 |
ПРИМЕЧАНИЯ 2 страница
|
|
|
|
Вождь Пилемен пафлагонам предшествовал, храброе сердце,
Выведший их из генет, где стадятся дикие мулы.
(Ил. II, 851)
Ведь теперь, как говорят, в Пафлагонии нет энетов, хотя другие утверждают, что существует селение с таким названием на Эгиале, в 10 схенах от Амастрии. Зенодот же пишет «из Энеты»10и утверждает, что Гомер определенно указывает на современную Амису. Третьи говорят, что какое-то племя с таким именем, жившее по соседству с каппадокийцами, сражалось вместе с киммерийцами и затем было оттеснено к Адриатическому морю. Наиболее общепризнанным является мнение, что эти энеты были самым значительным пафлагонским племенем, из которого происходил Пилемен. Кроме того, большинство энетов сражалось на его стороне; с. 511 лишившись своего вождя, они после взятия Трои переправились во Фракию и во время своих скитаний пришли в современную Энетику. По словам C. 544некоторых писателей, Антенор и его дети также приняли участие в этом походе и поселились в самой отдаленной части Адриатического моря, как я уже упомянул в моем описании Италии11. Поэтому, вероятно, энеты исчезли и их больше нет в Пафлагонии.
9. Границей пафлагонцев на востоке является река Галис, которая «течет», согласно Геродоту12, «с юга между сирийцами и пафлагонцами и впадает в так называемый Евксинский Понт»; сирийцами же он считает каппадокийцев; действительно, еще и теперь их называют «левко-сирийцами», тогда как живущих по эту сторону Тавра — «сирийцами». Так как по сравнению с сирийцами, живущими по эту сторону Тавра, кожа тех загорелая, а кожа этих нет, то и возникло это прозвище. И Пиндар говорит, что амазонки
Сирийцев войском правили, копейщиков могучих,
|
|
|
(Фрг. 53. Пюеш)
указывая таким образом на их поселение в Фемискире. Последняя принадлежит амисенам, Амис же — белым сирийцам, живущим за Галисом. Итак, на востоке границей пафлагонцев является Галис; на юге — фригийцы и поселившиеся там галаты; на западе — вифинцы и мариандины (ибо племя кавконов повсюду совершенно вымерло); на севере же — Евксинский Понт. Так как страна эта делилась на внутреннюю и приморскую области, причем обе они распространялись от Галиса до Вифинии, то побережьем до Гераклеи владел Митридат Евпатор, а из внутренней области13ему были подвластны только ближайшие части (некоторые из них простирались за Галис); до этого предела доходила выделенная римлянами понтийская провинция. Остальными частями внутренней области страны владели местные правители даже после низвержения Митридата. Относительно пафлагонцев, населявших внутреннюю область (не подвластных Митридату), я буду говорить после14; теперь же мне предстоит описание подвластной ему страны, которая называется Понтом.
10. После реки Парфения идет Амастрия, город, одноименный своей основательнице. Он построен на перешейке, по обеим сторонам которого находятся гавани. Амастрия была супругой Дионисия, тирана Гераклеи, дочь Оксиафра, брата Дария, современника Александра. Амастрия основала город из 4 объединенных поселений: Сесама, Китора, Кромны (которую Гомер упоминает в своем описании боевого построения пафлагонских кораблей)15и Тиея. Последний, однако, скоро отделился от сообщества, но остальные остались объединенными; из 3 городов Сесам назывался акрополем Амастрии. Китор был некогда портом синопцев, а назван, как C. 545говорит Эфор, по имени Китора, сына Фрикса. На территории Амастрии произрастает в наибольшем количестве лучшего качества буковое дерево, особенно около Китора. Эгиал представляет собой длинный берег, с. 512 протяжением около 100 стадий; на нем находится одноименное селение, о котором упоминает Гомер:
|
|
|
Кромну кругом, Эгиал и скалы Эрифин населяли
(Ил. II, 855)
Некоторые, однако, пишут:
Кромну и Кобиал.
Говорят, что Эрифинами называются современные Эрифины по их цвету16; это — 2 скалы. После Эгиала следует Карамбис — большой мыс, тянущийся к северу и к скифскому Херсонесу. Я уже нередко упоминал его и лежащий напротив Криуметопона, который делит Евксинский Понт на 2 моря17. После Карамбиса идут Кинолис, Антикинолис, городок Абонутейхос18и Армена, о которой пошла поговорка:
Кто безделием томился, стены тот Армене дал.
Это — селение синопцев с гаванью.
11. В 50 стадиях от Армены находится сама Синопа — наиболее замечательный город в этой части света. Основали его милетяне. Снарядив флот, Синопа получила господство на море по эту сторону Кианеев, а по ту сторону синопцы принимали участие во многих битвах на стороне греков. Хотя город в течение долгого времени оставался независимым, он не был в состоянии до конца сохранить свободу; после осады ее взял и поработил Фарнак19, а затем его преемники, вплоть до Митридата Евпатора и римлян, которые сокрушили могущество последнего. Евпатор родился и получил воспитание в Синопе. Царь окружил город исключительным почетом и даже сделал столицей своего царства. Синопа благоустроена от природы и стараньями людей; ведь она построена на перешейке полуострова; по обеим сторонам последнего расположены гавани, корабельные стоянки и замечательные заведения для засола пеламид, о которых я уже упоминал20, что синопцы получают второй улов, а византийцы — третий. Полуостров окружен побережьем, изборожденным скалами с какими-то лощинами в них вроде ям, которые называются «хеникидами». Эти ямы наполняются водой при поднятии моря, так что из-за этого местность не легко доступна, а также и потому, что вся поверхность скалы покрыта колючками и по ней нельзя C. 546ходить босыми ногами. Тем не менее во внутренней части страны и над городом земля плодородна и украшена множеством полей, разделанных под сады, в особенности же предместья города. Самый город прекрасно укреплен стенами, а также украшен великолепным гимнасием, рыночной площадью и портиками. Несмотря на это, город был все же дважды взят: в первый раз Фарнаком, который неожиданно напал на него, а затем Лукуллом и засевшим в городе тираном. Ибо поставленный царем в начальники гарнизона Вакхид, постоянно опасаясь измены изнутри города, множеством насилий и резней сделал горожан неспособными благородно с. 513 защищаться или пойти на соглашение с врагом, подорвав их боеспособность. Так город был взят. Лукулл оставил, однако, в целости все украшения города, а увез только небесный глобус Биллара и произведение Сфенида статую Автолика21, которого синопцы считали основателем их города и почитали как бога. Здесь находился и оракул его. Автолик, как кажется, был одним из спутников Иасона и завладел этой местностью. Впоследствии милетяне, узнав о выгодном расположении местности и слабости ее жителей, присвоили ее себе и выслали туда колонию. В настоящее время Синопе пришлось принять римскую колонию, так что и часть города и городской земли принадлежит колонистам. Город находится в 3500 стадиях от [халкедонского] святилища22, от Гераклеи — в 2000 и от Карамбиса — в 700 стадиях. Синопа была местом рождения выдающихся людей: из философов — Диогена Киника и Тимофея Патриона; из поэтов — Дифила, автора комедий; из историков — Батона, который написал «Историю Персии».
|
|
|
12. Затем идет устье реки Галиса. Она получила свое название от соляных копей23, намываемых ее течением. Истоки Галиса находятся в Великой Каппадокии, в Камисене, вблизи Понтийской области. Устремляясь мощным потоком на запад, река сворачивает затем на север через области галатов и пафлагонцев, отделяя последних от «левко24-сирийцев». В Синопской области, вплоть до Вифинии, и во всей нагорной стране, расположенной над вышеупомянутым побережьем, есть прекрасный корабельный лес, легко сплавляемый к морю. В Синопской области произрастают также клен и горный орех, которые распиливают на доски для столов. Вся возделываемая страна, расположенная немного выше моря, засажена также маслинами.
13. За устьем Галиса следует Газелонитида, вплоть до Сарамены; это — плодородная, всюду ровная местность, изобилующая всякими плодами. Здесь водятся тонкорунные овцы с мягкой шерстью, которые во всей Каппадокии и на Понте встречаются чрезвычайно редко; водятся C. 547и газели, которые в других местах представляют редкость. Одну часть этой страны занимают амисены, другую же Помпей отдал Дейотару, так же как и области около Фарнакии и Трапезусии, вплоть до Колхиды и Малой Армении. Помпей провозгласил его царем всех этих стран, помимо которых он владел еще и унаследованной от отца галатской тетрархией25, именно страной толистобогиев. Однако после его смерти нашлось много наследников его владений.
|
|
|
14. После Газелона идут Сарамена и значительный город Амис приблизительно в 900 стадиях от Синопы. По словам Феопомпа, первыми его основателями были милетяне […]26, затем правитель каппадокийцев, а потом туда выслали колонию афиняне под предводительством Афинокла, и город был переименован в Пирей. Цари также подчинили своей власти и этот город. Митридат Евпатор украсил его храмами и заложил еще часть его. Город был осажден Лукуллом, а позднее Фарнаком, который переправился с Боспора. Божественный Цезарь освободил город, с. 514 а Антоний снова отдал его под власть царей. Затем тиран Стратон довел его до тяжелого положения. Наконец, после Актийской битвы27он был снова освобожден Цезарем Августом, а в настоящее время получил хорошее устройство. Кроме прочей прекрасной территории, город владеет и Фемискирой, местожительством амазонок, и Сиденой.
15. Фемискира представляет собой равнину, которая с одной стороны омывается морем, находящимся приблизительно в 60 стадиях от города; с другой стороны она лежит у подошвы горной цепи, богатой лесом и пересекаемой реками, истоки которых находятся там. Одна река по имени Фермодонт, наполняясь водами всех этих рек, протекает через эту равнину, другая же, подобная ей река, вытекающая из так называемой Фанареи, течет через ту же равнину и называется Иридой. Истоки ее находятся на самом Понте; протекая сначала по середине города Команы на Понте и через плодородную равнину Дазимонитиду на запад, она затем сворачивает на север мимо самых Газиур, древней царской столицы, теперь безлюдной; потом снова делает изгиб на восток, приняв Скилак и другие реки, и, проносясь мимо самой стены Амасии, моей родины, очень сильно укрепленного от природы города, выходит в Фанарею. Там с ней соединяется Лик (истоки которого в Армении) и также становится Иридой. Затем эту реку принимают Фемискира и Понтийское море. В силу этого равнина всегда росиста и покрыта травой; она может прокормить C. 548стада коров, так же как и табуны лошадей. Земля принимает там в весьма большом или, лучше сказать, в неограниченном количестве посевы проса и сахарного тростника. Ведь обильное орошение преодолевает всякую засуху, поэтому голод никогда не постигает население этих мест. С другой стороны, местность по склону горы дает так много дикорастущих плодов, именно: винограда, груш, яблок и орехов, что в любое время года люди, посещая лес, находят там в изобилии плоды, то висящие еще на деревьях, то уже лежащие сверх или под насыпанными большими грудами опавшей листвы. Здесь, благодаря обилию кормов, постоянно можно охотиться на всевозможных зверей.
|
|
|
16. После Фемискиры идет Сидена — плодородная равнина, хотя и не столь обильно орошаемая, как Фемискира. На побережье ее находятся укрепления: Сида, по имени которой она названа Сиденой, Хабака и Фабда. До этого места простирается область Амиса. Из этого города происходят достопамятные люди по своей учености: математики Деметрий, сын Рафина, и Дионисодор, одноименный с мелосским геометром, и грамматик Тираннион, лекции которого мне довелось слушать.
17. За Сиденой находится укрепленный город Фарнакия. За ним идет греческий город Трапезунт, морской путь до которого из Амиса составляет 2200 стадий. Затем отсюда до Фасиса около 1400 стадий, так что общее расстояние от [халкедонского] святилища28до Фасиса составляет приблизительно 8000 стадий, может быть несколько больше или меньше. Если плыть вдоль этого побережья от Амиса, то сначала открывается Гераклов мыс, затем мыс Иасоний и река Генет, потом городок с. 515 Котиора29, откуда была выслана колония в Фарнакию; далее — разрушенный Исхополь, потом залив, в котором расположены Керасунт и Гермонасса — незначительные поселения; недалеко от Гермонассы находятся Трапезунт и затем Колхида. Здесь где-то находится одно поселение под названием Зигополь. О Колхиде и о побережье, лежащем над ней, я уже сказал30.
18. Над Трапезунтом и Фарнакией расположены тибарены, халдеи, санны, которые прежде назывались макронами, и Малая Армения; аппеты, раньше называвшиеся керкитами, живут где-то поблизости от этих мест. Эти области пересекают весьма скалистая гора Скидис, соединяющаяся с Мосхскими горами, что над Колхидой (вершины ее занимают гептакомиты), и гора Париадр, которая тянется от Сиденской области C. 549и Фемискиры до Малой Армении, образуя восточную сторону Понта. Все жители этих горных областей совершенно дикие, однако гептакомиты превосходят в этом смысле прочих. Некоторые живут даже на деревьях или в башнях, поэтому древние называли их мосинеками, так как башни эти называются «мосинами». Они питаются звериным мясом и древесными плодами; они нападают также на путников, спрыгивая на них прямо со своих дощатых шалашей на деревьях. Гептакомиты уничтожили 3 манипула31войска Помпея, когда те проходили через эту горную область; варвары приготовили на дорогах сосуды с опьяняющим медом, добываемым из ветвей деревьев. Затем они напали на римских воинов, напившихся меду и потерявших сознание, и легко умертвили их. Некоторые из этих варваров назывались бизерами.
19. Современные халдеи в древности назывались халибами. Как раз напротив их области находится Фарнакия, которая на море имеет выгоды от ловли пеламид (ведь здесь впервые начали ловить эту рыбу)32, а на суше — рудники, теперь железные рудники, а прежде даже серебряные. Вообще побережье в этой области совсем узкое; ведь как раз над ним поднимаются горы со множеством рудников, покрытые густым лесом, и только небольшая часть земли обрабатывается. Таким образом, рудокопам остается только добывать пропитание для жизни работой на рудниках, а занимающимся морским промыслом — рыбной ловлей, особенно пеламид и дельфинов. Ведь эти последние, преследуя стаи рыб — кордил, тунцов и самих пеламид33, — становятся жирными, а оттого что они слишком быстро в погоне за приманкой приближаются к берегу, их легко ловить. Только жители Фарнакии ловят дельфинов на приманку, разрубают их на куски, пользуясь жиром для всевозможных надобностей.
20. Этих халибов, думается мне, Гомер упоминает в «Списке кораблей» после пафлагонцев, называя их гализонами:
Рать гализонов Годий и Эпистроф вели из Алибы,
Стран отдаленных, откуда исход серебра неоскудный;
(Ил. II, 856)
или же, если текст изменен, из
…Халибы, стран отдаленных,
с. 516 или эта народность и прежнее время называлась «алибами» вместо «халибов». Ведь как теперь невозможно называть их «халдеями», производя это имя от «халибов», так и прежде нельзя было давать им имя «халибов» вместо «алибов», тем более что имена народностей, особенно у варваров, сильно изменялись. Так, например, некоторых фракийцев называли синтиями, затем саийцами, где Архилох, как он сам говорит, бросил свой щит:
C. 550Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный:
Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.
(Фрг. 6. Бергк)
Эта самая народность теперь называется сапеями. Все они жили около Абдер и на островах около Лемноса. Далее бригийцы, бриги и фригийцы — одна и та же народность; как и мисийцы, меоны и мейоны. Нет необходимости увеличивать число примеров. Деметрий Скепсийский также предполагает превращение их названия из алибов в халибов; но так как он не понимает того, что следует и что соответствует этому, в особенности почему Гомер назвал халибов гализонами, то отвергает это мнение. Я со своей стороны, сопоставив мои и его соображения, также рассмотрю предположения других писателей.
21. Некоторые писатели, изменяя гомеровский текст, пишут «алазонов», другие — «амазонок», слова же «из Алибы» изменяют на «из Алопы» или «из Алобы», называя скифов, что живут над Борисфеном, «алазонами» и «каллипидами» и другими именами (которые нам наболтали Гелланик, Геродот и Евдокс) и помещая амазонок между Мисией, Карией и Лидией, как полагает и Эфор, вблизи Кимы, его родины. А что, пожалуй, имеет смысл: ведь Эфор имеет в виду страну, впоследствии населенную эолийцами и ионийцами, а первоначально — амазонками. Есть, как говорят, несколько городов, названных именами амазонок: Эфес, Смирна, Кима и Мирина. Но как же можно поместить в этой местности Алибу, или, как некоторые называют ее, «Алопу» или «Алобу»? Или как следует объяснять выражение «стран отдаленных» или «исход серебра неоскудный»?
22. Эти трудности Эфор устраняет путем следующего изменения текста; он пишет:
Рать амазонок Годий и Эпистроф вели из Алопы,
Выйдя из славной страны, откуда амазонок племя.
Однако, устранив это затруднение, он попадается на другую выдумку, потому что в этой области нигде не найдешь Алопы, а его чтение, настолько измененное против показания древних рукописей, кажется необдуманностью. Деметрий Скепсийский, по-видимому, не одобряет предположения Эфора и не согласен с мнениями тех, кто полагает, что ализоны жили около Паллены; о них я упомянул в описании Македонии34. Точно так же ему трудно представить, как можно допустить, что на помощь с. 517 троянцам пришло союзное войско кочевников, живших над Борисфеном. С другой стороны, Деметрий как раз одобряет мнение Гекатея Милетского и Менекрата из Элеи, одного из учеников Ксенократа, а также взгляд Палефата. Гекатей в своем «Описании Земли» говорит: «У города Алазии протекает река Одрисс с запада через Мигдонийскую равнину, C. 551беря свое начало из озера Даскилитиды и впадая в Риндак». По его словам, в настоящее время Алазия безлюдна, но алазоны обитают во многих селениях, через которые протекает Одрисс; в этих селениях Аполлон пользуется особым почитанием, в особенности же на границе с кизикенами. Менекрат в своем «Описании Геллеспонта», напротив, сообщает, что над областью около Мирлеи возвышается непрерывно тянущаяся горная цепь, где обитает племя гализонов. Их имя следует, однако, прибавляет он, писать через двал, но Гомер по метрическим соображениям пишет только одно. Палефат, наконец, утверждает, что Одий и Эпистроф выступили в поход из области амазонок, которые тогда жили в Алопе, а теперь — в Зелии. Что же заслуживает одобрения в мнениях этих людей? Кроме того, что эти писатели изменяют древнее чтение, они не показывают нам ни серебряных рудников, ни местонахождения Алопы в Мирлеатиде, ни того, каким образом те, которые пришли оттуда в Илион, оказались «из стран отдаленных», если даже допустить существование какой-то Алопы или Алазии. Ведь эти местности гораздо ближе к Троаде, чем окрестности Эфеса. Тем не менее Деметрий называет тех, кто помещает амазонок около Пигел между Эфесом, Магнесией и Приеной, пустыми болтунами. Ведь выражение «из стран отдаленных», прибавляет Деметрий, нельзя применить к этой местности. Насколько же меньше подходит оно к областям Мисии и Тевфрании?
23. Да, клянусь Зевсом, говорит Деметрий, следует допустить существование в гомеровском тексте несколько произвольных добавок, например:
вдали от Аскании,
(Ил. II, 863)
…По имени слыл Арнеоном (так назван был матерью),
(Од. XVIII, 5)
Мягкоодутлой рукой искусственно выгнутый медный
Ключ взяла Пенелопа.
(Од. XXI, 6)
Допустим и это. Однако нельзя допускать того, на что Деметрий соглашается даже без убедительного возражения тем, кто принимает чтение:
вдали от Халибы.
Хотя Деметрий и согласен признать, что если теперь в стране халибов даже и нет серебряных рудников, они могли бы там быть в древности, но он не согласен с тем, что они пользовались такой же с. 518 известностью и о них так же стоило упоминать, как и о железных рудниках. Но что же мешает, можно спросить Деметрия, этим рудникам быть столь же знаменитыми, как и железным? Неужели изобилие железа может сделать место знаменитым, а изобилие серебра — нет? Если серебряные рудники вошли в славу не в героическое время, а в эпоху Гомера, то можно ли за это порицать выражение поэта? Как же эта слава могла дойти до поэта? Как же дошла до него слава медных рудников в Темесе италийской или слава о богатстве Фив в Египте35, хотя поэт жил почти в два раза дальше от египетских Фив, чем от халдеев? Однако Деметрий не C. 552согласен даже и с теми писателями, мнения которых он принимает. Действительно, при описании местности около Скепсиса, своей родины, он говорит о селении Неа, об Аргирии и Алазонии как о находящихся вблизи Скепсиса и реки Эсепа. Если эти местности вообще существуют, то они должны находиться у истоков Эсепа. По словам Гекатея, они лежат за устьями реки, а Палефат, утверждавший, что амазонки прежде жили в Алопе, а теперь в Зелии, не говорит ничего похожего на то, что говорят эти писатели. Что же касается Менекрата, то и он не говорит даже, что за местность «Алопа» или «Алоба» или как иначе предпочитают писать это имя; не говорит [об этом] и сам Деметрий.
24. Против Аполлодора, который в своем «Боевом построении троянцев» обсуждает этот же предмет, я уже раньше выставил много возражений, но и теперь я должен снова возразить ему. Ведь он полагает, что не следует помещать ализонов за рекой Галисом. Действительно, говорит он, никакого союзного войска не пришло на помощь троянцам с другой стороны Галиса. Поэтому прежде всего спросим его, кто такие гализоны на этой стороне Галиса и [те, что]
…Вдали от Алибы, откуда исход серебра неоскудный.
Он не сможет ответить на этот вопрос. Затем зададим ему вопрос: по какой причине он не допускает прихода какого-нибудь союзного войска также из области за рекой? Ведь если действительно случилось так, что все остальные союзники, исключая фракийцев, жили по эту сторону реки, то это вовсе не могло служить препятствием тому, чтобы по крайней мере одно союзное войско прибыло с другой стороны Галиса, из страны за левко-сирийцами36. Неужели народностям, воевавшим с троянцами, можно было прийти из этих местностей или с той стороны реки, как например, говорят, сделали это амазонки, треры и киммерийцы, а для племен, союзных с троянцами, это было невозможно? Амазонки не помогали троянцам, потому что Приам воевал против них в союзе с фригийцами:
И когда мужам подобные ратью нашли амазонки,
(Ил. III, 189)
как говорит Приам:
Там находился и я, и союзником оных считался.
с. 519 Напротив, так как племена, пограничные с амазонками, жили не так далеко, чтобы было трудно их вызвать оттуда, то при отсутствии причин для вражды, я думаю, ничто не мешало им быть союзниками троянцев.
25. Аполлодор, однако, не может приписать такого мнения древним писателям, будто они все согласны с тем, что ни одно племя с другой стороны Галиса не принимало участия в Троянской войне. Напротив, скорее можно найти свидетельства в пользу противоположного мнения. Во всяком случае, по словам Меандрия, энеты, выступив из страны левко-сирийцев, сражались на стороне троянцев; оттуда они отплыли вместе с фракийцами и поселились в самой отдаленной части Адриатического залива; а те энеты, которые не участвовали в походе, сделались каппадокийцами. C. 553В пользу этого утверждения, как кажется, говорит то обстоятельство, что во всей части Каппадокии вблизи реки Галиса, простирающейся вдоль Пафлагонии, в ходу оба языка, в которых много пафлагонских имен, например: Багас, Биасас, Айниатес, Ратотес, Зардокес, Тибиос, Гасис, Олигасис и Манес. Эти имена распространены в Фаземонитиде37, Пимолиситиде38, Газелонитиде, Газакене и в большинстве других областей. Сам Аполлодор приводит Зенодотово чтение гомеровского стиха в следующем виде:
Выведший их из Энеты39, где стадятся дикие мулы.
(Ил. II, 852)
Он утверждает, что Гекатей Милетский принимает за Энету Амис. Однако, как я уже сказал выше40, Амис относится к области левко-сирийцев и лежит по ту сторону Галиса.
26. Аполлодор где-то говорит также, что Гомер получил сведения о пафлагонцах, живущих в глубине страны, от людей, которые пешком прошли эту страну; однако побережье Пафлагонии осталось поэту неизвестным, так же как и остальное понтийское побережье. Ведь иначе поэт упомянул бы его. Напротив, исходя из данного мною теперь описания можно утверждать обратное: Гомер прошел все побережье, не пропустив ничего, бывшего тогда достопамятным. Если же он вовсе не упоминает Гераклеи, Амастрии и Синопы — городов, которые еще не были тогда основаны, то в этом нет ничего удивительного; с другой стороны, в отсутствии у него упоминания о внутренней части страны также нет ничего странного. Вообще же неупоминание многих известных мест не является доказательством неведения, как я уже доказал в предшествующем изложении41. Между тем, по словам Аполлодора, Гомер не знал многого на Понте, что было общеизвестным, как например рек и племен, ведь иначе, говорит он, поэт упомянул бы о них. Это неведение можно бы, пожалуй, допустить относительно чего-нибудь весьма значительного, например скифов, Меотиды и Истра. Ведь в противном случае Гомер, пожалуй, не наградил бы кочевников такими характерными признаками, как «питающиеся молоком» и «не имеющие средств к жизни», «справедливейшие из людей», а также «славные доители кобылиц»42. Однако он с. 520 не мог бы обойти названия «скифы», «савроматы» или «сарматы», если бы они действительно так назывались у греков; далее, говоря о фракийцах и мисийцах, живущих на Истре, он не умолчал бы об этой величайшей из рек, тем более при его склонности обозначать границы местностей реками. Наконец, в рассказе о киммерийцах он не упустил бы случая упомянуть о Боспоре или Меотиде.
27. Но кто станет упрекать Гомера за неупоминание предметов, не выделявшихся столь важными признаками, не в духе его времени или не соответствующих содержанию его произведений? Например, за неупоминание реки Танаиса, которая известна единственно только тем, что является границей Азии и Европы? Люди того времени еще не употребляли C. 554ни имени Азии, ни Европы, а обитаемый мир еще не делился, как теперь, на 3 материка. В противном случае Гомер где-нибудь назвал бы их в силу характерной особенности этих частей света, подобно тому как он упоминает Ливию и ливийский ветер, дующий из западных частей Ливии. Но так как еще не существовало разделения материков, то не было и необходимости упоминать о Танаисе. Многое, само по себе достойное упоминания, случайно не приходило поэту в голову. Ведь в речах и поступках мы замечаем много случайного. Из всех этих фактов ясно, что всякий, кто из умолчания поэтом чего-либо заключает о его незнании этого, ошибается. На нескольких примерах я должен выяснить ошибочность таких доводов, так как многие часто ими пользуются. Поэтому приходится опровергать тех, кто приводит их, даже с риском повторения сказанного43. Например, если кто-нибудь станет утверждать, что Гомер не называл ту или иную реку оттого, что не знает [ее имени], то я назову этот довод глупым; он не назвал ведь даже реки Мелета, протекающего мимо Смирны (которую большинство писателей считает его родиной), хотя он приводит имена рек Герма и Гилла; поэт не назвал и Пактола, который сливается в одно русло с этими реками и берет начало с горы Тмола, упоминаемой им44. Нет у него упоминания ни о самой Смирне, ни о прочих ионийских городах и о большинстве эолийских, хотя он упоминает Милет, Самос, Лесбос и Тенедос; не называет он и реки Лефея, которая протекает мимо Магнесии, ни Марсия; обе эти реки впадают в Меандр, причем последний поэт упоминает, а кроме того:
Реса, Кареса, Гептапора, быстрого Родия волны,
(Ил. XII, 20)
и прочие, большинство которых не больше ручьев. Называя множество стран и городов, поэт то упоминает при этом реки и горы, то нет. Во всяком случае реки в Этолии и в Аттике, как и в некоторых других странах, он оставляет без упоминания. Кроме того, упоминая об отдаленных реках, Гомер не называет ближайших не потому, конечно, что он их не знает, так как они были известны всем другим. Равным образом поэт, наверно, знал племена, жившие одинаково близко, но одних из них он упоминает, других же нет. Например, он называет ликийцев и солимов, а с. 521 милиев, памфилов и писидийцев нет; называя пафлагонцев, фригийцев и мисийцев, не упоминает о мариандинах, финах, вифинцах и бебриках; упоминает амазонок, но оставляет без упоминания левко-сирийцев, сирийцев, C. 555каппадокийцев и ликаонцев, хотя много рассказывает о финикийцах, египтянах и эфиопах. Говоря об Алейской равнине и об аримах45, он умалчивает о племени, в которое они входят. Такая критика Гомера неверна; достоверной критика является только тогда, когда она вскрывает какое-нибудь ложное утверждение поэта. Но Аполлодор оказался неправ и в случае, когда он осмелился утверждать, что «славные доители кобылиц» и «питающиеся молоком» — это выдумки Гомера. Таковы мои возражения Аполлодору. Теперь я возвращаюсь к следующей части моего описания Понта.
28. Над областью Фарнакии и Трапезунта обитают тибарены и халдеи, простирающиеся до Малой Армении. Последняя страна довольно плодородна. Малой Арменией, как и Софеной, всегда правили местные властители, которые то сохраняли дружественные отношения с остальными армянами, то были независимы от них. Им были подвластны халдеи и тибарены, так что их держава простиралась вплоть до Трапезунта и Фарнакии. Скрепив свое могущество, Митридат Евпатор стал владыкой Колхиды и всех этих стран, уступленных ему Антипатром, сыном Сисиды. Митридат проявлял столь большую заботу об этих областях, что построил там 75 укреплений, где и хранил б о льшую часть своих сокровищ. Самые значительные из них — это Гидара, Басгедариза и Синория. Последнее местечко находилось на самой границе Великой Армении, почему Феофан и изменил ее имя в Сюнорию46. Действительно, по всей горной цепи Париадра много подходящих мест для таких укреплений, так как местность эта обильна водой и лесом и во многих местах покрыта отвесными обрывами и кручами. Во всяком случае здесь было построено большинство укрепленных казнохранилищ. В конце концов сам Митридат, когда Помпей напал на его страну, в поисках убежища бежал на эти окраины Понтийского царства. Захватив около Дастир в Акилисене обильную водой гору (поблизости протекал также Евфрат, отделяющий Акилисену от Малой Армении), Митридат оставался там до тех пор, пока не был вынужден осадой бежать через горы в Колхиду, а оттуда на Боспор. Около этого места в Малой Армении Помпей основал город Никополь47, существующий еще и теперь и хорошо населенный.
|
|
|
