Сила молитвы дивные дела веры Карьера с Богом

 

Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом.

(Евр 11:1)

 

По дороге домой мы с Хью договорились встречаться по утрам каждый понедельник и вместе бегать по берегу Бэк-Бэй — 752-акрового соленого озера на задворках Ньюпорт-Бич, в самом сердце округа Оранж. Это открытое пространство служит городку чем-то вроде Центрального парка: убежища для велосипедистов, бегунов, байдарочников и любителей птиц, которых здесь водится множество, и самых разнообразных: от голубых цапель и бурых пеликанов до легконогих пастушков-трескунов.

Скоро мы выработали что-то вроде расписания для пробежек. Первые полчаса говорили между собой — о делах на работе, о своих семьях, о спорте, о политике, вообще обо всем, что нас сейчас занимало. На обратном пути болтовня сменялась молитвой. Около получаса, прямо на дороге, мы вслух молились Богу, прося у него помощи и наставления. Молиться при посторонних мы стеснялись, поэтому часто замолкали, когда кто-то проходил мимо. Многие наши прошения менялись от недели к неделе, но некоторые оставались неизменными: здоровье для наших родных и друзей, мир во всем мире, успех в делах, утешение для тех, кто в нем нуждается. Поначалу этот ритуал казался мне странноватым, но скоро стал одним из лучших моментов недели. В молитве я как будто общался с Богом один на один. Кроме того, я начал больше думать о других. Молясь, я чувствовал себя так, как будто действительно борюсь с бедами и несправедливостями нашего мира.

Шли месяцы — и я не забывал благодарить Бога за все, что Он для меня делает. А делал Он немало. Наш брак был прочным и любящим. Грир родила второго сына Тристана, здорового и крепкого. Я рос профессионально: концерн «Лос-Анджелес тайме», купивший «Дейли пайлот», сделал меня главой быстро растущей сети местных ежедневных и еженедельных изданий, которые под моим руководством начали выигрывать в национальных конкурсах. Я надеялся, что этот поток благословений не прекратится, и ходил в церковь каждое воскресенье, вместе с женой и детьми. Раз в неделю ходил на занятия по изучению Библии. Бесплатно отредактировал книгу нашего пастора Кентона Бишора. На Рождество отвозил в сиротский приют в Тихуане праздничные подарки. И неустанно читал все, что могло укрепить и углубить мою веру. Детективы, приключения и жизнеописания замечательных людей на моих книжных полках постепенно уступали место книгам о христианстве.

Однако прекрасные отношения с Богом не избавляли от эгоистичных мыслей. Я начал молиться о том, чтобы Бог послал моей семье много денег. Кентон в одной из своей проповедей советовал молиться о чем-то конкретном, так что я решил просить у Бога пятьдесят тысяч долларов. Трудно сказать, почему я остановился на такой сумме — должно быть, просто потому, что она круглая и выглядела внушительно.

Несколько месяцев я молился о деньгах; и вот однажды вечером, подъезжая к дому, увидел, что у дверей меня ждет мой прежний босс. Что ему здесь понадобилось? Расстались мы с ним не по-дружески: дело в том, что сразу после того, как я ушел из своего журнала в «Дейли Пайлот», он его продал. При нашей последней встрече я сказал ему, что хотя по закону мне придраться не к чему, но по-человечески я чувствую себя одураченным. Ведь это я сделал журнал таким, какой он есть! И даже владел в нем пятью процентами акций, которые, уходя, просто отдал издателю. И вот, всего через несколько месяцев после того, как я перестал быть редактором журнала, он забирает себе всю выгоду от семи лет моего труда! Он ответил, что считает иначе, что по закону он мне ничего не должен, но, так уж и быть, проявит щедрость и выдаст мне чек на пять тысяч долларов. Не помешало бы прибавить еще девять раз по столько же! — подумал я тогда.

