 |
Русские мусульмане в российском исламском треугольнике
|
|
|
|
Но прежде чем обсуждать взаимоотношения в татарско-кавказско-среднеазиатском треугольнике, пожалуй, следует немного остановиться на зарождающемся собственно русском исламе, то есть этнических русских (и других русскоязычных из немусульманских народов), принимающих Ислам примерно два последних десятилетия, когда это стало возможным.
В принципе, тут тоже не должно быть особых иллюзий – говорю это как ветеран русского исламского движения – большинство русских, принявших и принимающих Ислам на данный момент, вероятнее всего, растворятся в иноэтнических сообществах: большинство, скорее всего, в русскоязычном кавказском, меньшинство в тюрко-ханафитском. Впрочем, соотношение может и измениться в случае успешности тюрко-ханафитской мобилизации, о которой было сказано выше.
Формирование своего самостоятельного сообщества – удел меньшинства русских, принимающих Ислам, по крайней мере, на данный момент. Именно такие русские мусульмане, флагманом которых является НОРМ (но необязательно все они состоят в ней) оказываются в непростых отношениях с двумя мейнстримами современной российской уммы: официальным татарским и неформальным кавказским. Появление русских мусульман первоначально вызвало напряженность у части татарских имамов, которые воспринимали их как проводников русификации и вытеснения татарского языка из обихода российских мусульман. По этой же причине русским мусульманам первое время очень благоволили русскоязычные кавказские салафиты, но только тем, кто фактически вливался в ведомый ими интернационал. Но когда появились этно-ориентированные русские мусульмане, не желающие не только «отатариваться», но и «окавказиваться», напряженность возникла уже и здесь.
|
|
|
С другой стороны, с дистанцированием русско-идентаристских (то есть, желающих сохранять и воспроизводить свою идентичность) мусульман от русскоязычного кавказского интернационала к ним стали лучше относиться адекватные татарские патриоты. Стало ясно, что такие русские мусульмане не только не заинтересованы в русификации татар, но и в целом воспринимают русификацию всего исламского пространства в России как проблему, ибо она устраняет национальные перегородки и приводит к растворению также и русских мусульман в новом интернационале без роду, без племени. Напротив, русские мусульмане, желающие формирования своего сообщества, заинтересованы в ясном как в мазхабном, так и культурно-языковом разграничении среди мусульман России: понятно, что изъять русский как язык общения и обмена информацией мусульман в России нереально, но при этом можно стремиться к исламским центрам и общинам, в которых господствует язык той этнической группы, с которой они прежде всего ассоциируются.
С излечением от «болезней роста» и переосмыслением российской истории, в том числе истории российско-исламских отношений, к повзрослевшим русским мусульманам неизбежно должно придти и переосмысление роли татар в ней. Надо признать, что за ревностным отношением татар к «русскому исламу» стоит сермяжная правда истории, ведь именно татары веками и были такими «русскими мусульманами», как прямо их называл Исмаил Гаспринский перед революцией. С возникновения Российского государства в нем, по сути, формировались и присутствовали два народа, созданные в первую очередь по религиозному принципу: православные и те, кто ими становился – русские, мусульмане и принимающие Ислам – татары. И там, и там при этом присутствовали люди разного происхождения: сотни фамилий крещенных тюрок в российский аристократии и тысячи крестьян, переселявшихся на земли тюркских мухаджиров и смешавшихся в мишарский субэтнос, в который они принесли гаплогруппы (генетические метки), характерные для славянских и угро-финских народов.
|
|
|
Исторически в Российской империи сложилось так, что русские как народ это не только и не столько этнос, сколько носители религии и идеологии - антиисламских элит и государства. Татарами же становились мусульмане, которые пытались сохранить от этого государства свою религию и основанный на ней образ жизни, будь то путем приспособления к его реалиям или открытого сопротивления, сочетание которых и составляет канву их истории последние несколько веков. Поэтому, логично, что пронеся через века свой Ислам в условиях Российского государства и завоевав, как им кажется, свою нишу, нишу «русских мусульман», татары не могли иначе отреагировать на появление русских, «русских русских», которые без году неделя приняв Ислам, стали претендовать на то, что они здесь и есть главные мусульмане как представители «государствообразующего народа», того самого, от которого татары - российские мусульмане отстаивали свой Ислам.
