хьюстоне потряс радостный крик.

А над водной гладью Тихого океана расцвел купол парашюта, под которым опускалась капсула «Аполлона-13». Группы спасателей, доставленных к месту приводнения на вертолетах, открыли люк «Одиссея». Их обдало облако морозного воздуха. А из чрева корабля на них смотрели уставшие, но счастливые лица космонавтов, вернувшихся домой.

Так закончилась эта беспримерная по мужеству космическая эпопея.

Членам экипажа «Аполлона-13» больше не довелось слетать в космос. Одного из них — Джона Леонарда Суиджерта — уже нет в живых. 27 декабря 1982 года, всего через полтора месяца после победы на выборах в палату представителей Конгресса США, он умер от рака костного мозга.

Джеймс Ловелл и Фред Хейс еще некоторое время работали в НАСА.

Ловелл ушел из отряда космонавтов в 1973 году, некоторое время служил на флоте, а потом возглавил созданную им компанию «Ловелл Коммуникэйшн». В 1994 году он вместе с Джеффри Клюгером выпустил книгу «Аполлон-13», в которой рассказал о пережитом. Спустя год Том Хэнке снял одноименный блокбастер, который до сих пор регулярно показывают многие телеканалы мира.

Хейс входил в состав дублирующего экипажа корабля «Аполлон-16», планировался к включению в экипаж «Аполлона-19», но после закрытия лунной программы, не дожидаясь полетов кораблей многоразового использования, ушел в частный бизнес, где и пребывает по сию пору.

Каким бы трудным ни было возвращение «Аполлона-13» домой, но оно позволило продолжить реализацию лунной программы. В 1971—1972 годах состоялись еще четыре высадки на поверхность Луны, в том числе и в районе кратера Фра Мауро, где так и не смогли высадиться Ловелл и Хейс. Это сделали в феврале следующего года Алан Шепард и Эдгар Митчел.

Уже более 30 лет человечество не совершает полетов по открытой в 1968 году регулярной трассе «Земля—Луна—Земля». Ожидается, что лет через десять полеты возобновятся. Но отправятся на свидание с нашим естественным спутником другие корабли, не похожие на «Аполлоны». И поведут их космонавты, которые знают об эпопее «Аполлона-13» только по книгам и фильмам.

Но все равно мысленно они будут оглядываться на опыт своих предшественников. И может быть, опыт, приобретенный когда-то Ловеллом, Хейсом и Суиджертом, в чем-то поможет им, а может быть, и спасет чьи-то жизни. Хочется в это верить и очень хочется узнать имя того человека, который следующим ступит на поверхность Луны. Пусть его полет станет успешным, невзирая на то, что он станет ТРИНАДЦАТЫМ землянином, которому суждено пройтись по лунной пыли.

 

Глава 29

Гибель экипажа «Союз-11»

 

Орбитальная станция «Салют» была выведена на околоземную орбиту 19 апреля 1971 года. В отличие от «связки» кораблей «Союз-4» и «Союз-5», которая была объявлена экспериментальной космической станцией, новый космический аппарат являлся полноценным орбитальным комплексом для длительного пребывания космонавтов на орбите. Этим запуском была открыта новая страница в истории советской, да и мировой, космонавтики. Вообще-то в космос должна была полететь станция «Заря», это даже написали на ракете, но при подготовке текста сообщения ТАСС большинство высказалось за другое название. Так появилась на свет божий серия орбитальных станций «Салют». Они были разными, эти станции. Разными были конструкции, различно предназначение. Но нас тогда не баловали разнообразием, особенно в официальных сообщениях. Поэтому и летали они под одинаковыми названиями, но с разными порядковыми номерами. А что есть что, пришлось разбираться историкам.

История полета первого «Салюта» не такая уж длинная — всего-то полгода. Но в этот срок вместились и первый грандиозный успех, и страшная трагедия. Да, труден и опасен оказался тот путь, который в 1971 году пришлось пройти первопроходцам. Но зато теперь станции функционируют более или менее нормально.

Подготовку к полетам на борту орбитальных станций в Советском Союзе начали за два года до старта «Салюта». Для доставки экипажей предполагалось использовать космический корабль «Союз» в трехместном варианте. В 1970 году были сформированы три экипажа. Первый: Георгий Шонин, Алексей Елисеев и Николай Рукавишников. Второй: Алексей Леонов, Валерий Кубасов и Петр Колодин. Третий: Владимир Шаталов, Владислав Волков и Виктор Пацаев. Чуть позже подготовку начал еще один экипаж в составе Георгия Добровольского, Виталия Севастьянова и Анатолия Воронова. В феврале 1971 года в составах произошли изменения: Шонина, к которому возникли претензии у медиков, заменил Шаталов, в третий — назначили Добровольского, в четвертый — Алексея Губарева. Именно в названном порядке космонавты и должны были побывать на борту станции.

