Элементы морского могущества
С социальной и политической точек зрения море представляется великим путем или, скорее, обширной общинной равниной, через которую можно проходить по всем направлениям, но некоторые из линий сообщения через эту равнину избираются кораблями, очевидно по серьезным причинам, чаще, чем другие, эти-то сообщения и называются торговыми путями, и причины, их определившие, следует искать в мировой истории. Несмотря на все заурядные и исключительные опасности моря, путешествие и перевозка товаров водою всегда были легче и дешевле, чем сушей. Коммерческое величие Голландии обусловливалось не только ее приморским положением, но также многочисленностью спокойных водных путей, которые давали легкий доступ во внутренние области ее и в области Германии. Это преимущество водной перевозки грузов перед сухопутной было еще значительнее в эпоху, когда дороги были малочисленны и дурны, войны часты и общества неустроенны, как это еще имело место около двух столетий тому назад. Морской перевозке грузов тогда еще угрожали пираты, но тем не менее она была безопаснее и быстрее, чем перевозка сухопутная. Один голландский писатель того [c.38] времени, оценивая шансы своей страны в войне с Англией, замечает, между прочим, что водные пути последней не достаточно прорезывают страну, а так как дороги плохи, то грузы должны перевозиться из одной части королевства в другую морем и подвергаются захватам на пути. Что касается чисто внутренней торговли, то в настоящее время такая опасность для нее повсюду исчезла. В большей части цивилизованных стран уничтожение прибрежной морской торговли было бы только неудобством, хотя водный транзит все-таки дешевле. Несмотря на то, всем, кто знаком с историей и обширной легкой морской литературой, относящейся к столь недавней эпохе, как эпоха войн Французской Республики и первой империи, известно, как часто писатели упоминали о морских торговых караванах, прокрадывавшихся тогда вдоль берегов Франции, хотя море и кишело английскими крейсерами и хотя сухопутные береговые сообщения Франции были хороши.
При современных условиях, однако, отечественная торговля составляет только часть коммерческой деятельности страны, граничащей с морем. Иностранные предметы необходимости или роскоши должны перевозиться в порты на судах, которые, в обмен, вывозят из страны продукты ее добывающей или обрабатывающей промышленности, и каждая нация стремится к тому, чтобы этот обмен совершался при посредстве ее собственных судов. Для последних необходимы обеспеченные порты дома и за границей, и возможное покровительство своей страны в ходе плавания. Это покровительство во время войны должно осуществляться военным флотом, необходимость которого, в тесном смысле слова, вытекает, поэтому, из существования мирного флота и исчезает вместе с ним, за исключением случая, когда нация имеет наступательные стремления и содержит флот единственно как отрасль военных учреждений. Так как Соединенные Штаты не имеют теперь наступательных целей, а коммерческая морская деятельность их почти исчезла, то упадок военного флота их и недостаток интереса к нему являются строго логическими следствиями. Когда по каким-нибудь причинам морская торговля Штатов снова возникнет, явится вновь и интерес к мореходству, достаточный для оживления военного флота. Возможно также, что когда прорытие канала через Центрально-Американский перешеек сделается близким к окончательному осуществлению, то и наступательные [c.39] побуждения сделаются достаточно сильными для приведения к тому же результату; возможно, но однако сомнительно, потому что мирная любостяжательная нация недальновидна, а дальновидность необходима для надлежащей военной подготовки, особенно в наши дни.
