Для России отношения с исламским миром являются особенно важными.

Во-первых, ислам – это вторая по числу верующих конфессия нашего государства, и стабильность в российском обществе не в последнюю очередь зависит от отношений между православными и мусульманами. А недруги России уже использовали и, надо думать, будут еще не раз использовать “исламскую карту” для того, чтобы поссорить российские народы и дестабилизировать ситуацию в стране.

Во-вторых, главным условием сохранения нашего влияния в бывших советских республиках Средней Азии и Азербайджане, где ислам является господствующей религией, может быть лишь высокий нравственный авторитет России, отсутствие в ее политике двойных стандартов. [c.198]

Наконец, в-третьих, в современных условиях, когда США уже вполне откровенно стремятся установить свою глобальную гегемонию, Россия и исламский мир просто обречены быть стратегическими союзниками, ибо в равной мере не заинтересованы в таком развитии событий.

Это отлично понимают многие политические деятели и аналитики мусульманских стран. Так, например, даже в такой традиционно проамерикански настроенной стране, как Пакистан, влиятельная газета “Муслим” опубликовала недавно статью, автор которой констатирует, что следование Пакистана в фарватере американской политики привело к тому, что “мы выступаем в качестве своего рода рабов Соединенных Штатов”. Он подводит и религиозное обоснование под необходимость пересмотреть позицию мусульманских стран, входящих в сферу влияния Соединенных Штатов: “Исходя из того факта, что всемогущий Аллах против однополярного мира, остается определить, на чьей стороне мы стоим в этой сложной исторической ситуации. Будем ли мы и впредь страдать от нашей застарелой привычки угождать Соединенным Штатам любой ценой?” ¹²⁴

К исходу XX столетия становится все более очевидным, что исламский путь – это одна из реальных альтернатив гегемонизму западной цивилизации. Это подтверждается и тем, что для исламского общества неприемлемо само западное понимание демократии. Ислам содержит собственное представление о ценности человеческой личности, о месте человека в обществе, о роли и значении государства и других политических институтов.

В противоположность либерально-демократическим странам, узаконившим на своей территории разврат и извращения как проявления “священной свободы выбора”, исламские общества заботятся о крепости такого важнейшего [c.199] и древнейшего социального института, как семья. Известный египетский ученый, возглавлявший в свое время Всемирный Исламский университет в Исламабаде, Хаммуда Абдалати пишет: “Ислам считает, что в браке соединяются религиозная добродетель, общественная необходимость и нравственные преимущества” ¹²⁵.

Исламские воззрения на общество бесконечно далеки от либеральных. Уважение и почитание старших, забота о младших возводятся в незыблемую норму поведения. Мусульмане любят вспоминать слова пророка Мухаммеда: “Тот, кто не заботится о младших и не уважает старших, – не мусульманин”¹²⁶. Иерархическая структура общества считается естественной. Исламу чуждо формальное понимание равенства, столь распространенное на Западе, чья иерархия выстроена не по критерию человеческих добродетелей, а по объему денежного мешка.

Исламской цивилизации присущ приоритет коллективисткого начала над индивидуальным, что приводит к тому, что чрезвычайно большое внимание уделяется проблеме социальной справедливости. Поэтому неудивительно, что одним из важнейших институтов в мусульманских странах является община. Тот же Абдалати пишет: “Сущность исламской общины берет начало из принципов умеренности, образцового поведения, единства цели, взаимности чувств, сплоченности и беспристрастности” ¹²⁷.

Исламу чужды западные механистические воззрения на государство. Западная доктрина рассматривает государство как неизбежное зло. А как таковое, оно должно побольше спать, дабы не мешать добрым клеркам и бюргерам зарабатывать деньги, в лучшем случае – обязано служить “ночным сторожем” их честно нажитого добра. Исламу же – как, впрочем, и православию – свойственно [c.200] органическое воззрение на государство как на защитника справедливости и мира. Иначе и быть не может, ибо подобно христианству, мусульманская доктрина вводит четкое нравственное измерение власти: власть дается от Бога, а значит, всякий правитель несет ответственность перед Богом и людьми. Как пишет египетский ученый, “в исламе руководство – это прежде всего обязанность, испытание и огромная ответственность” ¹²⁸.

Не подлежит сомнению, что отношение к государству в России, русский взгляд на роль государства в обществе гораздо более схожи с исламскими воззрениями, нежели с западными. Государство в представлении русского народа никогда не было безликой силой, но предметом заботы каждой личности, которая, в свою очередь, справедливо ожидала ответной отеческой заботы со стороны государства.

Эта схожесть во многом предопределяет тот ответ на вызов религиозного традиционализма, который должна дать Россия на рубеже нового тысячелетия. Суть его заключается в том, что лишь полномасштабный и осмысленный возврат к собственной национальной, духовной традиции может обеспечить нам необходимую нравственную и мировоззренческую базу для стратегического рывка в “постиндустриальный” мир. [c.201]

Еще не все потеряно…

Подробно говорить о том, каким будет грядущий русский традиционализм, пока преждевременно. Тем не менее, некоторые его характерные черты можно уверенно предвидеть уже сейчас. “Русский быт, – писал митрополит Иоанн, – на протяжении многих столетий характеризуется сильнейшей тягой к воплощению во всем своем многообразии религиозно-нравственного идеала... Русский взгляд на мир веками основывался на фундаментальной идее, предполагающей осмысление жизни как всеобщего совместного служения евангельским идеалам добра, правды, милосердия, жертвенности и сострадания”¹²⁹.