Но дело в том, что помимо «обычных русских» всю историю России были примеры и «других русских» - тех, которые противостояли и государству, и его официальной религии/идеологии, причем, делали это не менее радикально, чем татары: «русские гугеноты», ранние старообрядцы, булавинцы, разинцы, пугачевцы, некрасовцы, липоване, молокане, духоборы, русские богоискатели, русские борцы за свободу как своего, так и других народов вроде Михаила Бакунина. Да, они были немусульманами, хотя многие из них и не знали Ислама и не имели возможности его изучить. Да, те русские, кому тогда удавалось узнать и принять Ислам, уходили потом в мусульманские народы и растворялись в них. Но не надо забывать и того, что в те времена у мусульман и не было как такового национального самосознания, что в отличие от них их потомки сегодня определяют себя не только по религии, но и по нации. И если войти в сложившиеся мусульманские нации со стороны еще можно в индивидуальном порядке, то насколько такое возможно в массовом масштабе (учитывая то, что мусульмане должны стремиться к массированному исламскому призыву, чтобы люди «входили в религию Аллаха толпами»)?
|
|
|
Поэтому стремление русских мусульман оформиться в самостоятельную общность, в которую мог бы влиться любой принимающий Ислам русский, не желающий растворяться в уже существующих мусульманских народах, естественно и закономерно. Другое дело, какой может быть роль такой общности в условиях России. Тут тоже надо смотреть правде в глаза: русские мусульмане могли бы играть в мусульманском сообществе России доминирующую роль только в том случае, если бы им дало ее государство, как это происходит в Китае с мусульманами-китайцами. Но Россия не Китай и ожидать этого приходится в последнюю очередь. Напротив, само существование русских, выбирающих Ислам, в условиях стремящейся к гегемонии РПЦ и повсеместной исламофобии системы рассматривается как вызов духовным основам и единству «государствообразующего народа». Поэтому если русским мусульманам и приходится ожидать чего-то от «своего» государства, да и народа, то только неприятностей и проблем.
Впрочем, может быть одно исключение: события 2012 года, когда нарождающееся гражданское общество в России робко попыталось избавиться от диктата чекистов и попов, показали, что со стороны исламского сообщества именно русские мусульмане оказались в авангарде этих процессов и центром притяжения других мусульман, желающих перемен. Это не случайно, потому что источником гражданского сопротивления и стремления к трансформации России в правовое государство и гражданское общество некоторые даже называли «русских образованных горожан» или, иначе говоря, «русских европейцев». Оказалось, что среди таковых есть и мусульмане, причем, закономерно это были мусульмане, многим из которых близка англоязычная исламская культура Запада и европейская исламская идентичность. Они необязательно могут быть русскими этнически, но очевидно, что органическая ниша русских мусульман это европейская культурная ниша, где их как принимают равноправными партнерами другие европейские мусульмане (испанцы, немцы, англичане и т.д.), так и готовы вести с ними диалог продвинутые «русские европейцы».
|
|
|
У русских мусульман вряд ли может быть свое национальное будущее в традиционной ханафитской или салафитской нишах, где они обречены раствориться в тюрках или кавказцах. Другое дело – европейская исламская ниша, учитывая трехвековую историю причастности части русских к европейской культуре. Здесь мусульмане из числа русских европейцев могли бы найти и уже находят нишу и для себя, и принести пользу остальной исламской умме России в качестве проводников передовых тенденций, многие из которых идут сегодня с Запада. Кроме того, на этой основе возможно более интенсивное взаимодействие таких русских мусульман с представителями других сообществ, тяготеющих к европейской интеллектуальной культуре, в первую очередь из числа татар и кавказцев.
Таким образом, по-видимому, русским мусульманам, стремящимся к созиданию своей групповой идентичности, придется выделиться в отдельный, как минимум, субэтнос с характерным для него названием и европейской исламской ориентацией. Что же касается бренда «русский ислам», в духе Исмаила Гаспринского, но с учетом необратимости описанных выше трансформаций исламского сообщества в России, его, скорее всего, ждет участь «зонтика», который каждая из групп российских мусульман при необходимости сможет использовать в своих целях.
