Религиозно-философские представления

М. Руфа и И. Рейхлина

Религиозно-философские взгляды главы эрфуртского общества гуманистов, блестящего знатока классической древности Муциана Руфа (1471—1526) были типологически родственны «философии Христа» Эразма, но свою гуманистическую интерпретацию христианства Руф выработал самостоятельно, главным образом на основе синтеза идей флорентийских неоплатоников. Муциан Руф считал все телесное покровом вечно действующего духа, который проявляет себя в разных формах и открывается тем, кто стремится постичь вечную мудрость. Этот процесс происходил уже за многие века до христианства, он не зависит от различной обрядности разных религий или их различного наименования богов. Всегда и повсюду людям раскрывает себя высший нравственный закон, суть которого — любовь к Богу и другому человеку, как к самому себе. Отказываясь, таким образом, от ортодоксальной трактовки христианства как уникального явления, Муциан Руф находит неразрывную связь между античной культурой и подготовленным ею христианством.

Он подчеркивал, что Бог «невидим и почитать его следует тем, что невидимо», поэтому единственный и истинный культ прост — «не быть плохим». Отсюда его резкое осуждение внешних форм католического благочестия — «почитания одежды и бороды, а не Бога живого», и критика одного из важнейших догматов церкви, касающихся таинства евхаристии: «глупо думать, что поедание гостий дает блаженство», или что таинство действенно, раз сам обряд был правильно совершен. Этическое учение Евангелия Муциан Руф также понимал не ортодоксально, считая, что оно сложилось исторически, «сформировалось из школы иудеев и сект Эпикура и стоиков». Здесь он снова протягивал прочные нити связи между языческой античностью и христианством, акцентировал не их контрасты, а их общие начала.

Выступления Руфа против ортодоксии, схоластики, обрядности, клира, как и его методы обоснования гуманистической этики вызвали живой отклик у молодого поколения гуманистов. Ограниченность его позиции сказалась, однако, в том, что он признавал право свободно мыслить лишь для просвещенных философов, умеющих «шептать с шепчущими», и призывал не профанировать «тайны теологии» среди толпы. Он сам сузил возможное воздействие своих идей, высказывая их только в личном общении и переписке с кругом друзей и почитателей.

С именем Иоганна Рейхлина (1455—1522), выдающегося филолога, которого вместе с Эразмом называли «двумя очами Германии», связана пропаганда занятий не только латинским, но также греческим и древнееврейским языками. Он разработал еще один вариант гуманистически широкого понимания христианства. В отличие от Эразма и Руфа, Рейхлин опирался помимо неоплатонизма флорентийских гуманистов на античное пифагорейство (Пифагора он считал «отцом философии») и средневековое мистическое еврейское учение — Каббалу. Рейхлин утверждал, что человек, «микрокосм», во все века получал откровение Божьих истин, которые раскрывались ему через знаки и символы. Нельзя пренебрегать тем, что можно постичь с помощью этих источников, в частности в иудейской традиции, передаваемой из поколения в поколение со времен Моисея.

Своими переводами из Ветхого Завета Рейхлин выявил ошибки в библейской части «Вульгаты», церковного канона Писания. Это способствовало дальнейшему развитию гуманистической критики текстов. Хотя Рейхлин считал себя верным сыном церкви, его подход к изучению сущности христианства и гуманистические религиозно-философские взгляды, как и в ситуации с Эразмом, размывали традиции ортодоксии. Из его абстрактных теоретических положений молодые последователи делали выводы, прямо связанные с практикой антиримской борьбы. Широкий отклик в немецком и европейском гуманистическом движении получило выступление Рейхлина против наиболее фанатичных кругов католической церкви, потребовавших сожжения всех еврейских религиозных книг. Получив поручение императора Максимилиана I высказать свое мнение, Рейхлин заявил о необходимости научного изучения также и этих источников. Разгорелась полемика «за» и «против» Рейхлина, вылившаяся в борьбу вокруг самого права гуманистов на свободу мысли и научного исследования. Образовались два лагеря: «рейхлинистов», включавший большинство гуманистов, и их противников во главе с кельнскими теологами и инквизиторами. Эта борьба, сплачивая гуманистов, вместе с тем проясняла позиции различных направлений в самом гуманизме. Наиболее радикальная часть движения связала надежды на его дальнейшие успехи, реформы в стране, преобразование ее духовной жизни с активизацией выступлений против Рима и его местных поборников.