Старт первого экипажа был запланирован на 22 апреля 1971 года. Владимир Шаталов, Алексей Елисеев и Николай Рукавишников заняли свои места в кабине корабля «Союз-10» и приступили к проверке бортовых систем. Все происходило как обычно. По громкой связи велся отсчет времени. Вот объявлена часовая готовность, потом получасовая, пятнадцатиминутная... В корабле уже приготовились услышать заключительную команду «Ключ — на старт!», но вместо этого оператор предупредил:

— «Амуры», приготовьтесь к эвакуации. Старт откладывается на сутки.

А случилось вот что: одна из мачт не отошла от ракеты, хотя соответствующая команда была выдана. Можно было рискнуть, надеясь, что в момент старта мачта отойдет сама. Такие предложения были. Но звучали и другие голоса. А если мачта не отойдёт и пропорет обшивку ракеты? Если носитель завалится в момент отрыва и взорвется? Решили не рисковать.

Космонавты выбрались на площадку ферм обслуживания. Настроение было подавленным. Для Владимира Шаталова это уже было во второй раз, когда старт откладывался на 24 часа. Первый раз это произошло в январе 1969 года. Правда, потом его полет прошел очень хорошо. Некоторые из суеверных людей, а таковых на космодроме всегда было предостаточно, поспешили уверить космонавта в том, что это хороший знак и уж теперь их путь на «Салют» будет ровным и гладким.

Действительно, на следующий день старт состоялся, корабль вышел на орбиту. Через сутки он сблизился со станцией, и Шаталов перешел на ручное управление. И тогда все шло штатно. Метр за метром два космических аппарата сближались, и вот наконец произошло касание.

Космонавты почувствовали глухой удар и услышали трение металла о металл. Началось легкое покачивание. Оно длилось недолго и вскоре успокоилось. Сработали замки сцепления, произошло стягивание, а затем и жесткая сцепка «Союза» с «Салютом». Но Земля не дала разрешения на открытие люков. Телеметрическая информация показывала, что герметичности стыковочного узла нет и открывать его нельзя.

Несколько часов продолжался диалог «борт — Земля», и в итоге было принято решение расстыковаться и возвращаться на Землю. Было обидно, что приходятся отказываться от того, ради чего прилетели. Но приказ есть приказ, и экипаж начал готовиться к расстыковке. Но тут выяснилось, что негерметичность стыковочного узла — это еще не все, что было уготовано им в этом полете. Шаталов попытался расстыковать корабль и станцию, с первой попытки это сделать не удалось. Станция вцепилась в корабль и не хотела отпускать его от себя. Безрезультатно закончилась и вторая попытка. Земля судорожно искала решение. Несмотря на ограниченность времени, успели рассмотреть многие варианты. Например, предполагалось свалить с орбиты с помощью тормозного двигателя корабля всю связку, надеясь, что при входе в земную атмосферу она сама распадется. Прежде чем реализовывать эту, прямо скажем, аварийную схему, решили сделать еще одну попытку. На третий раз удалось расстыковать корабль и станцию. Возвращение прошло без проблем.

Состоявшийся на Земле «разбор полетов» показал, что космонавты действовали правильно, техника работала нормально, а причиной неудачной стыковки мог быть посторонний предмет, попавший в стыковочный узел. Так как угрозы для жизни экипажа выявлено не было, то полеты было решено продолжить. Но «осваивать» «Салют» предстояло уже другому экипажу: Алексею Леонову, Валерию Кубасову и Петру Колодину. Они были вторыми в графике подготовки и должны были лететь следующими.

Но на станцию отправились другие. За три дня до старта, как обычно, космонавты проходят предполетную медицинскую комиссию. Лишь по ее результатам Государственная комиссия называет состав экипажа, которому предстоит отправиться в полет. Так было и на этот раз, но результаты оказались неожиданными даже для самих врачей. У Кубасова было обнаружено затемнение в легких. Повторные проверки, консилиумы, вызов специалистов из Москвы и никакой определённости. Было предположение, что «имеет место неярко выраженная аллергическая реакция», но его отвергли. Так как предстоял длительный полет, врачи решили, что лучше перестраховаться, чем взять на себя ответственность. Кубасова от полета отстранили, а вместе с ним и весь экипаж.