Когда нация посылает военные и коммерческие флоты далеко от своих берегов, то для нее скоро появляется необходимость в пунктах, на которые суда ее могли бы опираться в операциях мирной торговли, в деле пополнения продовольственных и других припасов и как на убежища от опасностей. В настоящее время для всякой нации найдутся по всему свету дружественные, хотя бы и иностранные, порты, и в мирное время они дают достаточную защиту. Это, однако, не всегда было так; не вечен также и мир, хотя Соединенные Штаты избалованы столь продолжительной непрерывностью его. В прежние времена коммерческий моряк, искавший торговых сношений с новыми и неисследованными странами, делал свои приобретения с риском для жизни и свободы в столкновениях с подозрительными и враждебными нациями, и собирание полного и выгодного фрахта часто было сопряжено для него с большой потерей времени. Он поэтому, естественно, искал на дальнем конце своего торгового пути станций, где под влиянием дружеского расположения к нему или опираясь на вооруженную силу, он или его агенты могли бы чувствовать себя безопасно, где корабли его могли бы найти убежище и откуда возможно было бы постоянное собирание подлежащих выгодному торговому обмену продуктов в ожидании домашнего флота, который перевозил бы последние в отечественную страну. Так как в таких ранних мореходных предприятиях представлялась столь же громадная выгода, сколь и большой риск, то подобные станции естественно умножались и росли до образования колоний, конечное развитие которых зависело от политического гения основавших их наций и играет большую роль в истории мира, особенно же в морской истории его. Не все колонии возникли и развились вышеописанным простым и естественным путем. Многие были основаны в видах чисто политических, более по почину и усилиями правителей народов, чем частных предпринимателей их; но в процессе развития своего торговая станция, – плод деятельности искавшего коммерческих выгод авантюриста, – по существу, [c.40] не отличается от колонии, организованной заботливым попечением мер метрополии. В обоих случаях последняя ставила ногу на чужую землю, ища новых рынков для своей торговли, новой сферы для своего мореходства, новой деятельности для своего народа, большего комфорта и богатства для себя.
Нужды коммерции, однако, далеко не все удовлетворялись обеспечением безопасной гавани на дальнем конце торгового пути. Путешествия были длинны и опасны; на морях часто встречались враждебные суда. В дни наиболее деятельной колонизации на море господствовала беззаконность, самая память о которой почти исчезла теперь, и периоды мирногонастроения между морскими нациями были тогда коротки и редки. Таким образом возникла потребность в станциях на линиях торговых путей, как например, на мысе Доброй Надежды, на островах Св. Елены и Маврикие, сначала не для торговли, но для обороны и вообще военных действий потребовались посты, подобные Гибралтару, Мальте, Луисбургу, при входе в залив Св. Лаврентия – посты, значение которых было, главным образом, стратегическим, хотя и не необходимо лишь таким. Колонии и колониальные посты были, по своему характеру, или военные, или коммерческие и лишь исключительные из них, как например Нью-Йорк, имели одновременно одинаковое значение с обеих точек зрения. В трех данных: 1) в производстве продуктов, с необходимостью обмена их, 2) в судоходстве для совершения этого обмена и 3) в колониях, которые расширяют и облегчают операции судоходства, покровительствуя ему также умножением безопасных для судов станций, надо искать ключ ко многому в истории и политике приморских наций. Политика изменялась, как с духом века, так и с характером и степенью дальновидности правителей. Но история прибрежных наций определялась менее проницательностью и предусмотрительностью правительств, чем условиями положения, протяжения, очертания берега, численностью и характером народонаселения – т.е. вообще тем, что называется естественными условиями. Должно, однако, допустить – и правильность этого будет ясна из дальнейшего изложения – что мудрые и глупые деяния отдельных личностей имеют в известные эпохи большое влияние на Развитие морской силы в широком смысле, который обнимает не только военную силу на воде, господствующую на море [c.41] или на той или другой части его силой оружия, но также мирное торговое мореходство, из которого одного только возникает военный флот естественным путем и на которое только он прочно опирается.
Главные условия, влияющие на морскую силу наций, могут быть подведены под следующие рубрики: I. Географическое положение. II. Физическое строение (conformation), включая сюда естественную производительность и климат. III. Размеры территории. IV. Численность народонаселения. V. Характер народа. VI. Характер правительства, включая в эту рубрику и национальные учреждения.
