 |
Главная внутриполитическая задача состояла в том, что теперь следовало обеспечить эффективный контроль над собственной обширной территорией.
|
|
|
|
Проблемы хозяйственного освоения несметных российских богатств, укрепления границ, развития и совершенствования путей сообщения предоставляли необозримое поле для созидательной, конструктивной деятельности государства и общества.
Внешнеполитическая задача заключалась в смене парадигмы геополитического развития России. Отныне интересы государственной безопасности страны следовало обеспечивать уже не за счет территориального расширения, не путем прямого военно-политического контроля над сопредельными территориями, путем дипломатического и экономического влияния на соседей.
Понимание первостепенной важности этих задач демонстрирует уже правительство Александра III в конце XIX века. Но в целом именно неспособность российской государственной машины обеспечить их конструктивное решение в значительной степени предопределила геополитические катаклизмы, обрушившиеся на Россию в XX столетии. Наиболее влиятельная часть политической элиты Российской империи так и не сумела понять произошедших перемен и по инерции продолжала стремиться к территориальной экспансии.
Сперва это привело Россию к бесславной войне с Японией (1904-1905 гг.). Она воочию продемонстрировала невозможность продолжения прежней геополитической стратегии, особенно при отсутствии развитой системы коммуникаций для надежного контроля территории и обеспечения внутренней безопасности. Невозможность быстрой и безопасной переброски войск и вооружений на дальневосточный театр военных действий привела к [c.102] плачевному военному итогу. Одновременно рост социального недовольства народных масс потряс страну революционным взрывом 1905-1907 годов. Затем – грандиозная трагедия первой мировой войны в сочетании с бездарной внутренней политикой правительства, так ничего не понявшего и ничему не научившегося, закономерно завершилась революцией 1917 года, гражданской войной и сокрушительной геополитической катастрофой.
|
|
|
Парадоксальность происшедшего заключается в том, что это потрясение настигло Россию в тот момент, когда казалось, что ее могущество стало вечным и несокрушимым. И все же вопреки очевидности XX столетие явилось для нашей страны периодом невиданных социальных взрывов, кровопролитных войн и геополитических катаклизмов. Чтобы понять, почему это стало возможным, необходимо обратиться к тем духовным и мировоззренческим процессам, которые определяли внутреннюю крепость Российской Державы. [c.103]
Причины кризиса
Геополитика подсказывает, как содержать в здоровом и жизнеспособном состоянии державное тело страны, как гармонизировать и привести в соответствие с объективными потребностями внешнюю область жизнедеятельности великого народа. Но за рамками такого подхода неизбежно остается огромная и принципиально важная внутренняя сфера духовного, культурного, религиозно-нравственного народного бытия, определяющая самобытность и неповторимость той или иной цивилизации.
Для России же эта область традиционно играла роль выдающуюся, если не сказать – определяющую. Тысяча лет нашей истории недвусмысленно подтверждает, что мы – народ-идеалист и зачастую [c.103] руководствуемся в своей практической деятельности не доводами рассудка, соображениями выгоды или трезвого расчета, а сердечными порывами невероятной силы.
Они-то и возводят иной раз Россию к вершинам почти непостижимого самоотвержения, жертвенности, героизма и святости, но они же бросают ее порой в бездну нигилизма и нравственного падения.
На протяжении долгих столетий ревностным хранителем народных идеалов и святынь являлась Русская Православная Церковь. Она же тщательно следила за тем, чтобы безмерная широта русской натуры рождала святых подвижников и державных строителей чаще, чем гениальных авантюристов и неуемных властолюбцев. Само возникновение стабильной русской государственности связано с явлением духовным – Крещением Руси в 988-м году.
|
|
|
Уже существовавший к тому времени около полутора веков союз восточнославянских племен, успевший выдержать борьбу с каганатом Хазарии, являлся, тем не менее, образованием расплывчатым и непрочным, грозившим каждую минуту распасться под давлением межродовых противоречий и местнических племенных интересов.
И лишь принятие христианства, объединившее вольнолюбивых полян и древлян, кривичей, вятичей, радимичей и иных прочным мировоззренческим союзом общих религиозных идеалов, стабилизировало ее государственную форму, положив также начало формированию той уникальной этнополитической, культурно-исторической и духовно-идеологической общности, которая известна миру под названием “русский народ”.
