 |
Трансформация советской экономики
|
|
|
|
Основные данные о работе
| Версия шаблона | 2.1 |
| Филиал | Нижегородский |
| Вид работы | Курсовая работа |
| Название дисциплины | Макроэкономика |
| Тема | Важнейшие причины системного кризиса и трансформационного спада в России |
| Фамилия студента | Долгополов |
| Имя студента | Эдуард |
| Отчество студента | Сергеевич |
| № контракта | 10300090201034 |
Содержание
Введение
Основная часть
. Трансформация советской экономики
1.1 Причины системного кризиса
Удар по производству
Что мешало прогрессу
Протекционизм и государственный менеджмент
2. Кризис конца 90-х
2.1 Причины кризиса и пути преодоления
Пути выхода из кризиса
Заключение
Глоссарий
Список использованных источников
Приложение
Введение
По глубине и продолжительности кризиса производства в мирное время Россия побила все рекорды. Спад вышел за пределы двукратного и продолжается. Средний рост цен на товары и услуги, входящие в состав прожиточного минимума, в 1995 г. (по сравнению с 1990 г.) преодолел планку в 10 тыс. раз, в то время как рост средней заработной платы с трудом перешагнул 2-тысячный рубеж.
Причины этого феномена стали предметом активного обсуждения не только отечественных, но и зарубежных ученых. При чтении их рассуждений и предложений невольно вспоминается мудрое изречение: “Зри в корень!”. Следуя этому совету, нетрудно обнаружить, что корни великих мировых потрясений тянутся в экономику.
В Англии в свое время, по выражению Томаса Мора, “овцы поедали людей”. Это вызвало массовое бродяжничество, которое каралось смертной казнью. Беспросветная нищета большинства населения в конечном счете привела к буржуазной революции середины XVII в.
|
|
|
Во Франции скопление в руках короля и его окружения несметных богатств проходило за счет беспредельного ограбления народа. Это обернулось Великой французской революцией 1789 г.
Великая Октябрьская социалистическая революция в России вызывает противоречивые оценки. Приведу мнение известного русского ученого Н.А. Бердяева, который неоднократно подчеркивал, что идеологически к советской власти относится враждебно. Однако, находясь в эмиграции во Франции, в 1937 г. он писал: “Разложение императорской России началось давно. Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Мировая война доконала процесс разложения. Нельзя даже сказать, что февральская революция свергла монархию в России. Монархия сама пала, ее никто не защищал, она не имела сторонников... В этот момент большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался единственной силой, которая, с одной стороны, могла докончить разложение старого и, с другой стороны, организовать новое, только большевизм оказался способным овладеть положением. Только он соответствовал массовым инстинктам и реальным соотношениям”1.
Что же касается объективных факторов развала такого политического монолита, каким был Советский Союз, то они также кроются в экономике и ждут своего научного исследования. В этой связи я полностью разделяю мнение, высказанное Вацлавом Клаусом: “Наша экономика была не чисто директивной, а скорее своеобразной рыночной с очень несовершенным рынком... Указанная проблема также должна стать предметом исследований и войти в учебные программы. Нельзя допустить, чтобы знания в этой области канули в Лету с поколением, жившим в условиях централизованной административной экономики. В противном случае прошлое может повториться”2. Пророческие слова. К сожалению, кое-что худшее из прошлого уже повторяется в экономической политике России и ряда других постсоциалистических государств, а позитивное предается забвению.
|
|
|
Еще совсем недавно российская экономика, с одной стороны, имеет наследственные болезни, а с другой - приобретенные, собственные, причем давно забытые в развитых странах. Я имею в виду прежде всего стихию и анархию производства, присущие минувшей эпохе свободной конкуренции.
Трансформация советской экономики
Причины системного кризиса
Среди многих причин развала плановой системы и рекордного кризиса сегодняшней российской экономики ключевой было и остается отсутствие материальной заинтересованности производителей в удовлетворении спроса потребителей. Истоки этой болезни тянутся еще к 20-м годам. Именно тогда велись дискуссии по вопросу о том, чем измерять экономический рост. Споры шли в основном вокруг двух показателей - валовой и чистой продукции
Как известно, валовая продукция - это общий объем производства в денежном выражении за определенный период, а чистая продукция исключает материальные затраты. Стоимость сырья как минимум 5 раз включается в объем производства по всей технологической цепочке (например, от железной руды до велосипеда или от хлопка до сорочки). В итоге он искусственно завышается. Поэтому для измерения экономического роста и динамики производительности труда целесообразнее использовать чистую продукцию.
К сожалению, в конечном счете “вал” стал “метром” советской экономики, причем метром резиновым. Положение усугубилось тем, что по объему производства в рублях устанавливался и фонд заработной платы. Главным преимуществом социализма считались высокие темпы роста, однако по мере увеличения объема валового общественного продукта повышать темпы от достигнутого уровня становилось все труднее. Несмотря на это ради увеличения фонда заработной платы и сохранения темпов изобретались все новые способы накручивания объема производства в рублях без роста реальной продукции. Образовалась затратная система хозяйствования.
Среди сотен методов искусственного накручивания объема производства в рублях можно выделить три основных направления:
первое - искусственное расширение повторного счета стоимости сырья (материалов), полуфабрикатов, а зачастую и готовой продукции;
|
|
|
второе - повышение материалоемкости изделий и удорожание продукции;
третье - “вымывание” дешевого ассортимента за счет расширения дорогого и повышения цен за счет “косметических” изменений и присвоения товару нового артикула.
Приведу лишь один пример. В Челябинск и Бердянск ввозили десятки тысяч тракторов и автомобилей. Там на них навешивали бульдозерные ковши и скреперные лопаты, добавляли к ним стоимость трактора или автомобиля и отправляли “новую” продукцию по всему Союзу, включая и города, откуда привозили тракторы и автомобили. Попытки отправлять ковши и лопаты к месту назначения и там, в мастерских навешивать их не дали результата из-за решительного сопротивления ведомств, которые потеряли бы на этом сотни миллиардов рублей липового объема производства и сотни миллионов рублей реального фонда заработной платы.
За счет искусственного накручивания объема производства в рублях в экономику ежегодно накачивались десятки миллиардов рублей фонда заработной платы, которую тогда справедливо называли “зряплатой”. Неуклонное увеличение в огромных размерах фиктивной заработной платы вело к разбалансированию потребительского рынка и создавало дефицит на все и вся. По иронии судьбы получилось так: если раньше выплачивали незаработанную заработную плату, что искусственно завышало дефицит, то сегодня не платят заработанную, что искусственно завышает изобилие.
Теоретически целью социалистического производства декларировалось максимальное удовлетворение потребностей с минимальными затратами. Практически же производство велось ради производства. Производители игнорировали запросы потребителей и выпускали прежде всего то, что давало им как можно больше объема в рублях, всячески удорожая продукцию. В итоге советская экономика была превращена в самоедскую. Думаю, что в этом есть немалая доля вины ученых, многие из которых специализировались на пропаганде достижений и преимуществ социалистического способа производства.
|
|
|
Как же удалось при такой расточительной системе хозяйствования в течение одного поколения превратить отсталую аграрную Россию во вторую супердержаву мира?
СССР действительно в 50-е годы был на самых передовых позициях мирового прогресса - атомное и водородное оружие, атомные электростанции и ледоколы, освоение космоса. Почему же все изменилось?
Дело в том, что в тот период мировая экономика развивалась экстенсивным путем. Солидные результаты могли быть достигнуты только благодаря большим затратам. Иначе говоря, затраты и результаты в основном совпадали. С 50-х годов, используя достижения научно-технической революции, Запад активно переводил экономику на интенсивный путь развития: при тех же, а зачастую меньших затратах выпуск продукции увеличивался. В этих условиях затратная система стала мощной преградой на пути интенсификации советской экономики.
Например, Азовский компрессорный завод освоил выпуск пластмассовых поршневых колец вместо чугунных. Чугунное кольцо стоило 2 руб.40 коп., а пластмассовое лишь 20 коп. Завод выпускал 30 млн. колец, следовательно, он потерял для плана 66 млн. руб., а фонд заработной платы уменьшился на 12 млн. руб. Заработную плату заводу возместили, но о премиях не могло быть и речи. Поэтому опытные руководители предприятий всячески отбивались от освоения дешевых новинок.
Последняя попытка заставить отказаться от затратной системы была предпринята мною в начале “перестройки”. Зная позитивное отношение М.С. Горбачева к моим критическим публикациям, я вручил ему свой оригинальный расчет-диаграмму структуры валового общественного продукта. Из нее было видно, что сумма повторного счета в 1985 г. составляла 541 млрд. руб., или 40% общего объема. В сопроводительной записке к этой диаграмме я отмечал, что для выхода из сложившегося положения представляется целесообразным следующее: во-первых, для определения темпов экономического роста применять показатели, исключающие повторный счет прошлого труда, во-вторых, ликвидировать зависимость фонда заработной платы от объемных валовых показателей и поставить его в прямую зависимость от количества выпускаемой продукции в натуральном выражении и ее трудоемкости.