И вот теперь, несколько месяцев спустя, на тихой вечерней улочке в жилом квартале Коста-Меса он тепло поздоровался со мной, а затем рассказал, что они с женой недавно стали христианами и неулаженная ссора со мной очень их беспокоила. Они помолились и решили исправить свою ошибку. С этими словами он вручил мне запечатанный конверт и попросил открыть его дома, вместе с Грир.

По дороге к дому я размышлял о том, что ждет меня в конверте. Мелькнула мысль о сорока пяти тысячах, но я ее отбросил. Мой бывший босс обладал некоторыми достоинствами, но щедрость в их число не входила. Должно быть, там письмо с извинениями. Или с объяснениями. В лучшем случае еще пять тысяч. Я позвал Грир в гостиную, рассказал ей об этой встрече и показал конверт.

— Что ж, — проговорила жена без особого энтузиазма, — давай посмотрим, что внутри.

Я разорвал конверт, достал и развернул письмо. Внутри оказался чек. Руки у меня затряслись, когда я прочел цифру: 45 000 долларов. Не говоря ни слова, я протянул чек Грир. Она уставилась на него, затем на меня.

— Он просто дал тебе вот это? — недоверчиво спросила она.

— Да, — ответил я. — Сказал, что стал христианином и что эта история его тяготила. Можешь себе представить? Прибавь эти деньги к пяти тысячам, которые он дал мне в прошлый раз, — и получится как раз пятьдесят тысяч, о которых я молился!

— Так он теперь христианин? — повторила Грир. Очевидно, ее поразила перемена, произошедшая с моим бывшим боссом.

Вместе мы прочли сердечное письмо, приложенное к чеку. Говоря вкратце, бывший босс писал, что отдать мне эти деньги посоветовал ему Бог. Я почувствовал, как по спине бегут мурашки. Едва ли мне требовались дополнительные свидетельства существования Бога; но, думал я, только что Он дал мне пятьдесят тысяч новых причин в Него верить, да еще и преобразил моего бывшего босса!

Вступив в мир христианства, я часто слышал подобные истории — рассказы о чудесных совпадениях и неожиданных поворотах судьбы, неизменно приписываемых Провидению. В евангелических кругах такие удивительные, необъяснимые события в жизни верующего объясняются просто: «Это Бог». Понятно ведь, что их можно приписать только благости Господа. В совпадения евангелисты не верят. Если с тобой произошло что-то необычное — это Бог. Случаются, разумеется, и дурные совпадения: они объясняются человеческой греховностью, работой дьявола или — если в конце концов оборачиваются к лучшему — неизъяснимой премудростью Господа, умеющего зло обращать в добро.

***

Дела рук Божьих верующие видят повсюду — и я, как журналист, не понимал, почему об этом никто не пишет. Чем больше я слышал о таких встречах с благодатью, был им свидетелем, сам их испытывал, тем острее ощущал разрыв между тем, что происходит в общине верующих, и тем, как описывается церковная жизнь в мейнстримовых СМИ. Почему большинство моих коллег-журналистов по всей стране пишут о религии все, что угодно, только не то, что считают важным сами верующие? Почему, заговаривая о религии, они толкуют о каких-то пустяках или изображают ее в черных красках? Я начат заводить об этом разговоры с Хью во время наших утренних пробежек. Каждую неделю мы с ним изливали свой гнев на то, как освещается — точнее, затемняется — религия в прессе. Журналисты из года в год пишут па одни и те же темы — например, об отношении к абортам и гомосексуализму, — подробно описывают скучнейшие разборки между разными конфессиями (как правило, тоже связанные с гомосексуализмом), путаются в деталях и попросту неверно отражают то, что происходит в церквях, мечетях, синагогах и храмах нашей страны.