I. Географическое положение. – Здесь прежде всего можно указать, что если страна расположена так, что она не вынуждена ни защищать себя со стороны суши, ни искать расширения территории путем сухопутных действий, то уже по самому единству своей цели, направленной в сторону требований морских интересов, она имеет преимущество сравнительно со страною, одна из границ которой континентальна. Таково и было большое преимущество Англии перед Голландией и Францией в процессе роста морской силы. Средства Голландии вскоре истощились необходимостью содержать большую армию и вести разорительные войны для сохранения своей независимости, а политика Франции постоянно отвлекалась от морских интересов,– иногда мудро, иногда в высшей степени легкомысленно, – проектами континентального расширения страны. Эти военные усилия истощали богатства ее, тогда как более мудрая и согласная с географическим положением политика увеличивала бы их. Географическое положение страны может или требовать сосредоточения морских сил, или вынуждать рассеяние их. В этом отношении опять Британские острова имеют преимущество перед Францией. Положение последней, прилегающей и к Средиземному морю и к океану, хотя и имеет свои выгоды, в целом представляет источник слабости ее на море в военном отношении. Восточный и западный французские флоты могут соединиться только после прохождения через Гибралтарский пролив, и в попытках к такому соединению они час– то рисковали претерпеть и претерпевали потери. Положение Соединенных Штатов на двух океанах было бы также или источником большой слабости, или причиною огромных [c.42] расходов, если бы они имели большую морскую торговлю на обоих берегах. Англия в организации своих неизмеримых колониальных владений пожертвовала в значительной мере выгодой сосредоточения силы близ ее берегов, но жертва была принесена мудро, так как приобретения превысили потери, как это доказал результат. С развитием ее колониальной системы росли также и ее военные флоты, но ее торговое судоходство и благосостояние росли еще скорее. Тем не менее, в Американской войне за независимость и в войнах французских империи и республики, говоря сильным языком французского автора, “Англия, несмотря на огромное развитие ее флота, казалось, всегда среди богатств испытывала затруднения бедности”. Могущество Англии было достаточно для поддержания биения сердца ее и деятельности всех ее органов, тогда как одинаково обширные колониальные владения Испании, вследствие ее морской слабости, представляли только множество уязвимых мест.
Географическое положение страны может не только благоприятствовать сосредоточению ее сил, но дать и другое стратегическое преимущество – центральную позицию и хорошую базу для враждебных операций против ее вероятных врагов. Такое обстоятельство опять имеет место по отношению к Англии: с одной стороны она противопоставлена Голландии и северным державам, с другой – Франции и Атлантическому океану. Когда ей в различные эпохи угрожали коалиции между Францией и морскими державами Северного и Балтийского морей, ее флоты в Даунсе и в Канале, и даже близ Бреста, занимали внутренние позиции по отношению к неприятелю и, таким образом, могли выставить свою соединенную силу против того или другого из враждебных флотов отдельно, так как последние должны были, для соединения между собою, пройти через Канал. Кроме того, на обоих морях природа дала Англии лучшие порты и берега, позволяющие безопасное приближение к ним. Прежде последнее условие было весьма серьезным элементом для легкого плавания через Канал, и невыгода естественного положения Франции в этом отношении уменьшилась лишь с недавнего времени только благодаря пару и улучшению в устройстве гаваней. В дни парусных судов английский флот в операцияхпротив Бреста избирал своими базами Торбэй и Плимут. [c.43] План, в сущности своей, был такой: при восточном, или умеренном ветре блокирующий флот сохранял свое положение без затруднений, но при западных штормах, особенно когда они были сильны, английский флот уходил в свои порты, зная, что французские корабли могли выйти в море только после перемены ветра, в случае которой и он получал возможность опять возвратиться к своей станции. Выгода географической близости к неприятелю или к предмету атаки нигде так не очевидна, как в том роде войны, который в последнее время получил в Англии название commerce-destroying (уничтожающий торговлю) и который французы называют guerre de course (крейсерская война). Эта военная операция, направленная против мирных коммерческих судов, обыкновенно