Удар по производству
Базовые основы затратной системы хозяйствования были ликвидированы при переходе к рыночным отношениям. К сожалению, тогда с водой выплеснули и ребенка - производство. С начала “шоковой терапии” и до настоящего времени производство товаров является самой невыгодной сферой приложения капитала.
|
|
|
Сегодня трудно найти российского миллиардера, сколотившего состояние, подобно Форду, на производстве товаров, зато немало огромных состояний нажито путем спекуляций, махинаций и мошенничества.
Чтобы преодолеть кризис, необходимо создать для производства не только выгодные, но и престижные условия по сравнению с другими сферами. Пока таких условий не будет, все самые прекрасные модели и проекты подъема российской экономики повиснут в воздухе. Их постигнет та же участь, которая в свое время выпала на долю хороших решений об интенсификации советской экономики.
Среди многих факторов, необходимых для роста производства, главным по-прежнему является создание материальной заинтересованности производителей в удовлетворении спроса потребителей. Это означает, что производители не просто должны быть заинтересованы в увеличении выпуска продукции, а что для них вообще не должно быть невыгодной продукции. Все, что требуется потребителям, должно быть выгодным. К сожалению, с мотивацией труда дело обстоит крайне неблагополучно.
В процессе “шоковой терапии” была установлена такая уравниловка, которая плановой системе и не снилась.
Раньше фонд заработной платы худо-бедно, но увязывался с объемом производства. В настоящее время планируемый фонд потребления по всей России одинаков: четыре минимальных оклада на одного занятого. Они умножаются на число работников и включаются в себестоимость продукции или услуг как трудовые затраты.
Трудоемкость различных видов продукции колеблется от 5 до 95% к ее себестоимости. Отсюда выпуск трудоемкой продукции стал еще более невыгодным, чем прежде. Ведь оплата трудозатрат более четырех окладов облегчается априори еще на стадии производства 25%-ным налогом. Когда общая сумма заработной платы определится, на нее накрутят еще 36% отчислений, затем общие издержки производства обложат налогом на добавленную стоимость (НДС) и еще минимум десятком других. В итоге сумма налогов колеблется от 90 до 115% общей выручки. А если у кого-то появляется прибыль, то и она подлежит солидному обложению.
Непосильные налоги - главный бич российской экономики и, пожалуй, самая серьезная преграда на пути преодоления кризиса. Выбивание их силовыми методами может окончательно разорить производство.
Налоги - особая тема, но о НДС сказать стоит.
Спустя месяц после начала “шоковой терапии” в феврале 1992 г. Один из экономистов писал: “Наша экономика буквально нашпигована ”минами" и “бомбами” различной мощности. Эхо их взрывов нарастает и ускоряет развал производственных, научных, культурно-бытовых и спортивных объектов. Но все это цветики на фоне взрыва, который произойдет в результате применения НДС по-гайдаровски и либерализации цен. Это “ядерная бомба” для экономики"3. К сожалению, прогноз подтвердился.
Что мешало прогрессу
Для преодоления нынешнего кризиса важно избавиться от такой наследственной болезни, как господство идеологии над экономикой. Профессор Университета имени Вашингтона в Сент-Луисе (США) Дэвид Филикс верно заметил: “Радикальные реформаторы отодвинули в сторону теорию и поставили политику над экономикой”4. Я согласен также с американскими экспертами - авторами статьи “Эффективная стратегия переходного периода: уроки экономической теории обновления”, в которой они пишут, что “архитекторы перехода к рыночной экономике рассматривали наследие социализма как чистый пассив, отвергая его целиком по идеологическим соображениям”.
Коллективизация, проведенная по идеологическим мотивам и нанесшая огромный моральный и материальный ущерб, тем не менее в стратегическом плане находилась в русле технического прогресса. Во всем мире идет стихийный процесс разорения мелких хозяйств и создания крупных. За послевоенный период средний размер сельских хозяйств в развитых странах увеличился в 8-12 раз. Основную массу товарной продукции дают там крупные аграрно-промышленные комплексы. Деколлективизация и насильственная фермеризация в России идут поперек технического прогресса и наносят агропромышленному сектору не менее серьезный урон, чем в свое время коллективизация.