Это возвышенное представление о смысле бытия русский народ пронес через все беды и лишения XX столетия, равных которым, пожалуй, не знает история человечества. И вот теперь нас стараются лишить самобытного национального мировоззрения, пытаясь заменить его рекламой кока-колы и культом доллара. Поэтому не нужно быть провидцем, чтобы предсказать, что первоочередные меры по возрождению традиционной основы русской жизни должны включать в себя:

В области государственной – возрождение единой, централизованной российской державы в ее естественных [c.202] геополитических границах. Строгое единство государственного устроения. Отказ от искусственного, доведенного до абсурда “разделения” властей, парализующего их деятельность взаимными интригами и противоборством. Демократическую соборность управления, предполагающую наличие на всех уровнях власти коллективных органов (советов, думских собраний, соборов и т.п.), осуществляющих по мере необходимости совещательные, контрольные, представительные и законодательные функции. Усиление сословно-профессионального (учителя, врачи, рабочие, крестьяне, военнослужащие) или сословно-территориального характера представительства.

В области хозяйствнно-экономической – восстановление отношения к труду как к служению, имеющему непреходящую нравственную ценность, а не как к средству заработка, обогащения или удовлетворения прихотей. Решительное пресечение всех попыток превратить российское общество в “общество потребления”, внедрить в общественное сознание “идеалы” обогащения любой ценой, потребления как главной цели общественного развития. Возрождение реальной многоукладности хозяйства, основанной на действительном равноправии форм собственности при тщательнейшем соблюдении принципа социальной справедливости.

Аналогичные меры должны быть предприняты и в других ключевых областях нашей общественной и государственной жизни. Вряд ли стоит их здесь перечислять - они уже не раз обсуждались в патриотической печати. И вообще, в сказанном выше нет ничего нового: все это не раз звучало в выступлениях политиков и общественных деятелей, религиозных иерархов и мастеров культуры. Достаточно назвать такие громкие имена, как митрополит Иоанн, академик Шафаревич, писатели Юрий Бондарев, Валентин Распутин, Василий Белов и многие другие... [c.203]

Пора, пока не поздно, приступить к реальному воплощению в жизнь этих идей. Однако политика нынешних властителей России последовательно и сознательно направлена на разрушение традиций. Оно и не мудрено. Проводя антинародную политику, режим не может не быть враждебным к укорененным в народе идеалам. Более того, эта враждебность неизбежно переносится и на социальные институты, воспроизводящие традиционные российские ценности. Вот почему Кремль спокойно взирает на то, как разрушается школа, гибнет армия, а молодежь развращается культом легкой наживы, жестокости и насилия, порнографии и вседозволенности...

Между тем вся история русской геополитики показывает, что наша страна всегда стремилась устанавливать и осуществлять контроль над той или иной территорией при помощи, в первую очередь, духовно-нравственных средств. Русская школа геополитической мысли отличается от англо-американской и немецкой прежде всего тем, что именно этот фактор контроля над пространством русские мыслители ставили во главу угла.

Не параллели и меридианы, не очертания береговой линии, не удобства ведения войны, а цивилизационная близость и духовное родство народов всегда являлись приоритетами в русских геополитических проектах. История учит нас, что самой прочной формой контроля территории является контроль духовно-нравственный и идеологический. Но для того, чтобы он стал возможен, необходимо духовное пробуждение народа, возрождение традиций и традиционных институтов в российском обществе. Именно в этом залог успешных ответов на все вызовы современной эпохи. Иначе мы рискуем навсегда утратить историческую инициативу, окончательно скатившись в разряд “младших партнеров” богатого и сильного Запада или – с течением времени – богатого и сильного Востока. [c.204]

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ОТВЕТ РОССИИ

Диалектика возможности и действительности такова, что в современном мире имеются зачатки бесконечного количества вариантов будущего развития. Какая из возможностей станет действительностью – не в последнюю очередь зависит от расстановки политических сил, их активности, умения использовать в своих интересах закономерности общественного развития и противоречия в лагере противников. [c.208]

Глядя правде в глаза

Вот уже который год Россия не может выбраться из жесточайшего системного кризиса. В результате для ослабленной страны наиболее перспективные модели развития становятся труднодостижимыми. С нами уже перестают считаться по многим международным проблемам. Поэтому гневные тирады президента в адрес Запада, которые нам время от времени преподносят средства массовой информации, свидетельствуют лишь о том, что он теряет чувство реальности. Увы, сегодня практических возможностей влиять на невыгодное развитие ситуации у нашего государства становится все меньше.

Но, несмотря на разруху, у России еще есть силы для достойных ответов на вызовы эпохи. Такими ответами в первую очередь могут стать: внедрение модели устойчивого развития, как ответ на глобальные экологические, технологические и демографические вызовы современности, и борьба за многополюсную модель мироустройства, как ответ на геополитический вызов “нового мирового порядка”.

Активные действия по этим направлениям соответствуют стратегическим интересам нашего государства. Следовательно, именно эти варианты развития должны быть положены в основу концепции национальной безопасности России. [c.209]

Особенно важно то обстоятельство, что, стремясь к осуществлению этих сценариев развития международного сообщества, Россия будет преследовать не только свои узконациональные интересы, а послужит всему человечеству. Ибо это как раз тот случай, когда интересы России совпадают с интересами подавляющего большинства народов и стран.

На таком пути за нами будет правда и справедливость. Значит – Россия вновь обретет тот нравственный авторитет, которым она по праву обладала в течение долгих столетий и который был растрачен в последние годы радикал-демократами, превратившими великую державу в жалкую побирушку. [c.210]