С этой поры каждый мало-мальски значимый период нашей истории неизбежно совпадал с этапами духовного становления России. Народная память тщательно сберегала зримые символы такого совпадения – фигуры [c.104] всероссийских народных наставников, таких, как Сергий Радонежский или Нил Сорский, и державных российских вождей, подобных благоверным князьям Александру Невскому и Димитрию Донскому.
Спасители Отечества Минин и Пожарский, легендарный Суворов и “белый генерал” Скобелев, маршал Жуков и нынешние патриоты-государственники, не смирившиеся с национальным позором и унижением Державы Российской, в равной степени – сознавая это или нет – из века в век исповедовали одни и те же геополитические принципы, идеологическим, духовным и религиозным содержанием которых были древние пророчества инока Филофея.
На этом основополагающем утверждении базируется вся идеология “симфонии властей” – духовной, нравственно-религиозной и государственной, светской. Но именно этот “симфонический” принцип и был нарушен Петром, однозначно поставившим во главу угла имперскую, державную мощь страны как высший приоритет.
|
|
|
Два последовавших затем столетия были периодом непрерывного роста государственного могущества России. Но одновременно с этим все глубже становились внутренние противоречия в обществе, духовное состояние которого перестало быть первостепенной заботой государства. Неизбежным следствием стал жестокий кризис русского национального самосознания. В результате, когда несоответствие внешнего державного величия огромной страны и ее внутреннего идеологического состояния превысило критический уровень, Россия пала под грузом собственных противоречий. [c.105]
Блеск и нищета советской геополитики
Сперва казалось, что штормы и грозы революций обернутся для сложившейся державы непоправимой геополитической катастрофой. Континентальное ядро России оказалось расчлененным. Возникла Дальневосточная республика и изолированные от жизненно важных приморских зон новообразованные государства в европейском регионе – Украина, Крым, Закавказская республика и прибалтийские страны. Жестоко и резко оказалась оборванной духовная преемственность российской жизни.
И все же многовековая державная инерция смогла преодолеть болезнетворную энергию распада. Вопреки всему – идеологической русофобии радикального партийного крыла, соблазнам “мировой революции” и классовым антагонизмам, разбушевавшимся в огне гражданской войны, – страна невероятно быстро восстановила свою естественную геополитическую форму.
Народ заплатил за это страшную цену, вынеся на своих плечах ужас репрессий и голод, разруху, штурмовщину индустриальных строек и тяготы насильственной коллективизации. Но он верил в идеалы справедливости и людского братства. Его героическими усилиями Держава воскресла – вопреки всему, на глазах изумленного мира поднявшись, как птица Феникс, из пепла.
Главной стратегической проблемой для долговременного выживания России, облекшейся в новое государственное тело Советского Союза, стала проблема обретения конструктивного мировоззрения, восстановления духовного здоровья нации. Именно в этой области дела обстояли наиболее сложно: тоталитарные тенденции государственной власти обрели уродливый, гипертрофированный [c.106] вид, омертвев в идеологических догматах, беспощадно душивших малейший всплеск свободной, ищущей мысли. Положение это, однако, начало быстро меняться в годы Великой Отечественной войны, ставшей переломным моментом советского периода российской истории.
|
|
|
Не вдаваясь в оценки личности Сталина, надо признать, что он как никто другой понимал необходимость мировоззренческого обновления в рамках геополитической формы СССР. Понимал он и насущную потребность согласования новых реальностей с многовековой российской традицией. Результатом такого понимания и стало резкое изменение государственной идеологии Советского Союза в 1944-1953 годах.
В основе нового курса лежало стремление создать эффективную и соответствующую требованиям современности “идеологию патриотизма”, которая могла бы стать надежным мировоззренческим основанием для функционирования государственных механизмов огромной советской державы и ее союзников. С этой целью первым делом были восстановлены многие страницы подлинной российской истории, решительно прекращены всякие гонения на Церковь.
СССР выиграл самую страшную и кровопролитную войну за всю историю человечества. В полном соответствии со своими интересами он максимально расширил зоны влияния на морских и океанских направлениях, заблокировав отныне любую попытку непосредственных угроз государственным границам державы.
В рекордно короткие сроки была преодолена послевоенная разруха, создана автономная, самодостаточная экономическая система, способная, при грамотном внутреннем использовании колоссальных природных богатств, обеспечить устойчивый рост народного благосостояния. [c.107]
“Идеологическая перестройка” при сохранении ее темпов не оставляла сомнений в том, что через десять-пятнадцать лет СССР полностью преодолеет негативные духовные последствия революционных бурь, максимально развив при этом их конструктивные результаты. Создание отечественного ядерного оружия исключало все возможности силового вмешательства в наши внутренние дела.