беззащитных, требует военных судов малой силы. Последние, имея слабые оборонительные средства, нуждаются в близких к району их действий убежищах или пунктах поддержки, которые и существуют обыкновенно или в некоторых частях моря, где господствует боевой флот их страны, или в дружественных гаванях. Такие гавани представляют самую сильную поддержку по постоянству положения своего и потому, что входы в них всегда более известны уничтожителю торговли, чем его неприятелю. Близость Франции к Англии, таким образом, весьма облегчила для первой крейсерскую войну против последней. Имея порты на Северном море, в Канале и в Атлантическом океане, крейсеры Франции отправлялись из пунктов, близких к фокусам как ввозной, так и вывозной английской торговли. Значительность расстояний между портами, невыгодная для регулярных военных комбинаций, представляет выгоду для рассматриваемой иррегулярной второстепенной операции, потому что в первом случае существенно необходимо сосредоточение силы, а во втором требуется рассеяние ее. Уничтожители торговли рассеиваются, чтобы встретить и захватить больше добычи. Эти истины получают подтверждение в истории замечательных французских приватиров, базы и театры действий которых главным образом находились в Канале и в Северном море или в отдаленных колониальных странах, где острова, подобные Гваделупе и Мартинике, представляли близкие убежища для уничтожителей торговли. Необходимость возобновления запаса угля делает в наше время крейсер еще более зависимым от соответствующего [c.44] порта, чем в старину. Общественное мнение Соединенных Штатов относится с большим доверием к войне, направленной против торговли неприятеля, но должно помнить, что Республика не имеет портов, очень близких к большим центрам заграничной торговли. Ее географическое положение поэтому особенно невыгодно для успешного ведения крейсерской войны, если только для нее не найдется баз в портах союзников. Если, в придачу к легкости обороны, природа поместила страну так, что она имеет легкий доступ к главным океанским путям, в то же время обладая контролем над одной из больших линий мирового торгового движения, та очевидно, что стратегическое значение такого положения очень велико… И такому условию более других стран удовлетворяет, и еще в большей степени удовлетворяло прежде, опять-таки положение Англии. Торговые движения Голландии, Швеции, России, Дании и то, которое направлялось вверх по большим рекам во внутренние области Германии, должны были проходить через Канал, мимо самых дверей Англии, потому что парусные суда должны были придерживаться ее берегов. Эта северная торговля имела, кроме того, особенное отношение к морской силе: морские припасы (naval stores), как их обыкновенно называют, вывозились, главным образом, из прибалтийских стран. До потери Гибралтара положение Испании было сходно с положением Англии: опираясь одновременно и на Атлантику и на Средиземное море, на Кадикс на одном берегу и на Картахену на другом, торговля с Левантом проходила через Испанию, а та, которая направлялась кругом мыса Доброй Надежды, также шла близ ее дверей. Но потеря Гибралтара не только лишила Испанию контроля над проливами, но и воздвигла препятствие для легкого соединения двух дивизий ее флота. Если принять во внимание только географическое положение Италии, игнорируя другие условия, влияющие на ее морское могущество, то казалось бы, что при своей обширной береговой линии и хороших портах, она занимает положение очень выгодное для решительного влияния в настоящее время на торговый путь к Леванту и через Суэцкий перешеек. Это и верно до некоторой степени, но было бы еще вернее, если бы Италия удержала в своих руках острова, так сказать, естественно ей принадлежащие; при условии же, что Мальта в руках Англии, а Корсика в руках Франции, выгоды [c.45] ее географического положения в значительной мере нейтрализованы. Эти два острова, по своему положению и вследствие расового родства между населением их и населением Италии, представляют для последней столь же законные предметы желания, как Гибралтар для Испании. Если бы Адриатика была большим торговым путем, то положение Италии было бы еще более выгодным. Указанные недостатки в географических условиях, связанные с другими причинами, вредящими полному и безопасному развитию морской силы, делают более чем сомнительным, чтобы Италия могла в ближайшем будущем стать в первые ряды среди морских наций. Так как цель настоящей главы не состоит в том, чтобы исчерпать вопрос, но единственно лишь в попытке пояснить примерами, как существенно