 |
Пять минут спустя, Тату протянул Торину большую флягу, наполненную темной остро пахнущей жидкостью.
|
|
|
|
Пять минут спустя, Тату протянул Торину большую флягу, наполненную темной остро пахнущей жидкостью.
– Это успокоит ее.
– Я не шутил. Если это ей навредит, я вернусь. Если ты сбежишь, я тебя найду.
– Никакого вреда. Клянусь! Заставь ее проглотить по ложке три раза в день. Это не волшебное снадобье, – поспешил добавить Тату, – но оно в самом деле поможет. Если она умрет, то не по моей вине. Убедись, что она знает о том что я сделал все от меня зависящее.
Если она умрет…
Эти слова преследовали Торина пока он возвращался по своим следам через лес. Если она умрет, то точно не по вине гиганта.
Ну, Кили ведь не могла умереть. Просто не могла. Не потому, что он в очередной раз пал жертвой дружбы, которой стоило избегать. И не потому, что она забавляла и радовала его и возбуждала так как ни одна другая женщина. А потому, что без нее мир станет темным и мрачным местом.
Кили и правда была светом.
Я не стану тем, кто потушит его.
Торин сжал кулаки и почти раздавил флягу, которую держал в руке.
Осторожней.
Запах крови в хижине так и не выветрился. Торин не знал остался ли он от пауков или от Кили, которая растянулась на диване. Пот градом лился с нее, из-за чего пряди волос прилипли к лицу. Ее щеки горели от лихорадки, а губы потрескались от того, что она часто их жевала.
Я сделал это. Я.
Необходимость оставить ее в таком состоянии, одну, неспособную постоять за себя, мучила Торина. Лучше бы тоник того стоял.
Глаза Кили были закрыты, а голова металась из сторону в сторону.
– Папочка, пожалуйста. Я не хочу оставаться с королем. – Череда сухих позывов к рвоте. – Ты отдал меня ему… теперь помоги мне уйти от него. Пожалуйста! Я не могу… Просто не смогу больше вынести…
|
|
|
Ее собственный отец отдал ее мужчине, которого она презирала? Мужчине, который определенно измывался над ней. Ублюдок!
Торин остановился когда вина, гнев и печаль смешались в нём в особенный коктейль, который он пил ежедневно. Какой же он лицемер. Именно он навредил ей больше, чем мог кто-то другой.
Он дважды проверял дабы убедиться что одел перчатки на руки и только потом убрал волосы с лица Кили.
– Я вернулся, принцесса, – сказал он. – Я буду защищать тебя ценой собственной жизни, даже от твоих воспоминаний.
Ее грудь быстро поднималась и опускалась, а сама девушка продолжала извиваться на диване.
– Я ни с кем сегодня не разговаривала, клянусь. Пожалуйста, не убивай ее, Величество. Пожалуйста. У нее есть семья. Она… Неет! – Рыдания. Еще больше сухих позывов.
– Шшш, принцесса. Побереги свои силы. – Торин положил холодную тряпку на лоб Кили и пальцами вытер уголки ее рта от крови. – Все будет хорошо.
Губы Кили разомкнулись, именно так как ему и нужно было, и Торин налил глоток тоника ей в горло. Из-за рвотных позывов жидкость могла вылиться наружу, поэтому Торин заставил ее проглотить лекарство, сжав челюсть Кили и массажируя ее горло. Иногда чтобы быть добрым, нужно поступать жестоко. Одна из наиболее сложных вещей в его жизни.
Кили била его по рукам, но ее усилия оказались тщетными. В настолько ослабленном состоянии она не прибила бы и муху.
Столько силы заключено внутри нее,
подумал Торин,
и все же она так хрупка.
Он ждал хоть какого-то признака улучшения. Вместо того, ей стало хуже. Кровь заклокотав у нее во рту, душила ее, что привело к очередному приступу рвоты. Торин не знал сколько лекарства она смогла удержать в себе.
|
|
|
Черт бы все побрал!
Демон засмеялся, радуясь такому повороту событий.
Беспомощность… ненавижу. Хочу чтобы ты умерла.
Смех становился все громче.
– Гадес, – внезапно закричала Кили. – Помоги мне.
Торин прижал язык к нёбу.
– Торин здесь, принцесса.
– Торин… – Наконец Кили успокоилась и соскользнула в то, что казалось спокойным сном.
Торин вытащил мертвых пауков из хижины. Снег прекратился и солнце перестало сиять. Небо было просто серым…
Признак обреченности?
Нет!
Когда все восемь тел с многочисленными отрубленными конечностями оказались в одной куче, Торин зажег спичку и бросил ее в центр бойни. Немного спустя распространилось пламя и темный дым взвился в воздух, унося с собой запах горелой плоти. Эти существа сумели порезать его кожу, и хоть теперь они были мертвы, Торин не хотел, чтобы Кили вступала с ними в контакт, когда проснется.
А она проснется. Он должен в это верить. Потому что сама мысль о том, чтобы прожить без нее хоть день вдруг стала невыносимой.
***
Предана Гадесом, единственным мужчиной, который утверждал что любит ее? Нет. Невозможно.
– Торин здесь, принцесса.
Торин… ее новый мужчина.
Но… он не может быть здесь. Я в ловушке. Одна.
Кили металась между воспоминаниями и реальностью… не зная, что из них выиграло… знала только, что не смогла упорядочить хаос и не сумела прочистить свои мысли…
Она блуждала в пределах своей комнаты, с разбитым на осколки сердцем. Час назад к ней пришли люди Гадеса, заперли ее в наименьшей, скуднейшей спальни, которую обычно оставляли для ничтожнейших из слуг. Ее жених не мог знать, что она здесь. Хотя его солдаты ничего не делали без его личного разрешения.
Она должна суметь вырваться из их захвата, но новая защита помешала ей что-либо сделать.
|
|
|