Ярким примером, получившим среди христиан печальную известность, стала в 1994 году новостная заметка в «Вашингтон пост», где, среди прочего, утверждалось, что консервативные евангелические христиане в большинстве своем «бедны, необразованны и легко поддаются внушению». Такая характеристика вызвала шквал протестов, и «Вашингтон пост» пришлось напечатать извинение, звучащее едва ли не хуже самой криминальной фразы: «В нашей вчерашней статье последователи евангелистских телепроповедников Джерри Фолуэлла и Пэта Робертсона были названы «в большинстве своем бедными, необразованными и легко поддающимися внушению». Это утверждение не имеет под собой фактической основы». Можно ли себе представить, чтобы журналист вздумал так отзываться о какой-либо иной большой группе граждан США? Дело ведь не только в репортере, написавшем такую фразу, но и в редакторах, которые ее пропустили, хотя их задача — вычищать некорректные утверждения. Эта история сильно задела христиан, поскольку наглядно показала им, что думают о евангелистах некоторые журналисты. Обычно это все-таки не так заметно.

Скудное и неверное освещение религиозной жизни в СМИ 1990-х годов (в последние годы ситуация изменилась к лучшему) не удивляло никого из тех, кто в те годы работал на новостях. По собственному желанию о религии писали очень немногие; как правило, религиозная тема служила «ссылкой», куда отправляли исписавшихся или некомпетентных журналистов. Эго было еще хуже, чем некрологи — по традиции последняя ступень журналистского падения, за которой следует «вон из профессии» (и это тоже изменилось в последние годы). Многие редакторы — а большинство их, согласно некоторым исследованиям, не являются регулярными посетителями церкви — воспринимали религиозную тему как безнадежно устаревшую дань традиции, продолжающую свое жалкое существование только потому, что на страницах раздела «Вера» в субботнем выпуске можно публиковать церковную рекламу. Надо же чем-то заполнять пустые места между списками молитвенных домов и церковными объявлениями!

Я же видел в религиозной теме неразработанную золотую жилу. Стоило копнуть немного вглубь — и тебе открывались интереснейшие истории, которыми, без сомнения, можно увлечь читателей. Я знал множество примеров (включая и свой собственный) того, как вся жизнь человека резко менялась под влиянием веры.

Однако мейнстримовые журналисты, как правило, копали в других местах и с такими сюжетами не сталкивались.

После нескольких месяцев возмущения и жалоб на дурную работу коллег ко мне вдруг пришло озарение — как мне тогда показалось, прямиком от Бога. «А почему бы, — спросил невидимый голос, — тебе не писать о религии самому? Вот ты и употребишь свой дар во славу Царства Божьего».

Эта мысль привела меня в восторг. Я совмещу работу с религиозным призванием — буду писать о том, как влияет религия на повседневную человеческую жизнь. Что за гениальный замысел (я не сомневался, что это замысел Бога)! Буду использовать свои сильные стороны, на христианском жаргоне — «свой дар». Я стану зачинателем серьезной религиозной журналистики в Америке: исполню задачу, возложенную на меня Богом, а заодно добьюсь профессионального успеха и прославлюсь на всю страну.

О своей идее (точнее, об идее Бога) я немедленно рассказал Хью, однако не умолчал и о том, что вижу на этом пути немало препятствий. На тот момент, будучи главой сети местных новостных изданий «Лос-Анджелес тайме», я очень недурно зарабатывал. Перейти в небольшую газету на меньший оклад? Невозможно: ведь я — единственный добытчик в семье, и семья быстро растет. Искать место в другом концерне такого же масштаба? Тогда придется переезжать, а мне не хотелось срывать семью с места. Кроме того, репортером я не работал уже больше десяти лет. Да и кто меня наймет, пусть и на небольшой оклад, чтобы я писал о религии? Очевидно, воплощать свою мечту придется на месте — в «Лос-Анджелес тайме». Но и здесь мой замысел казался невыполнимым. Я работаю в отделе местных изданий: а между местными изданиями — муниципальные советы, родительский комитет, школьные спортивные состязания — и новостным отделом одной из крупнейших газет в мире — пропасть шириной с Большой Каньон. Рассчитывать перепрыгнуть через эту пропасть — все равно что мальчишке из деревенской бейсбольной команды под патронажем клуба «Янки» надеяться, что его позовут нападающим в одноименный нью-йоркский клуб. Такого просто не бывает.