Такие перспективы вызвали на Западе – традиционной цитадели “океанской геополитической стратегии” – состояние, близкое к панике. Тому были свои причины. В лице СССР – продолжателя российской геополитической традиции – формировался мощнейший альтернативный центр мирового влияния, олицетворяющий справедливость и народовластие, социальные, политические, культурные и экономические принципы “континентальной” линии развития человеческой цивилизации. Под угрозой оказались многовековые усилия торгово-финансовой космополитической элиты по созданию “мировой системы международного разделения труда” – экономической основы для последующей политической унификации человечества.
|
|
|
Полное драматизма глобальное столкновение двух архетипов мировой политики, экономики и культуры персонифицировались в противостоянии двух сверхдержав – США и СССР, в формах “холодной войны”.
При этом антикоммунистическая риторика “свободного мира” и его лицемерная забота о “правах человекам стали идеологической ширмой, за которой от непосвященного взора скрывались интересы Запада, требующие ослабления, а если можно, то и уничтожения России. Это лицемерие стало особенно очевидным сейчас, когда открытое попрание прав миллионов русских и русскоговорящих, [c.108] оказавшихся в новых этнократических государствах СНГ на положении людей второго сорта, не только не вызывает осуждения, но молчаливо приветствуется “цивилизованным миром”.
С начала “холодной войны”, когда были запущены тайные механизмы разрушения Союза, и до финального акта драмы в 1991 году можно условно выделить три этапа – три последовательных периода геополитической диверсии против СССР.
Первый из них начался сразу после смерти Сталина и проходил под лозунгами “десталинизации” и хрущевской “оттепели”. История, увы, не знает сослагательного наклонения: Сталину не хватило каких-нибудь пяти-семи лет жизни, чтобы сделать свою “идеологическую перестройку” необратимой и обеспечить восстановление необоснованно прерванной российской духовно-государственной традиции. Тело вождя еще не успело остыть в мавзолее, как его преемники уже круто повернули вспять идеологический курс. “Весь цивилизованный мир” громко приветствовал этот маневр, скромно умалчивая о том, каких трудов он стоил его политикам, дипломатам, спецслужбам и “агентам влияния”.
Эпоха “застоя” закономерно продолжила этот гибельный процесс. Стараниями многих нынешних “выдающихся” демократов, ходивших тогда в непримиримых ортодоксах, была законсервирована уже очевидным образом изжившая себя идейная догматика. Отсутствие здоровой мировоззренческой базы отозвалось болезненной путаницей и в области советской геополитики.
С одной стороны, геополитически обоснованные попытки расширить зону советского влияния на стратегических континентальных направлениях – в Афганистане, например, – принимали категорически недопустимый [c.109] радикально-милитаристский характер. С другой стороны, совершенно бессмысленные с геополитической точки зрения мероприятия, подобные попытке “вмонтировать” Никарагуа в “систему мирового социализма”, поглощали гигантские силы и средства. Лишенный выверенной геополитической концепции, СССР поддался соблазну “симметричного”, “социалистического” мондиалистского ответа на стратегический вызов капиталистического мондиализма со стороны США.
Год за годом эта непосильная ноша истощала наши силы. Год за годом мы напрягали ресурсный и промышленный, военный и демографический потенциал страны в погоне за миражами глобального мирового лидерства, совершенно чуждыми самому духу российской геополитической традиции.
Результат не замедлил сказаться: экономическая ситуация внутри СССР стала последовательно ухудшаться, идеологический, религиозный и культурный вакуум создал невиданно благоприятные условия для инфильтрации в общество чуждых ценностей, разрушительных мировоззрений и эгоистически паразитарных стереотипов общественного мышления.
Такова была общая ситуация, в которой “смена поколений” в высших кремлевских эшелонах позволила противникам России приступить ко второму этапу демонтажа СССР – созданию идеологической базы его развала. Хронологически это 1985-1990 годы – большая часть горбачевской “перестройки”.
Мне уже не раз приходилось достаточно подробно описывать конкретные механизмы “вялотекущей катастрофы”, обеспечившие уничтожение СССР. Поэтому во избежание повторений отмечу лишь, что основными направлениями идеологической войны против Союза стали: [c.110] откровенная русофобия денационализированной части общества, нагнетание антипатриотической истерии, лукаво увязанной в один пакет с оголтелым антикоммунизмом, и оглушительная, навязчивая пропаганда “прелестей” либерально-демократического мировоззрения.