географическое положение страны может влиять на деятельность ее на море, то предмет этой рубрики можно на время оставить, тем более, что ниже, в нашем историческом изложении, мы еще будем иметь случай возвращаться к нему. Однако уместно будет остановиться еще на двух замечаниях. Обстоятельства заставили Средиземное море играть в истории мира, как с коммерческой, так и с военной точек зрения, большую роль, чем всякую другую площадь воды того же размера. Нация за нацией боролись за приобретение господства в нем, и борьба продолжается и теперь. Поэтому изучение условий, на которые это господство опиралось прежде и опирается теперь, а также и относительного военного значения различных пунктов на берегах этого моря, более поучительно, чем подобное же изучение по отношению к другим театрам действий морской силы. Далее, в настоящее время Средиземное море представляет замечательную аналогию во многих отношениях с Карибским, – аналогию, которая будет еще ближе, если водный путь через Панамский перешеек когда-либо осуществится. Вследствие этого изучение стратегических условий Средиземного моря, для которого история дает обширный запас иллюстраций, представит великолепную прелюдию к подобному же изучению Карибского моря, имеющего сравнительно недолгую историю. Второе наше замечание имеет предметом географическое положение Соединенных Штатов относительно Центрально-Американского канала. Если последний будет прорыт и надежды его строителей осуществятся, то Карибское море, [c.46] представляющее теперь значение только для местной торговли, приобретет значение одного из главных мировых торговых путей. С товарами проникнут через него и интересы других больших наций – европейских, приблизившись к берегам Штатов так, как никогда не приближались прежде. Вместе с этим тогда нам уже не будет так легко, как теперь, стоять в стороне от международных осложнений. Положение Соединенных Штатов по отношению к этому пути напомнит положение Англии по отношению к Каналу и средиземноморских стран относительно суэцкого пути. Что касается влияния и господства на нем в зависимости от географического положения страны, то, конечно, ясно, что они доступнее всего нам, так как центр национальной силы, или постоянная база 1, значительно ближе к нему, чем постоянная база других наций: позиции, которые занимаются последними теперь или займутся ими впоследствии, на острове или на материке, как бы они ни были хороши, будут только аванпостамиихсилы. Надо, однако, заметить при этом, что Соединенные Штаты, несмотря на свое превосходство перед всякой другой страной в отношении обилия сырых материалов для военных целей, слабы своей признанной неподготовленностью к войне, и их географическая близость к месту состязания теряет несколько в своем значении вследствие того свойства берега Мексиканского залива, что на нем недостаточно портов, соединяющих безопасность от неприятеля с удобствами для ремонта военных судов первого класса, безкоторых ни одна страна не может претендовать на господство в какой-либо части моря. Кажется очевидным, что в случае борьбы за преобладание в Карибском море главные усилия Штатов должны сосредоточиться на долине реки Миссисипи вследствие глубины южного прохода ее, близости долины к Новому Орлеану и выгод, представляемых ею в отношении водного транзита… Здесь, вероятно, будет и постоянная база ее операций. Между тем оборона входа в Миссисипи, представляет особенные затруднения, а единственные соперничающие между собою порты, Ки-Уэст (Кеу-West) и Пенсакола (Pensacola), имеют слишком малую глубину и [c.47] значительно менее удобное расположение по отношению к ресурсам страны. Для извлечения полной выгоды из превосходного географического положения эти недостатки следует устранить. Далее, так как Соединенные Штаты удалены от перешейка довольно значительно, то им придется озаботиться устройством на берегах Карибского моря станций, которые были бы приспособлены для случайных или второстепенных, операционных баз и которые, по их естественным выгодам, удобствам обороны и близости к центральному стратегическому пункту, позволили бы флотам Штатов оставаться так близко к театру действий, как любому их противнику. При достаточной защищенности входа в Миссисипи и выхода из него, при упомянутых аванпостах, при обеспеченности сообщения между ними и домашней базой – короче говоря, при надлежащей военной подготовке, для которой имеются все необходимые средства – преобладание Соединенных Штатов на этом театре явилось бы математически несомненным следствием из их географического положения и их силы.