Вот так я изложил Хью, почему из моей идеи ничего не выйдет, и он ответил:

— Ты ставишь границы Богу. Просто молись о том, чтобы получить такую работу. Если Он действительно этого хочет — Он найдет способ.

И я начал молиться. Я просил Бога, чтобы он помог мне начать писать о религии в «Лос-Анджелес тайме». Молился об этом по утрам, по вечерам и в течение дня. Молился на наших еженедельных пробежках — и вместе со мной молился и Хью. Мы бегали-бегали, молились-молились... и все тщетно. Так продолжалось четыре года. Однако вера моя оставалась крепка, и я даже не думал бросать молитвы. Быть верующим иногда значит быть упрямым и настойчивым. Моисей терпеливо ждал сорок лет в пустыне и в результате даже не вошел в Землю обетованную — но своего добился. Бог лучше знает, когда дать мне эту работу, думал я.

Тем временем мое обращение перестало быть тайной, и в некоторых кругах я оказался весьма востребован. Дело в том, что в Южной Калифорнии не так уж много евангелических христиан, которые одновременно работают в мейнстримовых СМИ. Когда наша церковь организовала суточное молитвенное бдение, именно меня попросили провести часовую молитву за средства массовой информации. Эту задачу я едва не провалил — так мне было неловко. Шестьдесят минут растянулись на целую вечность. Чувствовал я себя совершенно как старшеклассник, произносящий речь без подготовки, с той лишь разницей, что говорил с закрытыми глазами и слушали меня не только христиане, но и Сам Бог. Голос у меня дрожал; несколько раз я терял нить и умолкал, мучительно соображая, чего же нужно просить у Бога для наших СМИ. Должно быть, это была худшая молитва в истории человечества.

Мне предложили присоединиться к международной группе евангелических христиан, работающих в светских новостных изданиях и поддерживающих друг друга. Я отказался, не видя в этом особой необходимости. Верующих в новостных изданиях особо не приветствуют, но и не гонят. Когда доходит до евангелистов, издатели, как правило, придерживаются вежливого неформального правила: «Мы не спрашиваем, ты не говоришь». А беседы в курилке редко касаются таких личных вопросов, как вера.

Меня попросили прочесть в христианском колледже курс лекций о журналистике — точнее, о том, как евангелисту выжить в светском издании. Это предложение я тоже отклонил, почувствовав, что руководство колледжа интересует не то, как христианину «выжить» в светском СМИ, а то, как туда незаметно проникнуть, а затем, укрепившись на новом месте, развернуть там религиозную пропаганду. От такого подхода меня воротило.

Я пришел к мысли, что, если мы хотим привлекать людей к христианству, лучше всего привлекать их ненавязчивым личным примером. Сам я принял веру, потому что видел рядом с собой людей, которыми восхищался, жизнь которых была явно более полной и счастливой, чем моя, и, судя по всему, причиной их благополучия был Иисус. Они не проповедовали, не клеймили грешников, не угрожали адским огнем — они просто жили христианской жизнью, и люди вокруг них тоже становились христианами. Лучше всего сказал об этом святой Франциск Ассизский: «Проповедуй Евангелие непрерывно — если нужно, словами». И вера, и опыт говорили мне, что жизнь неверующих может радикально измениться к лучшему не только Здесь, но и в вечности, если они примут Иисуса, как я. Мне хотелось, чтобы окружающие видели во мне привлекательный пример человека, живущего по-христиански. К этой цели я стремлюсь и сейчас — хотя, по правде сказать, я далеко не образец.

Я начал искать причины того, что Бог не посылает мне работу в «Лос-Анджелес тайме». Может быть, я еще не готов? Может, надо сначала получить национальную известность, а пока мое дело — молиться в пустыне, поститься и готовиться? Но прошло уже четыре года — и никакого продвижения. Наконец я решил поискать другой путь к достижению цели. На Бога надейся, но и сам не плошай, верно? Быть может, подумал я, моя ошибка в том, что я мечтаю о работе на полную ставку. И все это время молился не о том. Может, начать с более скромного запроса? Можно, например, обратиться в отдел местного издания округа Оранж — «Таймс Коммьюнити Ньюс» — и предложить им регулярно вести религиозную колонку. С работы уходить не придется, зарплата останется прежней, а 200 000 подписчиков местного издания «ЛА Таймс» получат возможность ближе познакомиться с религиозным сообществом, составляющим заметную часть трехмиллионного населения округа.

