Слабая и сильная структура

Сравним партию французских радикал-социалистов [12] и христианско-социальную партию Бельгии [13], каждая из которых являет собой репрезентативный тип определенной организации партий. Структура первой весьма слабая. Партия состоит в основном из комитетов, федераций и газет, коллективно в нее принятых. По общему правилу, только департаментские федерации могут входить в партию непосредственно, поскольку устав допускает вступление комитета лишь в том случае, если он внесен в списки федерации, даже если он в департаменте единственный. Но в уставе никак не регламентированы внутренняя структура этих федераций и способ интеграции комитетов в их рамках: каждая федерация может строиться по собственному выбору. Не более четко [c.85] определены и принципы интеграции самих федераций в партию. Устав, правда, фиксирует представительство на съезде и в Исполнительном комитете, но тоже не строго. До войны 1914 г. состав съезда формировался на основе партийных избранников и делегатов газет, комитетов и федераций - однако ни количество этих делегатов, ни способ их выдвижения не уточнялись; сейчас любой член комитета или федерации, уплативший взносы, может получить "билет съезда" (за деньги) и присоединиться к вышеозначенным; кто угодно - или почти кто угодно - может таким образом участвовать в работе съезда.

Порядок образования Исполнительного комитета - наиболее значительного центрального органа - регламентирован ничуть не лучше. Он включает "членов по праву" и членов, избранных съездом. Члены по праву: сенаторы и депутаты партии, члены департаментских и муниципальных советов (от городов с населением свыше 50000 жителей), почетные председатели и вице-председатели, председатели и экс-председатели, генеральные секретари и бывшие генеральные секретари, председатели и секретари департаментских федераций.

Члены, избранные съездом, до 1914 г. состояли из двух делегатов от каждого департамента и от каждых от 200.000 жителей. Затем съезд избирал от каждого департамента: 1) одного члена от 100.000 населения; 2) одного члена от каждых 200, уплачивающих взносы, или фракции, насчитывающей 200 уплачивающих взносы. С 1945 г. осталась только вторая категория, но она составляла едва ли четверть комитета, остальные были членами по праву. Можно себе представить всю слабость такой организации. Вместо объединения базовых общностей, позволяющего каждой из них объективно выразить свой "вес", партия радикалов напоминает агломерат разрозненных комитетов, скрепленных зыбкими, неопределенными связями, что всегда неизбежно провоцирует закулисные комбинации, соперничество кружков, борьбу кланов и отдельных лиц. Очень многие умеренные или консервативные партии мира представляют собой структуру того же самого типа. Правда, не у всех она отличается такой же степенью неопределенности, но некоторые партии - например, американские, имеют структуру еще более слабую и запутанную.

В христианско-социальной партии Бельгии картина совершенно Другая. Здесь общая структура [c.86] регламентирована с той тщательностью, которая позволяет гарантировать участие каждого базового элемента в общей жизни партии (табл. 5). Местные отделения ежегодно избирают делегатов из расчета 1 на 100 членов (минимум двух делегатов); эти делегаты, к которым присоединяются парламентарии и члены провинциальных советов, образуют общее собрание округа, которое выбирает председателя и минимум 12 членов; эти последние уже сами кооптируют дополнительное число членов, равное половине избранных; все они вместе образуют окружной комитет, который обеспечивает руководство на местах. Каждый комитет избирает делегатов на Национальный съезд на своем общем собрании из расчета 1 на 250 членов партии, постоянно стоящих на учете в федерации, которую он представляет. Съезд - высшая инстанция партии, он избирает большинство членов Национального комитета (остальная часть может быть кооптирована); этот последний и обеспечивает постоянное руководство партией. Он может преобразоваться в Генеральный совет, присоединив к себе председателей окружных комитетов, плюс второй представитель от каждого округа и два члена, кооптированных им самим. Генеральный совет представляет промежуточный между съездом и Национальным комитетом орган, который позволяет непосредственно и быстро ориентировать федерации по всем значительным вопросам.