Третий, завершающий этап глобальной геополитической диверсии занял всего два года (1990-1991) и был направлен на политическое обеспечение дезинтеграции единого союзного государства. Во внутриполитической области он охарактеризовался “борьбой с реакционерами” в руководящем аппарате партии и правительства, резким всплеском окраинного национализма и регионального сепаратизма, параличом центральной власти и использованием “демократического” российского руководства в качестве тарана для разрушения общего экономического, правового, политического и культурного пространства страны.
Сегодня, по прошествии нескольких бурных лет, преисполненных драматических событий, ставших естественным следствием развала СССР, можно с уверенностью утверждать, что закулисные вдохновители этой операции все же не сумели достигнуть всех своих стратегических целей.
А план был следующий: путем форсирования экономических и политических перемен внутри Советского Союза и широкомасштабной, целенаправленной идеологической обработки населения в “демократическом” духе вызвать у дезориентированного общества утерю естественного иммунитета, связанного с интуитивным здоровым консерватизмом и инстинктом самосохранения. Подавив защитные механизмы общественного самосознания, обеспечить развал единого государства на фоне опереточного “путча” ГКЧП. На волне этого мощного государственно-идеологического катаклизма, сопровождаемого сильнейшим [c.111] шоком массового сознания, занять ключевые позиции во всех ведущих областях общественной жизни. Обеспечить максимально возможную степень экономической, политической и военной зависимости России от иностранного влияния. И главное – воспользовавшись этим наравне с прогрессирующим хаосом, хозяйственным кризисом и шоковым состоянием общества, запустить механизмы внутренней, российской дезинтеграции, основываясь на сепаратизме национальных окраин, региональных противоречиях и междоусобной борьбе московских политических кланов.
“Архитекторы перестройки”, видимо, имели в виду более широкие сроки на проведение своей грандиозной операции. Они просчитались: исследования социопсихологов и практический опыт доказывают – “шоковый период” массового сознания, вызванный неожиданными социальными потрясениями и “отключающий” механизмы общественной самозащиты, не может быть длительным.
“Сон разума рождает чудовищ”, – сказал некогда чуткий и проницательный Гойя. Сегодня коллективный разум нашего народа начинает медленно и трудно пробуждаться после долгих лет тяжелого и мучительного забытья...
Как бы то ни было, подводя геополитические итоги послереволюционного развития страны, можно уверенно утверждать: советская эпоха показала, что устойчивая безопасность нашего государства может быть обеспечена только при вовлечении большинства территорий, вошедших в состав России еще до революции 1917 года, в орбиту нашего геополитического влияния.
Неслучайно советская история с геополитической точки зрения – это история восстановления и укрепления исторически сформировавшегося российского государства [c.112] границах Российской империи. Неслучайно и то, что в советское время к СССР не были присоединены новые территории, не входившие ранее в состав России (за исключением части Восточной Пруссии). Как и в прежние века нашей истории, не потребность в завоеваниях, но необходимость обеспечения безопасности страны обусловила стремление советского руководства к восстановлению естественных границ державы и к “собиранию земель”, утраченных в результате революционных потрясений. Как и в прежние века, возвращение этих территорий в состав СССР в большинстве случаев стало результатом желания и волеизъявления самих народов, проживавших на них.
Советский Союз явился естественным геополитическим преемником тысячелетней исторической России. И нынешний обрубок Российской Федерации сможет обрести сколь-либо долговременную жизнеспособность лишь в том случае, если Москве хватит мудрости и воли восстановить эту многовековую преемственность, дополнив и модернизировав ее в соответствии с реальностями и вызовами современного мира. [c.113]
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВЫЗОВЫ ГРЯДУЩЕЙ ЭПОХИ
Для того, чтобы правильно сформулировать “русский ответ” на основные геополитические вызовы грядущей эпохи, в первую очередь необходимо рассмотреть, как эволюционировали российские геополитические доктрины в прошлом. Наша бурная история не раз ставила перед российским государством трудные, порой казалось – неразрешимые задачи. И тем не менее на протяжении веков Русь мужала и крепла, восходя “из силы в силу”, несмотря на все препятствия, войны и социальные потрясения. Сегодня катастрофическое ухудшение геополитического положения страны настоятельно требует, чтобы этот драгоценный опыт был востребован современными политиками и внимательно изучен.
|
|
|