II. Физическое строение. – Вышеупомянутые свойства берегов Мексиканского залива подходят прямо под эту вторую рубрику условий, влияющих на развитие морской силы. Береговая линия страны – это одна из ее границ, и чем легче доступ через границу к другим странам, в рассматриваемом случае через море, тем сильнее стремление народа к сношениям с ними. В стране, обладающей береговой линией, хотя и большего протяжения, но совершенно без гавани, не могли бы развиться ни морское судоходство, ни морская торговля, ни флот. Такой именно случай и представляла Бельгия, когда она была испанской и австрийской провинцией. Голландия в 1648 году поставила в условие мира после успешной войны, чтобы Шельда была закрыта для морской торговли. Это заперло Антверпенскую гавань и перенесло морскую торговлю Бельгии в Голландию. Испанские Нидерланды перестали быть морской державой. Многочисленные и глубокие гавани составляют источник силы и богатства, особенно если они лежат у устьев су– доходных рек, которые облегчают сосредоточение в них внутренней торговли страны, но вследствие самой доступности своей они делаются источником слабости в войне, если [c.48] их оборона недостаточно обеспечена. Голландский флот в 1667 году почти без затруднений поднялся вверх по Темзе сжег большую часть английского флота в виду Лондона, тогда как несколько лет спустя соединенные флоты Англии и Франции, пытаясь сделать высадку в Голландии, потерпели неудачу столько же вследствие малой доступности берегов, сколько и вследствие доблестного сопротивления со стороны голландского флота. В 1778 году гавань Нью-Йорка, а с нею и неоспоримый контроль над рекою Гудзон, были бы потеряны для англичан, которые были захвачены в врасплох, если бы не нерешительность французского адмирала. С этим контролем Новая Англия восстановила бы близкое и безопасное сообщение с Нью-Йорком, Нью-Джерси и Пенсильванией, и такой удар, следуя так скоро за бедствием, постигшим Бургойна (Burgoyne) год назад, вероятно, заставил бы Англию заключить мир раньше. Миссисипи служила могущественным источником богатства и силы для Соединенных Штатов, но слабая оборона его устьев и многочисленность второстепенных рукавов, прорезывающих страну, сделали ее источником слабости и бедствий для Южной Конфедерации. И, наконец, в 1814 году оккупация Чесапика и разрушение Вашингтона дали выразительный урок того, какую опасность представляют для атакуемой страны превосходнейшие водные пути, если доступы к ним не защищены; урок этот, по недавности его, легко помнить, но, судя по современному состоянию береговой обороны, он, кажется, еще легче забывается. При этом не надо думать, что условия с тех пор совсем изменились: обстоятельства и детали обороны и нападения изменились теперь, как менялись и прежде, но основные условия остались теми же самыми. До больших Наполеоновских войн и в течение их Франция не имела порта для линейных кораблей к востоку от Бреста. Насколько выгоднее обставлена Англия, видно из того, что она на том же протяжении имеет два больших адмиралтейства, в Плимуте и Портсмуте, кроме гаваней для укрытия флота и пополнения запасов его в случае надобности. Упомянутый недостаток физического строения Франции с тех пор исправлен сооружениями в Шербуре. Кроме очертания берегов, включая сюда степень легкости доступа к морю, существуют еще другие физические условия, которые или обращают деятельность нации к морю, [c.49] или отвлекают ее от него. Хотя во Франции был недостаток в военных портах в Канале, но она имела и там, и на берегах океана, так же, как и в Средиземном море, превосходные гавани, расположенные благоприятно для заграничной торговли и при устьях больших рек, которые поддерживают внутренний торговый обмен. Между тем, когда Ришелье положил конец междоусобной войне, французы не обратились к морю с энергией и успехом Англии и Голландии. Главная причина этого лежала, вероятно, в физических условиях, делающих Францию страною привлекательною, с очаровательным климатом и с производительностью, которая превышала потребности ее населения. Англия, с другой стороны, получила от природы лишь очень немного и до развития своих мануфактур имела мало продуктов для вывоза. Многочисленность ее нужд в соединении с неустанной деятельностью и другими условиями, которые благоприятствовали развитию морской предприимчивости, привели представителей ее населения далеко за границы ихстраны, и там они нашли земли более привлекательные и более богатые, чем их родина. Нужды и врожденные