Когда решение было оглашено на заседании Госкомиссии, сначала наступила тишина, а затем взрыв протеста. Алексей Леонов и Петр Колодин отстаивали свое право на полет, доказывали, что они лучше знают станцию и провели больше тренировок, что включение в экипаж Владислава Волкова не повлечет за собой никаких осложнений. Но Госкомиссия была непреклонна и свое решение пересматривать не собиралась.

Мгновенно между экипажами пробежал холодок отчуждения. Больше других переживал Колодин. Понуро он произнес: «Теперь я уж никогда не полечу». Как в воду глядел. Хотя и пришлось ему в последующие годы проходить подготовку к полётам, но так и не довелось побывать на орбите.

Интересно, что чуть позже, при повторном медицинском обследовании Кубасова, медики свои претензии сняли, поэтому Леонов, Кубасов и Колодин начали подготовку к полету на станцию «Салют» на следующем корабле «Союз-12», запуск которого планировался на август — сентябрь 1971 года.

Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев не скрывали своей радости от такого подарка. Если бы они знали, что ждет их в недалеком будущем!.. Но от судьбы не уйдешь.

Георгий Тимофеевич Добровольский родился в 1928 году. Одесский мальчишка, приговоренный фашистами к расстрелу, но оставшийся в живых, прошел длинный путь к своему звёздному часу. Были на этом пути Одесская спецшкола ВВС, Чугуевское военное училище летчиков, служба в ВВС, Военно-воздушная академия. В отряд космонавтов Добровольский пришёл в 1963 году. Спустя восемь лет стал командиром первой в мире орбитальной станции.

Владислав Николаевич Волков был на семь лет младше своего командира. После окончания Московского авиационного института работал в ОКБ-1 у Королева. Одним из первых среди инженеров подал заявление в отряд космонавтов. С 1966 года начал готовиться к полетам в космос. В 1969 году впервые побывал на орбите на корабле «Союз-7». Потом были новые тренировки, назначение в новый экипаж и новый полет.

Схожей была биография и Виктора Ивановича Пацаева. Он также работал в ОКБ-1, но в отряд космонавтов пришел на три года позже Волкова. Полет на борт орбитальной станции «Салют» стал для него первым и, к сожалению, последним.

И вот 6 июня 1971 года «Союз-11» вышел на орбиту. Стыковка прошла гладко, и первый экипаж приступил к работе на борту «Салюта». Космонавты трудились старательно, но не все складывалось так, как хотелось. Побывавший уже в космосе Владислав Волков давил своим авторитетом, у него возникли трения с командиром экипажа. Добровольский, склонный к уставному порядку, не желал уступать. До войны дело не дошло, но обстановка была напряженная. Все же они полностью выполнили запланированную программу полета и 29 июня стали готовиться к возвращению.

Разделение корабля и станции прошло нормально, затем включился тормозной двигатель, и корабль устремился к Земле. Полет спускаемого аппарата завершился плавным приземлением в заданном районе. Одновременно с кораблем приземлился вертолет поисково-спасательной службы. Спасатели вскрыли люк и обнаружили космонавтов на своих рабочих местах без всяких признаков жизни. Тридцать минут пытались спасти космонавтов: делали массаж сердца, искусственное дыхание. Но все было напрасно.

Причину трагического происшествия выяснили довольно быстро. Правда, проинформировать об этом население Советского Союза и весь остальной мир решились спустя несколько месяцев. Все дело оказалось в клапане, который должен был автоматически открыться на небольшой высоте и сравнять давление в корабле и в земной атмосфере. Предусмотрено это было на случай посадки корабля на воду или если спускаемый аппарат «ляжет» на землю люком вниз. Так должно было произойти, но случилось иначе — клапан сработал на огромной высоте, практически в вакууме. Воздух ушел из корабля в считаные мгновения. Космонавты погибли, так как были без скафандров. Теоретически они могли бы просто заткнуть отверстие рукой. Но для этого надо было отстегнуться и встать из кресла. Требовалось время, которого у космонавтов не оказалось. Хотя по расположению тел в кабине можно предположить, что такая попытка все же была сделана.

В сентябре 1971 года состоялось заседание Государственной комиссии, на котором Леонов доложил о готовности экипажей к полетам на станцию и о желании космонавтов лететь. Но было принято другое решение: полеты временно прекратить, а корабль «Союз» модифицировать. В принципе это было логично. Нельзя было положиться на волю случая и свято верить в надежность техники, которая не всегда слушалась своих создателей. Дальнейшие полеты космонавты должны были совершать в скафандрах, поэтому экипаж «Союза» сокращался до двух человек. Учитывая это, из экипажей вывели Колодина и Воронова.