«Письма темных людей»

Важным культурным событием стал выход в свет живой и острой сатиры, направленной против схоластики и клира — «Писем темных людей». Эта книга, изданная анонимно в двух частях (в 1515 и 1517 гг.), была написана группой гуманистов, связанных с эрфуртским сообществом. В ней пародировалась переписка невежественных, умственно и морально убогих монахов и теологов. Противники Рейхлина и гуманизма обрисовывались как «темные люди», полные амбиций и откровенной злобы к свободной мысли. Обскуранты, поначалу с радостью принявшие «Письма» за работу своих единомышленников, стали всеобщим посмешищем. Значение книги состояло не только в беспощадном разоблачении отжившего. В ней содержалась лаконичная программа гуманистического просветительства как основы освобождения страны от духовного засилия ортодоксии и вымогательств папства. Выход «Писем» стал симптомом гражданской зрелости радикальной части движения, изжившей традицию компромисса со старой церковью.

Анонимная форма выступлений гуманистов либо использование псевдонимов были довольно частым явлением того времени, поскольку, помня об инквизиции, с открытым забралом против церковных устоев осмеливались действовать немногие. Под вымышленными именами издавал, в частности, свои многочисленные сатирические диалоги, выдержанные в духе Лукиана, Крот Рубеан — инициатор создания «Писем темных людей».

Ульрих фон Гуттен

Среди гуманистов, осознавших необходимость объединения сил оппозиции для решительной борьбы против Рима, за независимость Германии и свободное развитие культуры, был один из главных авторов «Писем темных людей», рыцарь-гуманист Ульрих фон Гуттен (1488—1523). Вопреки устойчивым предрассудкам своего сословия, он блестяще освоил достижения европейского гуманизма и стал выдающимся мастером сатиры, риторики, политической публицистики, самой светской по своим взглядам фигурой среди гуманистов Германии. Политические и культурные интересы доминировали в его творчестве. Он энергично пропагандировал античное наследие, защищал свободу слова от нападок обскурантов — «цензоров наук», славил силу разума и воли человека в борьбе за земное счастье и утверждал, что «Бог помогает лишь тем, кто предприимчив и деятелен». Схоластическое богословие Гуттен воспринимал как лженауку «неких неопровержимых», прибежище невежд. Не отказываясь от дворянской гордости своей родословной, он разделял гуманистические представления о роли личных заслуг человека в обретении подлинного благородства. Как писатель Гуттен был одним из остроумнейших авторов своего времени. Он умел мастерски сочетать гневные обличения с пафосом утверждения гуманистических идеалов.

Гуттен внес важный вклад в развитие реформационных настроений в стране, подвергая резким нападкам основные церковные институты, все ступени церковной иерархии, систему эксплуатации Германии папством. Он впервые опубликовал работу Лоренцо Валлы о поддельности так называемого Константинова дара — одной из главных опор папства в его мирских притязаниях. Он с иронией посвятил это издание папе Льву X. Опираясь на Тацита, Гуттен создал идеальный образ древнегерманского воителя за свободу отечества от Рима — Арминия. Диалог с этим героем был опубликован лишь после кончины Гуттена, но ту же тему освобождения страны от римского засилия Гуттен развивал в других своих диалогах, а также в речах, посланиях, стихах, став самым популярным автором в Германии накануне Реформации.

Первоначально оценив выступление Лютера против индульгенций как очередную полезную для гуманистов «грызню монахов», Гуттен вскоре осознал национально-политическое значение сочинений и действий Лютера и примкнул к Реформации. Стремясь активизировать широкие слои немецкого общества, он дополнил свои работы на латыни серией произведений на немецком языке, преодолев свойственную гуманистам ориентацию лишь на образованные круги. В отличие от Лютера он стал ведущим выразителем антикняжеских тираноборческих идей и призывал к войне против Рима и попов. Хотя конечные цели его политической программы отражали беспочвенные надежды рыцарства на контроль над обществом, главное место в творчестве Гуттена заняло то, что он считал первоочередной задачей — выступления за единое немецкое централизованное государство, независимую от Рима церковь, развитие культуры на гуманистической основе. За Гуттеном в результате закрепилась слава патриота, борца «за свободу Германии».