Осенью 1997 года я договорился о встрече с редактором и директором местной газеты: их обоих я знал по совместной работе в отделе местных изданий. Мы расселись вокруг небольшого стола в кабинете директора. Я глубоко вздохнул, мысленно произнес краткую молитву — и забросил пробный шар:

— Что, если я скажу вам, что в округе Оранж действует организация численностью в пятнадцать тысяч человек, о которой ни один из ваших двухсот журналистов уже много лет ничего не пишет?

Мои собеседники покачали головами и ответили, что такого и вообразить себе не могут.

— Такая организация существует. Это — Церковь Сэдлбэк в Лейк-Форест. Вы никогда и ничего о ней не пишете — а ведь это все равно что не упоминать «Ангелов» или «Анахеймских утят»! — Заглянув в блокнот с планом своего выступления, я продолжал: — Кроме того, в округе Оранж расположены: второй по величине католический диоцез к западу от Миссисипи, крупнейшая в Северной Америке мечеть, одна из богатейших в стране иудейских общин. Церкви, синагоге или мечети люди жертвуют больше денег, чем любым другим благотворительным организациям в стране. Будем объективны: перед нами огромная и практически не освещенная тема. Вера важна для людей. Для многих вера — центр их жизни. Но для местного издания округа Оранж это, похоже, тайна за семью печатями. Изредка вы что-то пишете о религии — но лишь изредка. А известно ли вам, например, что тысячи студентов в округе Оранж на этих весенних каникулах, вместо того чтобы пить и буянить в Палм-Спрингс, поедут в Тихуану строить дома для бедняков? Неужели об этом неинтересно было бы прочитать в газете?

Я хотел бы писать колонку о религии, которая будет читаться не хуже колонки о спорте. Потому что ее автор любит религию и понимает, что она значит для людей. Такое дополнение определенно пойдет на пользу местному «Таймс»!

И я протянул через стол список из тридцати возможных тем для колонки. Редактор и директор читали список и кивали. Очень, очень интересная идея, сказали они; хотелось бы поскорее взяться за дело. Они со мной свяжутся и обсудят все детали. Я пожал им руки и поблагодарил за то, что уделили мне время. Мне хотелось плясать от радости. Сработало! Я сделал решительный шаг — а дальше, как обычно, Бог пришел мне на помощь!

Однако прошло три недели, а от моих собеседников не было ни слуху ни духу. Пока наконец, открыв местную «Таймс», я не увидел там анонс новой религиозной колонки. Странно, подумал я: почему же они рекламируют мою колонку, а мне об этом не сообщают? Начал читать — и обнаружил, что вести колонку буду не я, а профессор-религиовед из местного колледжа! У меня упало сердце. Они использовали мою идею и пригласили другого автора — без извинений, без объяснений! Как такое могло случиться? Что они думали — что я об этом не узнаю? Возможно ли, что такая мысль пришла нам обоим одновременно, но они выбрали ученого? Четыре года я молился — и все напрасно! А может быть, я неверно понял волю Бога? Может быть, Он хочет для меня чего-то другого? Я терзался сомнениями в себе, пропущенными через фильтр убеждения, что для каждого из нас у Бога есть особый план. Не было сил даже звонить в редакцию «Таймс» и выяснять истинную причину происшедшего — это было слишком больно.

Через несколько дней уныния и молитв я пришел к выводу, что не мог ошибиться в истолковании воли Божьей. Ощущение моего предназначения было сильным, ясным и, несомненно, исходило свыше. Бог хочет, чтобы я писал о религии. Я это чувствовал. «Таймс» потеряли возможность обзавестись отличным религиозным колумнистом — что ж, им же хуже! А у меня обязательно будет еще один шанс — и надо быть к этому готовым.

Второй шанс пришел меньше чем через полгода. В местное издание округа Оранж пришел новый редактор — женщина, с которой мы быстро сдружились. Скоро я заговорил с ней о колонке и подсунул свой список из тридцати тем, подчеркнув разницу между своим подходом к религиозной теме и более сухим и научным подходом профессора. Она прочла мой список. Затем подняла на меня взгляд и произнесла чудесные слова:

— Знаешь, а давай попробуем. Например, раз в две недели. Когда напишешь первую?

Мне показалось, что один из последних тумблеров в моей христианской жизни со щелчком занял свое место. Я не сомневался, что все это сделал Бог; я — лишь Его орудие. Меня охватило чувство глубокого удовлетворения и благоговения перед властью Бога. Уж этот шанс я не упущу! В тот же день я сел за работу. Мне хотелось показать, что религиозная тема способна дать газете лучшие сюжеты — такие, какие грех прятать в субботнем религиозном разделе, которые стоит разбросать по всему изданию, может быть, даже вынести на первую страницу!

Через несколько недель, 19 декабря 1998 года, проснувшись от того, что у моего крыльца с шуршанием приземлилась ежедневная газета, я вскочил с постели и бросился на улицу. В сером предутреннем свете я отбросил первую тетрадь и принялся листать вторую. Вот она: колонка, посвященная Джону Мурлаху, финансовому директору округа, несколько лет назад предсказавшему, что округ Оранж потерпит банкротство на полтора миллиарда долларов. В то время ни одна газета не писала о том, что, по словам самого Мурлаха, мудрость финансиста он почерпнул из Библии.

 

Об этом Джон М. У. Мурлах не станет кричать с крыши Дома Администрации; но если вы его спросите - ответит. Важнейшая книга, к которой финансовый директор округа Оранж неизменно обращается за советами в денежных делах, - Библия.

«Я не знаю лучшего самоучителя для финансиста, -говорит Мурлах, финансист из Коста-Меса, предсказавший банкротство округа Оранж за полгода до того, как оно произошло. - Однажды я попытался подсчитать, сколько советов по финансовым вопросам дает Библия, - получилось более двух тысяч!»...Мурлах понимает: некоторые из его избирателей побледнеют при мысли о том, что финансами округа распоряжается убежденный христианин. Однако Мурлах отмечает, что указания Писания служили основой грамотного распоряжения деньгами на протяжении тысячелетий, да и сейчас светское финансовое планирование строится в основном на тех же принципах.

«Библия советует нам быть довольными тем, что имеешь, экономить, не ввязываться в рискованные схемы быстрого обогащения, диверсифицировать активы, быть честными и последовательными, проявлять верность и управлять деньгами разумно, - говорит Мурлах, 43-летний отец троих детей, прихожанин церкви при «Христианском Центре Ньюпорт-Меса» в Коста-Меса. - Библейские принципы будут вам полезны, даже если вы не христианин».

 

Мне, как верующему, нравилась мысль, что любовь Мурлаха к Библии каким-то образом помогла ему предсказать финансовый крах округа. Но как журналист я понимал, что это очень спорно — и тем лучше! Неверующие, прочтя мою колонку, с ума сойдут: для них это все равно как если бы госслужащий признался, что по вопросам инвестиций государственных денег советуется с астрологом. Сам я придерживался срединной позиции: вполне возможно, что основные финансовые принципы Мурлаха взяты из Библии, но способность предвидеть неминуемое банкротство связана скорее с пониманием того, как делаются дела на Уолл-стрит, чем с мудростью, взятой из Книги Притчей. Успех Мурлаха несомненен, но верующие и скептики смогут без труда объяснить его с совершенно разных точек зрения. Я чувствовал, что такой спор может быть очень увлекательным. А ведь подобных историй в мире религии можно найти множество! Я наконец нашел свою золотую жилу.

 

 

Услышанные молитвы

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: