 |
– Пожалуйста, – вновь попросила Кили.
|
|
|
|
– Пожалуйста, – вновь попросила Кили.
Торин понимал, что она достигла той точки, где ничто не имело значения кроме следующей волны удовольствия. Будущее перестало существовать для нее.
– Нет, – повторил он. Затем наблюдал как Кили втянула нижнюю губу и провела по ней зубами, и он едва не кончил. – Нет… Не можем… Мы решили. – Этого должно быть достаточно.
– Можем. Должны. Прости меня, – сказала она, садясь.
Он отстранился, предотвращая прикосновение ее груди и губ к его.
Но в глубине души Торин приказал ей идти дальше, что Кили и сделала… и затем это случилось. Ее груди… губы…
Крик отрицания смешался со стоном капитуляции. Это случилось. Контакт произошел.
Ненавидя себя, свою слабость, он протолкнул язык между ее зубами и заявил права горячим поцелуем, достаточным, чтобы заклеймить.
Ее сладкий вкус напоминал виноград только что сорванный с лозы, и контраст сладкого против порочного, разбил остатки его контроля… пока тот не покинул его.
Он запустил руки в ее волосы и потянул, наклоняя под углом, как всегда хотел.
Торин погрузился в ее рот глубоко и грубо, демонстрируя поцелуем бесконечное обладание, будто стремился украсть ее душу.
МОЯ. ВСЯ МОЯ.
Он овладеет каждым ее дюймом. Сейчас. Всегда.
Он толкнулся членом в вершину между ее ног, желая войти в Кили. И так бы и сделал, будь у него презерватив. Просто никогда раньше не нуждался в них, поэтому не хранил поблизости. Нельзя рисковать и позволить ей забеременеть.
Он толкнулся вновь, сильнее, так чертовски жестко, если бы Кили была человеком, возможно, уже переломилась посередине. Будто так и случилось, она бессвязно закричала, но от потрясающего, восторженного удовольствия. Пока. Его движения стали нежнее.
|
|
|
– Что ты делаешь? Нет. – Она прикусила его нижнюю губу, пока Торин не ощутил вкус крови.
От этого действия его накрыло неистовой волной похоти, сводящей с ума, и Торин терся снова и снова. При последнем скольжении, она задрожала и выкрикнула:
– Да!
Моя женщина кончала. Обожаю проделывать это с ней.
Осознание этого разорвало его. Наслаждение охватило его, и сквозь приоткрытые губы хриплый рев эхом раздается по комнате.
Мышцы напряглись вокруг костей, сжимаясь, пока он упирался в нее вновь и вновь прежде чем кончить в свои долбаные штаны… и кончал… кончал… пока ничего не осталось, а затем рухнул.
– Не сердись, – выпалила она. – Пожалуйста, не сердись. Я ничего не могла поделать.
И Торин не мог винить ее, поскольку тоже этого хотел.
Он не мог отдышаться, его сердце билось как после гонки в груди.
– Не могу полностью совладать с безумием прямо сейчас. – Это придет позже, он уверен, тогда проклянёт их обоих. – Было бы неправильно колотить себя в грудь, как горилла?
– Неправильно? Нет. Забавно? Да.
Он поцеловал ее в лоб.
– Мне нужно помыться.
Кили прижалась к нему.
– Но я не хочу, чтобы ты уходил.
Полна решимости продлить приятные чувства? Что моя принцесса желает… Торин удобно устроился рядом с ней, несмотря на унизительное состояние штанов, и попросил:
– Расскажи мне о связи.
Она провела пальцем по его груди.
– Я на самом деле не паразит.
– Я знаю, что ты не такая, принцесса. – Он думал, что связь сделает его слабее и опустошенным, но Кили права, Торин чувствовал себя сильнее. Энергичнее. – Из-за чего она появляется?
|
|
|
Она медленно расслабилась рядом с ним, их тела практически слились.
– По многим причинам. Продолжение непосредственной близости. Необходимость. Любовь. Даже ненависть.
Его мозг зацепился за слово любовь. Он хотел, чтобы принцесса любила его?
Не знаю. Любовь сложная штука.
Но понятно одно: Торин хотел, чтобы она присутствовала в его жизни всегда. Если придет день, когда от его прикосновений, Кили перестанет заболевать, мир их обоих изменится. Она станет его. Полностью. Абсолютно. Никакие сомнения, ничто не удержит его. Грудь Торина сжалась от тоски. Если нет, они справятся с этим.
Он плохой, плохой мужчина. Она заслуживала лучшего, как он и говорил, но не собиралась добиваться этого.
– Иди, – прошептала Кили, слегка подталкивая его. – Приведи себя в порядок.
Торин неуклюже пошел, но понимал, что Кили ошиблась с причиной.
Но он бы отправился в ванную в любом случае, понимая, что ему нужно время, чтобы обдумать все произошедшее.
Затем вымылся, сменил перчатки и штаны…и вновь заполз на кровать, на самом деле ничего не решив.
Торин решил, что в этом нет нужды. Они были вместе. И справятся со всем.
Он перекатился на бок, удерживая ее в своих объятиях.
– Я не знаю, какие мысли появились в твоем мозгу секунду назад, но я там, где хочу быть. – Наслаждайся ею, пока можешь. – С тобой.
Кили поцеловала его чуть выше сердца, затем ущипнула его сосок, заставив зашипеть.
– Хочешь услышать один из моих секретов? – спросила она.
– Больше чем что-либо другое. Но рассказывай и кусай меня.
Укус, укус.
– Иногда, когда одиночество в клетке становилось невыносимым, я представляла, как встречаюсь с милым, нормальным мужчиной, который никогда не злит меня.
Укус.
|
|
|