«Поистине, верующие - братья»
Тем не менее, какими бы разными ни были мусульмане в России, и какой бы ни была их предшествующая история, надо помнить, что Аллах в Своем Писании говорит (перевод смыслов, сура «Худжурат», аят 10): «Воистину, верующие — братья. Посему примиряйте братьев и бойтесь Аллаха, — быть может, вы будете помилованы». И если даже мы сами иногда забываем это под влиянием тех или иных разделяющих нас факторов, сегодня нам напоминают это те, кто поставил своей целью, как уже не раз в истории, выкорчевать в России любой Ислам и окончательно отвратить мусульман от их религии.
Еще в середине нулевых годов их риторика гласила, что они против терроризма и экстремизма, но даже не против ваххабизма, потому что это «государственная идеология Саудовской Аравии», «дружественного государства». Тем самым признавалось, что помимо «плохого ваххабизма» может быть и «хороший ваххабизм», на что уповали те наивные салафиты, которые пытались заручиться покровительством государства ценой его поддержки в борьбе со своими братьями. Однако очень быстро оказалось, что «хороший ваххабит – мертвый ваххабит» или отправленный на перевоспитание в места не столь отдаленные.
|
|
|
Затем был разыгран второй акт пьесы под названием «государство поддерживает традиционный ислам против ваххабизма». Поверив в эти сказки, можно было надеяться, что в пику салафизму теперь будет поддерживаться возрождение мазхабов, суфизма, распространение знаний о классической исламской теологии и т.д. Итогом же этого розыгрыша стали гонения уже на суфийские издательства и джамааты, а апофеозом – запрет почти год назад десятков наименований литературы классических суннитских, в том числе, суфийских авторов.
Третий акт уже не оставляет никаких иллюзий – война ведется не против какого-то направления, а против Ислама как такового, приверженности мусульман своей религии в самих ее основах. Это подтверждают и запреты на хиджабы в государственных образовательных учреждениях, и фактические запреты на строительство мечетей в крупных городах, и убийства имамов-проповедников далеко за пределами зоны боевых действий на Кавказе, и массированная пропаганда на государственных телеканалах против «угрозы исламизации» не только в России, но и в Европе.
Характерны и утечки в прессу «экспертных докладов», иллюстрирующих смену умонастроений в штабах, где планируется госполитика по отношению к мусульманам: лет пять назад они пытались балансировать между всеми централизованными духовными управлениями, затем сделали ставку только на ЦДУМ и новосозданный РАИС, а Совет Муфтиев оказался в опале, теперь уже и ЦДУМ объявляется «агентом турецкого влияния» и звучат призывы ввести прямое управление мусульманским сообществом России госкомиссией во главе с православным чиновником (и это в формально светском государстве!).
В этих условиях позволять врагам Ислама играть еще и на наших внутренних противоречиях, сталкивая «татар» и «кавказцев», ханафитов и салафитов, кадимистов и дажидидистов и т.д. может либо откровенный дурак, либо враг и предатель. Это не значит, что каждая из групп должна отказаться от своих позиций и интересов, но это значит, что все исламские группы в России должны принять за основу один простой принцип – в отношении защиты интересов Ислама от враждебных посягательств со стороны мы должны держать единый фронт, невзирая на наши разногласия. Последнее означает и то, что запрещено вступать в союз с откровенными врагами Ислама против других мусульман, невзирая на расхождения и противоречия с ними. Эту аксиому приверженности и непричастности было бы хорошо закрепить в каком-то публичном документе с изложением этих самых общих принципов, под которым бы поставили свои подписи представители основных конкурирующих, формальных и неформальных групп, и подписание или неподписание которого стало бы водоразделом, разделяющим все в основе исламские силы от антиисламских предателей и марионеток.
Самыми глубокими трещинами среди мусульман в наши дни сегодня являются вопросы, связанные с разным пониманием религии (ибадат), потому что в том, что касается мирского (муамалят), когда придет время, договориться не составит труда, если на то будет милость Аллаха. С различным пониманием религии дело обстоит сложнее, потому что – будем смотреть правде в глаза – придти к единому пониманию, тем более, сразу, традиционалистам (ашаритам-матуридитам-мазхабникам) и салафитам будет нереально.