Первый «Салют» больше не принимал на своем борту космонавтов. Пока проводились доработки корабля, он совершал полет в автоматическом режиме. 11 октября \971 года станция сошла с орбиты и прекратила свое существование.

Трагедия, случившаяся с экипажем корабля «Союз-11», многому научила конструкторов, она стала последней катастрофой в истории отечественной космонавтики. После полета «Союза-11» ни один наш космонавт не погиб во время космического полета. Были аварии, о которых я еще расскажу, но они не переросли в катастрофы с человеческими жертвами. А это о многом говорит.

 

Глава 30

«Салюты», «Скайлэб», «Алмазы» и «Мир»

 

Разработка орбитальных станций началась в СССР и в США вскоре после того, как на орбиту отправились первые искусственные спутники Земли. В какой-то степени это было навеяно фантастической литературой, где громадные поселения вне Земли рассматривались как основа проникновения во Вселенную. Человечество очень спешило покорить космос и поэтому немедля приступило к проектированию гигантских конструкций, которые могли бы ему в этом помочь.

Я не буду перечислять все проекты, которые легли на бумагу, а остановлюсь только на тех, которые были доведены до лётных экземпляров и побывали в космосе. Их не так уж и много.

В Советском Союзе — бесспорном лидере в этом направлении космической деятельности — разработка велась в двух конструкторских бюро: ОКБ-1 (ныне РКК «Энергия»), где был создан ряд долговременных орбитальных станций (ДОС) и станция «Мир», и в ОКБ-52, где делали военные «Алмазы». И ДОСы, и «Алмазы» летали под общим наименованием «Салют». Делалось это, «чтобы враг не догадался».

В США была создана всего одна станция — «Скайлэб». Ее делали на скорую руку, чтобы хоть как-то ответить Советам, отправившим на орбиту первую орбитальную станцию «Салют». Ее эксплуатировали менее года, а потом законсервировали до лучших времен, которые так и не наступили.

Сейчас в космосе летает Международная космическая станция, в создании которой принимают участие 14 стран.

История полетов на орбитальные станции полна неприятностей. Это факт. Но, и это самое главное, удалось избежать катастроф, которые могли бы поставить под сомнение саму необходимость этого вида деятельности в космосе. О том, что произошло во время полетов «Салютов», «Скайлэба», «Алмазов» и «Мира», я и хочу рассказать.

Экспедиция Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Панаева на борт комплекса закончилась трагически, что больно ударило по советской пилотируемой программе. Сначала были отложены новые экспедиции на орбиту, а потом и сама станция сгорела в плотных слоях земной атмосферы, заставив заняться изготовлением нового «Салюта».

Для полетов на него были сформированы три экипажа. Первым в августе 1972 года должны были отправиться в космос Алексей Леонов и Валерий Кубасов. Следующими планировалось запустить Василия Лазарева и Олега Макарова, а потом — Алексея Губарева и Георгия Гречко.

Но ни один из этих полетов не состоялся. Все они были отменены из-за аварии ракеты-носителя «Протон-К», взорвавшейся 29 июля 1972 года на участке выведения. Вместе с носителем погиб и второй «Салют».

После этой неудачи стали срочно готовить к запуску третью орбитальную станцию. Соответственно и космонавты стали готовиться к полетам на нее. 11 мая 1973 года станция была выведена на орбиту, но уже на первых витках на ней вышла из строя система ориентации. Эксплуатировать ее в пилотируемом режиме стало невозможно, и ее нарекли «Космосом-557». Запланированные полеты вновь отменили, на этот раз окончательно. Космонавтов перевели на другие программы.

К началу 1973 года была изготовлена первая орбитальная станция военного назначения «Алмаз». Для конспирации было решено, что и она отправится в космос под названием «Салют» — пусть американцы ломают голову!

Для работы на борту готовились три экипажа. Первый — Павел Попович и Юрий Артюхин. Второй — Геннадий Сарафанов и Лев Демин. Третий — Борис Волынов и Виталий Жолобов.

3 апреля 1973 года станция «Салют-2» была выведена на орбиту. Первый экипаж должен был прибыть на нее во второй половине апреля. Но на тринадцатые сутки полета, 15 апреля, произошла внезапная разгерметизация отсеков, затем перестала поступать телеметрическая информация. Космический аппарат начал быстро терять высоту. Естественно, старт пилотируемого корабля отменили. А 29 апреля станция сгорел<

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: