 |
К2. Восстановление гражданства
|
|
|
|
06. 11. 22 15: 24
Отдел М
Просторное помещение подземного госпиталя. Белые стены, высокие, ровные, с небольшими выступами, которые возвели инженеры для лучшей прочности и других архитектурных целей. Высокий потолок. Картины на самом верху и лампы, как в старой усадьбе.
Стоят десятки зашторенных коек. Однако тела, что лежат там, отбрасывают тень на зелёные заслонки. И тела эти заметно изуродованы. У кого-то висит нога, вся будто обитая чем-то, как ватная поделка.
Острые неизвестные палки торчат из всех частей тела. Над некоторыми из пациентов висят громадные тени-круги, из которых торчат разного рода лапки, руки и манипуляторы с инструментами. Они как будто ходят по своим пациентам, как пауки, издавая при этом очень неприятные шумные и склизкие звуки.
Это всё гвардейцы, которым повезло сильно меньше чем Карлу. Хотя последнему чуть и не оторвало челюсть, но в остальном он остался цел и невредим, хотя его лоб украшал здоровенный бинт.
Наш больной с забинтованной головой заметил плакат, висящий на стене. Красный, с белыми и синими полосами во все стороны, исходящие от фактурного лица человека с протезом вместо обеих ног (точнее ступней) и левой руки. Короткий нос, розовые щёки, очень бледное лицо, глаза раскрашены золотым цветом. Он поднимал руку и держал в ней маленькое подобие той постройки со шпилем, которую мы видели на поверхности. В общем, плакат позитивный, а надпись гласила: «Сила власти, духа и тела – в воле» и «Держись, больной, и терпи, ведь сам Глава завещает нам это! ».
Из-за двери послышался голос доктора:
– Капитан там совсем уже? Неужели не найдётся никакой замены простому инженеру?
– Я не могу противиться его приказу, – отвечал грубый, как у бандита, бас, – выдайте его мне. Доктор Бирл, не утруждайте себя спорами с начальством.
|
|
|
– Ладно! Чёрт бы с вами. Не дают настоящим деятелям науки выполнять свою работу.
Из-за двери вышла милая дама, ровесница Карла. Медсестра подойдя к койке Крофельмена, начинает оглядываться и находит его уже изучающим особо изуродованную тень за одной из шторок. Аккуратно схватив его за руку, она скомандовала:
– Пройдёмте за мной, пожалуйста, коллега Крофельмен!
Таская его, как упрямого осла, она довела его до басового голоса арбитра в серую-серую комнату к серым-серым людям.
«Арбитр — это звание или должность, объединяющая в себе исполнительную и судебную власть. Арбитры – подчинённые Главы Города и во всём обязаны слушать его веления» (Конституция Соттерании. Фрагмент ст. 32 от 1478 года).
Что-то вроде наших полицейских, только с увеличенными привилегиями.
Арбитр о котором идёт речь — громадный мужчина в черных военных латах. Но по общей форме он больше напоминал какого-то спецназовца. Эдакий тёмный рыцарь с электромагнитным ружьём на спине. На рукавах чёрные нашивки, а чуть ниже плеча черная повязка с зелёным ромбом, вписанным в белый круг. Свой шлем, которым обычно владеют те, кто разгоняет митинги, он отставил в сторону, а потому стало возможным описать его лицо. Красные щёки, но серая кожа, каре-сиреневые глаза, тупой прямой нос, заметные скулы, волос на голове практически нет.
Демон... думал Карл. Но подозрительно добрый взгляд же
Напротив него на стуле сидел человек белом докторском балахоне и синих штанах. Лазуритовые глаза, седые средней длины волосы, острые уши, но не как у эльфа, белая спущенная маска. Он попросил:
– Карл Крофельмен, я доктор, разрешите мне вас осмотреть? – доктор вытянул чудеснейшее клише – стетоскоп.
|
|
|
Карл обнаружил себя в белых тряпках пациента и не знал, как их снять, но помогла медсестра. Доктор послушал Карла, достал молоток и провёл странные тесты с пациентом: пару раз ударил его по ногам, избил руки, а ещё помахал этим молоточком перед лицом. Затем он надел на запястье пациента толстый мягкий браслет и измерил давление, пульс. Наконец, он спросил:
– Карл Крофельмен, как вы себя чувствуете?
– … Нормально..? Может, голова немного побаливает, а ещё...
– Вот видите?! – внезапно заорал на арбитра врач, – его нельзя брать на работу в таком состоянии!
– Доктор Бирл, при всём моём уважении, – арбитр слегка наклонился.
– Да понял я! По-ня-л!
– но кто вы? – закончил Карл. Арбитр удивлённо посмотрел на Карла, как на дебила, а медсестра и доктор лишь закатили глаза. Маша с арбитром переглянулись и хором ответили, как в комедии:
– Карл Крофельмен, у вас амнезия!
– Частичная, – подчеркнул врач.
Наш полурыжик замер и начал вглядываться в потолок.
И вправду. Я почти ничего не помню, или… хотя нет, или… что происходит?
Этим вопрос, мои читатели, он будем заниматься ещё очень долго, но как бы это не было скучно, надеюсь, он исправится или мы его примем таким.
– Но не волнуйтесь, Карл, это типичная и вполне адекватная в вашем случае проблема. Позвольте вас познакомить с Марией Олеговной..
– Вы медсестра? – как из подтяжка и в сердце спросил Карл, перебив доктора.
– Я врач, а не медсестра, запомните это! – медсестра вдруг стала очень злой. Слишком злой для медсестры.
– Ваш психолог и личный врач. К ней вы можете обращаться со всеми своими недомоганиями и проблемами. Мне, честно, придётся вас покинуть сейчас, так как другие пациенты ждут меня. Если у вас есть какие-то вопросы, то задавайте их Марии Олеговне. – Доктор Бирл почти обиженно встал со стула, достал из карман некое письмо и передал его Марии Олеговне.
– Доктор Бирл, а справку? – спросил арбитр.
– Ах, да, точно, грёбанную справку вам ещё подавай, сейчас напишем. – Бирл расписал первую попавшуюся бумагу своим на удивление каллиграфическим почерком и ушёл в дверной проём, крикнув на прощание:
– До свидания!
|
|
|
Крофельмен в какой-то момент допонял почему его голова забинтована. Возник соответствующий вопрос:
— Вы вскрывали мой череп!?
Он заёрзал, а Мария Олеговна спокойно молвила:
— Ну... да. Ну... именно так. Немного.
— А что было со мной? Я что-то говорил?! Я же ничего такого вам не ляпнул, так ведь, ну мог же с дури! Сами понимаете, я же после травмы! Всякую я фигню мог сказать! Ха-ха, ну бывает такое иногда в жизни, но я не..
— Успокойтесь, мистер Крофельмен. Я вас прекрасно поняла. Вы ничего такого не сказали, а если и сказали, то вам в таком состоянии все равно верить было нельзя. У вас «адски трещала бошка», как вы сами выражались, – Медсестра отвела взгляд и шёпотом уточнила, – из приличного. Мы смогли провести вам небольшую операцию и кое-что починить. Если вам интересно узнать подробно, то давайте как-нибудь в следующий раз, ладно?
Его окутал такой страх, какой возник бы на утро после большой вечеринки, когда ты понимаешь, что уже в другом городе, в квартире, которую видишь впервые.
— Нам необходимо по протоколу задать вам список вопросов. Как уже сказал доктор Бирл, я ваш лечащий врач и психолог. Давайте проверим документы. Карл Крофельмен, отчество… отсутствует?
— Абсолютно точно.
— Оно вовсе не пишется в ваших документах. Просто пропуск.
— Моя мать отказалась давать мне отчество, на тот момент эта практика ещё была возможна.
— Так. Ладно. Понятно. Сколько вам всё же лет?
— Я, я… я честно не знаю. Вы не подумайте, я сейчас вспомню..! А…
Как же? Как я мог забыть?!
— Понятно. Чем вы болели? Ваши анализы, что мы провели, показывают, что вы здоровы, как бык.
Карл опустил глаза.
– Я не помню, чтобы болел чем-то серьёзным. Частая простуда, с носом проблемы, зубами пару раз, но в основном мигрени. А сейчас я понимаю, что болят дико кости и мышцы.
— Вполне ожидаемо. Как никак вы упали с поезда. Думаю вы видели остальных, вам повезло. Ничего не сломали. Ваши родители ломали когда-нибудь что-то?
— Разрешите-с мне вмешаться? — вновь перебил басистый арбитр— Я тогда продолжу нормальный допрос, ладно?
Бесит мужик.
Женщина сразу же привстала, но арбитр лёгким движением руки посадил её обратно, а она, приподняв голову, ласково, то есть с лёгкой симпатией и улыбкой разглядывала его плечи и крепкое лицо.
— Во-первых, кем вы был-ли до революции?
— Я инженер. Заведовал всей механикой замка в центре города. Лифты, ворота, прожектора, даже целый автоматон – это всё на мне. Также до этого я был личным слугой малолетнего принца какое-то время. Одним из.
— Смотри-ка, помнит — сказал медсестре Маше арбитр и показал на документы в её руках.
— Ещё вопрос. Ваш возраст, рост, вес и даже пол.. и другие данные указаны правильно в этой карточке? — Арбитр взял у Маши и передал Карлу пластиковую голубо-зеленую карту. Там были указаны в списке " других данных" ещё группа крови, размер черепной коробки, даже национальность, а именно " И*******-Р***". Переводя в нашу реальность, он схож с лицом немцев и русских, внезапно замешанных с ирландцами. Любопытно, что они отметили в этой медкарточке даже отдельно цвет волос Карла: " Русые с отблеском рыжего ближе ко лбу".
|
|
|
– Да, здесь точные данные. Когда вы только успели?
– Ма-а-агия! – весело перебирая пальцами ответил арбитр. Он протянул Карлу ещё какую-то бумагу и ручку. Одновременно с этим он положил перед Машей другой документ, сложенный из А4 в А30.
– Маш, это от Азариса, взгляни, а вам – этот документ, временный, пока мы не разберёмся со всей бюрократией окончательно. Вас определили на должность инженера в отделе Г.
– Конечно! А.. чем я буду заниматься?
– Ну я не технарь и не управляющий, чтобы разбираться в этом… наверное… инженерить… в нашем отделе, там же и жить будешь наверное, этого я точно не знаю. Кстати, думаю, нам пора идти. Не так ли?
Мария Олеговна до сих пор сидела, завороженная. На её лице появилась улыбка.
– Да, вам точно пора. Карл Крофельмен, доверяйте Егерю, как своему опекуну. Впрочем, на время отсутствия у вас документов, он и назначен им. До свидания!
– До свидания! – Карл, словно школьник, которого на 1ое сентября отец вёл в первый класс, он такой же любопытный, пугливый и послушный.
Выйдя из железной двери они оказались на решетчатой лестнице, что вела вниз, к такому же решетчатому лифту. Ржавый, старый, округлой формы лифт, отправился через все этажи Соттерана. По краю цилиндрического центра города, они спускались к уровню главной площади.
Вылезли они, как оказывается, из огромной железной висячей коробки, остановившейся на специальных рельсах. Та коробка могла двигаться и, очевидно, оказалась там недавно судя по её чистоте и новизне. Разглядывая потолок города без конкретной цели, найти её невозможно.
Миллионы разных лампочек, окошечек, механизмов: от крупных двигателей и тех самых железных коробок на рельсах до малых деталей вроде двигающихся мостиков и сотен лифтов, одним словом – насыщенный космос. Посмотришь вверх и создаётся ощущение, что ты смотришь на ночное небо, но самое страшное заключается в том, что это твёрдый купол.
|
|
|