Организация бельгийской христианско-социальной партии не оригинальна (она в значительной мере подсказана структурой социалистической партии Бельгии). Мы просто приводим ее в качестве свежего примера и в силу ее детализированности, но в общем она лишь воспроизводит систему, основные черты которой обнаруживаются почти во всех социалистических партиях мира, в большинстве католических и христианско-демократических и во многих партиях других направлений. В коммунистических и фашистских партиях (а также и во многих иных, не принадлежащих ни к тем, ни к другим) вырисовывается несколько иной характер общей структуры, поскольку иерархические ступени более многочисленны и географические рамки иные; но ее основной характер идентичен. Речь в данном случае идет о сильной (жесткой) структуре, в противоположность слабой (мягкой) структуре французской радикально-социалистической партии. Партия выступает как организованная общность, [c.87] все базовые элементы которой занимают свое определенное место, обусловленное их взаимным значением. В самой реальности возможны комбинации и перестановки возможны, но лишь в той мере, в какой они имеют поддержку партийной общности и составляющих ее групп. Чтобы приобрести влияние в партии, любое течение, как мы это видели на примере французской социалистической партии, должно завоевать известное число сторонников в каждой секции, поддерживающие его секции - в федерации, а федерация - на съезде.

Сильную структуру не следует отождествлять с демократической. Разумеется, не является таковой и слабая: вся организация радикально-социалистической партии словно для того и задумана, чтобы заглушить голос отдельного члена партии и отдать всю власть небольшим олигархическим группам. Но и обратное утверждение не будет истинным: жесткая структура может быть демократической, а может и не быть таковой. В социалистических партиях, например, выборность на всех ступенях с четким контролем мандатов и регламентацией голосования обеспечивает весьма развитую демократию. В христианско-демократических партиях есть немало различных приемов и способов (например, кооптация в христианско-социальной партии Бельгии), ограничивающих демократию. В коммунистических партиях выдвижение руководителей центром фактически ведет к олигархии: жесткость структуры становится здесь одним из элементом этой олигархии, средством укрепления господства вождей над рядовыми членами партии.

Какие же факторы подталкивают партию к слабой или сильной структуре? Можно сослаться на традиционные особенности национального характера. Если бы не туманность и даже некоторая опасность этого понятия, оно было бы не лишено интереса: все же довольно забавно, если бы латиноязычные социалистические партии имели менее сильную структуру, чем социалистические партии скандинавских стран, а итальянские - менее сильную, чем французские (фактически, а не только согласно текстам уставов). Но с таким объяснением далеко не продвинуться: в действительности компартия Франции организована более жестко, чем немецкая социалистическая, а партия французских социалистов обладает более сильной структурой, чем партия английских [c.88] консерваторов, etc. Можно принять в расчет и особые исторические обстоятельства: потребности подпольной борьбы заставили европейские политические партии ужесточить свои структуры в период 1940-1945 гг., и следы этого там ощутимы и после Освобождения. Но все это факторы весьма и весьма второстепенные.

Куда более значительную роль играет здесь избирательная система. Голосование по партийным спискам (особенно в больших округах) обязывает местные комитеты и секции партии установить между собой сильные организационные связи в рамках округа, чтобы быть услышанными при составлении списков. И, напротив, одномандатная система в небольшом округе заставляет по существу превратить каждую небольшую местную партийную группу в некую самостоятельную монаду и, следовательно, ослабить партийную структуру. Если голосование списком сочетается еще и с системой пропорционального представительства, а у партии нет опыта создания выборных блоков и установления четкого взаимодействия кандидатов, отчего зависит их избрание, более настоятельной становится потребность в сильной структуре. С пропорциональной системой или без нее, голосование по партийным спискам ведет к необходимости интеграции, выходящей за пределы локального уровня: уменьшая значение людей и увеличивая значение идей, она отдает предпочтение общим программам над мелочными пикировками кандидатов и подталкивает к общенациональной организации партии. Принцип пропорционального представительства однозначно требует именно такой организации при некоторых системах: например, если оставшиеся мандаты [14] распределяются в общенациональном масштабе.

Эти выводы подсказаны не теоретическими рассуждениями, а достаточно обширными практическими наблюдениями. В хронологическом порядке можно сослаться прежде всего на пример Бельгии, партии которой и конце XIX века обладали одной из наиболее сильных структур в Европе, и это совпадало с голосованием по партийным спискам. Отметим далее, что принятие системы пропорционального представительства повсюду усилило внутреннюю интеграцию партий, и весьма показательно, что во многих странах официальная статистика как раз с этого времени начала классифицировать депутатов по партиям - раньше это не представлялось [c.89] возможным по причине их организационной рыхлости. Наконец, особенно показателен пример Франции, где слабо интегрированные партии Третьей республики уступили место сильно структурированным партиями Четвертой именно в то время, когда голосование в округах стало проводиться по системе пропорционального представительства. Радикальная же партия просто родом из округа, где всегда сильны были ностальгические настроения. Точно так же системе одномандатных округов в США сопутствует очень слабая структурированность американских партий. И все же влияние избирательной системы не представляется решающим: в одной и той же стране можно констатировать весьма заметные различия характера партийных структур. Социалистические партии, например, повсюду имеют более сильную структуру, чем консервативные, какова бы ни была избирательная система. Размышляя над политической жизнью современной Франции, нельзя не задаться вопросом: почему гораздо большая жесткость партий Четвертой Республики по сравнению с Третьей не привела в 1945- 1946 гг. к исчезновению слабо структурированных партий (радикалов и умеренных) и росту сильно структурированных, семья которых пополнилась лишь одной вновь созданной - МРП [15]?

Реально главным фактором, определяющим характер общей структуры партии, выступает природа базовых элементов, лежащих в ее основе. Анализ доказывает, что имеется прямая корреляция между природой этих элементов и силой или слабостью структуры. В XIX веке основой партий были комитеты, и, соответственно, слабая структура. И сегодня внимательный наблюдатель всегда обнаружит v большинства консервативных, умеренных и либеральных партий Европы эти две основные черты: американские партии - тот же вариант. Напротив, партии социалистические и большая часть католических, которые базируются на секциях, в то же самое историческое время имеют сильную структуру; при этом она обычно значительно сильнее в социалистических партиях, где секция - единица более устоявшаяся и централизованная, чем в христианско-демократических, где она функционирует менее упорядоченно. Наконец, в коммунистических партиях, созданных на базе ячеек, и в фашистских с их милицией в качестве основной клеточки структуризация еще более четкая, жесткая и [c.90] сильная. Можно, кстати, отметить различия в деталях: партия итальянских фашистов, где милиция была менее дисциплинирована, обнаруживала менее сильную структуру, чем немецкая национал-социалистическая, где СА достигли большего совершенства. Но, разумеется, эти различия отчасти объясняются и национальным характером.

В поисках объяснения данного явления можно констатировать, что система комитетов способствовала развитию крайнего индивидуализма и политического влияния личностей, так что слабость структуры выступает в этом случае совершенно естественной. И, наоборот, ячейка в качестве основного базового элемента предполагает весьма строгую координацию и более четкие действия ячеек- этих малых сообществ, рассредоточенных по предприятиям, иначе они просто погрязли бы в чисто экономической борьбе за сиюминутные цели. Это требование еще более настоятельно в рамках милиционной системы: сама сущность военного организма внутренне включает в себя постоянную кооперацию различных базовых единиц, их предельно четкую иерархическую связь. Что же касается секции, то само ее название предполагает интеграцию в более широкую общность; демократические принципы, которые она стремится реализовать, предписывает каждой базовой группе играть в руководстве партией роль, точно соответствующую ее весу и значению. А это требует достаточно жесткого и сильного общего строения партии.

Но объяснения a posteriori немногого стоят. Самое существенное - это практически абсолютное совпадение комитетской структуры партий со слабой интегрированностью базовых элементов, секционной - с сильной и партий, построенных на базе ячеек и милиции, - с очень сильной. Можно в этой связи подчеркнуть и другие моменты, которые показывают, что именно здесь проходит линия основного разграничения, фундаментального различия двух типов партий. Отмечают, допустим, что сильная структуризация соответствует сложной инфраструктуре, слабая - простой. Чем больше партия стремится обеспечить четкие связи между отдельными базовыми элементами, тем больше разрастаются ее административные органы, все более усиливается их роль и все жестче регламентируется распределение обязанностей между ними; таким образом вместо [c.91] эмбриональной, слабо организованной власти складывается настоящий государственный аппарат с разделением властей: законодательная вверяется съезду (Генеральному или Национальному совету), исполнительная - руководящему комитету (он же Национальный комитет. Исполнительная комиссия, Руководящее бюро, etc.), юридическая - арбитражным, контрольным или конфликтным комиссиям. Растущей сложности управленческой машины явно способствует то обстоятельство, что партии с сильной структурой - это как раз те, которые нацелены на вовлечение в свои организации (секции, ячейки или милицию) более широких масс, чем партии со слабой структурой (комитеты). Отсюда совпадение различий в общей структуре с другим делением - на партии кадровые и массовые. Эти положения мы далее постараемся уточнить. [c.92]