Однако это не значит, что мы должны удовлетворяться той враждой друг к другу, которая охватила многих представителей этих направлений, горячие головы с обеих сторон. Все таки мы должны понимать, что, несмотря на их разное понимание, у нас одни источники и истоки: Коран, основные корпусы достоверных хадисов, авторитеты праведных халифов и предшественников, ранние имамы, которые признают обе стороны. К слову сказать, в том числе по этой причине, не может быть никакого диалога между нами и шиитами, так как мы расходимся с ними в самих этих основах – они не признают все это, и даже непризнание имеющегося текста Корана считается среди их ученых дозволенной позицией, которая в отличие от суннизма не выводит ее последователей из Ислама.
В этой связи отношение к шиитам может стать точкой консолидации исламского сообщества России, потому что этот вопрос приобрел явно не только религиозное, но и политическое значение. Об этом совершенно верно написал недавно в своей статье «Российские мусульмане и кризис в Сирии» один из ведущих современных исламских публицистов Абдулла Ринат Мухаметов:
«Также высветилась грань в отношении к Ирану. Если до Сирии в целом у активных российских мусульман присутствовал позитивный взгляд на политику этой страны и ее роль в умме и в мире, при этом на регионально-экспансионистском и шиитском ее характере предпочитали внимания не акцентировать, то сегодня Ирану даются прямо противоположные оценки. Быстро вспомнились все то, что раньше вслух не проговаривалось из соображений общемусульманской солидарности.
Гейдар Джемаль, на котором стоит остановиться отдельно, тоже крупно потерял на сирийской войне. Он и его единомышленники заняли позицию близкую к официальной российской.
После того как на «1 Канале» он заявил, что победа повстанцев в Сирии и консолидация суннитов грозит Москве войной, и поэтому она должна срочно еще больше сблизиться с шиитским Ираном, Джемаль практически исчез с исламских сайтов. Информация о нем и его высказывания, если и встречаются, то только в негативном ключе. Это при том, что ранее глава Исламского комитета России был одним из интеллектуальных хед-лайнеров отечественной мусульманской общины».
Абдулла Мухаметов совершенно верно пишет о шиитском Иране, но дело в том, что сегодня для «активных российских мусульман», наконец-то, стало очевидным не только то, что Россия противопоставила себя всему Исламскому миру, сделав ставку на шиитский клин Иран – алавитский Дамаск – ливанская Хизбулат во внешней политике. Давно уже не для кого ни секрет, что антиисламские штабы в Москве сделали ставку на шиитский фактор в борьбе против Ислама в России: активное проникновение шиизма не только в Дагестан, но уже и Поволжье, попытка поставить на роль главы мусульман СНГ азербайджанского муфтия-шиита поверх российских суннитских муфтиев, различные инициативы «диалога шиитских и суннитских ученых на респектабельных площадках» в Москве – все это явно звенья одной цепи. И ничего удивительного в этом нет, так как начиная со взятия монголами Багдада и срыва сефевидами наступления османов на Вену, шииты регулярно играют роль пятой колоны антиисламских сил, за что некоторые ученые и назвали их «евреями этой уммы».
Поэтому так же, как естественна смычка врагов Ислама в России с шиитами вовне и внутри страны, так же едина должна быть позиция российских мусульман, исторически относящих себя к ахль-сунна валь джамаа (несмотря на разное понимание этого термина) как к первым, так и ко вторым.
В этом смысле, хотя это и не очевидно на первый взгляд, но «диалог между шиитами и суннитами» и «диалог между суфиями и салафитами» представляют собой две взаимоисключающие альтернативами. Шииты и те, кто делают на них ставку, заинтересованы в максимальном разобщении групп, относящих себя к ахль-сунна валь джамаа, что позволит манипулировать ими и, пользуясь их конфликтом, утверждать свою гегемонию, к которой, к слову сказать, прошиитское лобби в исламских СМИ было очень близко в середине нулевых, что косвенно признает Абдулла Мухаметов. Мы, относящие себя к ахль-сунна валь джамаа, имея общие источники и истоки Ислама, напротив, заинтересованы в наведении мостов и нормализации отношений между собой и выведении за рамки этого процесса отрицающих наши основы групп, которые могут восприниматься как сугубо внешний по отношению к российскому исламскому сообществу фактор.