свойства сделали англичан купцами и колонистами, а затем фабрикантами и промышленниками, а между последними и колониями торговое мореходство является неизбежным звеном. Таким образом морская сила Англии росла. Но если Англия привлекалась к морю, то Голландия была прямо гонима к нему, без моря Англия томилась бы в нужде, а Голландия умерла бы. По оценке одного компетентного авторитета, почва Голландии, – когда последняя была на высоте своего величия и одним из главных факторов европейской политики, – не могла бы обеспечить существование более чем одной восьмой части ее населения. Фабричные производства страны были тогда многочисленны и значительны, но они развились гораздо позже, чем промышленно-мореходные интересы. Бедность почвы и свойства берегов заставили Голландию прежде всего обратиться к рыболовству. Затем открытие процесса соления рыбы дало ей превосходный продукт и для экспорта и для домашнего потребления и положило краеугольный камень ее богатства. Сделавшись таким образом торговыми мореходами как раз в то время, когда итальянские республики, под давлением Турции и вследствие открытия пути кругом мыса Доброй Надежды, начали приходить в упадок, голландцы получили [c.50] в наследство от этих республик большую итальянскую торговлю с Левантом. Далее, благодаря благоприятному географическому положению, промежуточному между Францией, Балтийским и Средиземным морями, а также при устьях германских рек, они быстро захватили в свои руки почти все транспортное дело Европы. Пшеница и материалы для нужд мореходства из прибалтийских стран, предметы торговли Испании с ее колониями в Новом Свете, вина Франции и предметы ее прибрежной торговли, – все это немного раньше, чем два с половиною столетия тому назад, перевозилось на судах голландского флота. Даже значительная часть английской торговли нуждалась в голландских судах. Конечно, не следует думать, что такое развитие торгового судоходства произошло только от бедности естественных ресурсов Голландии: из ничего ничто не вырастает, но несомненно, однако, справедливо, что недостаток средств для народного пропитания заставил Голландию обратить свою деятельность к морю и что искусство населения в мореходстве и ее обширный флот сделали ее способной воспользоваться внезапным расширением торговли и духом географических исследований, характеризовавшими эпоху, которая следовала за открытием Америки и пути в Индию кругом мыса Доброй Надежды. Были, конечно, и другие причины процветания Голландии, но можно сказать, что в целом оно держалось на ее морской силе, которая родилась от ее бедности. Пища голландцев, их одежда, сырые материалы для их мануфактур, даже доски, из которых они строили свои корабли (а они строили почти столько же, сколько строила вся остальная Европа) и пенька для оснастки последних, привозились из других стран; и во время бедственной войны с Англией в 1653 и 1654 годах, продолжавшейся восемнадцать месяцев и сопровождавшейся прекращением торгового судоходства Голландии, “источники дохода, которые всегда поддерживали богатство государства, т.е. рыболовство и торговля, почти иссякли. Фабрики закрылись, работы остановились. Зейдер-Зее обратился в лес праздных мачт; страна наполнилась нищими, трава выросла на улицах, и в Амстердаме полторы тысячи домов пустовали”… Только унизительный мир спас Голландию от разорения. Печальный результат этот показывает слабость страны, зависящей только от внешних по отношению к ней источников, [c.51] роли, которую она играет в мире. За многими исключениями, вытекающими из различия условий, о которых нет нужды говорить здесь, положение Голландии рассмотренного времени имеет сильные пункты сходства с положением Великобритании теперь, и можно назвать истинными пророками, кажется, впрочем, не пользующимися почетным вниманием в своем отечестве, тех англичан, которые проповедуют, что благосостояние Англии опирается главным образом на сохранение ее силы за границей. Люди могут чувствовать неудовлетворение при недостатке политических прав, но они будут еще менее удовлетворены при недостатке хлеба. Для американцев еще интереснее заметить, что такие же причины, какие привели Францию к известному результату в процессе развития ее морской силы, а именно простор, привлекательные свойства и богатства страны, повлияли и на развитие упомянутой силы в Соединенных Штатах. Сначала наши предки владели узкой полосой земли на море, в некоторых частях ее плодородной, хотя и мало обработанной, обладавшей гаванями и близкими к ним рыболовными банками. Эти физические условия, в соединении с врожденной любовью пришлого населения к морю, передававшейся в следующие поколения вместе с английской кровью, еще до сих пор текущей в жилах американцев, побуждали их следовать тем стремлениям и отдаваться той деятельности, которые служат основанием прочной морской силы. Почти все первоначальные колонии были на море или на одной из его больших рек. Весь ввоз и вывоз направлялся к одному берегу. Интерес к морю и правильная оценка роли его в общественном благосостоянии распространялись быстро и широко; в том же направлении действовало и побуждение, более веское, чем забота об общественных интересах, – а именно факт, что обилие судостроительных материалов и незначительность доходности других предприятий сделали судоходство наивыгоднейшим делом для частных предпринимателей. Как изменились с тех пор условия, каждому известно. Центр силы теперь уже не на берегу моря. Книги и газеты соперничают между собою в описании удивительного развития и все еще не вполне разработанных богатств внутренних областей материка. Капитал там дает высшую доходность, труд находит лучшие приложения. Пограничные же области находятся в пренебрежении и политически слабы, берега Мексиканского залива и Тихого [c.52] океана – абсолютно, а Атлантический берег – по сравнению с центральной долиной Миссиссипи. Когда придет день, в который судоходные операции опять будут достаточно оплачиваться, когда обитатели трех морских границ осознают, что они не только слабы в военном отношении, но и сравнительно бедны по недостатку национального судоходства, их соединенные усилия могут оказать важную услугу для восстановления нашей морской силы. До тех же пор те американцы, которые в состоянии проследить ограничения, наложенные на международную карьеру Франции недостаточным развитием ее морской силы, могут справедливо горевать, что это великое орудие находится в пренебрежении и в их стране вследствие такого же, как во Франции, обилия отечественных богатств. Из влияющих на морскую силу физических условий можно отметить еще форму материка, подобную форме Италии, – длинный полуостров, с центральной цепью гор, разделяющей его на две узкие полосы, вдоль которых необходимо идут пути, соединяющие различные порты. Только безусловное обладание морем может всецело обеспечить эти пути, так как невозможно знать, в каком пункте нанесет удар неприятель, ожидающийся из-за пределов видимого горизонта, но все-таки при надлежащей морской силе, центрально рас– положенной, может иметь место надежда атаковать своевременно враждебный флот, который будет для неприятеля и базой и средством сообщения в одно и то же время. Длинный узкий полуостров Флорида, с портом Ки-Уэст (Кеу West) у оконечности, хотя плоский и слабо населенный, представляет, с первого взгляда, условия, подобные условиям Италии. Сходство может быть только поверхностное, но кажется вероятным, что если главным театром морской войны будет Мексиканский залив, то сообщения сушей с упомянутым портом будут иметь важное значение, а они, между тем, открыты для нападения. Когда море не только граничит со страною или омывает ее, но и разделяет ее на две или более части, то обладание им делается не только желательным, но и существенно необходимым. Такое физическое условие или способствует возникновению и развитию морского могущества страны, или же делает ее бессильной. В таком именно условии находится, например, современное королевство Италия, с островами [c.53] Сардинией и Сицилией; вот почему в дни своей юности и все еще испытываемой финансовой слабости это королевство проявляет такие энергичные и целесообразные усилия создать военный флот. Уже указывалось, что при флоте, значительно превосходящем флот неприятеля, силы Италии могли бы лучше базироваться на островах, чем на материке, так как ненадежность линии сообщения на полуострове причинила бы серьезные затруднения вторгающейся армии, окруженной враждебным населением, если при этом еще ей угрожает неприятель с моря. Ирландское море, разделяющее Британские острова, скорее похоже на лиман, чем на настоящее море; но история показала опасность, представляемую им для Соединенного Королевства: в дни Людовика XIV, когда французский флот почти равнялся соединенному английскому и голландскому, в Ирландии происходили серьезнейшие волнения, и этот остров перешел почти всецело во власть Франции и его обитателей. Несмотря на это
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|