Тяжелые последствия для экономики имела поспешная ликвидация по идеологическим соображениям государственной собственности. Приведу в этой связи небольшую выдержку из журнала “Таймс”, который не без иронии пишет: “Как бы вам понравилось, если бы вы купили примерно половину российской индустриальной базы по цене ниже стоимости бомбардировщика В-28?”. Рассказав читателям, что представляют собой ваучеры, которые скупаются спекулянтами, включая и зарубежных, по 6-7 долл., журнал делает вывод: “Чтобы скупить все ваучеры, т.е. половину экономики нашего бывшего врага №1, достаточно будет такой небольшой суммы, как 840 млн. долл., т.е. меньше, чем стоит один бомбардировщик”6. Комментарии, как говорится, излишни!
Нельзя не сказать и о гайдаровской конвертируемости рубля, после которой половина экономического потенциала СССР стала стоить дешевле одного бомбардировщика. При нынешнем соотношении курса рубля к доллару национальный доход штата Калифорния в три раза выше, чем России. Двадцать лет назад национальный доход СССР, определяемый по методике ООН, был всего на 34% меньше, чем всех 50 штатов Америки. Когда официальный курс рубля был равен 60 центам, по этому курсу с нами торговали не менее 135 государств мира. Что же касается гайдаровской конвертируемости рубля, то она войдет в учебники по мировой экономике как уникальный пример международного разграбления национального богатства России.
Протекционизм и государственный менеджмент
В то время когда вышла в свет книга А. Смита “Исследование о природе и причинах богатства народов”, в Англии находился известный русский экономист и общественный деятель Н.С. Мордвинов. Он высоко оценил вклад в науку английского коллеги, но решительно возразил против невмешательства государства в экономику и свободу внешней торговли. Задолго до Ф. Листа Н.С. Мордвинов научно обосновал экономическую и политическую необходимость протекционизма.
Убежденным сторонником протекционизма был и Д.И. Менделеев. Он даже разработал таможенные тарифы на 1891 г. с целью защиты российской промышленности от окрепшей индустрии Запада и обеспечения занятости большой части населения.
Сегодняшнее катастрофическое положение нашей промышленности известно. Хочу подчеркнуть, что при общем падении производства в 2 раза в пищевой отрасли оно составило 60%, машиностроении - 66, а легкой промышленности - 85%. Спад продолжается. В этих трех отраслях традиционно занято до 2/3 промышленных рабочих. Нетрудно определить масштабы пока еще скрытой армии безработных. При стихийном, практически бесконтрольном наплыве зарубежных товаров без активной помощи государства российская промышленность не сможет встать на ноги. Сейчас об этом открыто заговорили наверху, и ученые должны более активно содействовать такому процессу.
В упомянутой уже статье американских экспертов справедливо замечено, что неудачи постсоциалистических государств могут быть объяснены не только отказом от какого-либо наследия недавнего прошлого, но и тем, что почти все эти государства проводят примитивный капиталистический эксперимент времен XVIII в.7
Для России сегодня, как никогда, важно государственное регулирование экономики. Абсолютно прав лауреат Нобелевской премии Кеннет Эрроу (США), утверждающий, что общее управление экономикой может исходить только от государства"8. По справедливому замечанию профессора экономического факультета Эразмского университета Роттердама (Нидерланды) Питера Адмирала, “в России пока нет фундаментальных условий для перемен. Ведь теория предполагает наличие хорошо функционирующей системы”9.
Для создания рыночной регулируемой системы представляется необходимым более активное развитие государственного менеджмента. Это понятие, по оценке профессора Сиракузского университета штата Нью-Йорк Джеффри Страуссмена, “становится привычным в лексиконе вузов и управленческой практике”10. Имеются, однако, попытки ограничить новое понятие лишь практикой управления государственными предприятиями. Это спорно. Почему достижение намеченных целей на микроуровне является менеджментом, а достижение позитивных результатов в целом по стране благодаря улучшениям экономической политики не является им?
Опыт России убедительно свидетельствует, что игнорирование принципов и функций менеджмента при разработке системы управления экономикой на макроуровне “торпедирует” выполнение многих задач, намечаемых менеджерами на микроуровне. Взаимозависимость менеджмента на микро- и макроуровнях в условиях научно-технического прогресса усиливается.
Думается, что позитивное управление со стороны государства экономическими процессами на макроуровне обоснованно включается в государственный менеджмент. Более того, в связи с интеграционными процессами вполне можно говорить и о межгосударственном менеджменте. Ведь образование таких международных организаций, как Европейский союз, Международный валютный фонд и многих других, позволяет более результативно использовать принципы менеджмента на международном пространстве, особенно в стратегическом плане развития мировой экономики.
|
|
|