И такой диалог вполне возможен – как показывает опыт, между адекватными традиционалистами и адекватными салафитами вполне могут существовать приязненные отношения, если каждую из позиций представляют образованные и ответственные люди. Если это будет так, то горячие головы с обеих сторон с удивлением обнаружат для себя, что ранние и крупные авторитеты их школ в ряде серьезных вопросов занимали позиции, вполне комплиментарные тому и тем, кого они считают своими врагами. Поэтому в первую очередь ответственностью лидеров основных лагерей, относящих себя к ахль-сунна валь джамаа, является разъяснение своим последователем вопроса приемлемых разногласий и минимизации остальных таким образом, чтобы это не приводило к обвинению в неверии и чтобы этот вопрос (такфир) в наши дни был оставлен исключительно на усмотрение соответствующих авторитетов, а не кого попало.
Очень важно сменить сам вектор призыва каждой из сторон с полемического на утверждающий позитивное понимание. Ученые и студенты знания салафитов, даже если для себя и своих последователей они избирают позицию, отклоняющуюся от доминирующей в ведущем мазхабе данной местности, должны наставлять и воспитывать их в уважении к другой позиции, даже если они сами ее не придерживаются, потому что узаконенное в одном мазхабе узаконено в Исламе. Напротив, представителям этих мазхабов стоит не затачивать свою пропаганду против салафитов, а популяризировать свой мазхаб, раскрывать его позиции, объяснять его логику, методологию, приводить доводы в соответствии с ними и т.д.
В конце концов, сейчас наша задача минимизировать наши разногласия в религии до той степени, чтобы они не мешали нам вместе и порознь решать наши мирские задачи в Исламе, исходя из того, что все мы братья и сестры, у нас одна религия и одни источники и истоки в ней. А вот что касается мирского, тут надо отталкиваться от практических проблем и потребностей и занимать прагматическую позицию, руководствуясь приоритетом интересов Ислама и осознанием вызовов ему, то есть, нам всем. Это значит, что даже если те или иные национальные группы или политические силы, придерживающиеся разных методов, идут своим путем, по отношению к другим мусульманам им следует держаться принципа «кто не против нас, тот с нами», а не «кто не с нами, тот против нас», конечно, при условии аналогичного отношения и с другой стороны.
Будущее России ведает Один Аллах, но уже совершенно очевидно, что мусульманам как носителям Ислама в этой стране предстоят серьезные испытания, с которыми они сталкиваются уже сейчас. Наша задача в этой ситуации – прежде всего, пронести и передать следующим поколениям Ислам и создавать как внутренние, так и внешние предпосылки для изменения положения мусульман на этих территориях к лучшему. До этого момента, даже если мы будем работать в этом направлении разными джамаатами и группами, с разной методологией и охватом сторонников, что неизбежно, в условиях наступления превосходящего силы каждого из них врага, ставящего цель извести нас всех под корень, мы должны стремиться не причинять вреда другим мусульманам, входить в их положение, извинять их ошибки, сочувствовать и соболезновать им, поддерживать их как минимум в нашем сердце.
Аллах говорит в Коране (перевод смыслов): «…соперничайте друг с другом в благих делах…» (5:49), а также «Помогайте друг другу в благочестии и богобоязненности, но не помогайте друг другу в грехе и вражде» (5:2) Этим мы должны руководствоваться. Мы не знаем, кому, какой группе или силе Ислама Аллах дарует успех и как распределится влияние между ними. Поэтому сегодня всем активным и ответственным исламским силам в России требуется не только стремиться к своему успеху, но и не мешать своим братьям и думать о том дне, когда с ними, может быть, придется оказаться в одном окопе или за одним столом решения общих насущных проблем после победы или просить их покровительства и защиты.
И вся хвала Аллаху, Господу миров.
|
|
|
