 |
«Жалость». «Заодно». «Истина» и «правда». «Любовь»
|
|
|
|
«Жалость»
Лингвист Ирина Левонтина прекрасно описала склонность к жалости как специфически русскую черту. В русской народной культуре «жалеть» часто тождественно «любить». Это очень стихийное чувство, мгновенная реакция души на чужое страдание. Жалость может охватить, захлестнуть, сжать сердце, как и любовь. При этом жалость может быть и чувством эгоцентрическим. В основе сострадания, например, лежит частичное отождествление себя с другим человеком. Жалость же указывает на самостоятельное чувство, независимое от чувств другого человека. Поэтому только жалость можно испытывать к мертвым и к себе самому, в то время как сострадание в этих случаях невозможно. Жалость иногда сопровождается покровительственным отношением к объекту чувства и может даже стать оскорбительной: «Вы вызываете у меня жалость».
«Заодно»
В русском языке выражена идея, что трудно приступить к делу, потому что для этого надо мобилизовать внутренние ресурсы — собраться с мыслями, с силами, с духом. А если уж человек приступил к активной деятельности, то на него «заодно» можно навешать сколько угодно дел — потому что ему не надо второй раз «собираться».
Например, просто сказать человеку «сходи за хлебом» как-то невежливо. Но если я вижу, что человек собирается на прогулку, я могу ему сказать: «Ты все равно идешь на улицу, купи заодно хлеба». И это совершенно нормально, потому что нам обоим понятно, что главное, самое сложное, он уже сделал — собрался выходить. Можно по-другому — соблазнить получением дополнительного приятного результата — «сходи за хлебом, заодно воздухом подышишь». А когда человек говорит о своих действиях, он может принизить свою заинтересованность в результате. Возвращаясь из магазина и гремя бутылками, человек может сказать — «вот зашел в магазин, заодно водки купил». Это типичная русская вещь, когда люди как будто бы рационализуют свою деятельность. Но именно как будто бы, потому что дело не в рационализации, а в том, чтобы не предпринимать усилий.
|
|
|
«Истина» и «правда»
Истины люди не знают, если только она не избитая. Поэтому и сказать ее нельзя. Истина — это то, как устроен мир, в отличие от правды — того, что люди могут узнать. Самый простой способ узнать правду — это чтобы ее сказали. Другое дело, что сказать можно не только правду, но и неправду или полуправду. А вот неистины и полуистины не бывает. Если правда может быть у каждого своя, то истина — одна. Именно поэтому в суде каждый свидетель говорит то, что считает правдой, а суд уже может попробовать установить истину.
«Кровь»
Все, что связано с «составом» человека — с его духом и плотью, с его душой и телом, безусловно, является определяющим в языковой картине мира. И «кровь» — хороший тому пример. Прежде всего, она служит носителем генетической информации, поэтому говорят «в его жилах течет цыганская кровь», а родственников называют «кровными». Кровь также участвует в проявлении самых сильных эмоций, и тогда она «бросается в голову» и «кипит». Хладнокровный человек — тот, кто не подвержен действию страстей. Кровь — это то, что можно проливать на поле битвы, и она же метонимически используется для обозначения убийства («Он так рвется к власти, что не остановится и перед кровью»). В юности у человека бывает горячая кровь, она горит, играет. С возрастом кровь остывает, течет медленней: «Здравствуй, мое старение! Крови медленное струение».
«Любовь»
«Любовь» — это, с одной стороны, свойство, а с другой — чувство.
Объектом любви-свойства становится некий класс повторяющихся ситуаций, который доставляет удовольствие: «я люблю порядок в комнате» и «я люблю прогулки на свежем воздухе». Второй тип любви — чувство, которое испытывает человек по отношению к некоторой личности или к чему-то воспринимаемому как личность. Описываются эти чувства довольно сложно, потому что жену, дочь, мать, отца, брата, любовницу, Бога любят по-разному. И вовсе необязательно, что эти чувства связаны с удовольствием — обязательным компонентом любви-свойства. Скажем, человек может любить своих детей, но это не значит, что он получает от них удовольствие. Носители языка эту разницу между любовью-чувством и любовью-свойством замечательно выразили в анекдоте: «Гиви, помидоры любишь? Есть люблю, а так — нет».
|
|
|
«Мир»
Мы употребляем это слово в двух значениях: мир как Вселенная и мир как противоположность войне. Разумеется, когда-то это было одно слово.
Более того, я склоняюсь к тому, что два значения «мира» — это некоторый поэтический прием Кирилла и Мефодия. Они решили использовать одно славянское слово, означавшее «упорядочивание, порядок, лад» для перевода двух греческих слов ε ἰ ρ ή ν η и κ ό σ μ ο ς (космос). Дело в том, что в богослужебных текстах, которые переводили Кирилл и Мефодий, и в текстах Священного писания слова «ε ἰ ρ ή ν η » и «κ ό σ μ ο ς » встречались в одном предложении («мир мирови Твоему даруй»).
Или, скажем, фраза, с которой начинается ектения в греческом (и в церковнославянском): «Миром Господу помолимся». Очень естественно понимать ее как «всем миром», то есть все вместе. Исходное же значение, как видно из греческого текста, — это без конфликтов, в согласии. Но сами значения между собой очень близки: «все вместе» и «все в согласии» — это почти одно и то же. Вот Кирилл и Мефодий и увидели связь между двумя разными вещами и решили, что их можно заменить одним славянским словом.
|
|
|
